Я не сбрасывала со счетов мысль, что через несколько месяцев продам его сферу. То, что он зашел так далеко, чтобы вернуть ее… Должно быть, это была не просто красивая безделушка. Если бы я смогла открыть ее, возможно, там обнаружилось бы что-то интересное. Что-то, что я смогу использовать. Что-то, за что Кавендиш заплатит мне.
Удары сердца глухо отдавались в животе, и я с трудом подняла голову.
– Я продала ее.
Его челюсть отвисла. Плечи опустились. Возможно, раздражение в сочетании с разочарованием? Но он не ослабил хватку.
– Если она была тебе так нужна, то почему ты просто не забрал ее, когда выследил, где я живу? – произнесла я на одном дыхании.
– А зачем, – надменный Бастиан пренебрежительно пожал плечами. – Я слышал, как тебя вызвали ко двору, так что понял, что могу просто сидеть и ждать, когда ты сама придешь ко мне. И вот ты здесь.
Только секунду спустя я поняла, что мы перестали танцевать и музыка стихла.
– Так что, пожалуйста, скажи еще раз, Кэтрин, почему это тебе удалось победить.
У меня твоя сфера, ты уверен, что я схожу с ума от твоей внешности, и это я ограбила тебя, высокомерный придурок. И ты даже не подозреваешь, что я здесь, чтобы шпионить за тобой.
Слава богам, я прикусила язык, чтобы не проболтаться. Но, черт возьми, как же хотелось.
Это было так глупо, но так соблазнительно.
Тепло и ощущение его тела испарились, когда он наконец выпустил меня и отступил. Я вовремя опомнилась, поклонилась и взяла предложенную им руку. Бастиан молча проводил меня на место.
Голова шла кругом, а тело трепетало, как разъяренная оса в банке. Первая задавалась вопросом, что же особенного в этой сфере. Второе жаждало большего, разочарованное невозможностью облегчить тяжесть в бедрах и животе.
Бастиан остановился, наклонив голову, и на мгновение я с ужасом подумала, что вслух озвучила одну из своих многочисленных мыслей, но потом поняла, что он прислушивался.
– …так близко с этой Феррерс.
– Она единственная, с кем он танцевал, представляете? Полагаю, они занимаются этим.
– Естественно… а если нет, то скоро будут. Не ожидала, что эльфа так легко заманить в сети.
Я вспыхнула и еле осмелилась взглянуть на Бастиана. Он был совершенно неподвижен.
Прочистив горло, он высвободил свою руку из моей хватки и кивнул головой.
– Кэтрин. Хорошего вечера.
И ушел.
А я так и не поняла, добилась ли я успеха в обольщении или это меня только что обольстили.
Глава 19
В течение следующих двух недель мое смятение ничуть не уменьшилось. Я видела Бастиана на вечеринке и на спектакле, который ставила свита жениха из Карадока. На обоих мероприятиях я подходила к нему, но мы лишь перекидывались парой слов и всегда в чьем-то присутствии. Он был холоден и вежлив, хотя и слегка язвителен. Похоже, что сарказм – его вторая натура.
Единственное, что напоминало о том мужчине, с которым я танцевала, были слова «договор», «сделка» или «услуга», которые он умудрялся вставлять в каждый разговор. Но вскоре после начала разговора он откланивался и исчезал.
Я не просто не сближалась с ним – я становилась все дальше от него.
Раздраженная, я возвращалась с Весперой после прогулки по Квинсвуду. Этот эльф выводил меня из себя. Сначала он прижимает меня к себе на глазах у всего бального зала, а затем я даже не могу поймать его для короткого разговора и праздного флирта. Должно быть, он избегает меня.
Я насупилась и крепче сжала поводья.
Вокруг нас полным ходом шли приготовления к вечеринке в саду. Я замедлила шаг, прислушиваясь к разговорам, которые могли бы заинтересовать Кавендиша. С Бастианом у меня дело не шло, но, возможно, сведения из других источников помогут мне не потерять работу.
Слева крепкие плотники натягивали канаты, возводя над садом большой шатер. Как-никак, в Альбионе никогда нельзя точно угадать с погодой. Независимо от времени года, в любую минуту мог начаться дождь, а аристократы не любят мокнуть. Даже сейчас над головой собирались тучи, намекая, что нас ждет дождливый день.
К моему разочарованию, рабочие затихли, когда я приблизилась к ним. Аристократку с большой черной саблезубой кошкой трудно было не заметить.
Справа садовники пропалывали клумбы и стригли лужайки, чтобы на мероприятии все было идеально. Они проделали прекрасную работу – розы и душистый горошек украшали пасмурный день насыщенным бархатным красным, бледно-желтым и обжигающим оранжевым, цветом заката.
Я спустилась с Весперы и вместе с ней пошла по тропинке, чтобы быть ближе к влажному, свежему аромату скошенной травы и смешанных цветов. Эта сладость заставила меня разжать челюсть и ослабила узел раздражения, в котором я запуталась.
Даже если Бастиан избегает меня, это еще не конец моей работы. Еще не поздно все исправить.
Что если все мои разговоры о соблюдении правил создали у него впечатление, будто я слишком правильная, чтобы заводить любовника? Может, если я буду более кокетливой при нашей следующей встрече и дам понять, что я открыта для таких вещей…
Я закивала сама себе и почесала Весперу за ухом.
– Вот видишь! Всегда есть выход.
Она потерлась о мою руку и, казалось, была больше рада почесываниям за ушком, чем моему гениальному решению Проблемы Соблазнения Бастиана.
Когда мы свернули на тропинку, ведущую к красивой беседке, увитой зарослями жимолости, я остановилась.
Впереди возвышался розовый куст с самыми яркими кораллово-розовыми цветами, которые я когда-либо видела. Цвет был таким насыщенным, что казалось, он переливается даже в такой пасмурный день. Зеленая листва блестела без малейшего намека на черные пятна, а прямые ветви равномерно раскинулись, а не перекрутились, как было бы при ненадлежащем уходе.
Такими могли бы быть и розы в моем поместье.
Я оставила Весперу на тропинке и подкралась ближе, словно боясь вспугнуть такую красоту. Какая нелепая мысль. Я прекрасно понимала это, и все же не было других причин, объясняющих мою осторожность. Наверное, это просто глупое благоговение.
Неподалеку садовник, молодой человек с каштановыми волосами, оторвался от работы и подошел ко мне.
– Чем могу помочь, миледи?
Я спрятала руки, которые вот-вот и коснулись бы лепестков первого же цветка. Мое лицо пылало. Как глупо, должно быть, я выглядела: таращусь на проклятый цветок и хочу потрогать его. Но мой взгляд предательски вновь обратился к розам.
– Что это за сорт? Восхитительный цвет. По форме я решила, что это «леди Грейс», но я никогда не видела их в таком цвете. Этот розовый больше характерен для «девоншира».
Садовник удивленно поднял брови, а его лицо озарила блаженная улыбка.
– Что ж, миледи знает толк в розах. Перед вами гибрид двух этих сортов. Большинство людей предпочитают «девонширов» из-за цвета, но цветы «леди Грейс» более стойкие.
– Ах, да! Поэтому они до сих пор цветут. – Я наклонилась ближе к кусту, не в силах больше терпеть ни секунды, чтобы не дотронуться до этих бархатистых лепестков. Даже мягче, чем у обычных роз. В горле запершило от горечи, и мне пришлось слегка откашляться, прежде чем я смогла продолжить.
– Пышная листва тоже из-за этого? Ведь листья «девонширов» обычно бронзовые, не так ли?
– Да, именно так. Когда они взошли, листья стали приятным сюрпризом.
– Вы сами их вырастили?
Его загорелые щеки покраснели, и он склонил голову.
– Они из моей оранжереи, миледи.
– А как вы решили проблему с опаданием?
– Ну…
Так мы перешли к тонкостям скрещивания роз. Трудности, успехи, удачные и заведомо обреченные сочетания. Первоначальная скованность уступила место непринужденности, и Вебстер, как представился садовник, с горящими глазами рассказывал о том, чем явно был увлечен.
Солнце скрылось за бледной дымкой, и я потеряла счет времени, когда наш разговор зашел об обрезке и типе почвы, а затем об удобрениях.
– Лучше всего гуано, – сказал садовник, присев на корточки и разминая горсть плодородной земли. В его взгляде читалось что-то, похожее на гордость, когда он наблюдал, как она рассыпается. – Я никогда не видел, чтобы розы росли так быстро и хорошо, как в гуано.
Я вздохнула, глядя на идеальную глинистую почву и розы, которые были, пожалуй, самыми совершенными из всего, что я видела в жизни.
– Лучше, но дорого. А даже если бы я и смогла его достать, я бы все равно использовала его для овощей.
Вебстер взглянул на меня, нахмурив брови.
Придворной даме не полагалось выращивать овощи и отказываться ради них от роз. И уж точно стоимость гуано не должна ее волновать. Мое сердце забилось сильнее.
Беглый взгляд убедил, что на тропинке никого нет: только мы и беседка поодаль. Кроме него, никто не слышал, как я поскользнулась. Но это было немногим лучше, чем если бы один из придворных пронюхал о моих денежных нуждах.
– Или… скорее… – Я хихикнула, хотя сама быстро поняла, насколько это прозвучало нервно и неестественно. – Так мне всегда говорит наш главный садовник, – от напряженной улыбки свело скулы.
На дворцовой часовой башне большой колокол пробил двенадцать.
– О боги, как быстро летит время, – сказала я, сделав шаг назад. – Весь день могу говорить о розах и удобрениях, но я отрываю вас от работы. Прошу прощения.
Садовник наклонил голову, а на его лице возникла озадаченная улыбка.
Потому что я обращалась с ним не так, как леди обращается со слугой. Леди бы не стала просить прощения, а просто бы сказала ему вернуться к работе или даже не заметила бы, что отвлекает его от работы. Черт, я так растворилась во всех этих разговорах о розах и совсем забыла, что нахожусь не в своем поместье вдали от общества с его правилами.
Переволновавшись, я попыталась себя успокоить. Он просто кивнул мне головой и пожелал хорошего дня. Я подозвала к себе Весперу и поспешила обратно по тропинке. Она последовала за мной.
Если у меня останутся деньги после того, как я расплачусь с приставом, возможно, мне удастся раздобыть немного гуано или хотя бы костной муки. Для овощей, а не для роз – с ними было покончено. Стягивая перчатки, я размышляла об этом, когда подошла к беседке.