– Держи, – я вынула из мешочка, привязанного к поясу, пару монет. – Этого хватит на краски и бумагу. Пока держи при себе, а на днях сходим и купим, ладно?
Найвара счастливо кивнула и убежала прятать подаренные монеты. Я же направилась в большой зал, через который лежал путь к выходу из замка. Накинула осенний плащ с капюшоном и вышла на улицу, под ледяной ливень.
Меня без проблем выпустили за ворота, но мамы возле них не было. Я уже успела подумать, что случилась какая-то ошибка, когда мне подсказали – прибывшая женщина отошла от ворот, чтобы укрыться от дождя в беседке неподалеку.
Взволнованная, я отправилась туда. Пульс тарабанил в ушах и ускорился еще больше, когда издалека под крышей небольшой беседки, спрятавшейся между домов, я увидела фигуру в темном плаще.
Я представила, как она снимет капюшон, и мы кинемся друг к другу для объятий. Но когда мама повернулась ко мне, я застыла.
– Тиа, – сказала она, и внутри все перевернулось. Я не слышала этот голос больше десяти лет, и теперь он казался таким… другим. – Не стой под дождем. Проходи.
Она улыбнулась, но голубые глаза смотрели настороженно. Мама сделала приглашающий жест, села и указала на лавку напротив. Пока я поднималась в беседку, не могла оторвать глаз от мамы.
В моей памяти она была другой.
Да, у нее те же медные волосы и голубые глаза, худощавая фигура. Та же светлая кожа, пусть и немного покрывшаяся морщинами. Но взгляд у нее совсем не такой. Раньше она смотрела на меня с лаской, будто я особенная. Теперь же она глядела на меня так же, как это сделал бы любой незнакомец.
Будто я чужая.
– Мы не виделись столько лет, – я остановилась под крышей беседки напротив мамы, но в глаза ей смотреть боялась. Опустив голову и глядя, как с одежды на дощатый пол капает вода, я спросила: – Даже не обнимешь меня?
Она поднялась. Медленно и нехотя, будто выкраивала время на что-то. Я ждала, что последует отговорка, но, похоже, мама просто не сумела ее придумать. Она обняла меня, но я не испытала ничего, кроме горького огорчения.
– Я получала все твои письма. – Мама села обратно на лавку и отвела глаза. Делала вид, что изучает город. – Рада, что у тебя все хорошо. Прости, что отвечала редко.
Все письма от мамы я трепетно хранила. Она всегда писала с теплом и нежностью. Так же, как я, грезила о встрече и звала увидеться при первой же возможности. Писала бы она так, если бы знала, что случай выдастся столь скоро?
– Мам, давай не будем притворяться, что все хорошо. – Я не выдержала и пересела на лавку к ней. Теперь она не могла спрятаться от моего взгляда, не могла сбежать. – Скажи, я тебя чем-то обидела? Огорчила? Что я сделала не так? Чем заслужила твой холод?
В ее глазах что-то промелькнуло, колючее и острое, но тут же исчезло.
– Не понимаю, о чем ты, – уголки материнских губ дрогнули. – Все ведь хорошо. Я здесь, рядом.
– Под дождем, на улице, а не за столом у камина в замке, где я живу?
– Не говори глупостей. Разве твой господин бы разрешил такое?
– Мой господин сам предложил пригласить тебя в Розу Гаратиса, – в голосе прозвенела нотка гордости. Это было так неожиданно, что я тут же умолкла.
– Твой господин чрезвычайно добр к тебе. И даже не знаю, награда ли это или наживка? Ты ведь у меня такая красавица…
Голос подвел ее. Дрогнул, из-за чего последние слова прозвучали совсем неубедительно.
Мама хотела перевести тему, но сама угодила в свою же ловушку.
– Мама… Ты что, боишься меня?
Вот теперь она смотрела прямо на меня. И этот взгляд я еще долго буду вспоминать в самые тоскливые ночи, когда слезы льются рекой.
– Нисколько, – хрипло проговорила она и торопливо отвела глаза. – Ты же моя дочь. Мое солнышко. Моя маленькая Тиа.
Я проследила за ее взглядом и заметила какое-то движение за забором чужого дома. Неужели мама боялась оставаться со мной наедине? Потому и пригласила меня сюда, в жилой район Гаратиса, где у нашей беседы всегда будут свидетели?
– Не ври. Пожалуйста, не обманывай меня, мама. Я ведь все вижу. Вижу, как ты смотришь на меня. Понимаю, что не просто так ты отказалась идти в замок. Боишься, что причиню тебе вред?
Даже когда меня увозили из родного дома в школу круга луны, мне не было так больно. Ведь я видела, как мама бежит за повозкой и в слезах машет мне рукой. Я знала, что меня любят и будут ждать.
Теперь же все казалось обманом. Одиночество, которое всегда тенью ходило за мной, навалилось невыносимой тяжестью.
– Тиа…
Мне не нравилась эта жалостливая интонация. За ней последует очередная ложь!
– Скажи правду. Что случилось?
После недолгого гнетущего молчания она все же отбросила попытки обмануть меня.
– У меня новая семья. Муж и дочь, ей сейчас семь лет.
Так, значит, у меня есть сестра? Я взволнованно сжала ткань платья между пальцев.
– Ты познакомишь нас?
– Нет, Тиа. Прости…
Этого стоило ожидать. Я опустила голову, изо всех сил борясь с подступающими слезами. А мама продолжала говорить:
– Ты же понимаешь… Твоя внешность может пугать. Тем более сейчас. Ты ведь знаешь новости? Драконорожденные пробиваются сквозь границы. Люди в панике. Я с семьей бегу в дальние провинции.
– Но я здесь при чем? Я же твоя дочь! Моей вины нет в том, что идет война!
– Но ты о ней напоминаешь!
У меня зазвенело в ушах. Не верилось, что этот разговор действительно происходит. Что это не какой-то кошмар.
– Ты меня когда-нибудь любила? – не своим голосом спросила я.
– Я думала, что да, – послышался тяжелый вздох. – Но ты никогда не была желанным ребенком. На мою деревню напали драконорожденные, а потом…
Говорят, правда освобождает. Может быть, маме действительно становилось легче от признаний, но вся тяжесть ее бытия теперь ложилась на мои плечи.
– Я ненавидела тебя, когда вынашивала. Хотела убить, когда ты родилась. Меня отговорили. Сказали, что кровь человека в тебе может быть сильнее, и я успокаивала себя лишь этим. И какое-то время ты действительно росла как обычная девочка. Но потом начали прорезаться рога, а вместе с ними – магия.
– Я помню. Мне всегда казалось, что ты пыталась спрятать меня и защитить.
Мама горько ухмыльнулась, и я поняла, что еще одна ложь только что вскрылась.
– Я сама позвала магов круга луны, чтобы они тебя забрали. Прости, Тиа. Но мне всегда было страшно рядом с тобой. Ты напоминала о том нападении и драконорожденном, который надо мной надругался. А когда еще и магия проявилась… Ты бы знала, как я плакала, когда тот всплеск силы побил всю посуду дома. Не из-за посуды, конечно… Я боялась, что ты можешь причинить вред кому-то.
– И до сих пор этого боишься? – Я даже не замечала, что плачу, хотя слезы крупными каплями стекали по щекам. – Поэтому пришла одна? Поэтому не позволишь мне даже увидеть родную сестру?
Она молчала.
– Тогда зачем ты отвечала на мои письма? Зачем делала вид, что ждешь встречи?!
– Не хотела разбивать тебе сердце. Думала, что получится скрывать все, пока ты учишься, а потом – пока служишь.
– Ты надеялась, что меня не выкупят на аукционе, – догадалась я и запрокинула голову, смеясь. От хохота саднило горло. – А потом верила, что мой господин не позволит встретиться.
– Я хотела дать тебе хотя бы иллюзию любви. Прости.
– А что изменилось теперь? Почему ты говоришь все это сейчас, а не продолжаешь играть?
– У тебя появилась призрачная свобода, а у меня – новая семья. Я хочу, чтобы ты больше не пыталась встретиться. Я уезжаю из старого дома и надеюсь построить новую, нормальную жизнь, в которой ничего не будет напоминать об ужасах пережитого.
– Куда уезжаешь, ты, конечно же, не скажешь.
– Прости, – снова обронила она, окончательно уничтожая мою любовь к ней.
Я ушла, не попрощавшись.
Глава 20. Утешение
«Действительно ли жрецы слышат голоса богов или улавливают их волю сердцем и душой? Загадка. Одно известно наверняка – эти маги тратят годы, чтобы научиться внимать своему богу, и у каждого жреца он свой.
История знает единичные случаи, когда одного мага своим жрецом избирали сразу несколько богов, но все они не имели счастливого конца».
«Хочешь, мы ее сожжем?»
«Нет!»
«Это потому, что она уже ушла? Не переживай, догоним и сожжем».
«Прекрати. Она моя мама!»
«Знаю, в вопросах семейных я не очень авторитетна. У меня-то мамы никогда не было. Я родилась из сгустка энергии и звездной пыли, но, поверь, такая мать тебе не нужна. Перестань рыдать под дождем и иди в замок».
Я утерла бегущие слезы. Бесполезно. Щеки снова намокли из-за дождя и рыданий.
В саду никого не было. Еще бы! В такую погоду! Солнце опустилось за горизонт, стало еще холоднее, а дождь все лил. Я сидела на скамейке у неработающего фонтана среди голых ветвей и опавшей листвы.
Понимала, что надо бы вернуться в замок, в тепло, но не могла в таком виде войти внутрь. Не хотела объясняться, почему встреча с мамой довела до слез. Врать не стану, а признаваться, что собственная мать отказалась от меня – больно и унизительно.
«Ты заболеешь», – не унималась Яснара.
«Переживаешь обо мне?»
«О нас. Сляжешь ты, но мне никуда от тебя не деться. Будем бездарно терять время вместо того, чтобы думать о том, как остановить Валанте».
«От наших дум пока никакого проку. Так что не страшно», – подумала я упрямо и хлюпнула носом.
Сквозь шум дождя послышались приближающиеся шаги. Я сначала даже решила, что показалось, но из темноты отделилась высокая фигура в плаще.
– Мать Земля не ошиблась, когда нашептала о тебе, – из-под капюшона донесся голос Каяна. – Тиа, что ты здесь делаешь?
– Отдыхаю, – буркнула я, стараясь, чтобы голос не выдал рыдания. – Зачем ты пришел, Каян? Почему твоя богиня докладывает, где я?