А когда Скай, наполнив фляжку, первым снял пробу, я чуть не заныла с досады.
– Хорошая, – резюмировал Монтего и протянул мне воду.
Я жадно припала к узкому горлышку. Лишь сделав несколько больших глотков, заставила себя отдышаться и пить медленнее.
Ская тоже мучила жажда. Он не стал дожидаться, пока я верну фляжку, и, присев на корточки, проткнул следующее растение. А потом нагнулся до самой земли, чуть ли не касаясь лицом грунта, и приоткрыл рот, ловя губами прозрачную струйку.
А когда вдоволь напился и встал, вся правая щека его оказалась грязной. Темная земля смешалась с влагой, да еще Скай размазал грязь рукавом, сделав только хуже.
Я рассмеялась, глядя на его чумазое лицо.
– Что? – удивленно вскинулся Монтего.
– Ты грязный, как рудокоп!
– Да неужели? – усмехнулся Монтего и вновь потер рукавом щеку. – Ты знаешь, как выглядят рудокопы? Наведывалась в шахты на званый ужин?
Я насупилась и скрестила руки на груди, сразу поняв, на что он намекает. Ну уж нет, я не позволю над собой насмехаться. Даже если шутка вполне безобидна.
– Знаешь, что такое званый ужин? – не осталась я в долгу.
Монтего рассмеялся, оценив мой выпад. Приблизившись, отобрал из рук фляжку. И отправился искать новую росинку, чтобы пополнить запасы воды на дальнейшую дорогу.
Скоро мы вновь двинулись в путь. Теперь уже без остановок. Лишь изредка Скай тормозил драггаста, чтобы свериться с картой и оценить проделанный путь.
Время перевалило далеко за обед. В животе вновь урчало от голода. А от долгой езды затекла поясница и онемели ноги.
Солнце постепенно клонилось к закату. Деревья отбрасывали длинные причудливые тени. В переплетении веток сгущались плотные сумерки.
Я начала переживать, что мы не успеем добраться до академии до наступления темноты. И что вторую ночь кряду придется провести в лесу. Теперь это не казалось таким ужасающим, как вчера. Но все же я бы предпочла побыстрее оказаться в Маджериуме. В своей комнате. Смыть с себя грязь дороги и наконец нормально поесть.
– Защитный периметр должен быть уже неподалеку, – словно прочитав мои мысли, оповестил Монтего.
Парень притормозил драггаста и повел его медленнее, всматриваясь в очертания деревьев и тщательно прислушиваясь к окружающим звукам. Я тоже прислушалась. Но признаков присутствия людей не заметила. Лишь редкие птицы пели свою вечернюю трель. И время от времени над головой пронзительно угукал проснувшийся сыч.
– Нам туда, – вдруг скомандовал Скай, заметив что-то меж чернеющих стволов.
Драггаст сделал несколько длинных прыжков, в два мига вынося нас к небольшой еще светлой полянке.
– Отлично, мы почти на месте. – Скай указал на ствол с содранной корой. На гладкой поверхности дерева виднелись полустертые руны.
– Это метка периметра? – обрадовалась я.
– Нет. Это тренировочная метка. Скорее всего, здесь проходило занятие по магическому ориентированию у третьего курса. Во время занятий адепты не уходят далеко от академии. Значит, скоро будем на месте.
Последнее меня несказанно обрадовало. Долгая дорога утомила. И я улыбнулась, предвкушая окончание пути. А еще я заметила петляющую по земле тропинку.
Кое-где тропинка была совсем узкая, и драггаст шел в обход. Но хорошо утоптанные прогалины все равно то и дело попадалась на глаза, вселяя еще большую уверенность в скором прибытии.
И вдруг зверь неожиданно остановился. Припал носом к земле и прижал уши к голове.
– Что такое? – встревожилась я.
– Он почуял что-то неладное. Не могу понять, что именно, – ответил Скай и спустился на землю. Я последовала за ним.
Мы сделали несколько шагов вперед.
В целом ничего необычного в лесу не было. Все те же ветки и трава. Опадающие листья, устилающие землю уже тусклым, медленно чернеющим ковром. Вот только впереди этот ковер казался на пару тонов чернее, чем лиственная подстилка у меня под ногами.
Еще через несколько шагов я заметила, что и ветки деревьев там тоже черные, словно неживые, обугленные. И нет ни единого зеленого клочка травы.
– Что за хрень? – озвучил нашу общую мысль Монтего, а идущий рядом драггаст вновь припал носом к земле и гортанно зарычал, приподнимая верхнюю губу.
Скай быстро отвязал от пояса аркан. Обернул вокруг шеи зверя и вложил свободный конец мне руки.
– Стой тут! – скомандовал строго, а сам пошел ближе к странному чернеющему пятну леса.
Я растерянно посмотрела на Ская, потом на драггаста и аркан, сжимаемый в руках. Зверь нервничал. На его хребте вновь поднялись острые шипы, в нескольких местах вспоров лежащую поверх спины куртку. И хоть Скай велел не двигаться с места, оставаться наедине с опасным хищником, который ни за что в жизни не станет меня слушаться в отсутствии хозяина, показалось мне еще более безумным, чем отправиться на разведку.
Я быстро привязала свободный конец аркана к дереву и кинулась следом за Монтего.
– Я же сказал – не ходить! – рыкнул Скай подобно драггасту.
– Я его боюсь, – призналась честно, через плечо глянув на привязанного зверя.
Монтего лишь тяжело вздохнул и дотронулся до ветки, висящей как раз на уровне лица. От прикосновения на коже осталось черное масляное пятно. Скай растер эту непонятную смолу между пальцев. Поднес к носу и поморщился.
– Пахнет плесенью. Ничего здесь не трогай. – Парень брезгливо вытер руку о штаны.
Я пнула носком ботинка торчащий из земли черный стебель, и тот на глазах рассыпался прахом, словно давно истлел и держался лишь на одном честном слове. То же самое происходило и с травой, и с листьями, на которые мы наступали. Они рассыпались на глазах, превращаясь в жалкие ошметки.
Скай достал из кармана перочинный нож и поскреб кору ближайшего дерева, пытаясь счистить налет плесени. Но сколько он ни скреб – древесина оставалась черной, будто прогнила изнутри.
Я прошла еще немного вперед и заметила между торчащих корней крупную, размером с два моих кулака, росинку. Она тоже стояла почерневшая, набухшая, словно огромный гриб-дымовик, готовый вот-вот выпустить из своих спор пары газа.
Я наклонилась пониже, чтобы убедиться, что это действительно росинка. И, сама не знаю зачем, тронула пухлый бок бутона ногой.
От неосторожного прикосновения росинка вдруг лопнула. На меня выплеснулся фонтан мутной серой жидкости, в нос дыхнуло зловонными парами. Жирные масляные капли попали мне на лицо и на волосы. Затекли за воротник рубашки и испачкали руки. Я закашлялась, пытаясь избавиться от тошнотворного запаха.
– Бездна! Изабель, я же просил ничего не трогать!
– Я и не трогала, – просипела, закашлявшись.
Скай вмиг очутился рядом и принялся вытирать рукавом мое лицо. Я не могла себя видеть, но казалось, что он лишь размазывает грязь по лицу.
– Проклятье! У нас не осталось воды!
На дне фляжки бултыхался последний глоток, которого мне хватило лишь на то, чтобы кое-как промыть рот и нос. Остальное лицо и кромка волос так и остались вымазаны в вязкой жирной жиже, которую я тщетно пыталась стереть рукавом.
– Кажется, теперь я похожа на рудокопа?
Скай покачал головой. Брови его были нахмурены.
– Уходим отсюда. Не знаю, что это за дрянь. Но у меня дурное предчувствие.
Парень схватил меня за руку и стремительно поволок прочь от гнилого места.
Драггаст по-прежнему рычал и топорщил иглы. Поэтому дальше мы пошли пешком, ведя животное на привязи.
К тому времени, как мы наконец вышли к академии, успело окончательно стемнеть. На тренировочной площадке и у загонов не было ни души, зато в окнах учебного корпуса горел приятный желтый свет.
Мы почти пересекли полигон, направляясь прямиком к загонам, когда на меня вдруг резко накатила усталость. Словно силы вдруг разом закончились, напрочь лишив желания вообще куда-либо двигаться. И даже голод отошел на задний план, уступив первенство ноющим мышцам.
Я присела на ящики, сваленные в углу тренировочной площадки, и блаженно прикрыла глаза. Скай обеспокоенно склонился ко мне.
– Ты как? Все в порядке?
– Да, просто очень устала.
– Мне надо отвести драггаста в загон. Дождешься меня?
Я кивнула, подумав, что пока Скай разберется с животиной, я как раз успею немного отдохнуть. А после мы разыщем чистой воды, и может, нам даже удастся чем-то перекусить. А еще очень хотелось в тепло. С наступлением темноты на улице заметно похолодало. Свежий ночной ветер пробирался сквозь тонкую рубашку, обжигал кожу ледяными язычками. И я крепче обняла себя руками, прижала ноги к груди в попытке сохранить остатки тепла.
Отключилась я внезапно. Казалось, только-только прикрыла глаза, а в следующий миг уже резко распахнула от того, что Скай с силой тряс меня за плечи.
– Изабель. Проклятье! Проснись! Изабель! – В широко распахнутых глазах читалось неподдельное волнение, а цепкие пальцы, сжимающие предплечья, наверняка оставили синяки на коже. – Тебе плохо?
– А? Что? – Я непонимающе глядела на Ская, не сразу сообразив, что происходит. Все, что чувствовала, – дикую жажду, буквально раздирающую горло, не дающую нормально дышать.
– Умираю, как пить хочу! – выдала я, вновь закашлявшись
Монтего резко вздернул меня на ноги. Подхватил под локоть.
– Всевышний, да у тебя руки ледяные! Идем скорее. Сейчас что-нибудь придумаем.
Первые несколько шагов я по инерции прошла сама. А потом поняла, что земля уходит из-под ног. Перед глазами все закружилось. И если бы не Скай, крепко державший меня за локоть, я бы наверняка упала.
– Проклятье, Изабель. Что не так? Говори!
– Пить, – только и смогла прохрипеть я и громко охнула, когда Монтего одним движением подхватил меня на руки.
Больше вопросов он не задавал. Толкнул дверь, ведущую в крыло общежития, быстро преодолел небольшой холл и легко взбежал по ступеням на второй этаж.
Перед глазами мелькнул знакомый коридор. Уже через минуту мы оказались в уборной с рядом рукомойников вдоль зеркальной стены.