Глава 11
После беспокойной ночи Тир вышел на улицу до рассвета. Ему следовало подумать. Ему нужна физическая нагрузка, и тогда он придумает правильное решение. Было по-прежнему холодно, когда он поехал в гулкий каньон. Подземный источник выходил здесь на поверхность и питал оазис, а потом образовывал небольшое озеро, в честь которого называлось соседнее село. Обычно Тир останавливался у этого озера, чтобы напоить лошадь.
Он позволил лошади самой выбрать безопасный путь вниз по крутой насыпи к воде, где он спешился. Сняв рубашку и джинсы, он погрузился в холодную воду, желая очистить разум и успокоить нервы.
Ему надо побыть вдали от Жасс и выяснить, как расстаться с ней, не причиняя ей вреда. Он должен найти решение, выгодное им обоим. Жасс ведет уединенную жизнь, но это не мешает ей строить большие планы. Сейчас она достаточно взрослая, чтобы реализовать свои мечты во благо народа Кареши. Сестра ближайшего друга Тира — опасно привлекательная женщина, и она была бы ему идеальной женой, если бы его не преследовали призраки прошлого.
Вынырнув, он оделся и закрыл глаза, словно изгоняя из памяти образ Жасс. Его лошадь заржала, и он, подняв веки, увидел Жасс верхом. Он узнает ее везде. Только Жасс держится в седле так грациозно и уверенно. На фоне бледно-сапфирового рассветного неба ее волосы свободно развевались, как знамя, когда она низко склонилась к шее коня. Тир восхищенно наблюдал за ее ездой, а потом Жасс заметила его. У него замерло сердце, когда она поехала в его сторону. Жасс была в пустыне в своей стихии, но как брошенная жена она никогда не будет снова свободна в Кареши, по крайней мере, не свободна, по мнению Тира.
Он едва успел обернуться, когда она подъехала к нему по каменистой земле. Сидя в седле, она улыбнулась Тиру и похлопала своего жеребца по шее.
— Я нашла тебя. — Она выпрыгнула из седла и усмехнулась.
— Я возьму его, — предложил он, когда ее жеребец стал нетерпеливо гарцевать на месте.
— Не надо, — настаивала она.
— Надо, — утверждал он. — Иногда даже тебе необходима помощь, Жасс. — Он отвел коня к мелководью, чтобы тот напился.
Поправляя короткую чадру, которая соскочила с ее головы во время поездки, Жасс поняла, что надеялась увидеть Тира купающимся в озере. Она думала о нем всю ночь, вспоминала о прошлом и о том, что Шариф скупо рассказал ей о военной службе Тира. Жасс хотела расспросить Тира о том, что с ним случилось во время военного конфликта, но, глядя сейчас на его мускулистую спину, пока он вел ее коня к водопою, она не могла подобрать подходящие слова. Вероятно, она боялась, что он снова от нее отгородится, и они опять отдалятся друг от друга.
— Ты не уедешь из Кареши после того, что случилось, да, Тир? Ты нужен жителям Вади.
— Чем дольше я остаюсь в селе Вади, тем больше люди будут говорить. Если не уеду я, то должна уехать ты. Жасс.
— Зачем мне уезжать, если ущерб уже нанесен?
Схватив за руки, Тир поставил Жасс перед собой.
— Ты можешь не спорить со мной хотя бы раз? — Он в ярости уставился на нее в упор.
Она была готова ко всему, но не к прикосновению Тира, от которого ее тело вздрогнуло, словно он удара током.
— Я волнуюсь о тебе, Жасс. Сельские жители привыкают видеть нас вместе, и, если мы останемся, они сильнее поверят, будто мы собираемся пожениться. Если это произойдет, я погублю тебя. И у тебя уже не будет шанса выйти замуж.
— Ты всерьез думаешь, будто я захочу выйти замуж после всего, что произошло? — Она с удивлением встретила мрачный взгляд Тира. — Что, по-твоему, я чувствую, Тир? Эта ситуация не нравится мне так же, как и тебе.
— Я по-прежнему пытаюсь найти выход, Жасс.
— Нет никакого выхода. — Она смотрела на воду. — Может, искупаем лошадей?
— Как хочешь.
Она выдохнула с облегчением. Они купали лошадей в озере, пока были детьми. Это был отличный способ снять напряжение, а сейчас самое время возобновить эту традицию.
Их лошади пошли вперед в сторону отмели, где могли нащупать копытами твердую почву. После того как они благополучно вышли из воды, Жасс повернулась лицом к светлеющему небу и улыбнулась, вдохнув полной грудью. Она в последний раз захотела уйти от реальности и отдаться невинным удовольствиям.
— Ты слышишь запах пустыни, Тир? — спросила она.
— Верблюжий навоз и жару?
— Ты дикарь! В этой арабской пустыне пахнет жасмином и лавандой. Запах такой сильный, потому что лошади растоптали копытами цветы.
— Как скажешь.
Сегодня утром Тиру было не до романтики. Жасс едва могла его в этом упрекать. Приготовившись спешиться, она протянула руку, чтобы Тир помог ей устоять на скользком берегу, но он обхватил ее руками за талию и аккуратно опустил на землю. Она давно мечтала о его прикосновении. Однако Тир быстро отошел в сторону, слегка опустил веки и посмотрел на спокойные воды озера.
— Я должен возвращаться, Жасс.
— Но нам подвернулся шанс поговорить о тебе. Ты уклонился от разговора в прошлый раз, но на этот раз я не позволю тебе это сделать.
Он повернулся и взглянул на нее:
— Что ты хочешь обо мне узнать?
— Все, — тихо сказала она.
— Принцесса Кареши имеет право на многое, но эта ее привилегия на меня не распространяется, Жасс.
— Значит, я не могу ничего узнать о человеке, который был мне другом. Ты все еще мой друг, я надеюсь?
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.
Жасс приуныла. Она пыталась пробиться к Тиру, но у нее ничего не получалось. Закрыв глаза, она поняла, что определенно не желает ехать верхом рядом с человеком, который отвергает ее.
— Решай, что будем делать, Жасс, — попросил он. — Я должен вернуться.
— Я собиралась быстро осмотреть пещеры.
— Зачем?
Потому что это ее последняя отчаянная попытка восстановить с ним контакт. В пещере были доисторические рисунки, к которым однажды Жасс добавила собственную детскую мазню. Шариф был в ярости и приказал стереть ее рисунки. Тир защищал ее, настаивая на том, что Шарифу не надо беспокоиться, потому что скоро наступит сезон дождей, и рисунки смоет водой. В конце концов рисунки Жасс смыло дождями, а доисторические рисунки остались. В юности они постоянно обследовали пещеру. Может быть, если они снова ее осмотрят, их чувства друг к другу вспыхнут с новой силой?
— Что ты затеяла, Жасс?! — крикнул Тир ей вслед, когда она отправилась к пещере.
— Ничего. — Она пожала плечами и ускорила шаг. — Просто выполняю наш план по ликвидации отставаний в графике.
— Не наш, а твой план.
Жасс была очень привлекательна в светлых облегающих брюках для верховой езды и длинной рубашке, развевающейся на ветру.
— Я спрошу у Шарифа, можем ли мы открыть пещеры для общего доступа, — пояснила она, замедляя шаг, чтобы лучше рассмотреть тропинку к скале впереди них. — Мы должны делиться историей Кареши. Придется просто построить хорошую дорогу с поручнями до скалы и обучить гидов.
Мы, мы, мы. Жасс продолжала с энтузиазмом говорить, а Тир задался вопросом, считает ли она по-прежнему, что они будут жить здесь вместе. Наверняка у нее было время подумать об этом и понять, что они не пара.
Жасс стала подниматься на скалу. Тир последовал за ней.
— Осторожнее, Тир. Эта осыпь коварна.
— Жасс!
Его сердце остановилось, когда Жасс застыла на краю узкого выступа. Потянувшись вперед, он оттащил ее в безопасное место, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а затем Тир убрал от нее руки.
— Не поднимай такую шумиху, Тир. — Жасс поправила свою рубашку. — Я знаю эту местность как свои пять пальцев.
— Со временем ландшафт меняется. Как песок может осесть под копытами твоей лошади, так и эти мелкие камни под ногами могут стать смертельно опасными. Ты могла сорваться.
— Но я верю, что ты спасешь меня.
Он вздрогнул, когда она коснулась его руки.
— Значит, ты сошла с ума. — Он отвернулся, поборов желание поцеловать Жасс.
Но вот она снова наступила на осыпь и накренилась в сторону. Тир быстро привлек ее к себе. Она задышала чаще и разомкнула губы.
— Что ты делаешь? — прошептала она.
В ответ он поцеловал ее в губы. Жасс отреагировала на него так, как ему хотелось, обхватив руками его шею. Он отстранился от нее, проклиная себя за потерю хладнокровия, когда почувствовал, как она дрожит.
— Теперь мы в самом деле должны возвращаться.
— Ты прав, — согласилась она и с трудом сглотнула. — Ты не возражаешь, если я буду держать тебя за руку, пока мы спускаемся?
— Пожалуйста.
Когда они достигли ровного участка. Тир наконец образумился:
— Ты поедешь в Вади впереди меня.
Жасс вздрогнула от беспокойства. Тон Тира сильно изменился. Он поцеловал ее, но потом быстро от нее отгородился. Тир мог стать таким далеким за короткий промежуток времени, и это пугало ее. Она многого о нем не знала. Отношения между ними настолько усложнились, что она боялась потерять друга, в которого влюбилась в детстве.
Они ехали в молчании, и Жасс думала, что за прошедшие недели она поняла, что не может написать сценарий совершенной жизни, потому что у нее и Тира разные цели. Тир мечтал восстанавливать объекты, а потом заниматься следующим проектом. Жасс хотела остаться в Кареши и развивать то, что начала. Его поцелуй стал мимолетным напоминанием о том, что могло бы произойти, но Тир, очевидно, думал, будто поцелуй — ошибка. Время, проведенное с ним, было неожиданным подарком, но все уже позади. Пустив коня рысью, она увидела, как Тир развернул свою лошадь и поехал в противоположном направлении — по более длинному пути до села.
Тир не мог поверить, что поцеловал Жасс. О чем он, черт побери, думал? Он пробыл в селе чуть менее часа, когда она пришла к нему с новостями. Она нашла его в сельсовете, где он настраивал Интернет.
— Я думаю, ты должен об этом знать, — сказала она.
— Это еще мягко сказано. Почему бы тебе не начать с самого начала и не рассказать мне все, что было в письме Шарифа?