ы русалку убила, как только бы она появилась. А так ей повезло.
Бросила на комнату заклятие тишины, чтобы своими или русалочьими криками не разбудить ни родителей, ни соседей. Зажгла последнюю свечку, сказала формулу. К моему мрачному удовлетворению Мила появилась в круге почти мгновенно. Она была ужасно напугана. Случайно увидев себя в зеркале, я поняла, чем. Русалку встретила дикая злобная ведьма с огромными черными глазами-омутами, кривой усмешкой, черными растрепанными волосами. Я бы тоже испугалась.
— Я жду объяснений, — процедила я.
— А… э… каких? — промямлила эта идиотка.
— Не смей отпираться и изображать невинность. Убью, — предупредила я. Русалка затравленно закивала. — Зачем ты морочила Володьку? Как тебе удалось стать видимой для обычных людей? Кто тебе помог?
— Я не могу сказать, — пискнула Мила, молитвенно сцепив руки.
— Что? — я говорила негромко, но голос приобрел такие странные дополнительные частоты, что задрожали стекла в шкафу. Вот тут уж и мне стало жутковато.
— Я не могу сказать, — всхлипнула девушка, падая на колени. — Пожалуйста, отпусти меня. Я не виновата!
— Это ты не виновата?! — я была в бешенстве и орала, не таясь. — А кто Володьку приворожил, а потом так нагло кинул? Я что ли?
— Но не я это придумала! — разрыдалась Мила.
— А кто? — громыхнула я. В серванте треснула стеклянная дверца. Черт… Может, она что-то и бормотала, но за рыданиями не было слышно.
— Кто это придумал? — я повторила вопрос, но русалка не отреагировала. — Кто? — рявкнула я. Девушка подняла заплаканное лицо и выдала:
— Емельян.
— Что? — вот уж не ожидала. Я рассчитывала услышать имя Васи, выпытать о демоне, о том, где он сейчас, как его достать… Но бабушкин домовой… Такая новость меня ошарашила, как говориться, сбила с панталыку.
— Сейчас мы у него спросим, — мрачно пообещала я.
— У тебя ничего не выйдет, — всхлипнула русалка, по-прежнему с ужасом глядя на меня.
— Это еще почему? — поинтересовалась я, доставая из ящика свечи на еще один круг.
— Потому что использовать можно только один круг за раз, — пискнула Мила. — Отпусти меня, пожалуйста.
— Ага. Щазз, разбежалась. Приворот сними с Володьки вначале, а там разберемся.
— Конечно-конечно, сию минуту, — мелко закивала русалка. Она закрыла глаза и начала нашептывать какое-то заклинание, подняв руки к лицу. Я тоже чуть прикрыла глаза, следя за ее руками. Магическим зрением, которое я так активно тренировала последние два месяца, видела, как проворные пальцы русалки доставали из воздуха что-то, похожее на сиреневый газовый платок. В книжке было описание русалочьего приворота. Это был он. Девушка собрала приворот в ладонь, а потом споро запрятала его в небольшой кулон в виде зеленоглазой совы у себя на груди. Она открыла глаза и умоляюще посмотрела на меня.
— Все. Готово. Теперь ты меня отпустишь?
Бросив на нее суровый взгляд, я шагнула к столу. Там лежал маятник, которым за это время научилась пользоваться. Он подтвердил, что заклятия на Володьке больше нет.
— Отпущу, — хмуро пообещала я, подходя ближе к кругу. Русалка от меня шарахнулась, прижимаясь к противоположной стенке круга, как к крепкой, настоящей стене. — Иди сюда, сейчас Емельяна вызывать будем. Очную ставку устроим.
Мила отрицательно потрясла головой и еще крепче прижалась к магическому барьеру. Хм, по-хорошему не желает, придется доставать. Я протянула к ней руку, совершенно беспрепятственно проходя сквозь преграду. Русалка, которая до этого, кажется, считала себя в относительно безопасности, смотрела на меня с таким непередаваемым благоговейным ужасом, что я не выдержала и спросила, в чем, собственно, дело.
— Сквозь барьер никто не может проходить, — трясущимся голосом ответила Мила, когда я взяла ее за руку. — Это невозможно…
— Меня забыли предупредить, — буркнула я. — Следующий раз учту. А пока хватит брыкаться.
Мила смирилась и затихла. Я без проблем вытащила ее из круга и, прежде чем отпустить, спросила:
— Ты понимаешь, что бежать тебе некуда?
Она кивнула.
— Если только что-то попробуешь учудить, — прихлопну за Володьку. Ясно?
Мила снова кивнула.
— У меня с тобой будут проблемы?
Она замотала головой.
— Вот и славно, — я отпустила пораженную Милу. Тут как-то некстати вспомнились слова домового, что леший и русалка в меня не верили. Зря, нельзя недооценивать ведьму, особенно начинающую. Особенно если она мстит за любимого, даже если сама ему не нужна.
Я старалась очень, работала, как говорится, с душой, с огоньком, но домового вызвать в круг у меня не получалось.
— Если Емельян рядом с сердцем дома Тикусы Владимировны, а я думаю, он там, то вызвать его у тебя не выйдет, — дрожа как осиновый лист, встряла Мила.
— Это почему?
— Потому что он не хочет, чтобы ты его спрашивала сейчас. Хочет, чтобы ты к нему в Крынычки приехала, — прошептала русалка. — Это же все он устроил. И с Васей, и меня в город..
— Что? Что значит 'все это с Васей устроил'? — я наивно думала, что до этой новости я была в ярости. Оказывается, то были цветочки, так, немножко рассердилась.
Русалка вся сжалась в комочек и снова расплакалась.
— Я, правда, была против, — она боялась рассказывать, но боялась и молчать. Поэтому бормотала что-то сквозь плач. До меня временами доносились лишь обрывки слова. — И Никифор не хотел…. но если Емельян сказал…. что нужно…. то не спорить же с ним! Все равно ж бесполезно…. он же у нас старший. Да еще… и ведьмин домовой! С таким и не поспоришь…. Я с самого начала говорила…. что нельзя мне приближаться к твоему. Нельзя…. Я не хотела!.. Но Емельян сказал, что надо, значит…
— Значит, надо, — закончила я за нее. Не знаю почему, но я ей поверила. Более того, пожалела. Напугала до полусмерти исполнителя, а разбираться нужно с тем, кто все это придумал. Я вздохнула, глянула на часы. Вот черт, уже полчетвертого… А я удивляюсь, что глаза слипаются. Хорошо, завтра суббота, можно чуть-чуть поспать. Но недолго, с раннего утра побегу к Володьке. Не хочу оставлять его одного.
— Ну ладно, хватит рыдать, — проворчала я. — Тут ночевать останешься или к себе поедешь? Должна же ты была в городе где-то жить…
Русалка вытерла слезы, но казалась смущенной и бросала на меня робкие взгляды.
— Теперь-то что? — вздохнула я.
— Мне нужно в ванную.
— Могла и раньше сказать, — буркнула я.
— Это не то, о чем ты подумала! — принялась убеждать меня Мила, искренне удивленная предположением. — Я просто так домой попаду, в Крынычки, — увидев мое недоумение, добавила. — Через водопровод. Я думала, ты знаешь…
— Нет, не знала. Но пойдем, — я устало махнула рукой, сняла заклятие тишины с комнаты, отвела смущающуюся девушку в ванную. Отрешенно пронаблюдала за тем, как русалка растворяется в воде, закрыла кран, вернулась к себе и плюхнулась на кровать. Уже даже спать не хотелось, настолько устала. Просто выключилась. Первый раз в жизни заснула, не раздеваясь.
Так, яйца, хлеб, сыр, современный аналог любимого Вовкой 'Янтаря', масло, лук, ветчина, сок, печеньки, пачка кофе. Я быстро сновала между стеллажами, проверяя покупки по списку. Кормить Володьку чем-то надо, а у этого холостяка, как вчера выяснилось, даже хлеба в доме нет. Я тихонько отворила дверь в подъезд, надеялась незамеченной проскользнуть к другу в квартиру. Но от внимания бдительной соседки, бабы Вали, ничто на свете не скроется.
— Тиночка, ты, — сердечно улыбаясь, поприветствовала меня старушка, раскрывая дверь соседней квартиры. — А что ты так рано к Володеньке? Что-то случилось?
— Он простудился сильно, баб Валя, — нашлась я.
— Ой-ой-ой, — забеспокоилась она. — То-то ты его вчера домой привела. А я уж думала, что серьезней стряслось, а простуду ты вылечишь. Ты его девушке звонила?
Вот же зараза! По больному ударить норовит. И вроде бы ненароком. Именно поэтому милую тихую старушку никто не любит.
— Вы о Миле, баб Валь? — я улыбнулась и похлопала ресницами. Пусть не думает, что ее существование для меня новость или неожиданность, тем более неприятная.
— О ней, о ней, — обрадовалась собеседница моей догадливости. — Так ты ей позвонила?
— Она знает, но, к сожалению, приехать не может. Она в командировке в Москве.
Боже мой, что я несу? Старушка сокрушенно покачала головой:
— Ай-ай-ай, в Москве… Надо же. Знаешь, Тиночка, эти подружки современных мужчин… Это все от лукавого, а к тебе вот Володенька совсем иначе относится. И ты к нему тоже, ты бы от него, поди, в Москву не укатила бы, да и он бы тебя не бросил.
— Баба Валя, Вовка мне друг, тут моя и его половая принадлежность не имеет никакого значения, — усмехнулась я, надеясь прикрыть поскорей щекотливую тему. Мне только повышенного внимания к нашим с Вовкой взаимоотношениям не хватает.
— Ну, конечно, как скажешь, — улыбнулась старушка, самым недвусмысленным образом мне подмигивая. Понятно. Она меня давно замуж за Вовку выдала. Лет пятнадцать назад точно. А я все никак не оправдаю ее надежд.
— Я пойду, баб Валя, — я решительно вставила ключ в замочную скважину. — Приятно было повидаться. Но мне еще гриппозного лечить, у него температура.
— Лечи-лечи, — благословила старушка и скрылась за своей дверью. Откуда берутся только такие любопытные?
Заглянула в спальню. Там было темно, серый свет зимнего утра пытался проникнуть сквозь портьеры, но ему это не удавалось. Вовка спал. Я прислушалась к его дыханию, а потом пошла на кухню, разбирать сумку и готовить все к завтраку. Из вчерашнего нетронутого салата сделаю яичницу по-болгарски, вкусно и быстро. Прежде чем приняться за готовку прошла по квартире. Русалка привораживала качественно, чтобы приворот в разлуке силы не терял, везде расставила 'привязки', - где фотографию, где тюбик помады, а где и просто кусочек приворота. Да, с Вовки русалка заклинание сняла, но квартиру чистить мне за ней самой нужно. Я ходила из комнаты в комнату, закрыв глаза, высматривая 'привязки', слабо мерцающие фиолетовым светом. Так поиск шел быстро. Не прошло и десяти минут, как все свидетельства пребывания русалки в Вовкиной жизни были сконцентрированы в одной коробке и нейтрализованы. Хотелось наложить отворотное заклятие на фотографии, но я сдержалась. Вовке важен чистый эксперимент.