Кладбищенскую часовню град обошел. В нее набило много снега, и холодный ветер под сводом тот снег долго крутил, о чем сторож Смуглый рассказывал: «Разладилось сразу после похорон капитана Саввы Кожинцева. Мокрый профиль его проступил как раз на беленой стене супротив могилы. Народ ходил, дивился. В грязном пятне каждый безошибочно узнавал облик покойного — как живого. Получая приказы замыть нечистое пятно, я проделывал это шесть или семь раз. Озлившись бесплодностью, заступом начал скоблить штукатурку. Как дело закончил, начал замешивать глину, чтобы стену подмазать. Тут услышал в часовне свист.
Заглянул. В часовне снега насыпало по щиколотку и пуржит. Бросился за подмогой к землекопу. Зашли в часовню. Теперь по полу вода рябит. Землекоп, перепуганный, за братом побежал. Я хоть дрожу, а стену глиной мажу. Землекоп вернулся. С ним Федор Петухов. Входим. Из-под купола снежит. На снегу чьи-то следы. Будто в сапогах ходили. Каково? В толк не взять, отчего по одну сторону двери жара, а по другую — морозит. Не скоро люди пришли. Пол в часовне сухой. Часовня сухая. Одни нам поверили. Другие заподозрили сговор, надувательство. Стену больше не мазали, не белили. Что толку утруждаться? Лик покойного капитана задержался вроде навсегда. На него глядят рты разинув. Молятся даже, уверовав, что святой капитан-то. Был покойный человеком тишайшим, убогим подавал».
Не менее интригуют происшествия в деревне Будайке, что ныне на территории Чебоксар, в Чувашии. Повествование свое Ю. А. Крыницын начинает с того, что в доме солдатской вдовы Ксении Чапаевой летом 1886 года выпал снег. «Погоды стояли жаркие, — рассказывает краевед. — Ближе к концу июля зной сменился ливнями. В избе в присутствии старушки Клавдии Степановны и малолетней Дарьи начало чудесить.
Самостоятельно распахнулись створки шкафа. На пол посыпалась посуда. Ни одна чашка не раскололась. У пола посуду что-то замедляло и бережливо расставляло по сторонам. В горнице стекла, выпавшие из рам, не разбились, улеглись на скамью. Слышался посторонний громкий кашель. Звук этот перемещался то быстро, то медленно. Время было позднее. Горела свеча в подсвечнике. Свеча, поднятая под потолок, принялась копотью фитиля выводить каракули.
Желая защитить внучку, старушка схватила ухват и ударила по свече. Зря сделала. Чугунные колосники из печи вылетели. Морозный ветер из печи засвистел, завыл. Снег возобновился. Клавдия Степановна девчушку подхватила — и на улицу, соседей звать. Улица оказалась полной народу. Все в небо смотрят. Там языки красного пламени гуляют. Один язык на сухостой лег. Трава мигом зашлась. Беспокоясь за оставленное без присмотра добро, все к избам припустили. А там разор. На потухшем сухостое тоже неладно».
Краевед не ограничивается перечислением убытков, причиненных жителям Будайки, «пока они небо с опаской обозревали». Он убытки, если уместно так выразиться, живописал, заостряя внимание «на издевательствах неувиденных и непойманных злоумышленников». Читаем: «В одной избе стеганое одеяло прожжено в пяти местах, намочено, туго закатано и припечатано к косяку вилами. В другой избе испорчены все крынки и чугуны. Донышки ровно срезаны. Половики изодраны в клочья. Из пустой колыбели постель вынута, на полати перенесена. Из колыбели исчезли скрепляющие деревянные гвозди, она рассыпалась. Веревки от нее отыскались на шее теленка, лежащего в хлеву».
Не обошлось без привидения «белого, пухового», появившегося на рассвете, как только взошло солнце. Деревенский староста Г. Сокольников рассказывал: «От моей давно покойной матушки знаю, что здесь в старину в избах летом тоже снег падал, что на снегу находили следы онуч и сапог. Появлялись люди бесплотные. Через них не проникал солнечный свет. Как живые, отбрасывали люди тени, но не знали преград, проходя камень, дерево, воду, огонь. Сам я такого человека однажды повстречал стоящим у окна. Прикрикнул, спугнул. Видение замешкалось и в пол ушло. На подоконнике на инее остался отпечаток ладони. Знаки остались. Что за знаки были, хотел бы знать. Не знаю. Мудреные для моего разумения знаки».
Изложенные в книге Ю. А. Крыницына сведения о паранормальных явлениях в нашей глубинке неотличимы от свидетельств о загадочных явлениях, получивших в западных странах название «полтергейст» или «шумный дух». Краевед познакомил читателей с редчайшей — снежной — его разновидностью, оставив без ответа вопросы: «С какой целью феномен пугает и мучает людей? И есть ли цель?»
Старейший российский исследователь полтергейста Ю. А. Фомин, исходя из богатого личного опыта многочисленных контактов с ним, пришел к выводу о том, что его деятельность отнюдь не бессмысленна, вполне осознанна, целенаправленна. Полтергейсты как проявления нечистой силы — непревзойденные ловцы душ, демонстрируют надприродные, потусторонние чудеса, имитирующие «информационные комплексы умерших людей», подчиняют себе, повергая в зависимость, которая сильнее наркотической. Так ли это — будем разбираться.
Глава 4ЗАРУБЕЖНЫЙ ПОЛТЕРГЕЙСТ
И тут не соскучишься
Один из самых ранних случаев полтергейста, зафиксированный в исторических хрониках Европы, приключился в немецком городке Бинген-на-Рейне в 355 году. Как сообщил безвестный хроникер, тогда по узким городским улочкам «камни летали по воздуху по собственному желанию… спящих выбрасывало из постелей, прокатывались по улицам грохочущие и трещащие шумы…»
А у мирового судьи Джона Момпессона все началось с того, что в середине марта 1662 года он выехал по служебным делам в соседний город Лудгаршалл (графство Уилтшир, Англия). Остановившись в доме местного судебного пристава, Джон услышал на улице барабанный бой и поинтересовался его причиной. Пристав с досадой сообщил, что вот уже который день по городу шатается какой-то бездельник, барабанным боем призывающий подавать ему милостыню. Момпессон, услышав это, повел себя решительно: он приказал барабанщика задержать и изъял у него самое ценное, что у того было, — барабан. Не слушая слезных просьб вернуть орудие пропитания, Джон выставил попрошайку и забыл о нем.
Примерно в середине апреля 1662 года он выехал по служебным делам в Лондон, незадолго до этого получив посылкой от судебного пристава, согласно распоряжению судьи Лудгаршалла, конфискованный барабан. Это и повлекло за собой таинственные явления. Когда 4 мая Момпессон вернулся домой, жена рассказала ему, что ночью всех домашних страшно напугали воры, которые так громко стучали, что едва не разнесли весь дом.
Не прошло и трех суток, как судья и все домашние проснулись от грохота: кто-то ломился в дверь и стучал в стены дома. Момпессон, вооружившись двумя пистолетами, решил проверить, кто же эти наглецы. Распахнув входную дверь, судья остолбенел: за ней никого не было. Тут же раздался стук в другую дверь, но когда Джон дошел до нее, там тоже никого не оказалось. Момпессон обошел дом вокруг, подозревая, что злоумышленники спрятались в саду, но ничего подозрительного не обнаружил.
Вернувшись, судья выяснил, что звуки не прекратились: теперь неизвестный маршировал по крыше, выбивая на барабане четкую дробь. Время от времени в доме раздавались глухие удары и какая-то странная возня. Барабанный бой продолжался в течение пяти суток. Затем наступил перерыв на 3 дня, и продолжился с новой силой. Удары начинались в тот самый момент, когда семья ложилась спать.
Спустя месяц таинственный барабанщик начал стучать по стенам внутри дома, а затем переместился в комнату, где хранился конфискованный барабан. От ночи к ночи все повторялось: слышались звуки как бы проносившегося над крышей вихря, а потом раздавался барабанный бой. В начале ночи дробь была очень громкой и частой, но затем в течение двух часов она постепенно затихала.
Примерно с середины июля невидимый барабанщик стал перемещаться по дому, к старым звукам прибавились новые. Иногда домочадцы слышали, будто где-то сыплется на пол горох, или кто-то пилит дерево, или по комнатам вдруг проносится табун невидимых лошадей.
После этого наступил трехнедельный покой. За это время жена Момпессона успела родить и оправиться после родов. Но вскоре полтергейст объявился вновь и принялся наверстывать упущенное: в сентябре детские кроватки в присутствии домочадцев и посторонних лиц испытывали столь мощные удары, что было удивительно, как они вообще их выдержали. Барабанщик, видимо, перепутав дом с плацем, целый час подряд выбивал различные военные сигналы, но особенно часто зорю.
Но и это было еще не все. Под матрацами детских кроваток вдруг начиналось царапанье, будто железными когтями. Когда дети в страхе вскакивали и бежали в другую комнату, звуки скребущих когтей упорно сопровождали их по пятам.
Вечером 5 ноября в дом судьи пришел пастор Крэг с подкреплением в лице соседей. Пастор опустился на колени у постели детей и начал молитву, но не тут-то было. На глазах у всех по комнате пошли гулять стулья, и все, что могло двигаться, тут же последовало за ними. У детей сорвало с ног и перебросило через головы башмаки. От кровати со скрежетом оторвался деревянный брус и стремительно полетел к пастору. Мягко, словно перышком, задев того по бедру, он вдруг погасил скорость и упал на пол.
После этого разгул таинственного невидимки не закончился. Иногда он наносил такие удары по стенам, что их было слышно даже на значительном расстоянии от дома, а некоторые соседи, жившие в миле от судьи, несколько раз вздрагивали от страшного грохота.
В конце декабря 1662 года барабанный бой раздавался уже реже, пока, наконец, не послышался звук, похожий на звяканье монет. Жена судьи по этому поводу заметила, что было бы неплохо, чтобы и им принесли денег в качестве компенсации за пережитые напасти. «Шумный дух» на это отреагировал своеобразно: на следующий вечер соблазнительный звон монет раздавался уже по всему дому, но самих денег так и не нашли.
В начале января 1663 года полтергейст, видимо, забавляясь, немного погудел в камине, а затем напугал домочадцев воплями «Ведьма! Ведьма!». Однажды, вернувшись с прогулки, семей