Ничто теперь не могло изменить судьбу Эльрика, которая была выкована на наковальне будущего, как были выкованы на наковальне прошлого два черных рунных меча. Мог ли Эльрик свернуть со своего пути, ведущего к отчаянию, вечным мукам и гибели? Или он был обречен тосковать, сражаться, чувствовать свое одиночество и страшные угрызения совести в тысячах инкарнаций, быть Бессмертным Героем, преследующим неизвестную цель?
Глава первая
Эльрик сделал шаг вперед и очутился в стране теней. Врата Тьмы растворились в воздухе, исчезли. Крепко сжимая в руке меч Оубека, альбинос огляделся по сторонам. У него возникло такое ощущение, будто он попал в гигантскую пещеру, стены и потолок которой, хоть и находились вне пределов досягаемости, давили на него, прижимали к земле. И Эльрик горько пожалел, что, предавшись отчаянию, согласился подчиниться воле своего демона-покровителя Ариоха.
Йиркана нигде не было видно. Либо брат Эльрика заранее приготовил себе лошадь по эту сторону Врат Тьмы, либо он оказался в этом измерении под другим, чем Эльрик, углом (измерения медленно вращались одно вокруг другого), а следовательно мог находиться и ближе альбиноса к Пульсирующей Пещере, и дальше от нее. В душном влажном воздухе пахло солью. У Эльрика возникло ощущение, что он стоит на дне моря и каким-то непонятным образом дышит морской водой. Из-за густых теней, лежавших повсюду, вдалеке почти ничего нельзя было разглядеть; темно-серое, мрачное небо напоминало огромный купол, покрывший землю. Эльрик медленно вложил меч в ножны, прищурился, вглядываясь в горизонт. К востоку от каменистого плато, на котором он стоял, смутно угадывались очертания гор, к западу — лес. Расстояние до них определить было невозможно, так как на небе не было ни солнца, ни звезд, ни луны. Холодный ветерок раздувал полы плаща альбиноса. В сотне шагов от него росли несколько искривленных деревьев без единого листика, а за ними — на довольно большом расстоянии — возвышался бесформенный валун. Казалось, Эльрик очутился в измерении, где когда-то произошла страшная битва между Законом и Хаосом, уничтожившая все живое. Много ли существовало таких измерений во Вселенной? На мгновение Эльрик представил себе, что его Земля превратится в мир такой же холодный и мрачный, как этот, и ему стало страшно. Он тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и пошел вперед.
Проходя мимо деревьев, он случайно задел одну из веток, которая с треском сломалась, вспыхнула и мгновенно сгорела дотла. Ветер подхватил пепел, унес его вдаль. Эльрик плотнее запахнулся в плащ.
По мере приближения к валуну, альбинос все отчетливее слышал какой-то странный звук. Он замедлил шаг, положил руку на рукоять меча. Кто-то храпел во сне: ритмично, громко.
Внезапно храп оборвался. Зашуршала одежда, что-то звякнуло о камень. Незнакомец явно проснулся и приготовился либо к нападению, либо к защите.
— Меня зовут Эльрик из Мельнибонэ, — негромко сказал альбинос. — Я — чужестранец.
Стрела пролетела на волосок от его черного шлема в форме дракона. Эльрик упал на бок, перекатился по земле. Спрятаться ему было негде: единственным укрытием служил валун, за которым притаился неизвестный лучник.
— Я хотел не убить тебя, а продемонстрировать свое искусство, — сказал бесстрастный голос. — Мне осточертели демоны, которыми кишит этот мир, а ты выглядишь опаснее любого из них.
— Я — простой смертный. — Эльрик поднялся на ноги, выпрямился, решив, что уж если ему суждено умереть, надо принять смерть с достоинством.
— Ты упомянул Мельнибонэ. Я слышал об Острове Драконов. На нем живут демоны.
— Это не так. Мы — обычные люди. Только невежественный человек может считать нас демонами.
— Меня нельзя назвать невежественным, друг мой. Я принадлежу к высшей касте воинов-священников Пама, обладаю древними знаниями и до недавнего времени моими покровителями были боги Хаоса. Когда я отказался служить им, они отправили меня в ссылку в это измерение. Возможно, и тебя постигла та же участь? Ведь мельнибонийцы, насколько мне известно, тоже служат Хаосу.
— Да. И я слышал о Паме. Он находится далеко на востоке, за Плачущей Пустошью, за Вздыхающей Пустыней, за городом Эльвером. Пам — одно из первых Молодых Королевств.
— Положим, он не обозначен только на картах западных варваров, а все остальное — верно. Так ты тоже находишься в ссылке?
— Нет. Я пришел в это измерение с определенной целью. Когда она будет достигнута, я вернусь домой.
— Вот как? Это интересно, мой бледнолицый друг. Я думал, из этого мира невозможно вернуться на Землю.
— Быть может, ты прав, и меня обманули. Если у тебя не хватило сил, чтобы переместиться в другое измерение, значит, и у меня это вряд ли получится.
— О каких силах ты говоришь? Я лишился их после того, как перестал служить Хаосу. Итак, друг, что мы будем делать? Намерен ли ты вызвать меня на дуэль?
— В этом измерении существует лишь один человек, с которым я хочу скрестить мечи, и этот человек — не ты, воин-священник из Пама. — Эльрик вложил меч в ножны, и в ту же секунду его собеседник вышел из-за валуна, снял с тетивы стрелу и положил ее в колчан.
— Я — Ракир, — представился он. — Меня называют Красный Лучник, потому что, как видишь, на мне — алые одежды. Таков наш обычай: каждый воин-священник Пама носит одежды одного цвета. Эта традиция — единственная, которую я соблюдаю. — На нем были алая куртка, алые бриджи, алые сапоги и алая шапочка с алым пером. За спиной у него висел алый лук. Рукоять его меча горела и переливалась подобно крупному рубину. Орлиные черты изможденного лица Ракира, казалось, были высечены из гранита. Он был высок ростом, худ, мускулист; на губах его играла ироническая улыбка, глаза говорили о том, что этот человек пережил многое.
— Странное ты выбрал место для достижения своей цели, — сказал Красный Лучник, сложив руки на груди и оглядывая Эльрика с головы до ног. — Если тебя заинтересует мое предложение, мы могли бы договориться.
— Ты знаешь мир, в который я попал, намного лучше меня, так что я готов договориться с тобой о чем угодно, если это, конечно, не будет противоречить моим планам.
— Насколько я понимаю, ты пришел сюда по важному делу, а покончив с ним, собираешься вернуться домой. У меня здесь нет никаких дел, и я тоже хочу попасть на Землю. Если я помогу тебе, ты возьмешь меня с собой на обратном пути?
— Я сделаю все возможное, чтобы выполнить твою просьбу. Но я не могу обещать тебе то, что может оказаться мне не по силам.
— Разумно, — согласился Ракир. — А теперь скажи, зачем ты сюда пришел?
— Я ищу два черных рунных меча, выкованные в незапамятные времена. Когда-то ими владели мои предки, сейчас же они находятся в этом измерении. Мне сказали, они хранятся в Пульсирующей Пещере, в которую можно попасть через Тоннель под Трясиной. Эти названия ни о чем тебе не говорят?
— Нет. И о двух черных мечах я тоже ничего не знаю. — Красный Лучник потер подбородок, нахмурился. — Впрочем… в одной из священных книг говорилось о каком-то загадочном оружии с черным лезвием, испещренном рунами.
— Рунные мечи легендарны, о них упоминается во всех древних рукописях, им посвящена книга, в которой рассказывается о тех, кто владел или будет владеть ими. Говорят, прочитав эту книгу, можно узнать свою судьбу. В ней заключена история всех времен, и называется она «Хроника Повелителя Бурь».
— Первый раз слышу. В Паме такой книги нет. Боюсь, друг Эльрик, нам придется отправиться в город Амирон. Попробуем узнать у его жителей то, что тебя интересует.
— В этом измерении есть город?
— Да. И ради тебя я готов на некоторое время в него вернуться. Когда-то я жил там, но затем предпочел жить вне его стен.
— Чем тебе не понравился Амирон?
— Трудно сказать. Жители его — глубоко несчастные люди. Образно говоря, их можно назвать угнетенными и угнетателями в одно и то же время. Ни один из них — будь то ссыльный, беглец или простой путешественник — не может покинуть это измерение по своей воле. Они живут в Амироне потому, что им некуда деться.
— Одним словом, Амирон — Город Проклятых.
— Как сказал бы поэт: «О, да!» — иронически заметил Ракир. — Впрочем, иногда мне кажется, что все города одинаковы.
— Странное измерение. Здесь нет ни луны, ни солнца, ни звезд. Иногда мне кажется, что я попал в какую-то гигантскую пещеру.
— Ты недалек от истины. Согласно одной из теорий, мы находимся в сфере, погребенной в необъятной толще скалы. По другой теории, мы попали в будущее нашей Земли после гибели Вселенной. За те несколько дней, что я провел в Амироне, я выслушал тысячи теорий, которые показались мне достаточно убедительными. Многие люди утверждают, что все на свете — ложь. Соответственно, все на свете может быть правдой.
Теперь уже Эльрик иронически заметил:
— А ты, оказывается, не только лучник, друг Ракир, но еще и философ.
Ракир рассмеялся.
— Пусть так. Мои рассуждения привели к тому, что я перестал служить Повелителям Хаоса, и в результате оказался здесь. Говорят, на одной из вечно изменяющихся границ Вздыхающей Пустыни стоит город Танелорн. Если я когда-нибудь вернусь на Землю, друг Эльрик, я обязательно отправлюсь на поиски Танелорна, где разговоры о лжи и правде считаются бессмысленными, где можно обрести покой. Люди просто счастливы тем, что живут в Танелорне.
— Я им завидую, — сказал Эльрик.
Ракир усмехнулся.
— Да. Но боюсь, очутившись в Танелорне, я испытаю горькое разочарование. Легенды тем и хороши, что они — легенды. Когда же сталкиваешься с действительностью, мечты развеиваются, как дым. Пойдем в Амирон, Эльрик. Как ни печально, этот город типичен для любого измерения.
Двое высоких мужчин, — оба отщепенцы, хоть и с разными судьбами, — молча пошли вперед по каменистой равнине.
Глава вторая
По сравнению с Амироном Доз-Кам казался самым богатым и самым опрятным городом на свете. Амирон был расположен в естественном котловане, окруженном скалами, над которыми висел густой грязно-серый дым, скрывающий от глаз смертных и богов полуразрушенные и разрушенные здания, сильно отличавшиеся одно от другого. Наряду с палатками и избушками в городе возвышались дворцы и замки, стояли коттеджи и виллы. Некоторые строения без окон и с небольшой дверью напоминали кучу камней. Тут и там горели небольшие костры; в чадном воздухе пахло гнилью.
— Отличительная черта характера жителей Амирона — небывалое высокомерие, — Ракир сморщил свой орлиный нос. — Впрочем, других черт характера у них нет вовсе.
Эльрик осторожно шагал по кучам мусора и отбросов. Между домами лежали глубокие тени.
— Нет ли здесь какой-нибудь гостиницы, где мы могли бы расспросить постояльцев о Тоннеле под Трясиной и Пульсирующей Пещере?
— В Амироне нет ни гостиниц, ни постоялых дворов. Его обитатели ютятся в своих домах семьями или поодиночке. Здесь собрались люди из различных измерений и времен, поэтому в городе царит разруха.
— Как же они живут?
— Грабят друг друга или торгуют с демонами. Самые храбрые охотятся на крыс в подземных пещерах города.
— С какими демонами?
— Здесь много приспешников Хаоса. Им можно продать душу-другую или новорожденного (хотя дети редко рождаются в Амироне). Иногда за их услуги надо платить сам знаешь чем, если тебе приходилось сталкиваться с демонами.
— Понятно. Значит, Хаос безраздельно властвует в этом измерении?
— Трудно сказать. Однако демонам намного проще попасть сюда, чем в наш мир.
— А ты видел хоть одного демона?
— Да. Это — обычные звероподобные существа: грубые, глупые и достаточно могущественные. Многие из них, прежде чем заключили договор с Хаосом, были людьми. Сейчас они стали уродами и в умственном, и в физическом отношении.
От слов Ракира Эльрику стало не по себе.
— Неужели такая судьба ждет каждого, кто служит Хаосу?
— Тебе виднее, ты — мельнибониец. Воины-священники Пама, за редким исключением, сохраняют свой человеческий облик. Мне кажется, что чем выше ставки в той игре, которую Повелители Хаоса ведут со своими слугами, тем незаметнее изменения, происходящие в их телах и душах.
Эльрик вздохнул.
— У кого же нам узнать о Тоннеле под Трясиной?
— В Амироне живет один старик… — Ракир умолк, наклонив голову.
Послышалось громкое хрюканье. Из темноты на свет высунулось лицо с клыками. Уставившись на Эльрика и Ракира, оно еще раз хрюкнуло.
— Кто ты? — спросил альбинос, положив руку на рукоять меча.
— Свинья, — сказало лицо с клыками, и Эльрик не понял, оскорбило его существо или назвало свое имя.
Из темноты появились еще два лица с клыками.
— Свинья, — сказало одно из них.
— Свинья, — повторило другое.
— Змея, — произнес голос за спиной Эльрика.
Альбинос резко повернулся, увидел высокого юношу с клубком змей вместо головы. Змеи открыли рты, произнесли, как одна:
— Змея.
— Явление, — сказал еще один голос.
Эльрик оглянулся, задрожал от отвращения, выхватил меч из ножен.
В эту минуту Свиньи, Змея и Явление набросились на двух людей.
Ракир убил одну из Свиней, прежде чем она успела сделать три шага. Он снял лук, приладил стрелу и спустил ее с тетивы за доли секунды. Ему удалось убить еще одну Свинью, а затем он отбросил лук в сторону и тоже выхватил меч из ножен.
Эльрик и Ракир стояли спиной к спине, отражая атаку демонов. Змея плевалась и шипела пятнадцатью головами; Явление все время меняло форму: из колеблющейся массы появлялись то плечо, то колено, то рука.
— Явление! — вскричало оно, взмахнув двумя мечами сразу. Эльрик едва успел уклониться от удара, и в это время на него начала Свинья. Сделав выпад, он пронзил ей легкое. Свинья покачнулась, упала, захлебнулась собственной кровью. Демоны накинулись на Эльрика и Красного Лучника с удвоенной яростью. Половина голов Змеи валялись на земле, а альбиносу удалось отрубить у Явления одну руку, но из бесформенного туловища тут же появились три новые руки. Казалось, Явление было не одним существом, а несколькими. На мгновение в голове Эльрика мелькнула мысль, что в результате его договора с Ариохом он тоже когда-нибудь превратится в чудовище. Но разве он уже не был чудовищем? Разве люди не принимали его за демона?
Эти мысли разозлили альбиноса, придали ему сил.
— Эльрик! — вскричал он, кидаясь в атаку.
— Явление! — так же яростно воскликнуло бесформенное существо.
Эльрик изловчился, отрубил чудовищу вторую руку. В него полетело еще одно копье, и он едва успел отбить его, как получил сильнейший удар мечом по голове. Черный шлем зазвенел. Альбинос покачнулся, толкнул Ракира в спину. Красный Лучник споткнулся, едва увернувшись от четырех змеиных голов, высунувших жала. Эльрик отсек у Явления руку и длинное щупальце, державшие мечи. Конечности упали на землю, судорожно задергались, вновь слились с бесформенным существом. Эльрика чуть не вытошнило от отвращения; он яростно вонзил меч в колышащуюся плоть.
— Явление! Явление! Явление! — вскричало чудовище, размахивая двумя копьями и четырьмя саблями. — Явление!
— Дело рук Йиркана, — пробормотал, Эльрик. — Мой брат понял, что я кинулся за ним вдогонку, и решил избавиться от меня с помощью своих союзников-демонов. — Он стиснул зубы. — Если, конечно, эта гадина — не сам Йиркан. Скажи, Явление, ты не мой брат, Йиркан?
— Явление… — жалобно произнесло существо. Оно продолжало сражаться, но перестало наступать.
— А может, ты один из моих старых добрых друзей?
— Явление… — демон явно ослабел.
Эльрик наносил удар за ударом по бесформенной массе. Густая зловонная кровь чудовища залила черные доспехи. Альбинос никак не мог понять, почему существо вдруг почти перестало оказывать ему сопротивление.
— Скорее! — донесся до него откуда-то сверху громкий голос. — Прикончи его!
Эльрик поднял голову, увидел старика с красным лицом и седой бородой, сидевшего на полуразрушенной стене.
— Не смотри на меня, глупец! Убей демона!
Альбинос занес меч Оубека высоко над головой, с размаху опустил его на бесформенное тело. Чудовище застонало, всхлипнуло.
— Фрэнк! — еле слышно произнесли невидимые губы, и демон испустил дух.
В это же время Ракир отрубил головы оставшимся трем змеям и пронзил юноше сердце.
Седобородый старик ловко слез со стены, хохоча во все горло.
— Ниун еще не разучился колдовать, верно? Я слышал, как один высокий человек приказал демонам вас уничтожить. Двое против пятерых — это нечестно, поэтому я вмешался в драку и забрал у многорукого демона его силу. Это я могу! Это я могу! Теперь я чувствую себя таким же сильным, как много лун назад, — если, конечно, на свете существует луна.
— Перед смертью он сказал — «Фрэнк». — Эльрик нахмурился. — Быть может, так звали его раньше?
— Все может быть, — сказал старый Ниун. — Бедняга-демон! Теперь он погиб. А вы, двое, не из Амирона, хотя этого, — в красном, — я видел раньше.
— Мы встречались, — с улыбкой сказал Ракир, вытирая окровавленное лезвие меча об одну из змеиных голов. — Ты — Ниун, Который Все Знал.
— Я — Ниун, Который Все Знал и который почти ничего сейчас не знает. Скоро я вообще все забуду и смогу вернуться из этой ужасной ссылки домой. Такой договор я заключил с Орландом, хранителем Рунного Посоха. Я был глупцом, пожелавшим все знать, но Орланд наставил меня на путь истинный и послал в это измерение, чтобы я все забыл. К несчастью, как вы могли заметить, я еще многое помню и даже сохранил свою волшебную силу. От знаний трудно избавиться. Я знаю, например, что ты ищешь черные рунные мечи. Я знаю, что тебя зовут Эльрик из Мельнибонэ. Я знаю твою дальнейшую судьбу.
— Ты знаешь мою судьбу? — Эльрик встрепенулся. — Скажи, что меня ждет?
Ниун открыл рот, словно намереваясь разразиться длинной речью, и тут же закрыл его.
— Я забыл, — сказал он.
— Неправда! — Эльрик сделал шаг вперед, его красные глаза гневно блеснули. — Неправда! Ты помнишь! Я вижу, что ты помнишь!
Ниун опустил голову.
— Я забыл, — повторил он.
Ракир схватил альбиноса за руку.
— Он действительно забыл, друг мой.
Эльрик кивнул.
— Хорошо. Скажи, Ниун, ты знаешь, где находится Тоннель под Трясиной?
— Конечно! От Амирона совсем недалеко до трясины. В ней стоит памятник: черный гранитный орел на черном гранитном постаменте. Под памятником находится вход в тоннель. — Ниун, как попугай, скороговоркой повторил эти фразы несколько раз, затем поднял голову. Лицо его было безмятежным. — Что я тут такое вам сказал?
— Ты объяснил нам, как добраться до Тоннеля под Трясиной, — ответил Эльрик.
— Правда? — Ниун захлопал в ладоши. — Превосходно! Теперь я и это забыл. А кто вы такие?
— Нас тоже лучше забыть, — мягко улыбнувшись, произнес Ракир. — Прощай, Ниун, и спасибо тебе за все.
— За что?
— За то, что ты помнил, и за то, что забыл.
Старый колдун что-то счастливо забормотал себе под нос, а Эльрик и Ракир пошли по городу Амирону, задерживая дыхание, морщась от зловонных запахов. Изредка два спутника видели в окнах любопытные лица; двери тихо скрипели, скрывая очертания чьих-то фигур.
— Из всех жителей этого проклятого богами города я, пожалуй, завидую одному Ниуну, — сказал Ракир.
— А мне его жаль. — Эльрик вздохнул.
— Почему?
— Мне кажется, забыв все, он забудет и о том, что ему позволено покинуть Амирон.
Ракир рассмеялся, хлопнул альбиноса по спине в черных доспехах.
— Ты пессимист, друг Эльрик. Неужели ты во всем видишь только плохое?
— Скорее, я ни в чем не вижу хорошего, — ответил альбинос, слегка улыбнувшись.
Глава третья
Они молча шагали по каменистой земле, окутанной вечными сумерками, и примерно через час подошли к трясине. Черная вода мрачно поблескивала. Тут и там были разбросаны островки черной колючей осоки. В черном тумане изредка появлялись и исчезали мелкие животные. В нескольких сотнях футов от края трясины возвышалось нечто похожее на огромный черный валун.
— Памятник, — сказал Ракир, останавливаясь и опираясь на лук, который он нес в руке. — Хотел бы я знать, как до него добраться? У тебя нет никаких мыслей на этот счет, друг Эльрик?
Альбинос осторожно поставил одну ногу на колеблющуюся поверхность, с трудом выдернул ее из холодной зловонной жижи.
— Где-то здесь должна быть тропинка, — заметил Ракир. — Ведь твоему брату тоже пришлось идти через трясину.
Эльрик пожал плечами.
— Кто знает? Если он прибег к помощи потусторонних сил, трясина вряд ли была ему помехой. — Внезапно альбинос почувствовал сильную усталость и присел на влажный камень. От насыщенного солью воздуха у него закружилась голова. Действие лекарственных трав, которые он принял перед тем, как пройти во Врата Тьмы, заканчивалось.
Ракир подошел к альбиносу, сочувственно посмотрел на него, сказал с наигранной веселостью:
— Что ж, господин колдун, значит и тебе придется прибегнуть к помощи потусторонних сил.
Эльрик покачал головой.
— Я практически ничего не знаю о том, как вызывать обычных демонов. Йиркан изучил множество рукописей по демонологии, поддерживал связь с мирами, населенными демонами, специально занимался черной магией. Нам же, чтобы добраться до памятника, придется найти какую-нибудь тропинку.
Воин-священник из Пама вытащил из кармана куртки красный платок, вытер вспотевший лоб, затем помог Эльрику подняться на ноги. Спутники пошли краем трясины, не выпуская черный памятник из виду.
Они одновременно увидели тропинку: черная мраморная лента, прямая, как струна, уходила в туман.
— У меня такое ощущение, что нас хотят заманить в ловушку, — задумчиво сказал Ракир, глядя на скользкую мраморную поверхность, покрытую болотной жижей. — Но в конце концов, что нам терять?
— Не будем медлить. — Эльрик поставил ногу на мраморную тропинку, осторожно пошел вперед. В руке он держал факел из туго связанных камышей, горевший неприятным желтым пламенем и сильно чадивший.
Ракир последовал за альбиносом, выставив перед собой лук, опираясь на него, как на палку. Красный Лучник тихонько насвистывал мелодию песни, которую знал каждый его соотечественник и которая называлась: Песня Сипа Героя Высших Измерений, Собравшегося Принести Себя в Жертву. Она была очень популярна в Паме, в особенности среди воинов-священников.
Эльрику мелодия не понравилась. Более того, она вызвала у него раздражение, но он промолчал, так как все его внимание было поглощено тем, чтобы не упасть со скользкой тропинки, которая к тому же начала колыхаться под ногами.
Они прошли полпути. Памятник был виден, как на ладони: черный орел с добычей в клюве, стоявший на черном постаменте. У Эльрика возникло такое ощущение, что это — надгробный памятник. Быть может, здесь похоронили какого-нибудь великого героя? А может, под памятником были погребены два черных меча, чтобы никто больше не смог воспользоваться оружием, которое питалось человеческими душами?
Мраморная тропинка закачалась из стороны в сторону. Эльрик попытался выпрямиться, поскользнулся, не удержался на ногах, полетел в трясину, но не выпустил из рук самодельный факел, В его свете он ясно видел взволнованное лицо Красного Лучника.
— Эльрик?
— Я здесь, Ракир.
— Ты тонешь?
— Трясина никак не желает со мной расставаться.
— Можешь лечь на живот?
— Я могу наклониться, но ноги мои целиком ушли в трясину. — Он чувствовал, как зловонная жижа тянет его вниз. Мимо него, что-то вереща, пробежал какой-то зверек. Эльрик с трудом подавил страх, закравшийся ему в душу. — Думаю, тебе надо бросить меня, друг Ракир.
— Что? Ты хочешь, чтобы я лишился единственной возможности вернуться на Землю? Я куда больший эгоист, чем ты думаешь. Ну-ка… — Ракир медленно присел на корточки, протянул Эльрику руку. Оба они были покрыты болотной жижей, оба дрожали от холода, оба прилагали неимоверные усилия, чтобы дотянуться друг до друга. С каждой секундой альбинос все больше погружался в трясину.
— Подожди. — Ракир протянул Эльрику лук. — Сможешь ухватиться?
Наклонившись вперед, напрягая мускулы, альбинос дотянулся до края лука, сомкнул на нем пальцы.
— А сейчас… ох!.. — Мраморная тропинка закачалась, как лодка на волнах. Ракир упал на спину, ухватился за противоположный край тропинки левой рукой, продолжая держать лук в правой. — Скорее, Эльрик! Поторопись!
Медленно, неохотно трясина выпускала Эльрика из своих смертельных объятий. Мраморная тропинка все еще раскачивалась из стороны в сторону; лицо Ракира стало почти таким же бледным, как у альбиноса. Наконец, Эльрик выбрался из трясины и, задыхаясь, весь покрытый болотной слизью, упал рядом с Ракиром.
Ракир тоже тяжело дышал, но нашел в себе силы рассмеяться.
— Что за рыбину я поймал! Крупнее не бывает!
— Спасибо тебе, Ракир Красный Лучник. Я обязан тебе жизнью, воин-священник из Пама. И я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы помочь тебе вернуться в наше с тобой измерение.
— На свете мало настоящих мужчин, — тихо сказал Ракир. — Ты — один из них, Эльрик из Мельнибонэ, и поэтому я не мог бросить тебя в беде. — Он пожал плечами, ухмыльнулся. — Я предлагаю продолжить путь на четвереньках. Может, оно и неприлично, но зато безопасно.
Эльрик молча кивнул.
Прошло совсем немного времени, и они добрались до небольшого поросшего зеленым мхом островка, на котором стоял памятник. Черный орел, казалось, парил высоко в небе (или под куполом пещеры); в черном постаменте Эльрик и Ракир увидели распахнутую настежь дверь.
— Ловушка? — спросил Ракир, подозрительно глядя на черное отверстие входа.
— Скорее всего, Йиркан считает, что демоны прикончили нас в Амироне, — сказал Эльрик, отряхивая, насколько это было возможно, свои доспехи. — Давай не будем гадать, друг Ракир. Войдем и все узнаем.
Они стояли в небольшой комнате с черными мраморными стенами, тускло поблескивающими в свете факела. В комнате была дверь, а за дверью — лестница, ведущая вниз. Эльрик и Ракир молча начали спускаться по мраморным ступенькам и вскоре очутились на нижней лестничной площадке. В двух шагах от них находился вход в тоннель.
Ракир откашлялся, переступил с ноги на ногу.
Эльрик поднял факел высоко над головой, выхватил из ножен меч древнего героя Оубека, решительно пошел вперед. Красный Лучник не отставал от него ни на шаг. Дыхание со свистом вырывалось из груди альбиноса; отовсюду доносились шелестящие, шипящие, звенящие звуки, многократно усиленные эхом.
В тоннеле было тепло. Пол пружинил под ногами, соленым воздухом трудно было дышать. Гладкие стены, напоминавшие цветом человеческую кожу, сотрясались мелкой ритмичной дрожью. Ракир невольно вскрикнул.
— Такое ощущенье, что мы шагаем по живой плоти, — пробормотал он. — По живой плоти!
Эльрик промолчал. Все свое внимание он сосредоточил на том, чтобы не упасть. Страх овладел всем его существом. Ноги у него подкашивались, тело тряслось, как в лихорадке, пот градом катился по лицу. Он с трудом удерживал в руке меч Оубека, в голову ему назойливо лезли мысли, которые он никак не мог отогнать. Не был ли он здесь раньше? Почему тоннель казался ему таким знакомым?
Глухой ритмичный звук выделился из остальных звуков. Впереди, в конце тоннеля, показалось маленькое, идеально круглое отверстие.
Эльрик остановился, покачнулся, едва удержался на ногах.
— Тоннель закончился, — хрипло сказал Ракир. — Дальше хода нет.
Маленькое, идеально круглое отверстие сокращалось и расширялось… сокращалось и расширялось, — так бьется сердце.
— Пульсирующая Пещера, — прошептал Эльрик. — Она находится в конце Тоннеля под Трясиной. Тут должен быть вход, Ракир.
— Человек не может здесь пройти. — Ракир покачал головой.
— Это не так…
Альбинос вложил меч в ножны, протянул Ракиру факел, спотыкаясь, подошел к отверстию и бросился в него головой вперед, прежде чем воин-священник Пама успел помешать ему. Стенки отверстия раздвинулись перед Эльриком, сомкнулись за ним.
Он медленно поднялся на ноги. Слабый розовый свет исходил от стен небольшого помещения, в котором находилось еще одно пульсирующее отверстие. Кровь стучала у Эльрика в висках, он ощущал ломоту во всем теле.
— Эльрик! — Бледный, задыхающийся Ракир стоял позади альбиноса.
Эльрик облизнул пересохшие губы, сказал, с трудом выговаривая каждое слово:
— Ракир. Напрасно ты сюда пришел.
— Я обещал тебе помочь.
— Да, но…
— Я помогу тебе.
У Эльрика не было сил спорить. Он молча кивнул, раздвинул руками упругие стенки второго отверстия и увидел пещеру, стены которой ритмично пульсировали. Посередине пещеры, прямо в воздухе, висели два абсолютно одинаковых черных меча с лезвиями, испещренными рунами.
Принц Йиркан из Мельнибонэ с горящими от жадности глазами и восторженным выражением на лице смотрел на мечи. Эльрик шагнул в отверстие, почувствовал, как под его ногами дрожит пол. Он хотел заговорить с Йирканом, но с губ его сорвалось одно только слово:
— Нет! — С огромным трудом он вытащил из ножен меч Оубека, но не смог даже поднять его. Зрение альбиноса затуманилось, он хрипло дышал. И показалось ему, что исчезли пол, стены, потолок Пульсирующей Пещеры, исчез принц Йиркан. Лишь два черных меча неподвижно висели в воздухе. — Йиркан, — как сквозь сон услышал Эльрик собственный голос. — Они — мои.
Принц улыбнулся, протянул к мечам руку. Черные лезвия слабо застонали, по ним заструилось черное сияние. Эльрику стало страшно.
Ракир прицелился в Йиркана из лука.
— Прикажи, Эльрик, и он умрет.
— Убей его, — сказал альбинос.
Ракир выстрелил.
Стрела медленно полетела вперед, остановилась, зависла в воздухе.
Йиркан осклабился.
— Оружием, изготовленным руками смертных, здесь никого нельзя убить.
— Он прав, — сказал Эльрик. — Твоя жизнь в опасности, воин-священник Пама. Уходи.
— Нет. Я должен остаться и помочь тебе.
Эльрик покачал головой.
— Мне нельзя помочь. Ты погибнешь, если останешься в Пульсирующей Пещере. Уходи!
Ракир неохотно закинул лук за спину, подозрительно посмотрел на два черных меча и, протиснувшись сквозь пульсирующее отверстие, вышел из пещеры.
— А сейчас, Йиркан, — сказал альбинос, бросив меч Оубека на пол, — мы выясним наши отношения раз и навсегда.
Глава четвертая
Внезапно два рунных меча, «Повелитель Бурь» и «Властительница Мрака», полетели по воздуху, сорвавшись с того места, на котором они провели не одну тысячу лет. «Повелитель Бурь» очутился в правой руке альбиноса; «Властительница Мрака» — в правой руке Йиркана.
Двое мельнибонийцев изумленно уставились сначала друг на друга, затем на рунные мечи.
Черные лезвия пели тихими, но отчетливыми голосами. Эльрик поднял большой меч, как пушинку, восхищаясь его красотой.
— «Повелитель Бурь», — негромко сказал он, и внезапно ему показалось, что он и рунный меч составляют одно целое. Эльрику стало страшно. У него возникло ощущение, что он заново родился.
— «Повелитель Бурь». — Черное лезвие сладострастно застонало, рукоять меча вжалась в ладонь альбиноса.
— «Повелитель Бурь»! — вскричал Эльрик и бросился на своего брата.
— «Повелитель Бурь»! — И вновь Эльрика охватил страх, а вместе со страхом появилось непреодолимое желание убить Йиркана, вонзить меч ему в сердце, отомстить, пролить кровь, послать его душу в ад.
Теперь и Йиркан громко вскричал:
— «Властительница Мрака»!
Два брата скрестили мечи. «Властительница Мрака» отразила нападение «Повелителя Бурь», острие ее метнулось к груди альбиноса, который отскочил в сторону и сделал выпад, заставивший Йиркана отступить. «Властительница Мрака» отбила один удар «Повелителя Бурь»… второй… третий. Эльрик и Йиркан были одинаковыми по силе фехтовальщиками, но и рунные мечи стоили один другого; казалось, они были живыми существами, обладающими разумом и волей.
Металл звенел о металл, и под этот звон мечи радостно пели, словно были счастливы, что у них появилась возможность вновь участвовать в битве.
Эльрик не замечал ничего вокруг; лишь изредка он видел искаженное яростью лицо Йиркана. Все внимание альбиноса было поглощено двумя черными мечами; неожиданно он понял, что, соперничая друг с другом, «Повелитель Бурь» и «Властительница Мрака» поставили на кон жизнь одного из людей.
Это наблюдение заставило Эльрика задуматься о той ненависти, которую он испытывал к Йиркану. Да, ему хотелось убить Йиркана, но по своей воле, а не по прихоти черных мечей.
Лезвие «Властительницы Мрака» взметнулось над его головой — «Повелитель Бурь» мгновенно отразил удар.
Эльрик перестал сражаться с Йирканом, Свою волю он противопоставил воле рунного меча. «Повелитель Бурь» метнулся к незащищенному горлу Йиркана. Альбинос изо всех сил сжал рукоять, подтащил меч к себе, тем самым пощадив брата. «Повелитель Бурь» завыл как собака, которой помешали укусить вора.
— Я не стану твоей марионеткой, рунный меч, — сказал Эльрик сквозь стиснутые зубы. — Если нам суждено быть вместе, мы должны научиться понимать друг друга.
«Повелитель Бурь» задрожал, перестал сопротивляться альбиносу, которому в ту же секунду пришлось защищаться от мгновенной атаки «Властительницы Мрака», почувствовавшей свое преимущество и не преминувшей им воспользоваться.
Внезапно Эльрик почувствовал, как сначала по его руке, а затем по всему телу разливается энергия. И он понял, что ему не придется больше поддерживать свои силы с помощью лекарственных трав и заклинаний. Он не устанет в самой тяжелой битве, будет гордо властвовать над людьми в мирное время, сможет безбоязненно путешествовать в одиночестве. Рунный меч каким-то непонятным образом сказал все это альбиносу и вновь самостоятельно отразил нападение «Властительницы Мрака».
А что потребует «Повелитель Бурь» взамен своего бесценного дара? Эльрик знал ответ и на этот вопрос. «Повелитель Бурь» существовал только для того, чтобы участвовать в сражениях, Он получал необходимую ему жизненную энергию, питаясь душами людей, демонов и даже богов.
На какое-то мгновение альбинос замешкался, и Йиркан с громким криком бросился в атаку, нанес сильнейший удар. Лезвие «Властительницы Мрака» скользнуло по черному шлему в форме дракона, и Эльрик не удержался на ногах. Он упал, перекатился с бока на бок, а Йиркан обхватил рукоять рунного меча двумя руками, начал опускать его по сверкающей дуге, намереваясь разрубить своего противника напополам.
Альбинос встал на одно колено и, держа рунный меч одной рукой в латной рукавице за лезвие, а второй — за рукоять, поднял его высоко над головой. «Властительница Мрака» ударила «Повелителя Бурь», и оба меча взвыли, словно испытывая неимоверную боль, застонали, как живые. Черное сияние заструилось по черным лезвиям, — так хлещет кровь из ран человека, пронзенного стрелами.
И вновь исчезла Пульсирующая Пещера, исчез Йиркан, а Эльрик, окутанный черным сиянием, понял, что «Повелитель Бурь» опять разговаривает с ним и требует повиновения.
— Он не умрет! — воскликнул альбинос. — Я не стану убивать его, чтобы доставить тебе удовольствие!
Черное сияние рассеялось, Йиркан занес меч над головой.
«Повелитель Бурь» тут же нанес удар в незащищенную грудь, но Эльрик во второй раз удержал меч, и принц отделался легкой царапиной.
«Повелитель Бурь» яростно задрожал.
— Ты не будешь повелевать мною, — сказал Эльрик.
Казалось, рунный меч наконец-то понял, чего хочет альбинос, и подчинился ему. Эльрик рассмеялся, считая, что теперь «Повелитель Бурь» будет всегда послушен его воле.
— Мы разоружим Йиркана, — сказал он. — Мы не станем его убивать.
Огромный рунный меч замелькал со скоростью фехтовальной рапиры. Финт, движение в защите, в атаке, опять финт… Йиркан, только что ухмылявшийся в предвкушении легкой победы, вскричал от страха, попятился.
Теперь «Повелитель Бурь» делал только те движения, которые хотел сделать Эльрик. Йиркан растерялся. «Властительница Мрака» изумленно взвыла, словно возражая против такого поведения своего брата. Эльрик нанес удар по руке Йиркана, в которой тот держал меч. Лезвие «Повелителя Бурь» разрезало как бритвой одежду, кожу, сухожилия, мышцы. Кровь хлынула из раны, заливая «Властительницу Мрака». Йиркан чуть было не выронил меч, схватил его двумя руками. Эльрик тоже обхватил рукоять «Повелителя Бурь» двумя руками и внезапно почувствовал, как по его жилам разливается неземная сила. Он занес меч над головой, нанес мощный удар по тому месту, где лезвие «Властительницы Мрака» соединялось с рукоятью. Рунный меч вылетел из рук Йиркана. Эльрик улыбнулся. Он подчинил «Повелителя Бурь» своей воле и в результате одержал победу.
«Властительница Мрака» ударилась о стену Пульсирующей Пещеры. Черное лезвие застонало, словно признавая свое поражение. Свет погас, вновь вспыхнул, и Эльрик увидел у своих ног черные ножны такой же искусной работы, как рунный меч. Йиркан стоял на коленях, из груди его вырывались рыдания. Он посмотрел на Эльрика испуганно, как ребенок, затем обвел глазами Пульсирующую Пещеру.
— «Властительница Мрака»? — спросил он безнадежным тоном, понимая, что жить ему осталось недолго.
Но «Властительница Мрака» исчезла из пещеры.
— Твоего рунного меча здесь нет, — спокойно сказал Эльрик.
Йиркан посмотрел на пульсирующее отверстие, сократившееся до размеров мелкой монеты, и заплакал.
«Повелитель Бурь» задрожал в руке альбиноса, словно требуя себе в награду душу мятежного принца. Эльрик сделал шаг вперед.
— Не убивай меня этим мечом, Эльрик, — быстро произнес Йиркан. — Я сделаю все, что ты захочешь, умру любой смертью, только не этой.
Альбинос вздохнул.
— Мы с тобой жертвы заговора, брат, игрушки богов, демонов и рунных мечей, обладающих чуждым нам разумом. Они решили, что один из нас должен погибнуть, и я подозреваю, что твоей смерти хотят больше, чем моей. — Он наклонился, поднял ножны, вложил в них «Повелителя Бурь», который сразу же перестал дрожать и дергаться. Меч Оубека, который альбинос бросил на пол, тоже исчез. Эльрик отстегнул старые ножны, повесил на пояс рунный меч, положил руку на его рукоять, и не без жалости посмотрел на существо, которое было его братом.
— Ты жалкий червь, Йиркан. Но разве это твоя вина? — На лице принца появилось изумленное выражение. — Хотел бы я знать, если б все твои желания исполнились, ты так и остался бы жалким червем, брат?
Продолжая стоять на коленях, Йиркан выпрямился, с надеждой посмотрел на альбиноса.
Эльрик улыбнулся.
— Я подумаю, как мне с тобой поступить, — сказал он. — Прежде всего ты должен пробудить Каймориль от волшебного сна.
— Ты показал мне, как я ничтожен, Эльрик, — робким, жалобным голосом произнес Йиркан. — Я разбужу ее. Я попытаюсь…
— Ты не можешь снять собственного заклятья?
— Нам не удастся покинуть Пульсирующую Пещеру. Слишком поздно.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не думал, что ты последуешь за мной. А затем я решил, что легко с тобой расправлюсь. Мы потеряли слишком много времени. Действие заклинания закончилось. Сейчас войти в пещеру может каждый, но выйти из нее — невозможно. Я дорого дал, чтобы узнать это заклинание.
— Ты дорого дал и за многое другое. — Эльрик подошел к отверстию, посмотрел в него одним глазом, увидел Ракира, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу. — Воин-священник Пама, — обратился к нему альбинос. — Я и мой брат лишены возможности покинуть пещеру. — Он попытался раздвинуть руками пульсирующие стенки отверстия, но они не подались ни на дюйм. — Ты можешь либо присоединиться к нам, либо вернуться в Амирон. Если ты выберешь первое, то разделишь нашу участь.
— Если я вернусь в Амирон, моей участи трудно будет позавидовать, — ответил Красный Лучник. — Ты на что-нибудь рассчитываешь?
— У нас есть шанс. Я хочу вызвать своего покровителя.
— Повелителя Хаоса? — Ракир поморщился.
— Да. Я говорю об Ариохе.
— Вряд ли Ариох захочет помочь ренегату из Пама.
— Так какое решение ты принимаешь?
Ракир сделал шаг вперед, с трудом протиснулся сквозь отверстие, стенки которого раздвинулись и вновь сомкнулись.
— Я готов разделить твою судьбу и рискнуть жизнью, лишь бы выбраться отсюда. — Он увидел Йиркана, изумленно поднял бровь. — Твой противник жив?
— Как видишь.
— Ты слишком милостив.
— Быть может, милостив, а быть может, — упрям. Я не хочу убивать его только потому, что какое-то сверхъестественное существо решило, что он должен умереть, а я — остаться в живых. Повелители Высших Измерений еще не сделали меня своим рабом, и пока у меня хватит сил, я буду сопротивляться чужой воле.
Ракир ухмыльнулся.
— Я разделяю твои взгляды, но не твой оптимизм. На твоем поясе висит черный меч. Не хочешь ли ты попробовать выбраться отсюда с его помощью?
— Это невозможно, — сказал Йиркан, все еще стоявший на коленях. — Нет таких сил, которые могли бы оказать даже малейшее воздействие на вещество, из которого сделана Пульсирующая Пещера.
— Я поверю тебе на слово, так как не хочу часто пользоваться рунным мечом, — сказал Эльрик. — Сначала я должен научиться управлять им.
— В таком случае придется вызвать Ариоха. — Ракир вздохнул.
Эльрик пожал плечами.
— Если это окажется возможным.
— Не сомневаюсь, что он меня убьет на месте, — сказал Красный Лучник таким тоном, словно надеялся, что альбинос опровергнет его слова.
Но Эльрик не стал утешать воина-священника из Пама.
— Возможно, мне удастся договориться с Ариохом, — сказал он. — Заодно я кое-что выясню сам для себя.
Он повернулся спиной к Ракиру и Йиркану. Расслабился. Опустошил мозг от всех мыслей, кроме одной, которую послал сквозь измерения.
— Ариох! — вскричал он. — Ариох! Помоги мне, Повелитель Мечей!
Ему показалось, что на него обратили внимание.
— Ариох!
Он почувствовал, что его рассматривают.
— Ариох!
Эльрик понял, что Повелитель Хаоса его услышал.
Ракир закричал не своим голосом. Йиркан завизжал от страха. Альбинос быстро оглянулся, увидел у стены бесформенное черное существо, от которого исходил зловонный запах. Неужели это был Ариох? Как же так? Валет Мечей отличался утонченной красотой и изяществом. Впрочем, — подумал Эльрик, — быть может, это и есть истинный облик Ариоха. Возможно, в этом странном измерении, в загадочной Пульсирующей Пещере, Ариох не мог обмануть тех, кто видел его.
Догадка Эльрика не подтвердилась. Бесформенное чудовище исчезло, на его месте появился прекрасный юноша с древними, как мир, глазами.
— Ты добыл меч в честном бою, Эльрик, — сказал Ариох, не обращая никакого внимания на Ракира и Йиркана. — Я поздравляю тебя. И ты пощадил своего брата. Почему?
— По многим причинам. Допустим, потому, что он должен расколдовать Каймориль.
Ариох слегка улыбнулся, и альбинос понял, что избежал ловушки. Если б он убил Йиркана, Каймориль никогда не проснулась бы.
— А что делает здесь этот жалкий изменник? — Ариох холодно посмотрел на Ракира. Красный Лучник побледнел, но не отвел глаз.
— Ракир — мой друг. Он согласился помочь мне найти рунный меч, а я обещал взять его с собой в наше измерение.
— Это невозможно. Бывший воин-священник Пама отправлен в вечную ссылку. Он наказан за предательство.
— Если Ракир не вернется со мной на Землю, я отказываюсь от меча. — Эльрик снял ножны с пояса, протянул «Повелителя Бурь» Ариоху. — Тогда и Ракиру, и Йиркану, и мне навсегда придется остаться в Пульсирующей Пещере.
— Это неразумно, Эльрик. Подумай о том, какая на тебе лежит ответственность.
— Я подумал обо всем. Мое решение непоколебимо.
Ариох слегка нахмурился.
— Ты должен взять рунный меч с собой. Такова твоя судьба.
— Я тебе верю. Но я также знаю, что «Повелитель Бурь» не может принадлежать никому, кроме меня. Даже ты, Ариох, при всем своем желании, не можешь им владеть. Разве я не прав?
— Ты далеко не глуп, Эльрик из Мельнибонэ, — иронически, но с нотками восхищения в голосе сказал Ариох. — Ты — достойный слуга Хаоса. Хорошо! Забирай этого предателя с собой, но я советую ему вести себя осмотрительно. Повелители Хаоса злопамятны…
— Я знаю об этом, герцог Ариох, — хрипло произнес Ракир.
Ариох даже не посмотрел в сторону Красного Лучника.
— В конце концов, человек из Пама слишком ничтожен. И если ты хочешь пощадить жизнь своего брата, будь по-твоему. Подобные мелочи не могут повлиять на будущее, предопределенное свыше.
— Что ж, тогда мы договорились, — сказал альбинос. — А теперь отправь нас в наше измерение.
— Куда именно?
— И ты еще спрашиваешь? Конечно, в Мельнибонэ!
Ариох посмотрел на Эльрика чуть ли не с нежностью, мягкой шелковистой ладошкой потрепал его по щеке.
— Ты самый замечательный, самый прелестный из всех моих слуг! — воскликнул он.
Пульсирующая Пещера исчезла. Послышался шум прибоя. Трое людей стояли в тронном зале Имрирра Прекрасного. В углу зала струйка черного дыма поднялась к потолку и исчезла.
Ракир сделал несколько шагов, осторожно сел на первую ступеньку хрустальной лестницы. Йиркан и Эльрик остались стоять на месте, глядя друг другу в глаза. Неожиданно альбинос рассмеялся, хлопнул по ножнам «Повелителя Бурь».
— А сейчас ты должен выполнить свое обещание, брат. Затем я хочу сделать тебе одно выгодное предложение.
— Совсем как на торгах, — пробормотал Ракир, рассматривая красное перо на красной шляпе.
Глава пятая
Йиркан отошел от постели своей сестры. У него было измученное лицо, он говорил безжизненным голосом.
— Дело сделано. — Принц отвернулся, посмотрел в окно, из которого открывался вид на башни Имрирра и на гавань, где стояли золотые мельнибонийские галеры и корабль, подаренный Эльрику морским царем Страашей. — Она проснется через несколько минут, — рассеянно сказал Йиркан.
Дайвим Твар и Ракир вопросительно посмотрели на альбиноса, стоявшего на коленях у постели Каймориль. Морщинки на лице девушки разгладились, она выглядела умиротворенной, и на мгновенье Эльрик испугался, что Йиркан обманул его и убил Каймориль. Но затем ее веки дрогнули, глаза открылись. Она увидела альбиноса и улыбнулась.
— Эльрик? Неужели мои сны сбылись? С тобой все в порядке?
— Со мной все в порядке, Каймориль. И с тобой тоже.
— Йиркан?
— Он разбудил тебя.
— Но ведь ты поклялся его убить.
— Я был околдован так же, как ты Я многого не понимал. Я и теперь многого не понимаю. Но Йиркан переменился. Я победил его. Он больше не сомневается в моем могуществе и не стремится завладеть Рубиновым Троном.
— Ты слишком милостив, Эльрик. — Она откинула со лба прядь черных, как вороново крыло, волос.
Эльрик обменялся с Ракиром взглядами.
— Возможно, мною движет не милосердие, а чувство дружбы, которое я питаю к Йиркану.
— Дружбы? Не может быть, чтобы ты…
— Оба мы — смертные. Оба мы были пешками в игре Богов Высших Измерений. В конце концов я в первую очередь должен позаботиться о своих близких, а поэтому не имею права ненавидеть Йиркана.
Это и называется милосердием, — сказала Каймориль.
Йиркан подошел к двери.
— Могу я удалиться, мой Император?
Эльрику показалось, что глаза Йиркана лихорадочно блеснули. Но возможно, он ошибся. Выражение лица у принца было покорным. Альбинос кивнул. Йиркан бесшумно выскользнул из комнаты.
— Не доверяй ему, Эльрик, — предостерегающе сказал Дайвим Твар. — Он снова предаст тебя. — Хранитель Драконьих Пещер был явно встревожен.
— Нет. Мой брат не посмеет замыслить ничего дурного хотя бы потому, что боится меча, который я ношу на поясе.
— Тебе тоже следует бояться рунного меча, Эльрик.
— Нет, — повторил альбинос. — Это я повелеваю мечом, а не меч мною.
Дайвим Твар хотел что-то сказать, но передумал. Он печально покачал головой, поклонился, взял Ракира за руку и вышел с ним из комнаты, оставив Эльрика наедине с Каймориль.
Девушка обняла альбиноса, притянула его к себе. Они поцеловались. И заплакали.
Праздник в Мельнибонэ продолжался всю следующую неделю. Почти все золотые галеры, солдаты и драконы уже вернулись домой из дальних странствий. Вернулся и Эльрик, доказав, что по праву занимает Рубиновый Трон. Теперь странное поведение альбиноса (включая и то, что он простил своих врагов), воспринималось мельнибонийцами, как должное.
В тронном зале состоялся бал — самый пышный на памяти придворных. Эльрик танцевал с Каймориль и вел себя так, как и подобает истинному императору. Йиркан сидел в темном углу — под ложей, где пели рабы. Он не принимал участия в общем веселье, и придворные делали вид, что не замечают его. Ракир Красный Лучник, будучи героем Мельнибонэ, очаровал сразу нескольких дам и договорился о встрече с каждой из них. Дайвим Твар тоже танцевал, но лицо его было мрачным, и он довольно часто смотрел в сторону принца Йиркана.
После обильной трапезы придворные продолжали веселиться, а Эльрик и Каймориль сели на верхнюю ступеньку хрустальной лестницы.
— Ты согласна стать моей женой, Каймориль? — спросил альбинос.
— Ты ведь знаешь, что я всегда хотела выйти за тебя замуж. Мы оба это знаем.
— Так ты согласна?
Она рассмеялась, думая, что он шутит.
— Да, мой император.
— Даже если при этом ты не будешь императрицей? По крайней мере в течение года?
— Я не понимаю тебя, Эльрик.
— Мне необходимо покинуть Остров Драконов, Каймориль. То, что я узнал за последние несколько месяцев, заставило меня глубоко задуматься. Наша империя разрушается, и, чтобы она не погибла, надо многое изменить, а значит, мне прежде всего необходимо отправиться в путешествие по Молодым Королевствам, посмотреть, как они развиваются, как живут люди. Мельнибонэ — все еще могущественная держава, которая может сделать много хорошего для всей Земли.
— Хорошего? — переспросила Каймориль. В голосе ее появились тревожные нотки. — Мельнибонийцы никому и никогда не делали ни хорошего, ни плохого. Мы — сами по себе и живем ради удовлетворения своих желаний.
— Так жить больше нельзя.
— Ты хочешь изменить образ нашей жизни?
— Я хочу прежде всего понять, нужно ли мне принять подобное решение, а для этого я должен отправиться в мир. Повелители Высших Измерений мечтают безраздельно властвовать над нашей Землей. И несмотря на то, что они оказали мне помощь, я предпочел бы, чтобы люди решали свою судьбу без чьего-либо вмешательства.
— Ты уедешь? — На глаза Каймориль навернулись слезы. — Когда?
— Завтра. Вместе с Ракиром. Мы отплываем на корабле Страаши на остров Пурпурных Городов. У Ракира там есть друзья. Ты поедешь со мной?
— Я… я не могу… Ох, Эльрик, мы могли бы быть так счастливы вместе! Почему ты хочешь меня покинуть?
— Потому что я чувствую, что счастье наше будет продолжаться недолго, если я не пойму, как нам жить дальше.
Каймориль нахмурилась.
— Поступай так, как считаешь нужным, — медленно сказала она. — Я не могу помочь тебе разобраться в том, что тебя тревожит.
— Так ты не едешь?
— Нет. Это невозможно. Я… я — мельнибонийка. — Девушка вздохнула. — Я люблю тебя, Эльрик.
— Я тоже очень люблю тебя, Каймориль.
— В таком случае мы поженимся, как ты вернешься. Через год.
Эльрик опечалился, но он был уверен в том, что принял правильное решение. Альбинос знал, что, оставшись, он рано или поздно обвинит Каймориль во всех несчастьях, которые могут с ними произойти.
— Ты будешь управлять государством, как императрица, пока я не вернусь, — сказал он.
— Нет, Эльрик. Я не могу взять на себя такую ответственность.
— Кого же мне оставить вместо себя? Дайвима Твара?
— Думаю, он тоже откажется. Может, Магама Колима?
— Нет.
— Тогда тебе придется остаться.
Эльрик задумчиво посмотрел на толпу веселившихся в зале придворных, затем взгляд его остановился на одинокой фигуре Йиркана, сидевшего под ложей, где пели рабы. Альбинос усмехнулся.
— Пусть Йиркан станет императором.
— Нет, Эльрик! — в ужасе вскричала Каймориль. — Только не Йиркан!
— Мне кажется, я принял справедливое решение. Йиркан всегда мечтал о Рубиновом Троне. Если он будет хорошим императором, я, быть может, отрекусь от престола в его пользу. Если он злоупотребит властью, это раз и навсегда докажет его несостоятельность.
— Эльрик, — сказала Каймориль, — я люблю тебя. Но ты — глупец и преступник, если собираешься поверить Йиркану еще раз.
— Я не глупец и не преступник, — спокойно ответил альбинос. — Я — Эльрик. И я ничего не могу с этим поделать, Каймориль.
— Ты — Эльрик, которого я люблю! — вскричала девушка. — Но Эльрик обречен. Все мы обречены, если ты покинешь Мельнибонэ!
— Я не могу остаться, потому что люблю тебя.
Она поднялась на ноги. По ее щекам текли слезы.
— А я — Каймориль. И тоже ничего не могу с этим поделать. Ты погубишь нас обоих. — Наклонившись, она погладила его по волосам. — Ты погубишь нас, Эльрик.
— Никогда. Я многому научусь! Я сделаю мир лучше, чем он есть! Когда я вернусь, мы поженимся и будем жить долго и счастливо!
Чем сильнее человек верит в то, что говорит, тем убедительнее он лжет. Эльрик солгал трижды. Насчет Йиркана. Насчет рунного меча. Насчет Каймориль. Император Мельнибонэ солгал трижды, и это предопределило его судьбу.