Как Софи и ожидала, бабушка Уотсон к ее приходу подметала веником пол на кухне.
Приведя кухню в порядок, Софи прочла бабушке длинную лекцию о том, что ей следует быть осторожнее и беречь себя. Затем она приготовила бабушке завтрак и сделала салат из тунца на обед.
— Обещай позвонить мне, если тебе что-нибудь понадобится.
— Обещаю, — кивнула бабушка. — Теперь иди. Тебе предстоит трудная работа, дорогая.
Софи еще раз поцеловала бабушку, а затем направилась к входной двери. Ее по-прежнему терзало беспокойство, но не могла же она оставаться у бабушки весь день! Ей предстоит работать. Кроме того, в конце дня состоится общегородская дискотека по случаю Праздника весны и финала Лотереи любви.
И снова Софи встретится в парке с Харланом. От предвкушения встречи ее душа парила. Софи улыбалась, вспоминая, как встретила рассвет на пляже в его объятиях. А потом наступил волшебный момент — они увидели дельфинов.
За прошедшую неделю Софи узнала настоящего Харлана Джонса. И этот Харлан ей нравился, причем очень сильно.
От дома бабушки до кофейни было десять минут ходьбы, и Софи воспользовалась временем, чтобы насладиться солнцем Флориды.
Несколько дней назад Харлан Джонс пожурил ее: она живет в прибрежном городке и не может найти время, чтобы насладиться настоящим раем на берегу океана. Что ж, он прав. Софи была рада тому, что он уговорил ее сходить на пляж рано утром. Проведя с Харланом прошлый вечер и ночь, она поняла, что слишком много времени уделяет работе.
У нее слишком много запретов. Она не может сорваться с места и просто пройтись по магазинам, не может поехать куда-нибудь отдохнуть, не заводит знакомств. Только благодаря Милдред она теперь ходит на свидания.
Софи приблизилась к кофейне, и ее взгляд остановился на двух стульях, сделанных Харланом. Рядом с ними стояли две скамеечки для ног, сделанные из того же сорта дерева.
Она улыбнулась.
Должно быть, он оставил их здесь сегодня утром, после того как привез ее домой и потом пошел на работу. Харлан ни разу не упомянул, что делает эти скамеечки. Он решил сделать ей сюрприз!
Глядя на стулья и скамейки, Софи в очередной раз задалась вопросом: «Почему Харлан не зарабатывает себе на жизнь столярным делом?»
Сегодня вечером она снова увидится с ним! Но что же ей надеть? Оставить волосы распущенными или уложить в прическу? Харлан будет ей улыбаться, шептать что-нибудь приятное на ухо. Он пригласит ее на танец, обнимет, и они закружатся по танцполу. И самое главное, он наверняка поцелует ее…
Мечтая о предстоящей встрече, Софи направилась к кофейне. Сегодня вечером она нарядится в короткое сексуальное платье, сделает высокую прическу и наденет туфли на высоченных каблуках.
Софи уже не терпелось увидеть реакцию Харлана на ее наряд.
— Итак, мистер Джонсон, мне очень не хочется прерывать наш разговор, но у нас рекламная пауза, — услышала она голос Харлана, как только подошла к двери.
— Вы не хотите услышать о помолвке Софи Уотсон? — спросил какой-то мужчина, дозвонившийся на радиостанцию, и Софи замерла.
— Это Харлан Джонс, и вы слушаете радиошоу «Посиделки с Харланом». Я вернусь после рекламы, поэтому не переключайтесь!
Голос Харлана доносился из динамиков кофейни. Несколько человек внимательно слушали его, некоторые из них тихо посмеивались.
Лулу вышла в зал, держа в руках молоко:
— Эй, Софи!
— Не окликай меня таким образом. Почему здесь работает радио?
— Харлан ведет радиошоу. Я подумала, ты захочешь услышать его голос, когда придешь.
— Я вообще не хочу слышать голос этого человека! — Софи переключила приемник на другую радиостанцию с музыкой в стиле кантри.
Итак, только что она убедилась в предательстве Харлана. Но ведь он смотрел ей прямо в глаза и клялся, что не станет обсуждать ее личную жизнь по радио!
Однако Харлан, как обычно, работал над поднятием рейтинга радиостанции.
У Софи заныло сердце. Он предал ее, а она оказалась настолько глупа, что влюбилась в него! В очередной раз, размечтавшись, она не заметила истину и в конечном счете опять пострадала. Харлан Джонс оказался настоящей гадюкой.
— Ты в порядке, а? — спросила Лулу, положив руку на плечо Софи.
— В порядке, — солгала Софи и ушла в дальнюю комнату кофейни, чтобы выплакаться.
К концу радиоэфира Харлан был измотан. Каждый радиослушатель, позвонивший в студию, хотел поговорить о скандале с Софи Уотсон. Он делал все возможное, чтобы поменять тему разговора, но эти люди напоминали клещей. Оставалось лишь надеяться, что Софи не слушает радиошоу и ему удастся обо всем рассказать ей до того, как кто-нибудь услужливо расскажет хозяйке кофейни, что ее имя опять звучало в шоу Харлана.
Он отклонил предложение Эрни пообедать, прошел в кабинет своего брата и закрыл дверь. Усевшись за стол, Харлан принялся за работу.
Спустя какое-то время он услышал стук в дверь. Подняв глаза, Харлан увидел в дверях Тобиаса.
— Привет, братец. — Харлан заметил бисеринки пота на лбу Тобиаса, который на костылях проделал путь от автомобильной стоянки до кабинета. На его щеках играл легкий румянец. — Разве ты не должен быть дома и отдыхать?
Тобиас отмахнулся от вопроса, вошел в кабинет и уселся на стул для посетителей. Поставив костыли у стены, он наклонился вперед:
— Как долго ты намерен это продолжать?
— Продолжать что?
— Все. Я готов вернуться на радиостанцию, пусть и работать неполный рабочий день. Это означает, что я должен сидеть за этим столом, а не ты! Но каждый раз, когда я пытаюсь приступить к работе, ты отсылаешь меня домой, как двухлетнего ребенка.
Харлан отложил в сторону шариковую ручку и вздохнул:
— Я просто не хочу, чтобы ты в конечном счете снова попал в больницу. Ты можешь подхватить еще какую-нибудь инфекцию или повредить ноге, передвигаясь на костылях…
— Ты когда-нибудь перестанешь обо мне беспокоиться? Я достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе сам. — Тобиас поднял руку, чтобы остановить протесты Харлана. — Поверь, я ценю твою помощь и очень тебе признателен за все. Но ты не должен всю мою жизнь крутиться вокруг меня, как наседка.
— Я не кручусь. Я только…
— Крутишься. Даже живя в Техасе, ты присматривал за мной, пусть и издалека. Ты постоянно звонил мне, посылал деньги, даже выплатил мой кредит за дом.
Харлан нахмурился:
— Я должен был сделать для тебя гораздо больше.
— Ты и так сделал много!
— На радиостанции было бы меньше проблем, если бы ты пораньше попросил меня о помощи. И вероятно, не произошел бы тот несчастный случай на лодке.
Тобиас резко хохотнул:
— Харлан, я вывалился из лодки потому, что выпил слишком много. Ты ведь меня знаешь. Я больше развлекаюсь, чем работаю. Принимая от тебя помощь, я разучился брать на себя ответственность. Просто привык сидеть за твоей спиной и полагаться во всем на тебя.
— Ты мой младший брат. Я должен тебе помогать.
— Но ты должен и еще кое-что: позволить мне наконец-то стать взрослым! Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это вообще перестать мне помогать.
— Я… — Харлан выдохнул. Он подумал о тех годах, когда поддерживал Тобиаса деньгами или советом. Он действительно всегда смотрел на него как на мало летку. Даже теперь, когда Тобиасу уже почти тридцать лет, Харлан продолжает воспринимать его не как мужчину, а как ребенка. — Я всегда хотел сделать как лучше…
— Я знаю. И думаю, что забота обо мне просто вошла у тебя в привычку. Черт побери, Харлан, ты всю свою жизнь заботился обо всей нашей семье! Ты работал даже тогда, когда еще ходил в школу. И ты по-прежнему о нас заботишься.
— Папе нужна финансовая поддержка. Он не заработал достойную пенсию.
— Даже папа может сам о себе позаботиться! Что-то мне подсказывает: если ты отпустишь поводья, лошадь сама найдет путь домой. Конечно, она может заблудиться пару раз, но в конечном счете доберется до места назначения! — Тобиас поднялся, обошел стол и резко отодвинул стул Харлана от стола. Голубые глаза, такие же, как у Харлана, были полны решимости, которой Харлан раньше не замечал. — На этот раз я сам возьму в руки вожжи. А теперь — позволь мне сесть за стол и приступить к работе.
— Но…
— Никаких возражений! Последние несколько лет я потратил впустую. Пребывание в больничной палате дает возможность подумать. Я чертовски долго полагался на тебя. Пора мне самому о себе позаботиться.
Харлан посмотрел на брата, не зная, что сказать.
— Я знаю, чем ты любишь заниматься, — улыбнулся Тобиас. — Отправляйся домой, занимайся мебелью и будь счастлив!
— Я и так счастлив.
— Ты притворяешься счастливым, Харлан. Вот в чем разница. Ты можешь поклясться в том, что любишь работать на радио?
— Это моя работа, Тобиас…
— Не уходи от ответа.
Харлан вздохнул:
— Ладно… Да, я признаю, что в последнее время работаю на радио без особенного удовольствия. Полагаю, что начинаю стареть…
— А может быть, ты, наконец, понял, что занимаешься нелюбимым делом?
Харлан взглянул на стену кабинета. Там висел плакат, рекламирующий его радиошоу. На нем Харлан улыбался, но почему-то сейчас он показался себе… фальшивым.
Может быть, Тобиас прав? Любил ли Харлан свою работу по-настоящему?
— Глупо заниматься тем, что любишь, — сказал Харлан. — Посмотри на папу.
— Папа оказался недостаточно умен. Он отказался от постоянной работы, которая приносила ему регулярный доход, и увлекся своим хобби. К тому же у него не было ни медицинской страховки, ни отчислений в пенсионный фонд, ни долгосрочных планов на будущее. Ты же разумный человек, Харлан! И чертовски ответственный. Если по каким-то причинам мебельный бизнес у тебя не пойдет, ты найдешь иной источник дохода.
— Да, но…
— Не возражай мне! И не позволяй ошибкам нашего отца помешать тебе вести полноценную жизнь. Пора тебе позаботиться о самом себе, Большой Брат. — Тобиас опирался о спинку стула Харлана. — Так что проваливай отсюда и занимайся тем, что любишь!