— Демиургами… ты ведь имеешь ввиду разработчиков корпорации?
Книжная Лакомка тяжело вздохнула:
— Эта часть истории для меня скрыта, Син. Об этом знает разве что Ректор. Но важно другое. Не находишь, что твоя история слишком похожа на ту, о которой я тебе рассказала?
— И чем же?
— Регалии, Син. Помнишь, я сказала, что на тебя влияют расы, класс и.. регалии? Зная имя, можно предсказать будущую судьбу. Тари, чья судьба неразрывно связана с навой. Тари, получивший имя Мантикор, историю которого ты знаешь. История меняется, но повторяет сама себя. Падший кот, нава и Пустота.
— Я и Ласка, — подытожил я.
— А теперь вернёмся к моему первому вопросу, Син. Хочешь ли ты спокойной жизни, или продолжишь идти уготованным тебе путём? Неназываемое зло собирается вернуть себе имя и жизнь. Я не знаю как именно это должно случится, но бог Пустоты желает возродиться вновь. И вы — ключ к этому…
— Магистресса Лакомка, — внезапно прервала её эльфийка Эрфи, левой рукой касаясь огромного зеркала слева от входа. — К нам гости.
Отражение в зеркале покрылось рябью и вместо комнаты на нём появился Танатос, уверенным шагом направлявшийся к башне Знаний…
12. Между доменами 1/2
— Почему вы заметили его только сейчас?! — резко встала из-за стола Лакомка.
— Он использовал жреческую магию. Мы и сейчас его видим, только потому, что он этого хочет.
— Мортис! — выругалась Лакки. –Эрфи, займи его чем-то.
— Чем? — всполошилась блондинка.
— Скажи, я зачищаю свои владения от одержимых. Придумай что-то! Селиса — свяжись с Харо Книгозмеем, ты знаешь, что делать. Лесат — приготовь портальную комнату. Полетишь с ними. Пошли, Син, Ласка. Доставим вас в Академию.
Лакки направилась в сторону лестницы, откуда вылетали пушистики с крыльями, вынося пищу. Но разговор с нами она явно планировала закончить не так, потому продолжила его уже по пути.
По узкой крутой лестнице вверх идти было неудобно. К тому же магистр спешила, перепрыгивая по две три ступеньки совершенно непонятным для меня образом. И при этом продолжала прерванный разговор:
— Играть или нет по правилам Ректора — дело твоё, Син. Первоначальный план с магией пустоты провалился, и великая Миссия Доминиона сейчас реализуется иначе. Но постичь все его замыслы, не дано, ни мне, ни тебе. И помни, что в большой игре есть ещё игроки. Принцы безумия и всё, что связано с неназываемым злом, навсегда закроет для вас обоих возможность нормальной жизни.
В голове снова всплыл рассказ безумного магистра. На первый взгляд ситуация совсем не располагала обсуждать это, но слово было сказано. И если подумать, нервничающая Лакомка может сказать куда больше, чем спокойная, и ведущая диалог по запланированным заранее рельсам.
И я решился:
— Разве идея не состоит в том, чтобы спустить безумного бога в мир-темницу для истребления людей корпорации?
Лакомка на миг остановилась и обернулась ко мне, смерив долгим пристальным взглядом:
— Это один из вариантов. Но… союз с Пустотой невозможен.
— Значит, вторжение на Землю будет проходить через стихию Фрактала?
— Отчасти, — нехотя ответила Лакомка. — Но на него наложил лапу орден Тиши. И они понятия не имеют, с чем связались.
— А с чем?..
— Оставь секреты Ректора Ректору, да сгинут они в его подвалах. Некоторые вещи не дозволено знать даже его Преданным, вроде меня или Тана.
— Постой, если вы оба с Танатосом на одной стороне, то почему мы бежим?
— У нас одна цель, Син. Но разные средства. Мы оба хотим мира в Доминионе, хотя для него это и вправду не свойственно. У магистра Смерти есть свой секрет, и он тщательно его оберегает. Мир-темница — это угроза для всех нас. Мы зависимы от него. Власть демиургов неограниченна и единственная причина, почему мы всё ещё живы — то, что они не знают о нас. И хватит об этом.
— Тогда зачем ты всё это мне рассказываешь? Чего ты хочешь, Лакки?
— Я хочу, чтобы ты осознавал последствия всех своих решений, а не тыкался как слепой котёнок. Самостоятельной фигурой сложно управлять. Ректору ты противиться не сможешь, это в принципе невозможно. Но и месть, и воскрешение может подарить тебе Пустота. Принцам безумия не нужен Доминион, чтобы вторгнуться в мир-темницу.
— Я хочу отомстить, Лакки. Но я не хочу, чтобы Пустота истребила всё человечество. И моя главная цель — вернуть близких. Разве пустота может мне это дать?
— Может, Син. Скажу честно. Может. Даже ты сам можешь. Но ты, ни в коем случае не должен этого делать. Не так.
— Я? Как?! Ты ведь знаешь всё, Лакомка, и должна понимать, что я попытаюсь!
— Я знаю лишь то, что знают книги, Син! Пустота уже дала тебе такую силу. Прежний ты владел заклинанием «реставрация Стикса», которое дала тебе Неназываемая. Это сила, которой не должно было появиться, и она у тебя не просто так.
— Это заклинание воскрешения?
— Да. Но у него есть критический дефект. Время. Если ты окажешься в мире-темнице и вернёшь с его помощью близких, то получишь чудовищ. Даже несколько секунд после смерти заражают цель пустотой. Так ты вернул Терми, сделав пустотником. Но твои близкие погибли куда раньше. Сейчас реставрация вернёт их больше, чем принцами безумия. Жаль, что ты не помнишь стража храма, которого победил.
— Зачем мне вообще было стирать память! Неужели вы думали, после этого я буду благодарен Ректору?!
— А должен бы! Тот ты, который вернулся оттуда, уже не был человеком и не мог трезво мыслить. То, что ты прямо сейчас не пытаешься утопить в крови оба мира — заслуга Ректора и его сил. Если однажды ты сорвёшь печать, то должен помнить — то заклинание, из-за которого он пошёл на это, применять нельзя ни в коем случае! Разве что в течение первых трёх суток. Дальше вместо людей ты будешь призывать запредельных монстров. Ты ведь не хочешь, чтобы твои родные страдали?
— Постой, то есть мне стёрли память только за этим?
— Это была одна из главных причин. Поверь, диалог с тобой был тогда невозможен, как и наложение сдерживающей печати… Так, мы пришли. Заходи.
Лакомка остановилась перед широкой дверью, и приложив усилие, распахнула её. Лесат вошёл первым, принявшись творить какую-то магию. Волшебные письмена в кругу на полу засияли.
— Запомни, если с местью Пустота тебе и впрямь поможет, но вернуть она тебе не сможет ничего. А связавшись с ней, ты навсегда перечеркнёшь путь обратно, к нормальной жизни!
— А как тогда Ректор…
— Не сейчас, Син!.. Становись в круг. Ласка, ты тоже… Стоп. Ещё кое-что. — Лакомка вынула из инвентаря запечатанный конверт и протянула мне. — Я дала клятву отдать тебе это. Послание от нашего общего… знакомого, скажем так. Связываться ли с ним — решай сам. Он тоже не желает возрождения Пустоты, но… черт, это самый мерзкий тип из местных, с кем мне довелось встречаться. Даже принцы безумия в общении поприятней.
Получен предмет: ультиматум.
И прежде, чем я успел хоть что-то ответить, всё пространство вокруг меня залил белоснежный свет, а когда я открыл глаза — был уже в другом месте.
Интерлюдия: Шестирукая смерть
По мягкому паркету башни Знаний раздавались громкие шаги магистра Смерти. Книжная Лакомка в принципе не любила излишний шум и суету, потому сделала всё, чтобы в её доме было уютно и тихо. Танатос отлично знал характер Лакки, а потому он нарочно столь шумно вторгся в её владения. Все должны вокруг знать. Магистр зол.
— Нельзя, господин Танатос! — пыталась ухватить его за руку Эрфи.
Но, даже оказавшись зажатым между мягких больших грудей эльфийки, изменить намерения магистра не удалось. Мастер Смерти просто пошёл дальше, будто его даже не пытались остановить.
— Магистр, ну пожалуйста! Вы же собьёте магистрессе Лакомке ритуал! Давайте сядем, выпьем чаю, ну?
— Ты мне не интересна, мелочь. Поди прочь, — с лёгким нажимом ответил Танатос, бросив красноречивый взгляд. Девушка застыла, как вкопанная. Перечить магистру Смерти слишком опасно даже ради любимой наставницы.
— Не пугай моих учеников, Тан, — послышался голос магистра Знаний. Лакомка сама спускалась с лестницы навстречу гостю.
Послышался облегчённый выдох эльфийки.
— Лакки, — недовольно отчеканил Танатос. — Кого ты только что отправила портальными вратами в Оазис?
Магистр Смерти чуял прямую ложь. Во всяком случае, в народе ходил такой слух, и проверять его на практике никто не спешил. Поэтому и Книжная Лакомка ответила ему чистую правду:
— Лесата. Ему пока рано участвовать в бойне с одержимыми.
— Ты слишком печёшься об этом… ученике. Сколько раз ты будешь вытаскивать его из задницы? Хочешь, чтобы он был слабаком?
Лакомка мысленно возликовала. Впервые слухи о её маленькой слабости к симпатичному тануки сыграли ей на руку. Что ж, тогда стоит и дальше идти в эту сторону:
— Я не могла позволить ему оставаться в домене, полном фрактальных одержимых. Откуда они все, кстати?
— Это я хотел спросить у тебя, Лакки. Я пришёл сюда за своим учеником. Здесь была печать моей башни.
Печати… это плохо. Хотя чего ещё ожидать от Танатоса? Конечно же, он встроил в знаки своей башни следящие чары. Но он говорит в единственном числе, значит Ласка вне подозрений. Неужели он до сих пор не понимает, что она не его фигура, а действует самостоятельно по личным мотивам?
— Магия траснцендентальной подмены, — отмахнулась Лакомка. — Я имитировала печать твоей башни, чтобы собрать фрактальщиков в одном месте. Кстати, я больше их не ощущаю. Твоя работа?
— Это была не работа, — уголки губ Танатоса расплылись в лёгкой улыбке. — Они просто мешали мне, встали у меня на пути. Так откуда они здесь, Лакки? Ты так плохо следишь за своими подопечными, что среди них появились наркоманы?
А вот тут придётся сказать правду без утайки. Хотя, так даже лучше. Всё равно рано или поздно ей придётся об этом говорить Ректору на собрании.
— Помнишь, владыка просил меня заняться вопросом ордена Тиши?