– Нет! – с нажимом проговорил парень. – Не веришь мне, спроси у любого артефактора. У тебя ведь вся семья с оранжевого факультета.
Да-да, о том, что все мои родственники выдающиеся артефакторы, здесь не знал разве что глухой или слепой. Вот только я, в отличие от прославленных предков, оказалась попросту пустышкой. И не смогла впитать даже те знания, что столько лет были прямо у меня перед носом.
– Я ради такого дела даже разрешу прогулять субботнюю тренировку. Можешь съездить домой, проконсультироваться, – со злой усмешкой произнес парень. И я почувствовала мелькнувшее в его голосе пренебрежение.
Не знаю, чем ему так насолили мои родственники. А может, дело было вовсе не в них, а в том, что Монтего по какой-то своей причине недолюбливал всех артефакторов. Но одно я знала точно – мне ни в коем случае нельзя показываться дома. Иначе в Маджериум я больше не вернусь…
– Я никуда не поеду, – ответила сухо, стараясь, чтобы мой голос звучал достаточно равнодушно.
Но вышло неправдоподобно. Все же мне по-прежнему было тяжело от того, что пришлось так резко и болезненно разорвать узы, связывающие меня годами.
– Почему? – удивленно вскинулся Монтего. Он-то небось считал свое предложение весьма щедрым.
Я инстинктивно сделала шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Оперлась о шершавую стену за спиной. Говорить о таком было трудно. Голос мгновенно охрип, и слова вышли шершавыми, как эта самая стена.
– Потому что я сбежала из дома.
– Ты… Что?
На лице Ская отразилось неподдельное изумление, граничащее с неверием. Он подался вперед и в упор уставился от меня, ожидая объяснений.
Я не собиралась ему ничего говорить. Более того, я ни с кем не делилась историей своего… побега. И уж точно не планировала делиться этим с вечно издевающимся и подтрунивающим надо мной Монтего.
Но меня вдруг прорвало. Слова сорвались с губ прежде, чем я успела хоть что-то обдумать.
– Мой отец не хотел отпускать меня в Маджериум. Боялся, что я опозорю семью. Он сжег приглашение и запер меня в родовом поместье, – выпалила на одном дыхании. – Я приехала в академию вопреки его воле. С одним крохотным чемоданом вещей и огарком письма в кармане.
Чем больше я говорила, тем шире становилась улыбка на губах парня. В глазах блеснул озорной огонек.
– Что смешного? – обиделась я.
– Да ты, оказывается, бунтарка! – воскликнул Скай, и в его словах слышалась… похвала?
Я даже на секунду растерялась. Совсем не такой реакции я ожидала. Я была готова столкнуться с осуждением или непониманием, и уж точно не считала себя бунтаркой. Скорее рыбой, выброшенной на берег и судорожно трепыхающейся в попытке вернуться в родную стихию.
Но Монтего улыбался, и впервые за все время обучения я видела в его глазах одобрение.
– Ну, это вряд ли. – Я лишь сильнее насупилась и скрестила на груди руки, инстинктивно пытаясь закрыться.
– Вряд ли? Еще скажи, что выбрала факультет загонщиков, потому что здесь проще всего учиться!
А вот это точно было не так. Я выбрала его, потому что так велело мне сердце. Потому что мне хотелось хоть раз в жизни совершить нечто отчаянное и стоящее. И, быть может, Скай был в чем-то прав. Было во мне нечто бунтарское, толкнувшее на столь безрассудный поступок.
Монтего по-прежнему улыбался, и я не сдержалась. Хмыкнула в ответ. Чувствуя, как вдруг разом стало легче. Не только от того, что я рассказала кому-то свою историю. Но и от того, что сама наконец приняла себя такой, какая есть.
– Пойдем, бунтарка, – с энтузиазмом выпалил Скай и по-товарищески хлопнул меня по плечу. – Сделаем из тебя настоящего загонщика.
Скай
Обычно Скай не задерживался после тренировок. Он привык одеваться быстро. Без лишней спешки, но и не тратя драгоценного времени даром. Эта привычка сформировалась у него еще в детстве. А в академии лишь укрепилась – если хочешь быть лучшим, нечего просиживать штаны.
Но сегодня у Монтего была причина задержаться.
На противоположной скамье лорд Шейн педантично складывал тренировочную форму, складка к складке, рукав к рукаву. Казалось, он находил в этом какое-то особое удовольствие. Все его движения были размеренны и неторопливы. Да и куда было торопиться знатному лорду. В родовом поместье у него наверняка была куча слуг. И даже здесь, в Маджериуме, за ним вечно таскался один из прихвостней, охотно выполняя все указания своего нанимателя.
– Эй, Монтего, ты идешь? Я жрать хочу. – Рэнкс уже переоделся и нетерпеливо подгонял Ская.
– Иди, я догоню в столовой, – ответил Скай, сделав вид, что разбирается с запутавшимися шнурками.
– Лады. Тебе жрачки взять, пока все не расхватали?
– Да, возьми.
Рэнкс наконец вымелся из раздевалки. За ним с веселым гоготом вышли Фалкон и Доусли.
– Ты что-то хотел? – вкрадчиво осведомился Шейн, когда они с Монтего остались вдвоем. Лорд, как всегда, был проницателен.
– Да. – Скай не стал ходить вокруг да около. – Насчет Легран. Я передумал. Я сам ее инициирую.
Шейн поднял на собеседника светлые глаза. Одарил долгим изучающим взглядом и вдруг рассмеялся.
– Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, я собачонка, которая бегает у тебя на привязи и беспрекословно исполняет все твои команды?
– Для собачонки в тебе маловато верности и многовато самодовольства, – огрызнулся Монтего.
Начало разговора ему не понравилось. А ведь он надеялся на сговорчивость старого неприятеля.
– Мне плевать, что ты там надумал или передумал. Я не намерен отступать, – заявил соперник. – К тому же посмотри на себя. Ты ей и в подметки не годишься. Она тебя и на шаг не подпустит.
Скай и сам не заметил, как руки сжались в кулаки. А зубы заскрипели от едва сдерживаемой злости.
– Это уже мои проблемы, – проскрежетал он. – Я ее куратор. И я разберусь со всем сам. Просто отступи и не мешай.
– И не подумаю! – нагло заявил Шейн и угрожающе поднялся, выпрямившись во весь свой немалый рост.
Монтего поднялся следом, чувствуя, как кровь закипает в жилах. Как чешутся руки от желания пройтись по наглой ухмыляющейся физиономии.
– Она не такая, как те доступные пустоголовые девицы, которых ты трахаешь. Готов поспорить, Изабель тебе не даст.
– Тебе тем более! – огрызнулся Скай.
– Поспорим? – Астон резко выбросил вперед руку, развернув открытой ладонью вверх.
Монтего поджал губы. Ситуация принимала не очень приятный оборот. Все же он надеялся договориться, а не ввязываться в идиотские споры.
– Ну, что замер? Не уверен в себе? Может, не так уж ты и хорош? – Шейн скабрезно рассмеялся. – Монтего, который всегда первый везде и во всем, боится пустякового спора? Ну же, давай. Проси, что хочешь!
Скай перевел взгляд на лежавшую ровной стопочкой форму лорда, поверх которой покоился туго скрученный Лунный аркан. Оружие Шейна разительно отличалось от стандартных арканов, которые выдавали всем загонщикам. Этот маджет был выполнен на заказ. Из куда более прочного сплава, отливающего перламутром, отчего аркан и получил свое название, и с рядом совершенно новых свойств. Цепочка Лунного аркана могла удлиняться или укорачиваться по желанию своего владельца. А еще с ним можно было вовсе не примеряться к броску. Достаточно мысленно задать цель, и свободный конец аркана сам настигал свою жертву, пусть даже та бежала на бешеной скорости.
Дорогая игрушка. Полезная. И желанная для любого загонщика. Вот только Скай вряд ли когда-нибудь сможет позволить себе подобное.
Монтего резко шагнул вперед и сжал узкую ладонь Шейна.
– Хочу твой аркан!
– Губа не дура, – хмыкнул блондин, принимая рукопожатие. – Так и быть. Выиграешь, получишь мой аркан. А если выиграю я, – Астон приблизился, не отпуская руки Ская, – то ты уступишь мне свое место в рейтинге. Прекратишь уже заниматься всякой хренью, брать дополнительную работу за баллы и скатишься вниз. Туда, где тебе и полагается быть. Идет?
– Идет.
Шейн задел за живое, и Монтего оставалось только согласиться.
Впрочем, свое место в рейтинге он не намерен был так просто уступать. А уступать Шейну Изабель – тем более.
Пожалуй, сегодняшняя тренировка вышла самой результативной за все время обучения в Маджериуме. Монтего, как и обещал, взялся за меня всерьез. И, несмотря на все невзгоды, в кои-то веки я покидала занятие с довольной улыбкой на лице. И все думала – была бы моя жизнь проще, а учеба приятнее, если бы я сразу рассказала парню, как попала в академию?
Быть может, не было бы тогда издевательств и обидного прозвища «принцесска», что прочно приклеилось ко мне с первого дня учебы?
Мне было так стыдно за свой побег из дома и размолвку с отцом, что я даже не подумала, что кто-то может расценить мой поступок как нечто выдающееся. Нечто стоящее.
Но загонщики всегда жили по другим правилам и другим понятиям. И я постепенно привыкала к их шебутному нраву и развязному поведению. И то, что прежде виделось мне недопустимым и вызывающим, сейчас казалось чем-то абсолютно заурядным. Кажется, я постепенно становилась своей в этом хаосе из шуток, веселых выходок и безрассудства.
Вернувшись в общежитие, я шустро ополоснулась в душевой и, свежая и благоухающая, растянулась на узкой кровати. Мышцы гудели от усталости после изнуряющей тренировки, а взгляд скользил по простенькой мебели, однотонным занавескам, видавшим виды покрывалам и стенам без единого намека на украшения. Невольно вспомнились слова Аманды Колдстоун о том, что здесь не помешало бы обновить обстановку. И ведь у меня была возможность. Прихваченные из дома драгоценности покоились на дне чемодана. Их вполне бы хватило на то, чтобы сделать в спальне приличный ремонт. Вот только было ли желание?
От скучных занавесок взгляд метнулся к прикроватному столику Эбигейл. Там по-прежнему лежали ее книги и мелкие безделушки. Я не прикасалась к вещам соседки с того самого дня, как она пропала. А ведь капитан Байрон сегодня спрашивал у меня, не оставляла ли Эбби какую-нибудь записку. Не жаловалась ли на то, что учеба дается ей с трудом.