– Хватит! – разносится требовательно. Я запрокидываю голову, чтобы рассмотреть кричавшего. Альфа стоит в шаге от меня, его фигура покрывается рябью обращения. – Вставай, девочка. – Не дожидаясь, когда я протяну руку, поднимает меня за плечи и удерживает. Тело не слушается, ноги обессиленно подгибаются в коленях, перед глазами летают белые и черные мушки, а запах разодранной плоти сжимает спазмом желудок. – Я отвезу тебя домой. – Мое тело легко взлетает в воздух. – Остынь! – Альфа рокочет на приближающегося блондина. Сейчас Илья представляет собой больше человека, чем зверя. Человека, залитого кровью. Своей и чужой. – В машину не пущу, – добавляет Альфа, проходя мимо.
– Янка…
Покачивания головой стоят неимоверных усилий. Кажется, одно неловкое движение – и меня вырвет…
***
– Помочь? – Голос Романа отрывает меня от созерцания своего отражения. Грязные волосы липнут к шее, на щеках и лбу засохшая кровь. Я даже не могу сказать, когда испачкалась и чья она.
Разводы грязи смешиваются с кровью и поднимаются от самого низа джинсов до пояса. На темно-синей водолазке не заметны следы ужаса, но она словно пропитана страхом, что мы испытали в лесу.
– Нет, спасибо. Я хочу искупаться. А где Илья? Не нужно было его оставлять. – Мысль о душе покидает голову, сменяясь чувством вины и беспокойства.
– В моей ванной приводит себя в порядок. Он прибежал сразу вслед за вами с Альфой, – рассказывает Роман.
– С ним все в порядке? – уточняю я.
– Купайся и сама убедишься. В порядке. Все нормально, – он останавливает меня жестом.
Звук льющейся воды, грохот, тихая ругань доносятся из соседней спальни.
Не теряя времени, я снимаю одежду. Джинсы, водолазка, белье – все летит в мусорную корзину. Приняв душ, выбегаю в спальню, не беспокоясь, что не одета. Движения еще не обрели привычную уверенность, а картинка немного смазывается, но я смогла быстро одеться в футболку и спортивные штаны.
– Заходи. – Голос вампира застает меня у входа в спальню Романа. – Яна, мне нужна твоя помощь. – Я несмело заглядываю и прохожу в ванную. Константин склоняется к левому плечу блондина и с силой прощупывает, двигаясь пальцем от груди вверх. Обмотав полотенце вокруг бедер, Илья сидит на краю высокой ванны и кривит губы при каждом прикосновении.
– Янка, – выдыхает он с очередным прикосновением Константина. – Иди сюда, – протягивает здоровую руку. – Будешь моим анестетиком, – шепчет, прижимая к себе.
– Зачем? – Мои руки накрывают мужскую спину так, чтобы не мешать вампиру.
– Придется сделать пару надрезов. Две пули застряли. Хочешь прощупать? – Тон вампира спокойный, собранный.
– Нет, – я невольно прижимаюсь плотнее к оборотню. – Не хочу. – Установив на раковине, Константин раскрывает небольшой чемоданчик. Я наблюдаю за манипуляциями. Моей храбрости хватает до того момента, пока они сводились к обработке рук, но вот в пальцах вампира блестит острие скальпеля. – Стойте! Разве не нужно обезболить? Может, тебе лучше лечь? Илья?!
Оборотень с хохотом притягивает обратно:
– Не дергайся, слабоумие и отвага. Когда кинулась закрывать меня своим тельцем от винтовки, думала об обезболивающем?
– Но я же видела, что ты был ранен, – шепчу я.
– Дурная ты, злючка. Я не переживу только выстрел в голову в упор, а ты-то куда полезла? А, Чак Норрис?
– Кто? – спрашиваю я совершенно глупо.
– Да никто… – Блондин шипит сквозь зубы с грязными ругательствами, сжимая ладонь на моем бедре. – Полапаю, и ничего мне за это не будет. Ты же не будешь бить раненого?
– Заткнись, – я глажу его по голове, словно ребенка.
– Отлично. – По раковине со звоном прокатывается металлический цилиндр, оставляя оранжево-розовые разводы. – Готов? – уточняет вампир.
– Потерпи. – Мои влажные ладони гладят затылок и спускаются по шее. – Еще разок. Разочек.
Тяжелый запах крови оседает на языке, по белоснежном дну ванны крадется тонкая бордовая дорожка.
– Янка. – Блондин втягивает воздух, и по его телу проходит дрожь, сопровождаемая глухим рычанием. – А ты и не злючка вовсе. Я тут подумал, а не влюбиться ли мне в тебя?
Глава 30
Илья
***
– Яна, придержи. – Константин кладет ее пальцы, придавив так, чтобы разрез на плече не расходился. Волчица в моих руках качается, глубоко вздыхает и задерживает дыхание.
– Плохо? – спрашиваю я.
– Немного, – отвечает она, шумно сглотнув.
– Никудышная из тебя волчица. Неизвестно кто кого держит, – ворчу я.
– Уж какая есть, – обиженно выпаливает злючка.
– Все, – торжественно объявляет вампир. – Я здесь больше не нужен. – Он аккуратно собирает содержимое чемоданчика.
Волчица, не выпуская меня из объятий, не сводит взгляда с раны.
– Никогда не видела, как затягиваются раны?
– Нет, – отвечает она.
– А как же твой шрам? – я провожу пальцем по рубцу, точно зная, где он находится, даже скрытый свободной футболкой.
– У меня не было время рассматривать, я убегала, искала место, где бы спрятаться. – Она разворачивается, избавляясь от прикосновения.
– Константин, сможешь уделить еще минуту? – уточняю у вампира.
– Пожалуйста. – Он возвращает чемоданчик на раковину.
– Янка, я почему-то сразу не додумался. Ты же не любишь свой шрам? Так давай от него избавимся? Сотрем горькие воспоминания, а чуть позже заменим их на что-то более приятное. Раздевайся! – говорю я.
– Прямо сейчас? – она сбрасывает мои руки, подцепившие край футболки.
– А когда? – узкая кисть накрывает грудь чуть выше сердца. – Ты хочешь всю жизнь хранить воспоминания? – спрашиваю у волчицы.
Она отрицательно качает головой, не поднимая взгляда.
– Это больно? – произносит несмело.
– Не больнее укола, – отвечает Константин. – Если ты мне покажешь место, я точно скажу, сколько будет нужно проколов.
– Прямо сейчас показывать?
Получив кивок в ответ, Яна решительно снимает футболку и прикрывает ею обнаженную грудь. Отсутствие белья меня немало удивляет и даже злит. Надо отдать должное вампиру, его взгляд даже не дергается. Но сколь бы ни был его взгляд безразличным, все мое нутро протестует. Зверь, да и я… мы не хотим делить…
– Ян, скажи мне, пожалуйста, зачем ты вынесла магазин белья, если его не носишь? – цежу я сквозь зубы и притягиваю двумя руками волчицу спиной к своей груди.
– Я торопилась. – Она вздрагивает, когда наша кожа соприкасается.
– Мне нужно понять, насколько грубый рубец. – Пальцы вампира застывают в десяти сантиметрах, не смея игнорировать предупреждающий рык. – Волки, – произносит с такой интонацией, словно это диагноз. – Я могу прикоснуться?
– Да, конечно.
– К сожалению, Яна, я спрашиваю разрешения не у тебя. Так я могу прикоснуться? – Константин смотрит на меня.
– Да. – Мое согласие выходит резким.
Вампир не злоупотребляет терпением и одним движением проводит пальцем вдоль шрама.
– Три-четыре укола. Убираем? – спрашивает он.
– Да, – соглашается злючка.
– Ты знаешь, чем я буду это делать?
– Нет. – Яна заинтересованно подается вперед.
– Своей кровью.
Я ненавязчиво притягиваю волчицу обратно, возвращая в прежнюю позу, чтобы наши тела максимально соприкасались.
– Все будет хорошо. Я сводил множество шрамов, как видишь, кровь не пью, хоть и клыки и имею, – я шепчу, уткнувшись носом во влажные волосы на затылке. До чего же очумительный запах… не объяснить, просто знаешь, что твое. И только твое!
Пока Яну потряхивает от страха, я нагло пользуюсь ситуацией и не выпускаю ее из рук. Опершись на край ванны, усаживаю волчицу на свое бедро.
«Необыкновенно вкусная», – касаюсь губами шеи.
– Все готовы? – Константин застыл со шприцом в руках.
Яна моментально реагирует, сжимаясь в напряжении, кажется, она даже зажмуривается.
Кончик иглы касается ее кожи, а мне невыносимо смотреть. Металл легко проникает.
– Быстрее, – рявкаю я. Константин отвечает улыбкой и вводит иглу глубже под кожу. – Да ты издеваешься!
– Все нормально, мне не больно, – успокаивает Яна.
– Потерпи еще, Коваль. Потерпи. – Константин и не старается спрятать глумливую улыбку. – Отлично, – вампир убирает шприц, – хватило трех. Ни следа.
Яна вскакивает и, не веря, смотрит на отражение в зеркале, приспускает футболку, ожидая, что шрам спрятался под ней.
– Спасибо! – выдыхает она радостно.
– Пожалуйста, – произношу одновременно с Константином. М-да, мог бы и догадаться, что благодарят не меня. – Я тебя испачкал. – Краем влажного полотенца стираю следы крови с девичьей спины. – Идем в нашу спальню, освободим мальцу комнату.
Злючка, не думаю, что намеренно, дразнит: пробегает по коридору, прижимая футболку к груди, и скрывается уже в ванной нашей спальни. Судя по тишине, рассматривает свое обновленное отражение.
Крадется к постели. Ложится, словно перышко, ничем не нарушая мой покой. Да если бы покой… Смыкаю веки, а перед глазами обнаженная гибкая фигурка, и тепло все еще печет грудь. Тепло волчицы.
– Прости, – я с трудом могу расслышать.
– Янк, ты что, опять ревешь? – не верю своим ушам и поворачиваюсь к девушке лицом. – Иди сюда, малявка.
Ну конечно же, я хочу ее просто успокоить… Переплетаю пальцы на пояснице, притянув податливое тело. Лишь успокоить и ни в коем случае не подержать в объятиях столь желанное тело.
– Это из-за меня пострадали ты и Леся, – говорит она.
– Ясен перец. – Зря я это сказал, Яна замолкает и тихо трясется в рыданиях. – Ты не слушай, что я говорю. От длинного языка не только польза, ты же понимаешь, о чем я, а, Янка-нимфоманка? – Получив тычок кулачком в зажившее плечо, продолжаю: – Мы все повязаны между собой, и не только пары. Вся стая – единое целое. Нельзя говорить, что кто-то пострадал из-за кого-то. Если не будем защищать друг друга, нас очень быстро истребят. А с нападением разберемся.
– Это месть за то, что я не отказалась от… тебя.