Я даже дослушивать не стала. Скользнула в салон и хлопнула дверцей.
Значит, вот как я выгляжу в глазах окружающих. Не просто любовница господина, а хитрая и изворотливая змея. Или, точнее, ящерица.
Из отражения в окне кареты на меня смотрел мой двойник. И чем дольше я вглядывалась в него, тем сильнее хотелось разбить стекло, стереть собственный облик. Может, к лучшему, что скоро так может и случиться?
Единственное, о чем я жалею – что совсем не знала жизни. Лучшей – спокойной и размеренной – ее стороны.
Все эти люди в салоне были обычными людьми, но я бы обменяла всю свою магию на то, чтобы прожить их жизнь. Узнать, что такое счастье, найти гармонию с собой и начать жить ради простых вещей.
В карету вернулся Рафаэль. Он довольно улыбался, сидя в обнимку с сумками, забитыми новой одеждой. А я почему-то улыбалась, глядя на него.
– Всегда знал, что девушек счастливыми делают новые вещи. Из всех удовольствий мира вы выбрали самое унылое.
– Боюсь, мне знакомы далеко не все.
«И уже вряд ли я успею с ними познакомиться», – подумалось мне, и улыбка тут же сползла с лица.
Рафаэль явно догадался, о чем я думаю, потому что его физиономия опять стала олицетворением всемирного раздражения.
– Боги, рогатая… Мы пойдем на бал, а не на похороны.
– И все же я не могу отбросить мысль, что все может быть не столь радужно.
Карета качнулась, наехав на кочку. Мои ноги наклонились, и наши с Рафаэлем колени соприкоснулись. Он не спешил отодвигаться, и я тоже не стала.
– Хорошо, – вздохнул он, откинувшись на спинку дивана. – Раз тебе нравится драматизировать, давай будем считать, что сегодня наш последний день. Так лучше?
Я позволила себе окончательно поверить, что все так. Завтра случится мой первый и последний бой. Облегчение от того, что я разрешила себе не купаться в иллюзиях, сменилось горечью надвигающейся смерти.
– Вижу, что не лучше, – процедил Рафаэль и устало помассировал висок. Будто моя тоска вызывала у него мигрень.
– Зато мне спокойнее от мысли, что хотя бы я не обманываю себя.
Какое-то время мы ехали в молчании. Наши колени все так же соприкасались, и от этого мне было почему-то спокойнее.
– Раз уж ты решила, что скоро умрешь, то вот тебе совет от того, кто это уже делал. Проживи этот день так, чтобы не сожалеть, будто чего-то не попробовала, пока был шанс.
По голосу я поняла, что Рафаэль убежден, будто мои страхи – пустая трата нервов. Однако он все равно подыгрывал мне.
– Есть что-то, что ты хотела бы сделать?
Я думала недолго.
Еще с того вечера, когда мы поцеловались с Рафаэлем и выяснили, что так можем показывать мысли друг другу, я загорелась одним желанием. Я хочу стать зеркалом, в которое он наконец-то сможет заглянуть.
Я уже рисовала его. Но портрет – застывший в янтаре момент. Я могла дать ему больше.
Боясь передумать, если буду медлить, я наклонилась вперед и поманила к себе Рафаэля. Ни секунды не колеблясь, он сделал то, что просила.
– Закрой глаза, – попросила я, – и ни о чем не думай.
Красные глаза, что были так близко к моим, заинтересовано сверкнули. Рафаэль опустил веки и еще сильнее наклонился ко мне.
Белый лис… Он знал, что я собираюсь его поцеловать.
И я не отступила.
Это был невинный, легкий поцелуй. Я касалась Рафаэля лишь губами, мыслями утопая в воспоминаниях о нем. Я цеплялась даже за крошечные детали: показывала его улыбку, мимику, сверкающие рубином глаза, кипенно-белые волосы, лежащие короткими, но непослушными волнами. Показывала его тело, стройное и подтянутое, которое разглядела в тот день после схватки в деревне Йонул. Показывала, как он смеется, ухмыляется или злится. Как смотрит на других и на меня, как меняется его лицо, когда Рафаэль говорит о свободе.
Я вспомнила о том, как переживала за Рафаэля, когда он должен был ворваться в кабинет Валанте, а потом – как любовалась им во время салюта. Это были искренние воспоминания, но я стеснялась ими делиться. Я отстранилась, а Рафаэль расплылся в довольной улыбке.
– Зачем ты это сделала? Это признание?
– А что? По себе судишь? – смущенно проворчала я, намекая на поцелуй в кабинете Рафаэля.
Все-таки он первый начал. Если бы тогда он не затопил сознание мыслями обо мне, я бы не додумалась сделать то, что сделала.
Рафаэль собирался что-то сказать, но умолк, когда мы начали говорить одновременно.
– Это мой подарок тебе, – бросила я и поджала губы. Жаль, что я его перебила. Было бы интересно узнать, как Рафаэль будет защищаться очередными шуточками. – На случай, если не выживу.
– Как же ты надоела со своей болтовней о смерти…
– Все-таки пока что я – единственное зеркало, в которое можешь заглянуть, – договорила я, сделав вид, что не услышала раздраженное замечание. Но терпеть недовольство Рафаэля оказалось не так-то просто. – Чего надулся? Ты сам сказал делать то, что хочу.
– Для себя, Тиа! Для себя!
Я скрестила руки на груди, отодвинулась и вжалась в спинку диванчика. Если бы знала, что вместо благодарности получу нотации, не стала бы целовать Рафаэля.
Или же все-таки стала бы?
– Ты сказал, что покупка одежды – самое унылое удовольствие. А что тогда не уныло?
Он удивленно смотрел на меня несколько секунд, соображая, шучу или спрашиваю серьезно.
– У меня свои развлечения. У тебя – свои. Откуда мне знать, что для тебя весело?
– Вот и я не знаю, – я развела руками. – Я половину жизни провела за учебой. Помню только, что в детстве любила играть в догонялки. Но сомневаюсь, что хотела бы заняться этим теперь.
Удивление во взгляде Рафаэля сменилось сочувствием. Всего на пару мгновений. Потом он закинул ногу на ногу и с видом гордого знатока принялся перечислять:
– Победа в сражении. Ощущение превосходства. Вкусная еда. Секс. Выпивка…
– Погоди.
– Выпивка? Рогатая, ты правда думаешь, что упиться перед балом, где нас ждет важнейшая битва, это хорошая идея?
– Нет, – я чувствовала, что стремительно краснею. – Другое.
Потребовалось несколько секунд, чтобы до Рафаэля дошло. Чем шире становилась его улыбка, тем туже затягивался горячий узел у меня в животе.
– Если уж я умру, то хотя бы зная, каково это – быть с мужчиной, – протараторила я, отведя глаза.
– Отлично. Ты хотя бы знаешь, что это должен быть мужчина. Круг поиска партнера на эту ночь для тебя заметно сужается, – Рафаэль постукивал пальцем по идеально выбритой щеке.
Ох, как мне хотелось тоже стукнуть его! Только посильнее, чтобы не прикидывался идиотом.
– Только учти, рогатая, я не подпущу к тебе кого попало. Раз уж ты считаешь, что это твоя последняя ночь, она должна быть особенной, – продолжал издеваться Рафаэль. – Хочешь кого-то из слуг Розы? Или остановимся у ближайшей таверны? Последнее я бы, конечно, не советовал…
– Рафаэль, – проскрежетала я, уже десять раз пожалев, что завела эту тему.
– Только не говори, что хочешь навозника-Каяна, – Рафаэль скорчил знакомую мину отвращения. – Он тебе совсем не подходит.
– А кто подходит? – Я едва не плевалась раздражением, как ядом. Была готова прямо посреди дороги выскочить из кареты, лишь бы не унижаться еще больше.
И тут в нос ударил цветочный запах. Рафаэль снова был слишком близко, когда шепнул:
– Я. Тебе подхожу только я.
Он сжал мои плечи и был так близко, что поцелуй мог случиться уже на следующей кочке. Однако сам Рафаэль не спешил сокращать расстояние.
– Ты уверена, что хочешь этого? Хочешь меня?
Я даже вдохнуть не успела, а Рафаэль уже отстранился. Между нами снова была пустота глубиной с вытянутую руку.
– Не отвечай, Тиа. Хорошо подумай. А если решишься, то ты знаешь, где моя спальня. Я буду ждать.
Глава 26. Одно целое
«Природа делает вампиров неуязвимыми не только для естественной смерти, но и для болезней. Тем удивительнее, что тела этих существ часто работают как человеческие, несмотря на то, что сердце их качает чужую холодную кровь».
После стука сердце лишь дважды ударилось о ребра. Потом дверь открылась, пропуская меня в чужую спальню. Ноги подгибались на каждом шагу, но я знала, чего хотела, и твердо следовала за Рафаэлем.
Вместо приветствия после короткой разлуки он поцеловал меня в краешек рта, не позволяя ничего большего. Отстранился и внимательно заглянул в глаза. Действительно ли я готова? Действительно ли знаю, на что соглашаюсь?
Я выдержала его прямой взгляд и в награду получила легкую улыбку.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – Рафаэль указал на столик, где уже дожидалась своего часа неоткрытая бутылка вина, но я помотала головой.
– Хочу запомнить все. До мельчайших деталей.
– Значит, не сбежишь?
Вместо ответа я прижалась к его губам своими. Наши сознания уже привычно сплелись, и я показала то, что крутилось в мыслях с того момента, как мы договорились об этой ночи.
В моих фантазиях не было ни грамма одежды, ни толики сомнений. Я не знала, как это будет, но воображение полнилось смущающими образами, от которых кипела кровь.
Все-таки я училась в школе, а там девушки и парни заводили отношения. Целовались. Спали друг с другом… А потом в спальнях и купальнях общежития обсуждали это. Слухи ползли. Я знала, что бывает, когда мужчина и женщина испытывают страсть друг к другу.
Однако… не умела ее проявлять сама.
Рафаэль снял с меня плотную накидку, развернул так, что я увидела себя в зеркале, и шепнул:
– Взгляни на себя, Тиа.
Его голос чуть дрожал, как и дыхание, что щекотало мне мочку уха. Я не видела в отражении, но чувствовала, как ладони Рафаэля скользят по моему телу. От талии к бедрам, затем снова вверх, собирая легкое белое платье складками. Он почти достиг груди, но задел ее лишь костяшками пальцев, а затем снова опустил руки к животу.
Я видела, как скользит на мне платье. Ткань была совсем легкая, полупрозрачная. Этот наряд никогда не предназначался для того, чтобы его носили на голое тело. Это была скорее накидка на основное платье.