Наступает тишина, не слышно ни звука, кроме размеренного тиканья напольных часов в углу его кабинета и потрескивания огня.
— Брейлинн привыкнет к этому — как и все мы. Мы все приспособились.
— Почему бы не дать ей возможность вырваться? — предлагает Картер, и мне это тут же начинает не нравиться.
— Что ты имеешь в виду? — я едва произношу угрожающий вопрос.
— Предложи ей возможность оставить все позади, зная, что она будет в безопасности.
— Оставить меня, ты имеешь в виду? — Мой голос срывается, и мне стыдно за это. Стыдно за мысль, что он может отвернуться от меня, нарушить свое обещание, что она моя, чтобы распоряжаться ею так, как я считаю нужным.
— Ты всегда можешь вернуть ее, — быстро добавляет Картер, словно оправдываясь за свое предложение. — Это просто способ проверить…
— Еще одно испытание, — бросаю я резко, и эти слова полны одновременно боли и ярости.
В наступившей тишине я снова поднимаю взгляд на Картера и вижу, как он кивает.
— Еще один тест, но и… вариант для пространства.
Саркастический смешок вырывается из меня, и я отвечаю прямо:
— Ей не нужно пространство. — Я почти выплевываю эти слова. — Ей нужна защита и твердая рука, и ты это прекрасно знаешь.
Меня поражает мягкость его тона, когда он говорит мне:
— Если бы я мог вернуться назад, я бы дал Арии больше пространства. Я бы позволил ей приспособиться более комфортно.
Проходит мгновение, затем еще одно, пока я позволяю его словам дойти до меня.
— Ты ведь дал ей пространство, — замечаю я, слишком хорошо все помня.
— После того, как произошло слишком много дерьма… когда уже было почти слишком поздно.
— В конце концов все получилось. Не так ли?
— Да, так и было, и я благодарен, что так и было… но Ария тоже из схожей жизни. Брейлинн — нет.
— Какое это имеет отношение…
— Ты чертовски хорошо знаешь, что это важно. Она ни черта не смыслит в том, как ориентироваться в нашем мире.
Мой большой палец описывает круг на подушечке среднего пальца, когда я тихо говорю:
— Она научится. — Я бы хотел довериться ему о мыслях, которые терзают меня, когда сон ускользает от меня. Как почти каждую ночь я вижу, как она умирает. Моя собственная смерть наступает вскоре после этого. Это всего лишь сон, скачущие мысли и страхи, превращенные в события, которых не существует. Но эта реальность кажется такой близкой. Как будто это всего лишь единичный случай из реальности.
— Я боюсь за нее и за тебя, Деклан. — Я встречаюсь взглядом с братом, заставляя страхи моих ночных кошмаров утихнуть. — Я серьезно, Деклан. Я просто пытаюсь помочь тебе. — Я знаю, что он пожертвовал бы своей жизнью ради меня. Я знаю, что он никогда не введет меня в заблуждение. Глубоко внутри я знаю, что его намерения чисты. Но ни унции меня это не устраивает. Он безжалостный, бессердечный человек с репутацией эгоиста и черствости. За исключением нас. За исключением семьи.
Чувствуя беспокойство, я подбадриваю его.
— О чем ты думаешь?
— О возможности сбежать, деньгах, чтобы скрыться… и следопыте.
— Если она это сделает, это может означать, что она виновна, — говорю я, словно это объясняет все.
Зная Картера, он не успокоится, пока не разберется в произошедшем. Он не оставит это просто так. Он никогда не будет ей доверять. Никогда не примет ее полностью. Это осознание пронзает меня, как нож, и я едва могу слушать, как он продолжает:
— Если она возьмет его, мы увидим, что она с ним сделает. — Я молчу, позволяя реальности осознаться.
Он добавляет:
— С кем она контактирует. Это может дать ей возможность приспособиться к этой жизни на ее собственных условиях.
Я отвечаю единственной вещью, которую я знаю как истинную в данный момент.
— Я не хочу давать ей возможность уйти.
— Скажи ей, что ты не хочешь, чтобы она это делала. Чтобы она знала, что ты чувствуешь, но все равно дай ей возможность выбора.
Вариант.
Болезнь бурлит в моих кишках. Она примет этот вариант, и он это знает. В этот момент я его ненавижу.
— Скажи охранникам, чтобы пропустили ее, если она уйдет, — мы будем следить за ней и следовать за ней.
Я быстро отвечаю ему: — Этого не произойдет.
Он рассеянно постукивает большим пальцем по столу. — Надеюсь, ты прав, — отвечает он.
Я не скрываю защитной реакции, когда выдавливаю: — Да.
Большие старинные напольные часы мерно тикают, в воздухе царит напряжение.
— Я думаю, я подвел тебя тогда. С мамой. Это было… тяжело, слишком тяжело. — Замечание Картера встречено молчанием. — И я думаю, что я, возможно, подвел тебя в эти последние годы, — говорит он с искренним раскаянием.
Я едва могу думать о нем и его чувствах, когда он пытается оттолкнуть единственную женщину, которую я когда-либо любил. Я никогда ничего у него не просил. Я отдал свою чертову жизнь этой семье. Она — все, чего я когда-либо хотел.
— Деклан, что бы ни случилось, я здесь для тебя. Я сделаю все, что ты считаешь лучшим, когда дело касается Брейлинн.
— А если я не хочу этого делать?
— Тогда мы не будем. Это так просто. — Немного облегчения снимает напряжение в моих плечах, и я чувствую, что могу дышать впервые с тех пор, как он рассказал мне, что Ария и Брейлинн разговаривали.
— Прежде всего, мы — одна кровь, и я всегда буду защищать тебя.
Я отвечаю без колебаний.
— То же самое. — Даже в те дни, когда я ненавидел эту жизнь, я любил своего брата. Это истина, которая никогда не изменится.
Время идет, пока я все обдумываю. Пока каждая возможность проигрывается в моем сознании.
— Ты оставишь ее в покое, когда она не примет это? — спрашиваю я его и чуть не сказал — если, а не когда. Ненавижу, что почти усомнился в этом.
— Если она не примет это, даже если у нее есть ясный выход, — говорит он и снова топает ногой, — я думаю, она…
— Что? Скажи это!
— Она не из этого мира. Если она останется, то останется ради тебя.
— Когда она останется, — поправляю я его.
— Когда… когда она останется. И все будут знать, что она любит тебя и не уйдет. —
Я киваю, встречая его прямой взгляд.
Брейлинн останется. Она знает, что так лучше. Она знает, что я защищу ее. Она любит меня. Она останется.
Глава 17
Деклан
Проходит час, потом еще один, пока я сижу один на кухне, следя за камерами в спальне. Половина меня ждет, что она позвонит матери или сделает что-то еще, кроме того, что она сделала. Она лежит в постели, читает книгу, изредка поглядывая на дверь.
Я знаю, что она ждет меня, но я пока не готов ей противостоять. В словах Картера есть правда. Возможно, я не запер ее в клетке, но Брейлинн в каком-то смысле моя пленница, и она это знает. Не может быть, чтобы она не осознавала этого в какой-то степени.
Никакое количество писем, накапливающихся в электронном письме, и еще больше пропущенных звонков не могут отвлечь меня от этой гнетущей правды в глубине моего сознания. Даже уведомления от ФБР и письма от окружного прокурора не имеют достаточного веса, чтобы отвлечь мои мысли от Брейлинн.
С растущей тревогой я удаляю сообщение за сообщением и письмо за письмом. Свободное время — это всего лишь время, накопленное. Половина этих сообщений могут быть бомбами замедленного действия, и мне, блядь, все равно.
Джейс сказал, что он вмешается, но прошли годы с тех пор, как кто-то другой занимался этими вопросами. В последний раз, когда я послал кого-то другого, чтобы занять мое место, полученное сообщение было неуважением. Но это Джейс, а не Нейт. Нейт, появляющийся, чтобы уладить… проблемы, говорит одно громко и ясно: это не стоит моего гребаного времени. Это одна из причин, по которой мне лучше самому со всем разобраться. Контроль, присутствие, даже авторитет лучше подходят для моей должности. Не раз я пытался привлечь Нейта, провести встречи и занять эту должность. Ни разу это не было принято хорошо. По одной и только одной причине я буду осужден на этот ад до конца своих дней — я гребаный брат Кросс.
Нейт не такой. Он очень похож на Сета и еще нескольких членов нашей семьи. Он давний друг, который не раз доказывал свою преданность, и поэтому заслужил свою репутацию и власть. Всякий раз, когда моим братьям приходилось отступать в прошлом, он вставал на их место. Я бы, черт возьми, не выжил без него.
И все же… он не один из нас и никогда не будет одним из нас.
Брейлинн тоже.
План Картера, этот выбор, который он хочет предоставить Брейлинн — это дурацкая затея. Она не одна из нас… пока. И я не могу позволить ей доказать этот факт так ясно всем нам. Я не могу и не буду.
Выключая телефон и убирая его в карман, я хотел бы избавиться от этих мыслей, но все возвращается к ней и к тому, что все подумают. Что они скажут. Сценарий за сценарием проигрываются в моей голове, пока я возвращаюсь к ней.
Глухой стук моих шагов становится все громче и громче по мере того, как я приближаюсь. Есть только один способ, чтобы это закончилось ограниченным кровопролитием: Нейт распространяет слухи о том, что другие мужчины предали меня, и она взяла на себя вину за это, пока я не узнаю правду. Все мужчины, союзники и враги, верят в это. И Брейлинн остается верной и близкой мне по отношению к ней.
Любая другая альтернатива и все рушится. В этой жизни это означает угрозы и смерть, аресты и даже войну. Все всегда ждут момента слабости. Мы проходили через это снова и снова.
Мужчины поверят в то, что я им сказал. И она будет моей идеальной покорной. Никакого другого исхода я не приму.
Из-за необходимости контролировать каждый аспект этой фигни я открываю дверь, а затем закрываю ее за собой с большим гневом, чем намеревался.
Короткий вздох Брейлинн и ее великолепные темные широко раскрытые глаза, устремленные на меня, вызывают у меня неожиданную реакцию.
Мне жаль ее. Я полон вины за то, что втянул ее в это, и мне жаль, что у нее больше нет выбора.