Без лишних слов он ворвался в мое личное пространство, обхватил ладонями мое лицо и заглянул в глаза.
В его взгляде читалось так многое.
Желание. Безрассудство. Потребность. Голод. Влечение. Такого сильного вожделения я еще никогда не встречала.
А может, это было всего лишь мое отражение в его пылающих серебристых глазах.
Но это не имело значения, ведь в то мгновение я точно знала, что он собирается сделать. И я хотела этого. Даже больше – страстно жаждала. Откинув голову, я вцепилась в его плечи, приглашая к себе.
Не замедляя шаг, заставив меня с шарканьем отступать, он впился своими губами в мои уста.
Я проиграла, но это поражение было столь сладостным.
Взахлеб, горячо, требовательно, он целовал меня, и я с жадностью выгибалась навстречу. Языки, губы, зубы. Его руки наклоняли мое лицо, чтобы он мог глубже утонуть во мне, пока я жадно цеплялась за него. Мы целовались везде, где касались друг друга.
Этот эльф воспламенил мое тело: неудержимо двигаясь вперед, он столкнул меня со стеной, что было схоже с ударом астероида о землю. Он вдавил меня в нее, и я с наслаждением почувствовала, как его сила приковала меня к этому моменту, вытеснив все страхи, которые гнались за мной из тронного зала. Я позволила его твердому и сильному телу распоряжаться моим.
Больше никакого сопротивления.
Я обхватила его ногами, требуя большего давления, большей близости, большего соприкосновения с его крепким мышцами, на которые я так завороженно смотрела в своей спальне.
И он дал мне все это.
Милостивые боги, как же он был щедр. Я была бы счастлива, если бы он стер меня в пыль об эту стену. Его бедра, словно пазл, почти идеально заполнили пространство между моими бедрами, и давление посередине связало узлом каждый мой нерв.
От переизбытка ощущений я едва могла пошевелиться, в силах отвечать только на касания его губ.
Едва в состоянии думать, едва в состоянии сдерживать разрушительный шторм, бушующий в груди и в нутре, я ослабла, и он отстранился, оставив между нами не больше дюйма. Его дыхание обдало мои губы, породив разряд, пронзивший меня, словно молния.
Закрыв глаза, Бастиан прижался ко мне носом и лбом и сглотнул.
– С тех пор, как я покинул твои комнаты, я не мог перестать думать о тебе, – его низкий и глухой голос с гулом отзывался во мне. Прерывисто вздохнув, он открыл глаза и большими пальцами погладил мои щеки. – Мне нужно было побыть одному. Вернуть самообладание.
Я фыркнула, то ли смеясь, то ли задыхаясь.
– Да, сейчас ты просто верх самообладания.
Но внутри я ликовала. Он думал обо мне. Сила его признания была столь же вожделенной для моего ничтожного «я», как и его прикосновения для моего изголодавшегося тела.
Один клык сверкнул.
– Я дождался, пока мы останемся одни. Уже неплохо, разве нет? – Он запустил пальцы в мои волосы, добавив новую гамма ощущений, на которые мое тело не успевало реагировать. – Пару дней назад я бы взял тебя прямо возле трона, как только бы ты вошла.
Я снова рассмеялась, хотя, кажется, это была не шутка. Судя по его расширенным зрачкам и огню в их глубине, Бастиан говорил серьезно.
Когда я замолчала, он снова поцеловал меня: на этот раз не так страстно, более вдумчиво, словно он исследовал мой рот, проверяя, прикосновения к каким местам заставляют меня постанывать (небо, вдоль языка), и в свою очередь, дал мне возможность лучше узнать его уста. Я поглотила его язык, встретив его своим, и забылась, жадно исследуя, ощущая и познавая.
– В лабиринте, – сказал Бастиан, поцеловав меня в щеку, – я хотел, чтобы ты кончила так же, как они. – Еще один поцелуй в подбородок. – И чтобы твой крик сливался с их криками.
Его руки спустились ниже и оказались у меня на горле и обнаженных плечах. Вниз за руками последовали и губы Бастиана: он покусывал и дразнил меня, заставляя замирать мое дыхание, а нутро плавиться.
– Я бы облизал тебя всю до кончиков пальцев, Кэтрин. – Круговыми движениями он погладил трепещущую пульсацию кожи. – Я бы поцеловал тебя крепко и горячо, так, чтобы ты знала, как я хочу попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела. Чтобы ты поняла, что я имел в виду, говоря, как, черт возьми, ты изящна. – Он замолчал, проведя пальцами по вырезу моего платья, и слегка отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. – Но нам кто-то помешал, да?
Я кивнула. Прежде чем заговорить, мне пришлось увлажнить горло, сглотнув.
– Какой-то ублюдок.
Снова улыбка озарила его зубы.
– Какой-то в конец оборзевший ублюдок. Но теперь я собираюсь это исправить.
Тем не менее он сделал шаг назад, поставив меня на пол. Я взглянула на него, уже собираясь спросить, в чем, черт возьми, дело.
– Перед тем как нам помешали в саду, я спросил, хочешь ли ты тех вещей, о которых читала в своей увлекательной книге. Каков бы был твой ответ?
Я схватила Бастиана за куртку. Мое тело стало напряженным, одиноким – оно больше не ощущало его объятий.
– Ты и сам знаешь ответ на этот вопрос.
Эльф лениво улыбнулся, глядя на меня.
– Я хочу, чтобы ты сама это сказала.
Осознавая, что сейчас все его внимание направлено на меня, я облизнула губы. Будто в ответ, его губы приоткрылись, и он глубоко вздохнул.
– Да. – Впервые за долгое время, отбросив все сомнения, которые сдерживали меня ранее, я сказала что-то, в чем была точно уверена. – Я хочу попробовать то, о чем написано в этой книге. С тобой.
Он медленно и соблазнительно улыбнулся – будто бы до этого он не мог делать со мной все, что захочет.
– И это мой уголек. – Положив руки мне на плечи, он чуть подвинул меня в сторону и подтолкнул назад. – Садись.
Это был приказ – я не несу ответственность за то, что сейчас произойдет. По крайней мере, я себя так успокаивала.
Мои икры наткнулись на край дивана-подоконника, и я упала на него.
– Хорошо, – он встал на колени, оказавшись со мной лицом к лицу, и долго целовал, вдавливая меня в подушки, разложенные у окна.
Годы проведенные в седле не прошли даром. Ногами я обхватила его бедра, чтобы прижаться к нему еще крепче. Глухой стон вырвался из него, когда он еще сильнее вжался в меня, стискивая мои ляжки, словно боясь, что я сменю позу.
Не было ни единого шанса. Ни единого, черт возьми, шанса. Не тогда, когда я стала влажной, внутри все пульсировало, а мышцы сжимались все сильнее от каждого натиска его твердого члена.
– Пожалуйста, – прошептала я прямо у его губ. Как и в лабиринте, я не знала, о чем прошу, но тогда мне понравилось, как на него подействовало это слово.
Бастиан простонал.
– Ты даже не представляешь, что со мной происходит, когда ты так это произносишь.
И снова во мне забурлила сила, обжигающая и ненасытная.
Он поцеловал меня в шею: его щетина и губы слились в потоке ощущений, которые я не могла различить между собой. Я запустила пальцы в его густые волосы. Когда я провела рукой по краю его острого уха, эльф прижался к моему прикосновению с низким урчанием, вибрацию которого я ощутила в каждой точке соприкосновения с ним.
Через мгновение он замер и слегка отстранился, глаза потемнели.
– Руки на раму.
Похоже, как и в прошлый раз, когда я потянулась к его пирсингу на соске, сегодня мне запрещено прикасаться к нему. И конечно же, я послушно расставила руки по обе стороны от окна, прикасаясь к холодному камню.
Тени сошли с Бастиана и обхватили мои запястья, удерживая их на месте. Они были прохладными и сухими, как подушка, которую только перевернули в жаркую летнюю ночь.
– Вот так. – Он пожирал меня взглядом, слегка улыбаясь, словно это выходило само собой. – Разве ты не великолепна?
Я проверила свои оковы. Тени оказались эластичными, больше похожими на кожу, чем твердую сталь, но вырваться из них я все равно не могла.
– Помнишь? – Бастиан наблюдал, как я натягиваю оковы. – Ты говоришь «стоп», и мы останавливаемся. В любой момент.
Я кивнула и глубже устроилась на диване, позволяя подушкам и его теням обнять меня.
– Поняла.
– Хорошо. – Он сжал мои бедра, усиливая удовольствие от этого слова. – Итак, на чем мы остановились? Ах, да, – Бастиан положил руки на край глубокого декольте платья и потянул вниз, позволяя моим грудям выскользнуть наружу.
Я выпустила тихий стон, когда прохладный воздух коснулся моей кожи, заставив затвердеть соски.
На мгновение он застыл, разглядывая меня так внимательно, что мне стало неловко. Затем холод сменился жаром его рта, поглотившим один из нераскрывшихся бутонов. Мое тело выгнулось, повиснув на оковах, и я вскрикнула от прилива удовольствия – такого чистого, сильного, почти болезненного. Посасывая один сосок и проводя по нему языком, он играл со вторым: обводил вокруг него большим пальцем, пощипывал его и разминал грудь.
Каждый вздох был подавленным стоном – я пыталась хотя бы создать видимость, что держу себя в руках. Это всего лишь работа. Всего лишь… но, черт возьми, что он со мной вытворяет. Моя киска пульсировала в такт с сердцем. Пульсация отдавалась мне в живот, бедра, горло и связанные запястья.
– Теперь я твой посредник, – с трудом выговорила я. – Это все не усложняет?
Приподнявшись, все еще касаясь нижней губой моей плоти, Бастиан сказал:
– Я сам попросил назначить тебя на эту должность. – Его внимание переключилось на другой сосок, и он окружил его теплой влажностью своего рта.
У меня был еще один вопрос, но глядя, как он поглощает меня, закрыв глаза и сосредоточенно насупив брови, я забыла обо всем.
Он приподнялся на дюйм, взглянув на меня, а затем подул на мокрый сосок, отчего я вздрогнула – совершенно новое ощущение поглотило меня.
– Почему? У тебя ведь больше никого нет, верно? – он наклонил голову, тени бурлили вокруг него. – Этот садовник… Он что-то значит для тебя? Уверен, что он не делает с тобой этого… – Бастиан снова втянул ртом мою грудь, не отрывая от меня взгляд.
– Нет, – вырвалось у меня на выдохе, хотя я была уверена, что больше