– Ты же ненавидишь меня, но зачем-то везешь к себе домой?..
Блондин хохочет, окидывает взглядом и с еще большей желчью добавляет:
– Затем же, зачем и ты села ко мне в машину. Я не хочу сдохнуть без тебя. У меня есть хоть какой-то шанс на жизнь, поможет стая, а у тебя его нет, – добавляет, чуть подумав. – Божественный сарказм. Я всегда думал, что у богов нет чувства юмора, но они еще те шутники. – Оборотень скалится своим словам и мыслям. – Погугли как-нибудь на досуге про группу сатанистов из Соломенного, именно там мы их нашли. Вмешались, Арнар решил, что нужно помочь властям. Соломенное – полуразрушенная деревушка, населенная стариками и пьянчужками. Рядом с ней на заброшенной ферме развлекался вампирский молодняк. Угадай, кто подсказал, где искать? Марк. Желания твоего отца были просты, даже низменны, он хотел власти, но знал, что в поединке с Альфой нет никаких шансов. Надеялся, что Ар погибнет, да так бы и произошло, практически все атаки приходились на него. Литвин привел нас в ловушку. Меня и еще четырнадцать оборотней. Среди них был и Мит со своим отцом. Вик, кстати, не смог выбраться живым, его не спасла даже регенерация. Возможно, даже завтра ты познакомишься с Велой. Вик был ее парой. Ты же не веришь мне, считаешь, что я вру, порочу честное имя твоего отца. Но есть десятки свидетелей, которые скажут то же самое. Там же погибла и пара Арнара – Тая. После потери он слегка поехал крышей, мы еще долго подчищали за ним, собирая останки вампиров по всему городу. А сейчас он примерный семьянин, Селена наградила его вторым шансом, и тут самое интересное: твой отец второй раз чуть было не лишил Ара дара Богини – его пары. И во второй раз Марк заключил сделку со Светлыми вампирами, поймал удобный момент, когда они переживали очередную междоусобицу. Яна, ты знаешь о неприкосновенности пары? – Мой язык прилипает к нëбу. Да, я знаю, о чем он говорит, но не могу ответить, не выдав себя. В горле стоит вязкая горечь, мне одновременно хочется выслушать оборотня и заставить его замолчать. Я не верю словам… не могу верить. – Когда-то давно главы вампиров и оборотней заключили договор: истинные пары неприкосновенны. Ни при каких условиях нельзя причинять вред самке и потомству. Наши виды малочисленны по сравнению с людьми, потомство появляется только у истинных пар, а прогресс и технологии заметно сокращают шансы на выживание. Марк выбрал идеальный вариант для мести. В то время пара Ара вынашивала волчонка, их смерть он вряд ли бы пережил. Если хочешь, можешь сама убедиться в правдивости моих слов, долина еще помнит ту бойню. Пожалуйста, – ладонь мелькает перед лицом и указывает направо, – зайди в любой дом и спроси про бой у особняка Альфы. С того момента мы прожили шестнадцать практически мирных лет. – Автомобиль паркуется напротив дома блондина. Я не заметила, как мы покинули город и въехали на территорию поселка. – Сегодня я имел полное право убить Шкета. А твой отец не только нарушил древнейшее правило, но и дважды предал стаю. В первый раз ему дали шанс…
– Да. Изгнав, обрекли на долгую и мучительную смерть, – отвечаю я неуверенно.
Пренебрежение затапливает салон автомобиля, делая воздух густым. Под внимательным взглядом я с трудом справляюсь с головокружением. Оборотень не отрывается от моего лица, смотрит с кривой улыбкой и какой-то жалостью в глазах.
– Ты уж прости, что так несправедливо обошлись с твоим отцом, – каждое слово проталкивает сквозь зубы. – Сумку не забудь. – Я касаюсь ногами земли, и за моей спиной щелкают замки. С ношей в руках я переступаю порог. – Расположение в доме тебе уже знакомо. – Хозяин дома поднимается лестнице. – Сегодня спать будешь в моей комнате.
Наверное, я еще никогда не ощущала себя настолько нежеланной и посторонней в чьем-либо доме. Оборотень обходил меня, словно мебель, выполнял обычные действия перед сном. Он принял душ, переоделся в домашние штаны, сходил на первый этаж, вернулся с бутербродами на тарелке, съел половину и вторую оставил на письменном столе, наверное, для меня. Почистил зубы и лег спать.
Глава 21
Илья
***
Дни, проведенные в поисках и догадках, вымотали, выжали, наполняя тоской и безысходностью. Обычная жизнь стала невыносима: пища потеряла вкус, ел больше по привычке, чем из желания, поверхностный краткий сон не восстанавливал физически, а метания зверя лишили остатков самообладания. С каждым днем все больше напоминал себе Альфу: молчал, плотно стиснув зубы, чтобы не сорваться.
Как ни старался, но рассказ о подвигах Литвина не получился просто перечислением сухих фактов. Я не хотел переносить деяния отца на дочь, в конце концов, ребенок не должен отвечать за поступки своих родителей, но эмоции проскальзывали сквозь повествование.
Яна практически не дышала, сжатая, словно пружина, слушала, не задавая вопросов. Казалось, тронь, и сработает спусковой механизм. Злючка взорвется в громких ругательствах. Но девочка удивила, она действительно хотела узнать правду, не вскрикивала: «Ты врешь!», «Этого не может быть!» Решала для себя, верить или нет.
Так я думал ровно до того момента, пока Яна не произнесла с горечью: «Изгнав, обрекли на долгую и мучительную смерть».
На пассажирском сиденье сидит не взрослый человек, а озлобленный, потерянный и уставший бороться за жизнь ребенок. Ребенок, который хочет вернуться на шестнадцать лет назад и получить потерянную теплоту и родительскую любовь.
Мне по-настоящему жаль девочку. И жалость пугает, как никакой враг до этого. Я скрываю эмоции за маской равнодушия – незачем предоставлять волчице шанс воспользоваться слабостью. Часть меня кричит, что доверять нельзя, и дело не в неудачном родстве. Но кто же будет слушать разум? Точно не я, сейчас мной руководит зверь. Я привел в дом незнакомую девушку, чего, к слову, никогда не делал.
Неловкость витает от самого дома Константина. Чувствую себя… да никогда я себя так не чувствовал! Уверен, сапер на минном поле ведет себя решительней. Растерянность, неуверенность, страх – неотъемлемые спутники в словах и действиях, и одновременно удовлетворение от встречи и близости. Вполне можно тронуться умом…
Лежу в своей постели, сверлю потолок взглядом. Яна опускает сумку на пол, тихо открывает молнию. Шуршание ткани, легкие шаги, звук льющейся воды. Мысли о долгожданном отдыхе тлеют под натиском разгорающегося интереса. Фыркаю, отрезвляя себя, и ложусь обратно, накрываясь одеялом. Спать! Переворачиваюсь на живот.
Волчица старается не шуметь.
– Я не сплю, можешь не красться, – говорю я.
– Я и не крадусь, – она медлит, сворачивая вещи.
– Ложись, – я откидываю угол одеяла. Меня награждают таким убийственным взглядом, что впору сдохнуть. – Если тебя не устраивает соседство, диван на первом этаже свободен. – Девчонка тут же двигается к двери. – Ой, как все запущено, – я скидываю одеяло и натягиваю на себя скомканное в ногах покрывало. – В джинсах даже не думай лезть в постель, ты в них ходила по улице, я брезгливый. – Предложи ей сейчас свои вещи, из принципа откажется и ляжет, как стоит, в джинсах и топе. Нужно отвезти злючку в магазин, девочки же любят шмотки. – Янка, я не только видел твои трусы, но и трогал их, раздевайся. Если стесняешься, покажу свои.
Я спускаю ногу на пол.
– На твоем месте я бы обратилась к врачу. Твое желание ненормально, – девчонка стягивает узкие штанины, сидя на самом краю постели.
– Вот ты как, значит, умеешь, Янка-хулиганка. Остра на язык, – я перебираю в голове множество колких ответов, но произношу: – Спокойной ночи.
Не вставая, злючка вешает джинсы на стул.
– Издеваешься? – Она поворачивается, прикрыв бедра.
– Нет.
– Спокойной ночи. – Девочка, подтянув ноги, укрывается с головой. Между нами при желании вполне могли поместиться еще двое.
– Не свались. – Я притягиваю кокон ближе к центру кровати.
Поиски окончены, волчица лежит рядом, зверь урчит от удовольствия. Что мне еще нужно-то для сна?
Я переворачиваюсь на бок, девочка не двигается, спит, сжавшись в позе эмбриона. Если не слышать размеренного дыхания, то можно подумать, на краю кровати сбитое в комок одеяло. Но локон темных волос выбирается на свободу и выдает свою хозяйку.
Глава 22
Яна
***
Не ожидая, что смогу расслабиться рядом с блондином, плотно заворачиваюсь в еще сохранившее тепло и запах хозяина одеяло, пропустив через легкие манящий мужской аромат, перевожу дыхание и не понимаю, как отключаюсь. Мой крепкий сон ничего не нарушает, пока я сама не распахиваю глаза.
Хочется спрятаться от слепящего солнца – как можно не иметь штор на окнах спальни?
К кулинарной передаче, доносящейся с первого этажа, изредка присоединяются мужской и женский голоса.
– Она похожа на своего отца? – интересуется женский голос.
– Нет, я бы и не узнал, что это дочь Марка, если бы не запах, – отвечает мужской.
– Это хорошо! Красивая?
– Мам!
– Нет, ну подумай. Не очень приятно быть живым напоминанием о грехах своего отца, девочке пришлось бы тяжело в стае. Иметь общие черты с Марком… это…, – женский голос произносит с жаром.
– Мам, а давай потише. Яна истощена, но не глухая. – Мужской голос не принадлежит блондину, но я его уже слышала. – И да. Красивая. Полная противоположность Илье. Темные волосы и глаза, светлая кожа.
– Давай я отнесу поесть, ты уже приготовил? – предлагает женский голос.
Я вскакиваю с постели, как ужаленная. Мягко на пальчиках пробегаю в ванную, искренне надеясь, что если кто-то и поднимется в спальню, то в ванную вторгаться не решится.
– Илья запретил тебе заходить к нему в комнату. Если Яна спустится сама, познакомишься, – Мужской голос, на радость мне, категоричен.
– Илья запретил! Когда это дети запрещали своим родителям? – Женский голос выражает недовольство и разочарование. Мои щеки пылают, а ладони становятся влажными. Я не готова к знакомству с матерью оборотня! С ее появлением сомнения в правдивости слов блондина отпадают сами собой. Он же мог соврать, зная, что волчица слаба и не чувствует притяжения пары. Посмеяться. Вполне возможно, оборотню бы захотелось немного поглумиться и унизить дочь «предателя». – Я только оставлю поднос и уйду, – настаивает женский голос.