– Я из Гара…
– Заткнись! – рявкнул второй, а потом меня дернуло так, что шея едва не переломилась.
Он тащит меня за рога, поняла я! Не за плечи, не за руки… За рога! Вот почему мне так больно!
– Пус-сти, – язык слабо слушался, а от слабости глаза слипались, но я боролась с собой. – Я с-собственность Карстро.
– Она слишком хорошо говорит на нашем языке, – начал опасаться тот, что нес ноги. – Может, она действительно не от ящериц?
– Ты башкой долбанулся? Она же полукровка, а язык – магическая уловка. Девка тебя вокруг пальца обвела, а ты ведешься, идиот!
– Откуда она знает Карстро? Почему говорит, что она – его собственность?
Один из солдат отпустил мои ноги и попятился. Я повисла – туловище легло на усыпанную пеплом землю, но голова и плечи тянулись вверх, за рогами, которые второй громила не спешил отпускать.
– Она могла подслушать.
– А если нет?
– То мне все равно плевать. У меня другой хозяин. Карстро мне никто.
Солдаты на меня не смотрели, хотя я была предметом спора. Именно, что предметом. Человека во мне не видели.
– Я не буду в этом участвовать, – твердо качнул головой мужчина, и во мне зародилась надежда.
Ну же! Останови этого хмыря! Пырни его ножом, у тебя же их штук шесть, не меньше!
– И что? Остановишь меня? – усмехнулся урод.
Я затаила дыхание, глядя в лицо надежде. Солдат поймал мой взгляд, и я поняла, что все пропало, когда он плотно сжал губы и резко отвернулся.
– Потащишь ее в казармы? – спросил предатель перед тем, как уйти.
– Чтобы кто-то еще позарился на ящерку? Нет уж.
– Значит, винный погреб, – слабо усмехнулся мужчина. – Там ты проводишь времени больше, чем на поле боя.
– Будто бы ты не хочешь быть на моем месте. – Мой мучитель дернул меня назад, а сам чуть наклонился, гадко улыбаясь неудавшемуся соучастнику. Тогда-то я и заметила его длинные выцветшие волосы и вампирские клыки.
Внутри закручивалась тугая спираль из отвращения, отчаяния и страха.
– Мой господин – Рафаэль Карстро! – Я сделала последнюю попытку защититься. На этот раз слова прозвучали громче и четче, но кричать все еще не получалось. – Отпустите, и он вас пощадит!
Один из ублюдков заливисто рассмеялся, а второй молча ушел. Я проклинала несправедливую судьбу. Почему портал вышвырнул меня в самое пекло сражений, но сейчас мы каким-то образом огибали их? Почему не находилось ни единой души, способной за меня вступиться?
На глаза навернулись злые слезы. Конечно. Артерийцы знают свою же местность, на которой воюют. Какая-то деревушка на границе королевства и провинции Гаратис. Солдаты выжгли ее дотла и протоптали тайные дорожки, нашли секретные места для привалов. Им не стоит труда обходить опасные и кишащие врагами улицы. Точнее то, что от них осталось.
Меня волокли по земле, будто я мешок с камнями. Рога едва не хрустели, а от боли темнело перед глазами. Я хлюпала носом, плакала и проклинала круг луны за то, что боевая магия в королевстве под запретом. Умей я швырять огненные копья, как Джараха, от клыкастого урода остался бы только пепел.
Но все, что я могла, – это брыкаться и пытаться звать на помощь. За это вампир пинал меня в живот и по ребрам, выбивая из легких воздух, а из глаз – искры. Но я не могла оставить попытки сражаться за жизнь.
И не оставляла их, даже когда меня завели в наполовину сгоревший дом и толкнули в погреб. Над головой опустился люк, потом что-то заскрежетало по полу. Кажется, мучитель для надежности поставил на люк шкаф или комод. Я зарычала от злости, когда сверху донеслось:
– Не скучай, ящерка! Я скоро вернусь! – а затем последовали удаляющиеся шаги.
Первой мыслью было попытаться поджечь себя, чтобы не мучиться. В погребе как раз горела единственная свеча. Она стояла в металлической кружке поверх пузатой бочки, что занимала центр небольшой комнаты. Каменный пол, пара стеллажей с пыльными бутылками. Вот и все, что тут было.
Думай, Тиа! Думай!
Я убрала свечу с бочки и подтащила ее под люк. Подняла ободранную юбку и залезла на бочку. Ладони уперлись в люк, но поднять я его не смогла. Что-то придавливало его сверху. Мне не хватало сил! А даже если бы хватило, вряд ли бы я сумела подтянуться.
Еще немного подолбившись в очевидный тупик, я спустилась, села на пол и едва не завыла от безысходности. Вряд ли вампир приготовил мне обычную смерть или допрос. Иначе бы не потащил сюда. Иначе бы его товарищ не слинял, едва запахло жареным.
Хотела бы я уйти так же просто, как тот солдат, но сейчас в этом мог помочь лишь чудом открывшийся портал.
И тут меня осенило.
Я вскочила на ноги и принялась шарить по стеллажам. Даже не знаю, что искала: лист бумаги, книгу? Хоть что-то, на чем можно было бы писать, и то, чем я могла бы это сделать. Но попадались только бутылки, бутылки, бутылки… С этикетками, на которых значился год урожая.
Руки подрагивали от волнения, паника подгоняла. Вампир мог вернуться в любой момент.
Я аккуратно оторвала от одной из бутылок желтоватую от времени бумагу и огорченно вздохнула. Совсем небольшой клочок. Но я должна постараться, если надеюсь выбраться!
Открывать бутылку по-человечески не было времени. Я схватила первую попавшуюся и швырнула на каменный пол. Дребезг и звон! Осколки полетели в стороны, по полу расползлась бордовая лужа. То, что надо.
Торопливо отделив тонкую прядь, я села на пол и кончиками макнула волосы в винную лужу, после чего сделала первый штрих на бумаге. Бледновато, но хоть что-то. Карандашей или перьев с чернилами здесь нет. Мне придется довольствоваться самодельными красками и кистью или сдаться.
Взгляд прыгал от крошечного холста к комнате. Я торопливо, но подробно переносила свое окружение на рисунок. Он должен быть понятным и максимально приближенным к реальности, чтобы другой маг смог открыть портал туда, где никогда не был.
Антинуа должна сквозь рисунок увидеть это место, будто моими глазами! Только тогда все получится.
После распределения мы несколько раз обменивались письмами. Я отправляла их Антинуа в те же дни, когда писала маме. Подруга слала весточки реже, но все же я знала, что она прислуживает престарелому торговцу в горной провинции Ампло.
Сможет ли она мне помочь? Увидит ли вообще послание?
Я ведь даже не знала, какое сейчас время суток. Судя по тому, что вампир без страха ходил по улице – ночь. Но, может, она скоро кончится? Я надеялась, что так. Иначе Анти просто может не заметить письмо, которое материализуется рядом с ней. И все же я хотела верить в лучшее.
Последний раз взглянув на интерьерный рисунок в красно-розовых тонах, я использовала магию. Я представила Антинуа и приказала бумаге раствориться на моей руке, чтобы появиться в другом уголке королевства.
«Пожалуйста», – взмолилась я и вздрогнула. Сверху послышались шаги.
На секунду я поверила, что это может быть Рафаэль. Еще никогда я не думала о нем с таким воодушевлением, никогда не жаждала увидеть его надменную улыбку больше, чем что-либо. Но глупая надежда разбилась о реальность, когда до меня донеслись голоса.
– Точно хорошенькая? – гнусавил некто.
– Другую бы не привел, – гордо отозвался урод, что тащил меня за рога по земле. – Но ты сейчас сам все увидишь.
Заскрипел пол, по которому скребли ножки чего-то очень тяжелого. Я вжалась в угол и взмолилась, чтобы портал открылся прямо сейчас.
– Как обычно? – спросил гнусавый, когда люк открылся. Его голос стал четче… и противнее.
– Разумеется. Тебе – девчонка, мне – ее кровь.
Смысл слов обрушился на меня, как волна во время цунами падает на берег и сокрушает все, что оказывается на ее пути. Я кинулась туда, где на полу валялась разбитая бутылка. Схватила гладкое горлышко и выставила вперед зазубренные осколки.
Так себе оружие, но хотя бы что-то. Я не боец. Я переводчик! Но так просто не сдамся – ни душой, ни телом.
Гнусавый спрыгнул в погреб и оценивающе оглядел меня. Он оказался коренастым мужиком со струпьями на лице. Под его скользким, маслянистым взором меня замутило. Я угрожающе подняла разбитую бутылку выше, стараясь держать руку жестко, несмотря на дрожь.
– Экзотическая красотка, – присвистнул гнусавый. – Где ты ее откопал, Нилси?
– В яме с прочим отребьем. – Нилси спустился следом и с усмешкой посмотрел на меня. – Она скалит зубки, но ты не пугайся. Хоть и наполовину ящерица, колдовать не умеет.
– Я вас вскрою, если приблизитесь, – прорычала я, но, вопреки словам, попятилась. Отступать особо было некуда, но в полки с вином я еще не уперлась.
Ублюдки заржали.
– Знает наш язык? Да еще и с характером, – нараспев протянул гнусавый. – Будет весело.
– Когда об этом узнает король, он вас…
– Какой король? Ты в Артери никто. – Мерзкий тип со струпьями приблизился.
Я попыталась напасть, но он с легкостью выбил бутылку из моей руки. Та со звоном упала на каменный пол и разлетелась на осколки. В тот же миг мерзавец до боли сжал мое запястье и вскинул его высоко над моей головой. Он толкнул меня к полкам и вжал в них всем телом.
Из глаз брызнули слезы. Вонь кислого пота этого грязного животного смешалась с запахом вина. Спиртом несло и от гнусавого, что навис надо мной до тошноты близко.
– Она может молоть чушь, что наша, но ты не слушай. Наверняка она подосланная шпионка.
– Тогда разве меня не лучше допросить?! – с отчаянием прокричала я.
– Для допроса ты слишком хорошенькая, – гнусавый поймал грубыми пальцами мой подбородок и оставил первый омерзительный поцелуй. Меня затопило его слюной со вкусом чего-то протухшего.
В горле встал горький ком рвоты, но он скатился обратно в желудок, едва на первое место вышло другое чувство.
Грудь взорвалась от боли, когда в нее впились жесткие пальцы. Урод мял мою грудь так, будто собирался проникнуть вглубь нее.
– Хватит, – всхлипнула я, о чем тут же пожалела. Мерзавца раззадорила моя мольба, он длинно застонал и усилил давление, делая больнее, заставляя кричать и плакать в голос.