Это ведь оно виновато в том, что я чувствую сейчас.
– То, что ты этого не понимаешь, делает ситуацию только хуже, – зло процедила я. – Ты столько плохого сделал, столько зла принес в мир! Конечно! Конечно, я тебя ненавижу!
– Может быть, если бы ты меня слушала вместо того, чтобы вырывать душу из тела при встрече, ты бы так не говорила.
– Тебе меня не обмануть, – горько усмехнулась я. – Ты ненастоящий, плод моего воображения. Зачем мне слушать тебя? Проникаться твоими словами? Верить?
– Вот как ты думаешь?
Рафаэль усмехнулся. Послышался шорох камней под его подошвами. Я чуть приоткрыла веки и сквозь ресницы посмотрела на Рафаэля. Он, повторив мою позу, сидел у стены на расстоянии вытянутой руки.
– Ты лгал и использовал меня. Все, что ты делал, имело скрытую цель – расположить меня к себе, чтобы я не помешала обернуть ритуал в твою сторону.
– Иначе ты бы не стала мне помогать. Через запугивания я бы мало чего добился.
– Зато через постель получилось очень хорошо, – едко выдавила я и поджала дрожащие губы.
– Да, я использовал тебя. Но так было не всегда. Однако ты, разумеется, не поверишь, если я скажу, что в какой-то момент я перестал видеть в нашем общении лишь стратегию?
– Ты прав. Не поверю.
Мы не должны разговаривать, но я не в состоянии прервать эту встречу. Не могу ни уйти, ни проснуться, ни убить Рафаэля.
Так, может, воспользоваться моментом, пока не восстановлю силы? Высказать все, что накипело, а потом уничтожить эту боль, оборвав и сон, и жизнь Рафаэля. Символично.
– Знаешь, что самое обидное? Когда я поняла, что с Валанте покончено и что меня вот-вот схватят рыцари, я побежала искать тебя. Хотела попрощаться с человеком, которого считала самым близким. Ты понимал меня, не считал уродкой, не видел во мне чудовище с безумной богиней внутри черепушки. – Я грустно улыбнулась. – Ты видел во мне меня. Я так думала. Но теперь я понимаю, как жестоко ошибалась.
– То, что я использовал тебя до ритуала, скверно, признаю. Но разве мой поступок после него не расставил все по местам? Неужели ты ничего не поняла, Тиа?
Я невольно потерла шею, которую Рафаэль свернул пару месяцев назад.
– В том-то и дело. Я поняла все. Ты желал власти, ты ее получил. А я стала первой, кто пал жертвой твоего величия.
– И это все? Все, что ты видишь?
– А разве должно быть что-то еще? Все, что может выделять меня для тебя – способность наших сознаний соединяться. Ты не меня ценишь, а мой распахнутый разум. Тебе нравится нырять в мои мысли и видеть в них себя. Если бы не это, ты бы никогда в мою сторону даже не посмотрел. Так что не пытайся внушить мне, будто скучаешь, будто обратил меня из благодарности или чего-то еще. Ты не хочешь терять не меня, а мою способность.
– Считаешь, у меня нет поводов чувствовать к тебе… привязанность?
Он долго подбирал слово, будто не знал, как правильно обозначить это чувство. Неудивительно. Рафаэль может испытывать какое-то подобие симпатии лишь к себе и своему отражению. И это еще одна причина, почему я теперь отродье.
– Да. Так же четко, как считаю, что теперь я могу испытывать к тебе только отвращение и ненависть.
Молчание между нами натянулось туже тетивы. Я дрожала от боли, которая разливалась по телу отравой разбитых надежд.
– Ты бы так не говорила, если бы знала, что сейчас происходит в Розе Гаратиса, – спустя какое-то время тихо похвалился Рафаэль. – Ты знала, что я занял сторону отступников?
– Слышала, – слабо кивнула я.
Разумеется, я знала. Иначе Рафаэль из моего сна не смог бы делиться такими фактами. Все же он говорит только то, что сама вкладываю в его уста, пусть и неосознанно.
– И это нисколько не умаляет твою ненависть? Не ври, что так. Я знаю, что ты бы хотела бороться на стороне магов за свободу.
– Хотела бы. Но ты-то не борешься. Ты просто приютил отряд отступников, так ведь?
– По-твоему, этого мало?
Я даже рассмеялась.
– Конечно! У тебя есть сила, чтобы сражаться за угнетенных, а ты превратил замок в гостиный двор и считаешь, что это достойно уважения! Рафаэль, не понимаю, ты глуп или просто ленив?
– А что я должен сделать?! Что я могу? – взвился он, как пламя, разыгравшееся на сухой траве.
– Ты получил огромную власть, за которой так рвался, но все так же беспомощен… Зачем ты забрал силу Воя Ночи, если понятия не имеешь, что с ней делать?
– А у меня был другой выбор? Могущество или смерть – иного не дано. Я мог остаться рабом, умереть жертвой в ритуале или быть забитым насмерть другими вампирами за то, что подставил хозяина. Разве странно, что я уцепился за единственный шанс выжить?
Сквозь чуть приоткрытые веки я увидела, как Рафаэль порывисто повернулся ко мне всем корпусом. Казалось, что он схватит меня за плечи и встряхнет, но он одумался. Помнил о моем обещании возненавидеть его еще сильнее, если осмелится меня хотя бы коснуться.
– Я устал бояться. Всю жизнь – и человеком, и отродьем – я провел в страхе. Но это в прошлом благодаря силе Воя Ночи.
Я понимала, о чем Рафаэль говорит. Для него сила – это стена, за которой можно прятаться.
– Теперь мне больше нечего бояться, – гордо произнес он, подтверждая мои догадки.
Губы дрогнули в грустной улыбке, когда я искренне сказала:
– И это еще раз доказывает, насколько пуста твоя жизнь.
Показалось, что даже воздух в пещере стал на несколько градусов холоднее. Так ощущалась ярость Рафаэля. Он хотел похвастаться, показать, насколько он силен и важен… А я втаптывала его в грязь, пируя на осколках своего сердца.
– Нечего бояться – нечего терять, – произнесла я спокойно, хотя внутри бушевала ледяная вьюга. – Тебе дарованы вечная жизнь и великая сила, а ты тратишь их на то, чтобы зарыться поглубже в землю. Теперь враги точно не дотянутся!
Голова все еще кружилась, но я собралась с силами и встала. Нужно заканчивать и с этим разговором, и с Рафаэлем. Он пытается залезть мне в душу и въесться под кожу, сеет сомнения в сердце, притворяясь потерянным и разбитым.
Ложь!
– Ты знаешь, что такое страх, как никто другой, но не пытаешься спасти от него никого, кроме себя, – выплюнула я, глядя на Рафаэля сверху вниз. – Я говорю об отступниках. Ты бы мог стать их надеждой и разрушить оковы жестоких законов! Но ты просто сидишь на ложном троне и смотришь на все со стороны! Боишься сломать ноготок, Рафаэль?
Я покачнулась от слабости. Совсем чуть-чуть. Я бы точно не упала, но Рафаэль уже оказался рядом. Не коснулся меня, но выставил руки, готовясь поймать. И – о боги! – как же это его поведение шло вразрез с тем, что я читала на его лице!
Алые глаза пылали злобой, пробирающей до костей. Я была уверена, что прямо сейчас Рафаэль борется с желанием вновь свернуть мне шею. Правда взбесила его до скрежета зубов. Я вглядывалась в его искаженное гневом лицо и пыталась понять, на кого направлена эта ярость? На меня или на самого Рафаэля?
Но в момент, когда мне показалось, что я почти дотянулась до правды, силуэт Рафаэля вдруг задребезжал и поплыл. Словно мираж или дым, который уничтожил легкий порыв ветра.
– Тиа! – Он попытался взять меня за руку, но его рука уже рассеялась в воздухе.
Еще секунду я смотрела в его глаза, отчаянный взгляд которых не сходил с моего лица, и думала о том, что сегодня пусть я и не убила Рафаэля, но все равно победила.
Глава 10Купальни
Опытным путем доказано, что непрямой солнечный свет хоть и не наносит вампирам ран, но может вызывать недомогание при длительном на нем пребывании. Замедленная регенерация, головные боли, слабость – все это симптомы так называемой световой болезни, которая может обостряться при употреблении токсинов и ослаблении организма. Лечение, разумеется, – тень и кровь.
– Уже проснулась?
– Мы думали, что хотя бы до ночи от тебя отдохнем.
Кто-то зашипел, потом послышался звук удара и тихое «я же пошутил!».
Держась за голову, которая до сих пор раскалывалась, я села на лежанке. Несколько мгновений потребовалось, чтобы стряхнуть с души пыльцу эмоций – серую, как пепел, и тяжелую, как свинцовая стружка.
– Есть хочу, – хрипло выдавила я и подползла к центру комнаты-пещеры.
Там уже полукругом расположились мои спутники. Драконорожденные сидели на голой земле, а Анти подтащила свой спальник. Между ними стоял таз, щедро заполненный мясом и овощами. От запаха сводило желудок, а от вида запеченной корочки на мясе рот заполнила слюна.
– А я говорил, что она от запаха проснется! – засмеялся Жартхет, но быстро перестал хихикать, когда я прямо у него из-под носа забрала самую крупную голень и с аппетитом откусила.
– И пить. Пить хочу, – хватая еще один кусок мяса во вторую руку, прочавкала я.
– Из столовой мы принесли сок и чай, но он холодный. – Анти пододвинула ко мне металлический кувшин с узким горлышком. – Сегодня еду дали без вопросов, мы только заселились. Но завтра, чтобы допуск, – она показала руку с таким же знаком, оставленным распределителем, как и у меня, – продолжал действовать, нужно будет работать.
Я кивнула, продолжая активно жевать. Пока ела, думала о том, что наш «допуск» наверняка начнет со временем выцветать. А если быть точнее, то уже к завтрашнему вечеру он совсем исчезнет с кожи, если не внесем уговоренную плату – труд.
Залпом осушив добрую треть графина, я вернула его Анти.
– Все еще хочу пить, – произнесла я, опасаясь смотреть в глаза подруги.
На туртаме мы почти не общались с Анти. Кровь мне приносила Джараха, а изредка – другие драконорожденные.
– Сколько сейчас времени? – Я окинула взглядом своих спутников и заметила, что в комнате мы не одни.
На самой ближайшей к выходу лежанке сидела полукровка. На вид лет семнадцать, не старше. Человеческое тело, но драконья голова. Мимику считать было сложно, но мне показалось, что глаза девушки наполнились страхом.