Что ни дом, то с полтергейстом
В местечке Борли (графство Эссекс, Англия) при местной церкви стоял дом приходского священника. Его построил принявший в 1863 году приход преподобный Генри Булл, после смерти которого должность духовного пастыря унаследовал его сын Гарри, очень интересовавшийся спиритизмом. С этого момента в доме и вокруг него стали происходить странные вещи, которые, по убеждению прихожан, были делом рук привидений. На первых порах они не показывались людям, проявляли себя только как полтергейст и не слишком безобразничали.
Но в начале 30-х годов XX века, через несколько лет после того как умер и Гарри Булл, а в доме поселился новый священник, преподобный Фойстер с женой Марианной, «шумные духи» вовсю распоясались.
Прихожане рассказывали, что в окнах дома нередко мелькали таинственные огни, на стенах непонятным образом возникали разные надписи, из дома подчас доносились дикие крики, а иногда из него во все стороны летели камни. Случалось, что мимо дома проезжала призрачная карета, запряженная такими же призрачными лошадьми. Появлялись призраки и в соседних домах (правда, значительно реже и вели они себя там не так активно). Говорили также, что время от времени в пустой церкви сам собой начинал играть орган и слышалось пение псалмов, а по церковному двору прогуливался призрак монахини.
Особенно безобразные выходки «шумных духов» случались в присутствии Марианны, и нередко они были направлены против нее. В перепуганную женщину летели разные предметы, мебель в ее комнате передвигалась сама собой, в буфете разбивалась посуда, одежда оказывалась выброшенной из шкафов на пол, а на стенах появлялись надписи с требованием молиться за усопших, чьи призраки хулиганили в доме.
В конце концов преподобный Фойстер обратился к известному лондонскому психиатру и экстрасенсу Гарри Прайсу с просьбой провести тщательное обследование дома. В свое время Прайс основал в Лондоне Национальную лабораторию психических проблем и был избран иностранным членом Американского общества психических исследований. Прайсу удалось восстановить драматический сюжет возникшей в XIV веке тайной любовной связи, в результате которой была убита монахиня. И случилось это на том самом участке земли, где пять столетий спустя построил свой дом преподобный Генри Булл. Впоследствии по результатам своих изысканий Прайс выпустил две книги.
Прожив в доме 6 лет, Фойстеры переехали. После этого чудес там поубавилось, но Прайс, арендовав загадочный дом, продолжил его обследование вместе с помощниками. Однако загадочные происшествия в доме вскоре почти совсем прекратились, а когда истек срок аренды, Прайс не стал ее продлевать и уехал в Лондон. Несколько лет дом простоял пустым, а в январе 1939 года в нем вспыхнул пожар, спаливший все дотла.
Не обошел полтергейст своим вниманием и Францию. 23 мая 1894 года адвокат Альфонс Риондель передал парижскому психиатру Августу Дарье, основательно изучавшему всякого рода мозговые аномалии, дневник, который вел полтора года. Врач, ознакомившись с содержимым пухлой тетради и не найдя ничего полезного для фундаментальной науки, переслал ее известному астроному Камилю Фламмариону, увлеченно работавшему над книгами о феномене призраков и привидений. Ученый, воспользовавшись несколькими отрывками из записок адвоката, отложил их до лучших времен.
Спустя век марсельское книгоиздательство «Око» опубликовало едва не канувшую в Лету рукопись полностью. В предисловии приведен примечательный пассаж: «Бодрствование и сон — две чрезвычайно важные составляющие бытия всякого человека. В экстремальных условиях бывает довольно трудно понять, когда мы спим, когда бодрствуем. Такие ситуации у психологов получили название снов наяву. Наверняка в семействе мэтра Рионделя не обошлось без подобных сонных заторможенных проявлений, когда с причудливой изощренностью действовал перевозбужденный мозг каждого. Отнюдь не шумный и настырный призрак действовал. Дарье напрасно отклонил благоприятный шанс послужить тогда еще не окрепшей психиатрии. Он, не помыслив о последствиях, таким образом распахнул двери для всевозможных «сверхъестественных» толкований».
Но так ли это, правы ли издатели? Судить можно, окунувшись в переполненные мистикой кошмарные ночи Альфонса Рионделя. Что мы и сделаем, очертив похожую на детектив канву далеких событий.
Начнем с точки отсчета — с печального дня, когда, собственно, был запущен мистический сценарий спектакля, где главным режиссером, судя по всему, выступил его величество полтергейст. Адвокат свидетельствует:
«Мой брат был намного моложе меня, а умер он накануне своего сорокалетия от малярии, которую привез из колоний, где служил инженером сети телеграфных станций. Думаю, что неустроенный быт, скитания, лишения столь рано свели его в могилу. Брат по натуре был раним и деликатен, опасался, что жалобы на недомогания могут встревожить мать, меня, сестру. И когда вечером 1 апреля было от него получено полное оптимизма письмо, в котором подчеркивалось, что здоровье его как никогда великолепно, мы с легким сердцем разошлись по комнатам. Увы!
За полночь я был разбужен каким-то жутким грохотом. Создавалось впечатление, будто некто катал по паркету тяжелые булыжники. Зажегши газовый светильник, я не обнаружил никого. На всякий случай заглянул под кровать. Пусто. Почему-то сделалось тревожно и страшно. Я, эмоционально непробиваемый человек, понял, что близок к помешательству. Казалось, что стены вот-вот обрушатся на меня, что воздух сгустился, непригоден для дыхания, налит серым свинцом.
Уснуть так и не удалось. Утром матушка и сестра осторожно осведомились: не заметил ли я ночью странностей? Не дожидаясь ответа, они поведали, что кто-то невидимый катал по паркету в их спальнях невидимые камни. Я рассеянно кивнул в ответ и, не отдавая отчета, почему поступаю именно так, бросился на вокзал. На поезд, отправляющийся в Марсель, где холостяком проживал брат, успел. Успел на похороны. Друзья брата сказали, что не знали моего адреса, поэтому не уведомили меня телеграммой. Назвали они и время кончины. Душа брата отлетела к небесам без четверти два, именно тогда, когда в наших комнатах начал шуметь невидимка.
С сестрой мы решили, что мать, у которой больное сердце и полная глухота, ни в коем случае не должна ничего знать. Матушка узнала. Ночью с 5 на 6 апреля она разбудила меня, обливаясь слезами. Сказала, что кто-то стучит в ее дверь настолько сильно, что та ходит ходуном, готовая слететь с петель. Прихватив револьвер, я отправился на поиски шутников. Обследовав дом с подвала до чердака, вернулся в комнату матушки, полный решимости пробыть рядом до рассвета. Стуки в дверь повторились и были настолько сокрушительными, что с потолка сыпалась штукатурка. Просьбы угомониться не дали ничего. Тогда, выждав момент, я предпринял попытку выскочить в холл. Дверь не открывалась. С обратной стороны кто-то грузный подпер ее. Что делать?
Пригрозив, что намерен стрелять, я плечом саданул дверь. Она не открылась. Я выстрелил. Раз, другой, третий. Дверь сама собой широко распахнулась. Я вышел в холл. Послышался гул тяжело перекатывающихся булыжников. В противоположной стороне холла, у выхода на веранду, я заметил слабое свечение по стене, словно луч фонаря, скользнувшее к спальне матушки. Миг — и я слышу голос брата. Определенно его голос. После чего матушка подошла ко мне и сказала: «Ты не должен был лгать. Приходил Джордж. Утешал меня. Просил не переживать и не тревожиться за него».
Этим наши муки не кончились. Больше года по ночам, иногда днем, мы слышим звуки камнепадов, мощных ударов в потолок, стены. Двери сами собой открывались и закрывались. Иногда мы их находили бережно уложенными на пол.
Кошмары пошли на убыль и почти прекратились после ужасного происшествия в купе экспресса по пути в Марсель, куда я ездил распорядиться недвижимостью брата».
То, что приключилось в купе поезда, где, кроме адвоката, находился его друг — преподобный Лайонел Крюшо, приходской священник, по мнению последнего, требовало срочного вмешательства экзорциста, «потому что без мерзких дьявольских сил тут не обошлось». Насчет вмешательства дьявола можно усомниться. А вот редкая разновидность так называемого полтергейста преследования — налицо.
Вернувшись в Париж и отслужив мессу за здравие пассажиров экспресса, «натерпевшихся немыслимого», священник выступил перед паствой с проповедью и раздал листовки-предостережения следующего содержания: «Добродетель истинного христианина зиждется на осторожности и предусмотрительности. Отправляясь в Марсель, я допустил непростительную оплошность, забыв взять с собой Библию, молитвенник и четки. Когда поезд въехал в жерло тоннеля, из-под вагона посыпались снопы искр, запахло гарью. На крышу вагона пришелся удар, сравнимый с ударом молота для забивания свай. Заподозрив, что поезд попал в аварию, я приготовился к худшему. Но худшее было хуже самого худшего. Удары свай начали бить со всех сторон. Освещение погасло. Искры за окном встали белыми фонтанами. Везде чувствовался отвратительный запах болотной воды. Грязная вода, льющаяся потоками, залепила оконное стекло так непроницаемо, что не было видно происходящего снаружи.
Я начал громко молиться. В ответ на мои взывания к Господу из пола в купе начали бить сверкающие искристые фонтаны. Я продолжил молитвы. Когда поезд вышел из тоннеля, фонтаны погасли как не бывало. Но глина, мокрая глина была размазана по полу и не только в моем купе. Во всех купе. Дьявольские сущности попробовали повергнуть нас в грязь. Молитесь о спасении, и с вами не случится такого».
Наивный Лайонел Крюшо не догадывался о том, что молитвы на полтергейст, не жалующий как верующих, так и атеистов, не действуют. Полтергейст возникает, когда ему вздумается, и бесследно исчезает, когда ему вздумается. Значит, он, имеющий свободу выбора, разумен? Не совсем так либо совсем не так. Очень сложный вопрос.
Известный исследователь этого загадочного явления Ги Плейферура ассоциирует полтергейст с «футболом энергий», когда в качестве единственного игрока, его носителя, выступает подсознание человека разумного, обязательно, так сказать, сексуально озабоченного, на пике полового созревания. В случае полтергейста, «прилепившегося» к семейству Рионделя, его появление провоцировала девица на выданье — сестра адвоката. «Обвенчалась она, — итожит исследователь, — и в доме тут же воцарились порядок и покой. Хаос самоустранился.