Глава 5
Занятия по бестиологии мы все ждали с нетерпением. Вообще, все, что касалось волшебных тварей, вызывало немалый ажиотаж в рядах моих одногруппников. Как ни крути, но чернокрылы и другие бестиаллии были основой нашей специализации. А вот часов на их изучение почему-то отводилось до грустного мало.
Аудитория, где проходили занятия, располагалась на последнем этаже корпуса загонщиков. Здесь были высокие потолки и длинные стрельчатые окна, уходящие под самую крышу. На стенах красовались головы бестиаллий, по углам стояли набитые соломой чучела поменьше.
– Словно живые! – восхищенно выдохнул за моей спиной Шелдон.
Парень подошел к чучелу какого-то лохматого зверя и с любопытством потыкал в него пальцем.
– Смотри, руку откусит! – гаркнул Кранч, и Шелдон инстинктивно шарахнулся назад, опасливо спрятав руку в карман. Остальные дружно загоготали.
Мы с Эбби разумно не стали касаться чучел, хотя хотелось неимоверно. Но, готовясь к уроку, я успела кое-что прочитать о магических тварях, населявших Флеймор. Бестиаллии обладали самими разнообразными особенностями. Например, шерсть некоторых пушистых милашек выдавала электрические разряды. А шипы других содержали парализующий яд. Кто их знает, а вдруг и у чучел могли остаться какие-то неприятные свойства.
Из коридора донесся гул звонка, заставивший одногруппников оторваться от изучения чучел и рассесться за столами, полукругом расставленными перед небольшой кафедрой.
Преподаватель бестиологии, крепкий коренастый мужичок с аккуратно подстриженной бородкой и звучным именем Берлинго Фарес, сразу произвел на нас приятное впечатление. Профессор вошел в аудиторию, груженный плакатами и магическими свитками. Разложил материалы на кафедре и, распечатав один из тубусов, развернул перед нами огромное изображение чернокрыла. Коротким заклинанием поднял его в воздух и закрепил на доске. Следом за первым плакатом свои места заняли еще несколько рисунков. Я узнала среди них и каменную гарпию, и носача, которого многие горожане держали дома вместо кошки.
– Как вы знаете, в нашем королевстве обитает огромное количество бестиаллий. Они появились в нашем мире столь же давно, сколь давно существуют волшебники. Их появление, а точнее эволюция, неразрывно связано с зарождением магии. Многие из бестиаллий считаются хорошо изученными. Но гораздо большее количество остается вне наших знаний. В том же Зачарованном лесу из года в год появляются новые существа или растения, невиданные никогда прежде. Время течет, мир изменяется, таковы законы природы. – Преподаватель развел руками и повернулся к развешанным на доске плакатам.
– Итак, кто знает, на какие виды разделяют всех бестиаллий? – В зале стояла тишина, и преподаватель, не дожидаясь, пока кто-нибудь из студентов соизволит подать голос, сам ответил на свой вопрос: – Их принято делить на три типа: одомашненные, дикие и смежные. С первыми двумя, я думаю, все и так ясно, а вот насчет последних поясню. Бестиаллии смежного типа – это те существа, которых не удалось приручить массово. Но существуют случаи единичного приручения. Когда животные вполне охотно служат своему ловцу.
О ловцах я уже слышала. Впрочем, как и все загонщики. Нас, студентов-загонщиков, так же подразделяли на три ступени. Простые загонщики – это те, кто ухаживал за животными, знал их повадки, привычки, поддерживал в чистоте и порядке места содержания волшебных существ. Всадниками звали тех, кто смог оседлать полночников. Обычно всадники несли службу на приграничных территориях королевства, занимались дозором или разведкой. Служили королевскими вестниками. И последняя, наивысшая ступень – это ловцы. Они были редкостью. Ведь для того, чтобы приручить полудикое животное, мало одних знаний. Здесь нужны определенные навыки, сноровка и немалая доля храбрости, граничащая с безумием.
Насколько я знала, среди студентов факультета ловцов не было. Среди преподавателей имелось несколько, но и их можно было пересчитать по пальцам. К слову, к знаменитым ловцам относился и наш наставник – капитан Джеймс Байрон.
– К бестиаллиям смежного типа относят драггастов, грызуфов и других. Но о них мы поговорим позже. Сегодня же нашего внимания будут удостоены исключительно одомашненные существа. – Профессор перешел к плакату с чернокрылом. – Кто мне ответит, каким образом происходит приручение полночников?
Господин Фарес обвел взглядом аудиторию, и на сей раз среди одногруппников нашлись желающие ответить.
– Полночникам наносят руну подчинения, – поднявшись со скамьи, ответил Сайрус Совейг. – Благодаря рунам животные выполняют команды и беспрекословно слушаются своих всадников. Становятся не агрессивны в отношении людей.
– Все верно, – похвалил профессор. – За тем лишь исключением, что животным наносят не одну руну, а целый ряд символов.
Господин Фарес освободил место на доске и начертал белым мелом несколько рун. Даже одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, насколько это сложно. Множество черточек, крючочков. Каждая руна была произведением графического искусства – не меньше. А всего их было аж шесть штук.
– Одна из рун, сама первая и самая важная, как вы уже сказали, – это руна подчинения. – Профессор обвел в круг первый символ. – Далее следуют вспомогательные символы. К примеру, руна усиления ментальной связи. Кто мне ответит, почему для службы в воздушном дозоре выбрали именно полночников? А не гарпий, к примеру?
– Они сливаются с ночным небом? – выкрикнул кто-то из студентов.
– Гарпии постоянно спят? – поддержал другой. – Ну а что? Хрен добудишься ведь!
По аудитории прокатился веселый хохот. Преподаватель тоже улыбнулся.
– В чем-то вы правы. Но основная причина – это способности чернокрылов к ментальной связи. Полночники изначально – стадные животные. Было подмечено, что у них существует некий коллективный разум. Как выяснилось позже, эти существа способны общаться друг с другом на ментальном уровне. Это и стало определяющим фактором, из-за которого избрали именно их. Руна усиления ментальной связи позволяет всаднику отдавать направленные приказы полночнику. И, конечно же, подобные команды намного точнее и эффективнее словесных. Поэтому испокон веков самыми лучшими всадниками становятся волшебники со склонностью к менталистике.
Я покосилась на сидящую рядом Эбби. С ее способностями в ментальной магии у соседки были все шансы стать отличной наездницей. Не зря она выбрала факультет загонщиков. А вот мне оставалось уповать лишь на речевые команды.
– Но вернемся к рунам, – продолжил преподаватель. – Правильное начертание рун, взаимосвязь символов и методику вливания энергии вы будете изучать на занятиях по рунологии. Рунология – сложная и точная наука. И неоценимо важная. Если артефакторы применяют руны для изменения свойств неживых предметов, то вам придется работать с живыми существами. А это куда более опасная и ответственная работа. – Преподаватель замолчал и обвел цепким взглядом аудиторию, убеждаясь, что все внимание студентов сосредоточено на нем. – Нанесение рун на разумных существ всегда сопряжено с очень большим риском. Даже одна неверная черточка или один неверно направленный энергетический поток могут обернуться ужасающими последствиями. Вплоть до гибели существа. Наносить руны привязки и подчинения одомашненным бестиаллиям имеют право лишь маги, получившие специальный допуск. Нанесение рун на человека, неважно, маг он или простой обыватель, строжайше запрещено и карается по всей строгости закона!
Голос профессора громом прокатился по аудитории. Тяжелый взгляд, всматривающийся в лица студентов, буквально пригвоздил нас к месту.
– Надеюсь, это всем ясно и не требует пояснений?
– Ясно, – вразнобой ответили товарищи.
Я заторможенно кивнула. В горле отчего-то встал колючий ком.
О существовании запрещенных заклинаний и темной магии знал, наверное, каждый студент. Но я и предположить не могла, что разрешенные руны при неправильном использовании могут стать частью темной волшбы. Разница лишь в том, по отношению к кому их применить. А между благими деяниями и откровенным преступлением на самом деле проходит очень тонкая грань.
Тренировка с наставником как обычно началась с разминки и пробежки вокруг полигона. Старшекурсники вновь занимались с нами, и сей факт изрядно нервировал. Особенно после того, как на прошлом занятии мне в кураторы назначили Ская Монтего. Стало быть, ничего хорошего от сегодняшней тренировки ждать не стоило. Хорошо, если уйду живой и без очередного скандала.
После пробежки нас вновь подвели к тренажеру.
– Итак, первой седлать Безглавого Джека отправляется мисс Легран, – обрадовал капитан Байрон. – Следом Мартин Кранч и далее по списку в порядке возрастания рейтинга. Остальные, пока не подошла очередь, идут со мной. Вас ждет не менее увлекательное задание под названием «бросок кобры»!
Одногруппники озадаченно переглянулись.
– Да не дрейфьте, – усмехнулся наставник. – Будем учиться бросать аркан, и всего-то. – Повернувшись к Скаю, он добавил: – У вас пятнадцать минут, потом смена.
Ребята ушли вслед за наставником, я же осталась наедине со своим кошмаром. Точнее, кошмара было целых два: один, темноволосый и сероглазый, с равнодушным видом подпирающий стойку помоста. И второй длинный, деревянный и безголовый… Честно признаться, я пока не понимала, кого из них мне следует опасаться больше.
– Ну что, так и будем стоять? Или, может, начнем? – поинтересовался Монтего.
Я с сомнением покосилась на тренажер. Удерживающих ремней на седле сегодня не было. Зато на полу, по обеим сторонам от Джека, лежали мягкие маты. Из чего можно было сделать очевидный вывод – падать мне сегодня придется не раз.
Тянуть время не имело смысла. Я залезла в седло, попутно вспоминая, как правильно ставить ноги и руки.
Скай с сомнением покосился на меня. Недовольно цокнул и, шумно выдохнув, поинтересовался: