– Ты хорошо меня знаешь.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Он улыбался, а я чувствовала себя увязшей в паутине – сомнений, эмоций, страхов…
– Вот. – Я поднялась по ступеням на возвышение, где стояла кровать, и вручила Рафаэлю мешочек с порошком. – Это должно помочь.
Он с интересом заглянул внутрь, после чего поднял глаза на меня и вопросительно выгнул бровь:
– Это мука? Хочешь испечь мне торт перед тем, как убить? Мило, но я рассчитывал на другой предсмертный подарок.
– Это порошок из костей драконов, – невозмутимо отчиталась я, но на всякий случай чуть отдалилась от Рафаэля. – Его здесь дают жрецам, чтобы заблокировать их связь с новыми богами.
Я кратко пересказала Рафаэлю то, что когда-то услышала от Лорклар о том, как на острове относятся к новым богам и их жрецам. Рафаэль внимательно слушал, а когда я закончила говорить, спросил:
– И что я должен с ним делать? Растворить в воде? Добавить в еду вместо соли?
– Вдохни.
Он недоверчиво глянул на меня, но я лишь твердо кивнула. Тогда Рафаэль наклонился над мешком, втянул носом воздух вместе с порошком и тут же закашлялся. Я выхватила мешок на случай, если Рафаэлю станет еще хуже. Не хватало еще рассыпать костяную пыль!
– Что чувствуешь? – осторожно спросила я, наблюдая за Рафаэлем.
Он откашлялся, протер нос, стирая с него остатки порошка.
– Как-то… Странно.
– То есть не сработало?
– Почему? Я больше не слышу этот мерзкий голос в своей голове. Хотя чувствую, что скоро он вернется.
По телу прокатилась волна внезапного облегчения. Я сама не понимала, чему радуюсь, а потому эти чувства меня даже напугали.
Я затянула мешочек и кинула его Рафаэлю:
– Держи. Он тебе еще понадобится.
Я развернулась, чтобы уйти обратно к Ясне. На полпути к двери меня остановил голос Рафаэля:
– И что теперь? Сколько мне еще принимать эту гадость, прежде чем ты меня убьешь?
Я уже и забыла, чем все должно кончиться. Теперь же замерла и, не оборачиваясь, задумчиво прикусила губу.
– Скоро, – пообещала я. – Принимай, если почувствуешь, что Вой возвращается. Он сильнее новых богов, так что могут потребоваться еще дозы лекарства, хотя я не уверена в этом до конца. Но одно знаю точно. Когда я буду вырезать тебе сердце, Вой Ночи не должен помешать.
Было так тихо, что даже отсюда я слышала мерное дыхание спящей Ясны.
– Разумеется, – наконец обронил Рафаэль, ставя точку в нашем разговоре.
Глава 23Склеенные осколки
Наши шпионы утверждают, что сосуд Солнцеликой стремительно взрослеет. Влияние ли это божественной силы или результат долгого пребывания в междумирье? До конца не ясно.
Время шло быстро.
Со дня, как я добыла для Рафаэля порошок, прошло около месяца. Настала середина лета – разгар цвета природы. Под солнцем, затянутым мглой, разгаром этот сезон назвать было сложно. Растения еле справлялись с цветением, бутоны быстро слабли, лепестки опадали. Зелень была жухлой, трава едва возвышалась над землей. Смотреть на это было больно. Еще больнее было думать о том, какой голод ждет мир уже этой зимой.
Я могла бы остановить это в любое время. Рафаэль использовал порошок каждый день, чтобы заглушить голос Воя Ночи, а значит, мне ничто не могло помешать вырезать сердце «белого монстра». Но я медлила, а Рафаэль все больше подсаживался на лекарство, которое блокировало голос безумия, но не магические силы. В этом ему повезло. Будь Рафаэль чистым жрецом, а не сосудом, лишился бы и способностей.
Почти каждую ночь я приходила к спальне Рафаэля и убеждала себя, что сегодня точно убью его и все закончится. Но меня всегда что-то останавливало. Сначала – мысли о Ясне. Но чем дольше мы жили вместе, тем чаще, думая о смерти Рафаэля, я жалела не только дочь, но и себя.
Мы все так же держали дистанцию. Рафаэль говорил, что я не должна корежиться в кресле в детской, даже предлагал уступить мне кровать, если не хочу спать рядом с ним, но я отказывалась. Он каждый день исчезал на какое-то время, а возвращался с едой, а иногда в крови. Однажды я спросила, чья это кровь, и он назвал имя – Гекар Вулервуд.
– Он жив? – тогда опешила я. – Я думала, ты перебил всех рыцарей луны.
– Всех. Кроме него.
– Почему?
– Он предупредил о нападении на Розу Гаратиса. Не ради меня, конечно, но я ценю его смелость. Жрец рисковал жизнью, когда пришел к моему замку. Я не стану тем, кто его жизнь оборвет.
– Но ты держишь его в темнице, – осуждающе заметила я. – И, похоже, пьешь его кровь, если ломка становится сильной, а порошка под рукой нет.
Как и всегда, когда я говорила о костяном порошке, Рафаэль чуть поморщился. Порошка осталось меньше четверти некогда увесистого мешочка, а все потому, что каждый раз новая доза требовалась чаще и больше.
Мне пришлось рассказать Рафаэлю, каким образом я добыла для него лекарство. Он знал, что теперь мы под прицелом драконорожденных. Пару раз, гуляя по лесу вместе с Ясной, мы даже видели шпионов по ту сторону теневых стен. Они следили и ждали, когда я нанесу удар. И тогда последует еще один – уже в мою грудь.
– Я бы мог забрать вас с Ясной в Артери, – сказал Рафаэль, заметив, как я помрачнела после той «встречи» со шпионами драконорожденных. – Тогда, убив меня, ты будешь в безопасности.
– Ты сам себя слышишь? – Смешок оцарапал горло. – Кем я буду там, когда ты умрешь от моей руки? Меня так же казнят, только уже на родине.
– Не казнят, если я заранее поясню ситуацию. Давай вернемся в Артери.
И хоть я понимала, что это лучшее решение, соглашаться не спешила.
– Запрешь меня там в клетке рядом с Гекаром? Или это сделают твои последователи, когда умрешь?
– Клетка рядом с Гекаром уже занята, прости.
– Интересно. И кем же?
– Изобретатель из Ризолда. Дряхлый старикашка на нашем языке ни слова не понимает, но он слишком полезен, чтобы избавляться от него. Я ведь рассказывал, как шагнула наука в соседних королевствах?
Я кивнула. За прошедший месяц мы с Рафаэлем неизбежно стали общаться. Ради дочери – убеждала себя я. Мне хотелось, чтобы Ясна росла счастливой девочкой. Даже если потом ее истинная суть пробудится, сейчас пусть она побудет обычным ребенком.
Во время одной из прогулок Рафаэль рассказал мне не только о летательных аппаратах, с помощью которых осуществилось нападение на Розу Гаратиса, но и о других поразительных изобретениях.
– Так вот, – продолжил Рафаэль, – я общался со старикашкой через переводчиков. Он умеет делать механические органы. Представляешь? Он называет их протезами.
– И такие органы будут функционировать?
Рафаэль довольно кивнул:
– В своей камере он изготовил несколько протезов для моих людей. Руки и ноги – все встает, как родное, и двигается так же.
– И как оно выглядит?
– Как металлическая конечность с множеством шестеренок. Иногда приходится смазывать маслом, но это крошечная плата за возвращенную часть тела.
Я не знала, что такое «шестеренки», но была уверена, что выглядит изобретение поразительно. Сам факт его существования – невероятен.
– Джарахе бы понравились эти ваши… протезы, – улыбнулась я, медленно шагая по тропинке рядом с Рафаэлем. Яснара бежала впереди, ловя в воздухе каких-то жучков. – Уверена, она бы хотела вернуть свою руку.
– А я думаю, что ящерицы не приняли бы такой подарок.
– Почему? Драконорожденные уважают магические искусства.
– В том-то и дело. Магии в протезах почти нет. Они – достижение человеческого разума. Впрочем, ты можешь обо всем узнать из первых уст, если пообщаешься с изобретателем. Вернись в Артери. Со мной.
Краем глаза я заметила, как тень, следящая за нами, скрылась между деревьев. По телу пробежал холодок, но я постаралась переключить мысли. Лучше буду следить за Ясной, которая носилась по поляне белой искоркой и гоняла стрекоз.
Прошел всего месяц нашей жизни здесь, но Ясна заметно выросла. Теперь она выглядела лет на шесть. Ее волосы спускались до поясницы, тело стало более вытянутым, утратив детскую округлость. А еще над голубым глазом дочки начал прорезаться рог. Я надеялась, что этого не случится, но теперь старалась не подавать виду, что расстроена. Тем более сама Ясна была очень рада. Она сказала, что когда рог подрастет, она будет повязывать на него цветные ленточки.
Наивная душа…
– Ну так что? – вмешался в мои размышления Рафаэль. – Отправляемся в Артери?
– Мило, что ты спрашиваешь, хотя мог бы забрать нас силой.
– Мило, что ты это понимаешь, – нахально подмигнул Рафаэль. – И все же?
Я оторвала взгляд от Ясны, бегущей впереди нас, и обернулась туда, где видела тень наблюдателя.
Может, Рафаэль прав? В Артери у меня будет хотя бы шанс выжить. Королевство изменилось до неузнаваемости. Новые законы, новое отношение к магам… А тут? Я предательница, которая забрала сосуд богини и спряталась под щитом из теней злейшего врага. Даже когда я убью Рафаэля, это не отмоет мое имя.
– Мне нужно подумать.
– И это уже лучше, чем «нет».
Прошло еще две недели, которые я провела в тяжелых раздумьях.
Я ощущала себя весами, натянутым канатом, неоконченной напряженной партией в азартную игру. Все мое существо обратилось в метания и сомнения. То, в чем я была уверена долгие месяцы нашей разлуки с Рафаэлем, теперь трещало по швам, когда я видела, как он общается с нашей дочкой. Когда он помогал мне готовить. Когда возвращался из Артери и всегда приносил для меня и Ясны какие-то гостинцы: сладости, фрукты, цветы, которых не было в драконьих землях…
Я видела, как Рафаэль смотрит на меня – нежность на изломе отчаяния. Сожаления с толикой надежды. Принятие неизбежного и жажда оставить след – в судьбе мира, в наших с Ясной сердцах.
Может, я это все выдумала. Может, не было ничего особенного в том, как Рафаэль глядит в мою сторону. Может, я слишком много значения придавала тому, с какой осторожностью и трепетом он относится ко мне. Я чувствовала себя бабочкой с помятыми крыльями. Когда-то Рафаэль сжал меня в кулак, но сейчас, мне думалось, он пытался все исправить. Может, яд обиды и ненависти постепенно покинул мое сердце, потому что я устала злиться и хотела спокойствия, иллюзии счастья?