КОГДА БОГИ СМЕЮТСЯ
Глава первая
Однажды вечером Эльрик сидел в таверне, осушая вино кубок за кубком и мрачно глядя в никуда. На улице дул ураганный ветер. Внезапно дверь распахнулась и на пороге появилась бескрылая женщина из Миирна. Ни слова не говоря, она подошла прямо к альбиносу и села к нему на колени.
Ее лицо с тонкими чертами, почти такое же белое, как у Эльрика, обрамляли темно-золотые волосы. Бледно-зеленое платье красиво обтягивало изящную фигуру. В таверне, ярко освещенной свечами, раздавались шумный говор и пьяный смех, но нежный голос женщины из Миирна прозвучал ясно и отчетливо:
— Я искала тебя двадцать дней, — сказала она Эльрику, который смотрел на нее своими красными глазами с высокомерным презрением. Веки альбиноса были полузакрыты, правая его рука лежала на рукояти волшебного меча, «Повелителя Бурь», в левой он держал серебряный кубок с вином.
— Двадцать дней, — пробормотал мельнибониец нарочито оскорбительным тоном, словно обращаясь к самому себе. — Сколько приключений должна была испытать молодая красивая женщина за столь долгий срок. — Откинувшись на высокую спинку кресла, он посмотрел своей собеседнице в глаза. — Меня зовут Эльрик из Мельнибонэ, хотя, видимо, мне нет смысла представляться. Я никому не оказываю услуг, ни от кого не принимаю подношений. А теперь скажи, зачем ты искала меня в течение двадцати дней.
Женщина ответила спокойно и уверенно, словно ее не задел грубый тон альбиноса.
— Я знаю, что в душе твоей накопилось много горечи, Эльрик, ведь о твоих похождениях ходят легенды. Я не прошу оказать мне услугу, но предлагаю тебе себя и одно важное дело. Чего ты хочешь больше всего на свете?
— Покоя, — просто ответил Эльрик и иронически усмехнулся. — Я — злой человек, госпожа, и судьба моя предрешена силами тьмы, но я неглуп и честен. Поэтому разреши мне рассказать тебе правду, которую ты можешь назвать легендой — мне это все равно. Год тому назад, пронзенная острием моего верного меча, умерла одна девушка. — Эльрик похлопал по ножнам, и глаза его неожиданно загорелись дьявольским огнем, а на губах появилась презрительная улыбка. — С тех пор у меня не было ни одной женщины, да я никого и не желал. Зачем мне изменять своим привычкам? Конечно, я мог бы за тобой ухаживать, читать тебе красивые стихи, говорить о твоей изящной фигуре, тонко намекая на то, как приятно будет обладать ею, но я не имею права переложить на тебя даже части своей тяжкой ноши. А если наши отношения будут, как ты предлагаешь, близкими, тебе невольно придется нести эту ношу вместе со мной. — На мгновение он умолк, затем медленно произнес: — Должен признаться, я часто кричу во сне ночью, а еще чаще ненавижу самого себя днем. Уходи, госпожа, пока у тебя есть такая возможность, и забудь Эльрика, который не может принести тебе ничего, кроме горя. — Быстрым движением он поднес к губам серебряный кубок, опорожнил его, поставил на стол и снова налил в него вина из кувшина.
— Нет, — спокойно сказала бескрылая женщина из Миирна. — Я не уйду. Пойдем со мной.
Она встала с колен Эльрика, нежно взяла его за руку. Альбинос позволил ей вывести себя из таверны. Над филькирийским городом Расшель бушевал ураган. С циничной улыбкой на устах Эльрик последовал за девушкой на набережную, где она поведала ему, что ее зовут Шаарилья, или Танцующий Туман, и что она — калека и отверженная в своей стране, бескрылая дочь погибшего колдуна.
Эльрика пугало, что его тянет к этой немногословной женщине со спокойными и ясными глазами. Он никогда не думал, что в душе его могут вновь пробудиться подобные чувства, и с трудом удержался от желания взять Шаарилью за нежные плечи и притянуть к себе. Она стояла, не двигаясь, и ветер играл ее волосами, бросая золотые пряди на лицо, словно высеченное из белого мрамора.
Они стояли молча, и обоим было приятно это молчание. Ветер тоскливо завывал, пенистые волны бились о высокую набережную, куда не доносились ни пьяные крики, ни омерзительные запахи большого города. Эльрику стало легче на душе. Шаарилья отвернулась от него, посмотрела на бушующее море.
— Ты когда-нибудь слышал о Книге Мертвых Богов? — спросила она.
Эльрик кивнул. Несмотря на то, что он старался держаться как можно дальше от людей, некоторые вещи не могли его не интересовать. Считалось, что в легендарной книге содержатся знания, которые помогут человечеству решить множество проблем, мучавших его веками, великая мудрость, частичку которой мечтал познать каждый колдун, живущий на Земле. Правда, поговаривали, что Великие Старые Боги сожгли эту книгу на солнце, а затем исчезли в просторах Вселенной и погибли, но многие утверждали, что Безликие Силы украли ее и спасли от уничтожения. Большинство ученых, однако, сходились в мнении, что книги больше не существует, потому что в противном случае ее давно бы обнаружили.
Делая вид, что упоминание о Книге Мертвых Богов оставило его равнодушным, Эльрик спросил у Шаарильи;
— Почему ты заговорила на эту тему?
— Я знаю, что книга существует, — уверенно сказала Шаарилья, — и мне известно, где она находится. Перед смертью отцу удалось раскрыть эту тайну. Возьми и меня, и книгу, только помоги мне добыть ее.
Возможно ли, что Великие Старые Боги знали секрет покоя? Удастся ли ему, наконец, избавиться от ненавистного «Повелителя Бурь»? — Эльрик вздохнул.
— Если ты обратилась ко мне за помощью только для того, чтобы получить книгу, — спросил он, — почему ты не хочешь оставить ее у себя?
— Потому что я — женщина, и боюсь обладать столь ценной вещью; ты же — могучий волшебник, возможно, последний на этой земле, и сумеешь ею распорядиться. Кроме того, ты можешь убить меня, чтобы завладеть книгой: я не буду иметь ни минуты покоя, если оставлю ее у себя, А мне надо узнать совсем немного.
— Что именно? — спросил Эльрик, невольно любуясь благородной красотой девушки.
Губы ее сжались, она потупила глаза.
— Когда мы будем держать книгу в руках, я отвечу на твой вопрос.
— Согласен, — быстро сказал Эльрик, чувствуя нежелание Шаарильи выдавать свою тайну. — Мне нравится твой ответ. — Внезапно он схватил ее за плечи, сам не понимая, как это получилось, прижал к себе и прильнул губами к ее губам.
Эльрик и Шаарилья скакали по цветущим долинам Шазаара на запад, к Безмолвным Землям. Между Шазааром и Безмолвными Землями лежала пограничная страна, где не селились даже крестьяне, несмотря на то, что почвы там были плодородными. Жители Шазаара намеренно их не осваивали, так как испытывали суеверный страх при одном упоминании о страшных обитателях Безмолвных Земель, хотя последние редко покидали свою страну, окруженную Туманной Топью.
Путешественники скакали быстро, не встречая препятствий на своем пути. Однако несколько путников предупредили их о грозящей опасности, хотя они не знали, куда и зачем направляются Эльрик и Шаарилья. Это была плохая примета. Альбинос мрачнел с каждым часом, но не высказывал своих опасений Шаарилье, которую, казалось, устраивало его молчание. Они почти не разговаривали днем, а по ночам сходили с ума от страсти и никак не могли насытиться друг другом.
В глубоких сумерках подскакали путешественники к бескрайнему болоту — естественной границе Безмолвных Земель. Спешившись, они установили шелковый шатер на невысоком холме. Внизу стелился туман, наверху — плыли облака, похожие на черные подушки. Изредка сквозь них пробивался лунный луч, серебривший болотную воду и редкие кустики травы. Однажды посеребрил он и высокую фигуру Эльрика, а затем погас, словно ему ненавистно было присутствие живого существа на мрачном холме. Альбиноса устраивала темнота. Он напряженно думал и, перебирая в уме многие зловещие предзнаменования, пытался представить себе, что ждет его в будущем.
Над далекими горами прогремел гром, подобный смеху богов. Эльрик задрожал, плотнее запахнулся в свой голубой плащ. Неотрывно смотрел он на низину, покрытую туманом.
Через некоторое время к нему подошла Шаарилья, одетая в толстый шерстяной плащ, почти не спасавший от промозглой сырости, которой, казалось, был пропитан воздух.
— Безмолвные Земли, — прошептала она. — Скажи, о них говорят правду? Ты ведь мельнибониец, ты должен знать больше других.
Эльрик нахмурился, недовольный тем, что Шаарилья прервала ход его мыслей. Резко повернувшись, он посмотрел на нее в упор, сухо сказал:
— Обитателей Безмолвных Земель все боятся и ненавидят, потому что они не имеют никакого отношения к человеческой расе. Насколько мне известно, ни один из тех, кто осмелился проникнуть в их страну, не вернулся обратно. Даже в те времена, когда Мельнибонэ была могучей державой, мои предки не управляли и не имели ни малейшего желания управлять этим государством. Говорят, существа, его населяющие, постепенно вымирают. Считается, что их цивилизация намного древнее и порочнее мельнибонийской и что они властвовали над этим миром задолго до того, как люди стали людьми. В наши дни эти существа редко покидают свою страну, окруженную со всех сторон болотами и высокими горами.
Шаарилья невесело засмеялась.
— Значит, они не принадлежат к человеческой расе? Но ведь и мой народ к ней не принадлежит. Неужели я тоже такая страшная, Эльрик?
— Ты вполне меня устраиваешь, — рассеянно ответил альбинос.
Шаарилья улыбнулась.
— Сомнительный комплимент, — сказала она, — но я удовольствуюсь им… пока твой бойкий язык не нашепчет мне в ушко ласковых слов.
Ночь не принесла им покоя, и, как предрекал Эльрик, он громко кричал во сне, преследуемый кошмарами, все время повторяя одно и то же имя, звуки которого наполнили глаза Шаарильи слезами, а душу — ревностью. Альбинос звал Каймориль и, казалось, о чем-то с ней беседовал на певучем, протяжном языке, неизвестном бескрылой женщине из Миирна, плачущей навзрыд.
На следующее утро Шаарилья избегала смотреть Эльрику в глаза. Молча они упаковали седельные сумки, молча начали сворачивать шелковый шатер, и только когда девушка поняла, что альбинос не заговорит первый, она задала ему вопрос, который давно хотела, но не решалась задать. Голос ее слегка дрожал.
— Зачем тебе Книга Мертвых Богов, Эльрик? Чего ты ждешь от нее?
Альбинос пожал плечами, отвернулся, но она продолжала настаивать на ответе.
На мгновенье Эльрик задумался.
— Хорошо, — в конце концов сказал он. — Но объяснения займут у меня много времени. Если хочешь знать, я тоже ищу ответы на несколько мучающих меня вопросов.
— Каких, Эльрик?
Альбинос вздохнул, бросил свернутый шатер на землю, выпрямился, рассеянно дотронулся до рукояти рунного меча.
— Существует ли абсолютный Бог, единственный и неповторимый? Мне необходимо это знать, иначе жизнь потеряет для меня всякий смысл. Закон или Хаос управляет нашими судьбами? Человеку бог необходим, так говорят нам философы. Создали ли люди бога или бог — людей? Мы знаем, что Великие Старые Боги умерли. Были ли они высшими существами или отличались от простых смертных только своей мудростью?
Шаарилья дотронулась до руки Эльрика.
— Зачем тебе это?
— Когда меня охватывает отчаяние, я иногда пытаюсь найти утешение у Бога, Шаарилья. Бессонными ночами уношусь я душой в неизведанные глубины космоса и жду, когда кто-то или что-то возьмет меня к себе, согреет, защитит, скажет, что в хаосе Вселенной существует определенный порядок, что искорка разума не угаснет, раз вспыхнув, уничтоженная царящей повсюду анархией. — Эльрик грустно вздохнул. — Если же бога нет, и Вселенная не подчиняется никаким законам, мне не нужны утешения. Я смогу с чистой совестью служить Хаосу, заранее зная, что все мы обречены, так как наша жизнь, которая закончится с истечением времени, не имеет никакого смысла. И в этом случае нас нельзя считать забытыми богом, потому что не существовало на свете бога, который мог бы нас забыть. Иногда эта мысль меня успокаивает, иногда — сводит с ума, и я в ужасе спрашиваю у самого себя, как можно верить в анархию и зло, когда в мире существует столько прекрасного и удивительного. Я тщательно все взвесил, Шаарилья, и пришел к выводу, что повсюду царит анархия, хотя нам кажется, что наши действия и поступки предопределены свыше. Хаос правит всем. Если Книга Мертвых Богов убедит меня в обратном, я с радостью поменяю свое мнение. Но до тех пор я буду доверять только себе и своему мечу.
На лице Шаарильи появилось странное выражение.
— Не все твои слова нашли отклик в моем сердце, — медленно произнесла она, — но мне кажется, я поняла, что ты имел в виду. Скажи мне, однако, не вызваны ли твои мысли недавними событиями? Быть может, ты стал рассуждать подобным образом, оправдывая совершенные тобой преступления: убийство и предательство? В этом случае, конечно, тебе ничего другого не остается, как верить в торжество анархии и в отсутствие справедливости.
Эльрик резко повернулся; его красные глаза гневно засверкали, но почти сразу же он потупил взгляд и опустил голову.
— Возможно, ты права, — сказал он хриплым, ломающимся голосом. — Я не знаю. Это правда, Шаарилья. Я ничего не знаю.
Бескрылая женщина из Миирна сочувственно кивнула, из груди ее вырвался тяжелый вздох, но Эльрик ничего не видел и не слышал. По изможденному белому лицу альбиноса катились крупные слезы; на какое-то мгновение силы, казалось, оставили его.
— Я — человек конченый, — простонал он, — а без меча, с которым мне нельзя расставаться, я вообще не человек.
Глава вторая
Они оседлали черных скакунов, понеслись с холма к болоту. Ветер раздувал полы их плащей, свистел в ушах. Выражение их лиц было суровым и решительным: оба они не хотели признаться себе в том, что между ними осталась какая-то недоговоренность.
Копыта лошадей с плеском ударили в болотную жижу. Эльрик сильно натянул поводья, заставил лошадь попятиться. Шаарилья с трудом справилась со своим скакуном, и в конце концов обоим путешественникам удалось благополучно выбраться на твердую землю.
— Как нам перебраться через болото? — нетерпеливо спросил Эльрик у своей спутницы.
— У меня была карта… — неуверенно сказала Шаарилья.
— Где она?
— Я… я ее потеряла. Но мне многое удалось запомнить. Неподалеку должна быть тропинка…
— Где ты потеряла карту и почему я слышу об этом впервые? — гневно вскричал альбинос.
— Прости меня, Эльрик… Перед тем, как найти тебя в таверне, я лишилась памяти на один день, и до сих пор не знаю, что со мной произошло. Я не помню, что делала в тот день, но когда я проснулась, моя карта исчезла.
Эльрик нахмурился.
— Нам мешает какая-то сила, — пробормотал он и, посмотрев на Шаарилью, громко сказал: — Остается надеяться, что у тебя хорошая память. Эти болота знамениты на весь мир, но в них нет ничего сверхъестественного. Поезжай впереди, но не отдаляйся от меня ни на шаг.
Она покорно кивнула, тронула поводья и галопом поскакала к северу. Через некоторое время они подскакали к скале, от которой в болото, покрытое туманом, вела заросшая травой тропинка. Шаарилья свернула на нее не задумываясь, пустила коня легкой рысью. Эльрик не отставал.
Тяжелый туман клубился, странно блестел. Лошади явно нервничали, и всадникам пришлось укоротить поводья. Стояла ватная тишина; от воды, покрытой ряской, пахло гнилью. Нигде не было видно ни одного животного, в небе не кричали птицы.
Эльрик и Шаарилья медленно продвигались вперед, углубляясь в Туманную Топь, и ужас леденил их сердца. Омерзительный запах гниющей растительности стал непереносим.
Несколько часов спустя конь Шаарильи внезапно заржал, встал на дыбы, бешено вращая глазами. Она удержалась в седле, но лицо ее перекосилось от страха. Уставившись в одну точку, бескрылая женщина из Миирна громко позвала Эльрика на помощь.
Альбинос, еле справившийся со своим конем, который чуть не скинул его в болото, помчался вперед.
Что-то двигалось в тумане: медленно, угрожающе. Эльрик выхватил из ножен рунный меч; «Повелитель Бурь» застонал, по лезвию заструилось черное сияние. Последний Император Мельнибонэ почувствовал, как в его тело вливается неземная сила. Глаза альбиноса зажглись дьявольским огнем, губы искривились в презрительной усмешке. Тряхнув поводьями, он заставил лошадь идти вперед.
— Ариох, Повелитель Семи Кругов Тьмы, не оставь меня сейчас! — вскричал он, увидев перед собой белую фигуру, почти не выделявшуюся на фоне тумана. Существо, возвышавшееся над Эльриком, напоминало квадратную стену восьмифутовой высоты. Казалось, у него не было ни лица, ни конечностей.
Эльрик чувствовал, как тяжело бьется сердце лошади, подчинившейся железной воле своего всадника. Шаарилья что-то кричала ему, но он не понял ни одного слова. Взмахнув мечом, альбинос рубанул по туманной фигуре что было сил, но лезвие почти не встретило сопротивления и злобно взвыло. Конь хрипел, отказываясь идти дальше. Эльрику пришлось спешиться.
— Придержи мою лошадь! — крикнул он через плечо Шаарилье и танцующей походкой пошел вперед к огромному существу, преградившему ему дорогу. Теперь Эльрик ясно видел его черты.
Два глаза цвета прозрачного желтого вина находились высоко на безголовом туловище, а сразу под ними располагалась непристойно выглядевшая щель, усеянная острыми клыками. Четыре руки чудовища извивались, подобно щупальцам, а ног не было вовсе, и нижний край тела стелился по земле. У Эльрика разболелись глаза. Аморфное существо выглядело омерзительно, от него исходил трупный запах гниющей плоти. Поборов невольный страх, сжимая рукоять меча, альбинос сделал шаг вперед. Он узнал это чудовище по описаниям колдунов-императоров Мельнибонэ. Туманный Великан Бельбейн был болотным духом, питавшимся душами и кровью как людей, так и животных. Никто из мудрецов точно не знал, остался на земле один Туманный Великан или их было несколько, но в любом случае Туманная Топь находилась далеко от тех мест, где Бельбейн обычно охотился. Эльрику стало понятно, почему по пути им не встретились животные.
Небо потемнело. Громко призывая на помощь Демонов-Богов своего народа, альбинос поднял меч над головой. Черное сияние запульсировало; болотный дух, услышав ненавистные ему имена, отпрянул в сторону. Эльрик сделал несколько шагов, остановился. Теперь он понял, что Бельбейн был не белого, как ему показалось вначале, а болезненного желто-зеленого цвета с бледно-оранжевыми прожилками. Всем существом своим чувствовал альбинос чужеродность возвышавшегося над ним существа.
Продолжая выкрикивать древние имена, Эльрик кинулся вперед. «Балаан! Мартим! Эсма! Алястор! Шебос! Верделе! Низикфм! Хаборум! Хаборум, Всепожирающий Огонь!» — кричал он. Казалось, сознание его раздвоилось. Он хотел убежать, скрыться, но те силы, к помощи которых он прибегнул, заставили его кинуться в бой. Лезвие меча рубило туманный образ, состоящий, казалось, из вязкой колышащейся жидкости. И хотя «Повелитель Бурь» не оставлял на теле омерзительной гадины никаких следов, она дрожала, словно испытывала смертельные муки. Эльрик почувствовал, что его поднимают в воздух. У него помутилось зрение, он рубил направо и налево, пытаясь вырваться из рук Туманного Великана. Пот ручьями тек по его телу.
Испытывая ужасную, неестественную боль, не в силах удержаться от крика, он продолжал сражаться, а Бельбейн медленно поднимал его к зияющему рту, похотливо прижимал к себе, как грубый любовник женщину. Видимо, даже рунный меч был бессилен против болотного духа. Альбинос вновь принялся выкрикивать имена богов, а «Повелитель Бурь» пел свою зловещую песню, не умолкая ни на минуту. Но тщетно Эльрик плакал и кричал, взывал к демонам и обещал принести им жертвы.
Свирепо, с полной отдачей сил боролся он за свою жизнь, а в сознании его всплыло страшное имя существа, символизирующее бесконечное Зло. Голосовые связки Эльрика напряглись, протестуя, губы с трудом разжались, и он выкрикнул это имя, ужасаясь самому себе. В ту же секунду Туманный Великан ослабил хватку. Голова у Эльрика раскалывалась, тело дрожало от напряжения, но он рубил и рубил с плеча, чувствуя, что чудовище наконец-то теряет силы.
Внезапно Эльрик очутился в воздухе. Казалось, он превратился в пушинку и падал медленно, беззвучно, в течение нескольких часов, а затем приземлился на колышащуюся поверхность и начал тонуть.
Издалека, из другого пространства-времени услышал он чей-то голос, зовущий его по имени. Ему не хотелось отвечать, не хотелось думать; он спокойно лежал на холодном удобном ложе, утопая в нем, как в перине. Но голос Шаарильи все настойчивей проникал в его сознание, и, повинуясь какому-то шестому чувству, он вслушался в ее слова:
— Эльрик! Тебя засасывает трясина! Не двигайся!
Он улыбнулся. Зачем ему двигаться? Болото медленно принимало его в свои объятия. Покой, забвение…
Эльрик вздрогнул, глаза его широко открылись. Вокруг клубился туман. Слева от альбиноса испарялась желто-зеленая лужа, от которой исходил трупный запах гниющей плоти. Впереди него стояла Шаарилья, еле различимая в тумане. Позади нее смутно угадывались контуры двух лошадей. Под ним…
Под ним была трясина.
Он лежал, распластавшись, на густой вонючей жиже, которая засасывала его все глубже и глубже. С крайней осторожностью Эльрик попытался пошевелиться, опираясь на рунный меч, который держал в правой руке. Тело его приподнялось, но ноги увязли еще глубже. Сев прямо, он крикнул Шаарилье:
— Брось мне веревку! Быстрее!
— У меня нет веревки, Эльрик! — Она рвала платье на полосы, лихорадочно связывая их узлами.
Эльрик погрузился в болото по пояс.
Шаарилья неловко бросила самодельный жгут, не долетевший до альбиноса, торопливо свернула его, бросила еще раз. С большим трудом Эльрик поймал жгут левой рукой, почувствовал, как он натянулся. Рывок, другой…
— Ничего не получается, Эльрик… У меня не хватает сил…
Альбинос громко выругался.
— Привяжи веревку к луке седла!
Шаарилья-кинулась к лошади, и буквально через несколько секунд Эльрик оказался на поросшей травой тропинке. Тяжело дыша, он попытался встать, но ноги отказались ему служить. Шаарилья опустилась перед ним на колени.
— Ты ранен?
Эльрик слабо улыбнулся.
— Думаю, нет.
— Это было ужасно. Сначала ты исчез, а затем… затем… выкрикнул одно слово… — Шаарилья задрожала, лицо ее стало белым, как мел.
— Какое слово? — удивленно спросил Эльрик. — Разве я что-нибудь говорил?
Она покачала головой.
— Я не могу повторить. Но это слово тебя спасло. Ты выкрикнул его и почти сразу же появился, а затем упал в трясину…
Эльрик, все еще сжимавший в руке «Повелителя Бурь», почувствовал, что слабость его постепенно проходит. Он с трудом поднялся на ноги, спотыкаясь, подошел к своему коню.
— Я уверен, что Бельбейн, как правило, не охотится в этих местах, — сказал он. — Значит, его сюда послали. Но кто… или что… этого я не знаю. Давай поскорее выберемся отсюда.
— Вернемся или продолжим путь? — спросила Шаарилья.
Эльрик нахмурился.
— Конечно, продолжим. Что за странный вопрос?
Она слегка покачала головой.
— Неважно, Я готова.
Они оседлали коней, поскакали вперед, не принимая никаких мер предосторожности, и вскоре оставили Туманную Топь далеко позади.
Теперь Эльрик не сомневался в том, что какая-то сила все время воздвигает препятствия на их пути, и поэтому погонял своего коня, не давая отдыха ни себе с Шаарильей, ни животным.
На пятый день путешествия они очутились в гористой местности. Моросил дождь. Каменистая почва была скользкой; путешественникам волей-неволей пришлось пустить лошадей шагом. Закутавшись в плащи, Эльрик и Шаарилья ехали рядом друг с другом, и каждый из них думал о чем-то своем. Неожиданно они услышали лай собак и топот копыт.
Эльрик кивнул в сторону невысокой скалы, стоящей справа.
— Спрячемся, — предложил он. — Возможно, это — враги. Если повезет, нас не заметят.
Шаарилья молча повиновалась. Лай собачьей своры становился все громче и громче. Эльрик наклонил голову, прислушался.
— Один всадник и несколько собак, — сказал он. — Они либо следуют, либо охотятся за ним.
И внезапно Эльрик и Шаарилья увидели этого всадника, бешено погоняющего коня; позади него мчались звери, с первого взгляда похожие на собак, Расстояние между ними неуклонно сокращалось.
У зверей были собачьи туловища, мощные лапы, заканчивающиеся огромными птичьими когтями, и морды с длинными искривленными клювами.
— Охотничьи псы Дарзи! — в ужасе воскликнула Шаарилья. — Я думала, и они, и их хозяева давно исчезли с лица Земли!
— Интересно, что они здесь делают? — задумчиво произнес Эльрик. — Дарзи и обитатели Безмолвных Земель никогда не поддерживали отношений друг с другом.
— Кто-то привел их сюда, — прошептала Шаарилья. — Эти дьявольские псы обязательно нас учуют!
Эльрик положил руку на рукоять меча.
— В таком случае мы ничего не потеряем, если поможем несчастному, которого они преследуют. Подожди меня здесь, Шаарилья.
Всадник проскакал мимо скалы, за которой спрятались путешественники, и Эльрик помчался вниз по склону, пришпоривая коня.
— Эй! — окликнул он незнакомца. — Остановись и прими бой, друг мой! Я пришел к тебе на помощь!
Подняв сверкающий меч высоко над головой, Эльрик врезался в гущу воющих и лязгающих клювами с острыми зубами псов, одному из которых копыта его лошади переломили хребет. Оставшиеся в живых пять или шесть собак на мгновение расступились, и в это время к Эльрику подскакал незнакомец, успевший вытащить из ножен свою длинную кривую саблю. Он был невысок ростом; на лице его выделялся некрасивый большой рот.
— Мне повезло, что мы встретились, сударь! — воскликнул он, весело ухмыльнувшись. Больше он ничего не успел сказать, так как на него прыгнули два пса, и ему пришлось обороняться от их острых когтей и клювов.
На Эльрика напали сразу три собаки. Одна из них высоко подпрыгнула, норовя вцепиться альбиносу в горло. Он почувствовал смрадное дыхание на своем лице. «Повелитель Бурь» по сверкающей дуге рассек воздух, опустился псу на спину, перерубил его пополам. Вонючая кровь фонтаном брызнула на Эльрика и его скакуна, а собаки, почуяв ее запах, еще больше разъярились. Но и «Повелитель Бурь», отведав крови, ликующе запел и по собственному почину, вывернув кисть Эльрика, пронзил еще одного пса. Зверь пронзительно закричал, забился в агонии, схватился клювом за черное лезвие. Послышалось зловещее шипение, запахло горелым, и собака сдохла.
Конь Эльрика встал на дыбы, пытаясь копытами проломить третьему псу череп, но собака отскочила в сторону и кинулась на альбиноса с левой незащищенной стороны. Отпустив поводья и привстав на стременах, Эльрик нанес удар наискось. Череп пса раскололся, мозги брызнули на залитую кровью землю. Как ни странно, зверь не подох и сделал слабую попытку огрызнуться на Эльрика. Не обращая на него никакого внимания, альбинос повернулся к незнакомцу, который расправился с одним псом, но ничего не мог поделать со вторым. Собака схватила клювом клинок сабли у самого эфеса и не отпускала его, стараясь разодрать шею противника острыми когтями.
Эльрик пришпорил коня, ударил мечом, как копьем, пропоров зверю брюхо от ягодиц до горла. Разжав клюв, собака свалилась на землю, задергалась в судорогах, а конь Эльрика в бешенстве стал топтать ее копытами. Тяжело дыша, альбинос вложил рунный меч в ножны и с любопытством посмотрел на человека, которого спас от верной смерти. Он терпеть не мог знакомиться с людьми и всегда смущался, когда его начинали долго и пространно благодарить.
Этого последнего ему можно было не опасаться.
Уродливый рот коротышки расплылся в улыбке, он поклонился, не слезая с седла, и сказал:
— Спасибо, сударь. Если б не ты, мне пришлось бы с ними повозиться. Жаль, конечно, что не удалось подраться от души, но я тебя ни в чем не виню, ты хотел сделать доброе дело. Меня зовут Мунглам.
— Я — Эльрик из Мельнибонэ, — представился альбинос, удивленно глядя на коротышку, который, судя по выражению лица, слышал это имя впервые.
Удивление Эльрика было вполне объяснимым. Историю о том, как он убил Каймориль и предал корсаров, рассказывали со всевозможными подробностями, часто их приукрашивая, во всех тавернах цивилизованного мира. Имя Эльрика из Мельнибонэ стало нарицательным, его узнавали повсюду, тем более, что он был альбиносом.
Заинтригованный поведением Мунглама и невольно чувствуя к нему симпатию, Эльрик внимательно посмотрел на нахального коротышку, стараясь понять, из какой он страны.
Мунглам не носил доспехов, его голубая, видавшая виды одежда, перепоясанная широким кожаным поясом, на котором висели сабля в ножнах, кинжал и вязаный шерстяной кошелек, давно выцвела. Рост Мунглама не превышал пяти футов, его непропорционально длинные по сравнению с туловищем ноги в высоких кожаных сапогах торчали из стремян. У него был короткий вздернутый нос, серо-зеленые ясные глаза, копна огненно-рыжих волос, закрывающих лоб. Он сидел в стареньком добротном седле, все еще ухмыляясь, но на этот раз взгляд его был обращен не на Эльрика, а на Шаарилью, незаметно подъехавшую к альбиносу сзади.
Когда девушка остановилась, Мунглам изысканно ей поклонился. Эльрик холодно произнес:
— Леди Шаарилья — рыцарь Мунглам из?..
— Эльвера, — подсказал коротышка. — Эльвер — торговый центр всего востока, самый славный город в Молодых Королевствах.
Эльрик кивнул.
— Значит, ты из Эльвера, рыцарь Мунглам? Я о нем слышал. Его ведь построили совсем недавно, лет двести-триста назад. Ты путешествуешь далеко от своей родины.
— Это верно, сударь. Если б я не знал местного языка, мне бы совсем плохо пришлось, но, к счастью, раб, вдохновивший меня на путешествие своими рассказами, обучил меня нескольким туземным наречиям.
— Но почему ты решил отправиться именно в эту страну? — спросила Шаарилья. — Разве ты не слышал легенд о Безмолвных Землях?
— В том-то и дело, что слышал и захотел проверить, врут они или нет. Я совсем было решил, что люди болтают пустое, когда эти твари неожиданно на меня напали. Что им в голову взбрело, я не знаю, видит бог, я не давал щенкам повода для недовольства! Варварская страна!
Эльрик чувствовал себя не в своей тарелке. По натуре он был человеком мрачным и не любил светских бесед, которые, казалось, доставляли Мунгламу огромное удовольствие. Тем не менее, ему все больше и больше нравился веселый коротышка.
Как ни странно, именно Мунглам предложил им путешествовать вместе. Шаарилья, явно протестуя, бросила на Эльрика многозначительный взгляд, но альбинос не обратил на это внимания.
— Что ж, друг Мунглам, — сказал он, — трое сильнее двоих. Если хочешь, можешь к нам присоединиться. Мы направляемся в горы.
— А зачем? — спросил Мунглам.
— Это тайна, — сказал Эльрик, и Мунглам, проявив учтивость, не стал настаивать на ответе.
Глава третья
Дождь усилился; капли, звеня, падали на каменистую почву; все небо было затянуто тучами; дул сильный ветер. Три крохотные фигурки скакали к высоким черным горам, возвышающимся над миром подобно скучающему богу. И возможно, именно бог смеялся над всадниками, а может, это ветер свистел в каньонах и глубоких трещинах, завывал на скальных площадках, лестницами поднимающимися к одиноким пикам гор, над которыми сгустились грозовые тучи. Молнии сверкали, словно кто-то шарил по земле гигантскими пальцами, гром гремел не умолкая, а Шаарилья по мере приближения к горам все замедляла и замедляла бег своего коня.
— Эльрик, — сказала она в конце концов. — Давай вернемся. Смотри, какие силы ополчились против нас! Поверь дурным предзнаменованиям, Эльрик, если не хочешь, чтобы мы погибли.
Альбинос угрюмо молчал: он давно понял, что девушка потеряла интерес к делу, за которое взялась с таким энтузиазмом.
— Эльрик, прошу тебя. Мы никогда не доберемся до места, где хранится Книга. Вернемся, Эльрик. — Она схватила его за рукав, и альбинос нетерпеливо отдернул руку.
— Поздно, Шаарилья. Я слишком любопытен, чтобы остановиться на полпути. Либо продолжай указывать дорогу, либо расскажи мне все, что знаешь, и оставайся здесь. Когда-то ты была готова на все, чтобы прочитать Книгу, а сейчас испугалась каких-то мелких неприятностей. Скажи мне, Шаарилья, что ты хотела узнать?
Она ответила ему вопросом на вопрос.
— А о чем мечтал ты, Эльрик? О покое? Ты не найдешь его в этих суровых горах, если нам удастся дойти до них.
— Ты была неоткровенна со мной, Шаарилья, — холодно сказал альбинос, продолжая смотреть на далекие пики гор. — Ты что-то знаешь о тех силах, которые воздвигают препятствия на нашем пути.
Она пожала плечами.
— Напрасно ты думаешь, что я специально скрыла от тебя нечто важное. Перед смертью отец предупредил меня об опасностях, подстерегающих искателей Книги, но я почти ничего не поняла.
— Что он говорил?
— Речь шла о Том, кто сторожит Книгу. Если верить отцу, Сторож поклялся употребить все свое могущество, чтобы не позволить человечеству познать тайны Мертвых Богов.
— Что еще?
— Это все, Эльрик. Но отец был прав. Сторож убил его либо сам, либо с помощью одного из своих слуг, а я не хочу, чтобы меня постигла участь отца и готова поступиться самым заветным моим желанием ради жизни. Я думала, ты достаточно могуществен и сможешь помочь мне, но сейчас я начала в этом сомневаться.
— До сих пор я защищал тебя от всех опасностей, — просто сказал Эльрик. — А сейчас скажи, что ты все-таки хочешь узнать?
— Мне стыдно.
Эльрик не стал настаивать на ответе, но, помолчав, Шаарилья заговорила сама. Голос ее был тихим, почти неслышным.
— Я хотела получить новые крылья.
— Что?! Значит, ты надеялась вычитать заклинание, с помощью которого можно отрастить крылья?! — Эльрик иронически усмехнулся. — И поэтому ты отправилась на поиски Книги, в которой заключена величайшая мудрость, до сих пор непознанная человечеством?
— Если б ты был калекой в собственной стране, для тебя тоже не было бы ничего важнее на свете! — вскричала Шаарилья.
Эльрик резко повернулся к ней, его красные глаза гневно блеснули. Он провел рукой по молочно-белой коже своего лица, презрительно усмехнулся.
— Я тебя понимаю, — неожиданно спокойным тоном сказал он.
Шаарилья опустила голову, плечи ее поникли.
Они молча продолжали скакать вперед, но через некоторое время Мунглам неожиданно натянул поводья, остановил коня, прислушался.
— В чем дело? — спросил Эльрик, подъезжая к своему спутнику.
— Я слышу стук копыт. И звуки, вызывающие у меня неприятные воспоминания. Снова нас преследуют эти дьявольские псы, Эльрик, на этот раз в сопровождении всадников.
Теперь и Эльрик услышал далекий собачий лай.
— Возможно, ты была права, — сказал он, глядя на Шаарилью. — Похоже, нам грозят серьезные неприятности.
— Что будем делать? — нахмурившись, спросил Мунглам.
— Поскачем в горы, — предложил Эльрик. — Быть может, Дарзи нас не догонят.
Они пришпорили лошадей и галопом понеслись вперед.
Но убежать им не удалось. Вскоре вдалеке показалась свора черных псов, их лай становился все слышнее. Эльрик оглянулся. Спускалась ночь, в наступивших сумерках было плохо видно, но альбиносу показалось, что за собаками скачут всадники в длинных плащах с капюшонами.
Погоняя лошадей, путешественники преодолели крутой подъем, остановились у большой скалы.
— Будем сражаться здесь, — решил Эльрик. — На открытом месте с нами сразу расправятся.
Мунглам утвердительно кивнул, явно одобряя действия альбиноса. Они молча ждали, глядя на приближающихся зверей.
Вскоре первые из них вбежали на крутой склон, царапая птичьими когтями каменистую почву, брызжа слюной из клыкастых клювов. Встав между двух валунов, Эльрик и Мунглам отразили атаку, убив трех собак. Их место тут же заняли другие псы, а у подножья горы показались всадники.
— Клянусь Ксиросом! — вскричал Эльрик, неожиданно узнав их. — Да это же Повелители Дарзи, погибшие десять тысяч лет назад! Мы сражаемся с мертвецами, Мунглам, и с призраками, — к сожалению, осязаемыми призраками, — их псов. Если мне не удастся изгнать оживших мертвецов с помощью волшебства, мы погибли!
Всадники, казалось, не собирались принимать участия в сражении. Они стояли чуть поодаль и следили мертвыми светящимися глазами за собаками, которые погибали, но продолжали нападать на Эльрика и Мунглама, пытаясь оттеснить их за валуны. Эльрик тем временем лихорадочно пытался вспомнить заклинание, которое никак не шло на ум. Внезапно его словно осенило. Надеясь, что потусторонние силы не откажут ему в помощи, он нараспев произнес:
Семь Подземных Королей! Нарушители Законов
Издеваются над вами, да и над Вселенной всей.
Смерть пошлите вы им сага, отрицающим каноны,
Завладейте их телами, Семь Подземных Королей!
Все осталось по-прежнему.
— Не получилось, — пробормотал Эльрик безнадежным тоном и расколол очередному псу череп.
Земля всколыхнулась под копытами лошадей Повелителей Дарзи, задрожала, вновь успокоилась.
— Заклинание было недостаточно сильным, — со вздохом сказал Эльрик.
Земля вновь задрожала, на склоне горы, где стояли ожившие мертвецы, бесстрастно наблюдавшие за битвой, появились трещины.
— Назад! — вскричал Эльрик. — Скорее, или мы провалимся вместе с ними!
Они торопливо отступили за валуны, а псы нерешительно посмотрели на своих хозяев, не зная, что им делать дальше. Кони Повелителей Дарзи встали на дыбы, заржали. С губ живых мертвецов сорвался протяжный стон, и в это время земля разверзлась и поглотила их, возвращая туда, откуда они пришли.
Из образовавшейся пропасти послышалось неприличное хихиканье. Это смеялись Подземные Короли, забравшие то, что принадлежало им по праву. Жалобно скуля, псы подбежали к краю пропасти, обнюхали землю, затем, как один, кинулись вниз, чтобы присоединиться к своим хозяевам и разделить с ними их судьбу.
Мунглам задрожал.
— Какие странные у тебя знакомые, друг Эльрик, — сказал он хриплым голосом, подошел к своему коню и сел в седло.
Весь следующий день они провели в горах, следуя маршрутом, который Шаарилья запомнила, изучая карту. Девушка больше не просила Эльрика повернуть назад; альбинос, горя от нетерпения, стремился как можно скорее отыскать Книгу, не сомневаясь, что наконец-то он познает тайну бытия; весельчак Мунглам, которому Эльрик рассказал о цели их путешествия, был настроен скептически; Шаарилья выглядела опечаленной.
Дождь шел не переставая, гроза не утихала. Когда же хлынул ливень, они подошли, наконец, к огромной пещере.
— Дальше я не знаю дороги, — устало сказала Шаарилья. — Книга Мертвых Богов находится где-то за этим входом — других пометок на карте не было.
Эльрик и Мунглам неуверенно переглянулись. Вход в пещеру не был замурован, его никто не охранял.
— Этого не может быть, — сказал Эльрик. — Нас несколько раз собирались уничтожить, а когда мы пришли, куда хотели, никто даже не пытается нам помешать. Ты уверена, что не ошиблась?
Девушка молча указала на скалу над входом, где был выбит символ, который Эльрик сразу узнал.
— Девиз Хаоса! — воскликнул он. — Я мог бы и раньше догадаться!
— А что он означает, Эльрик? — спросил Мунглам.
— Это — символ вечного разрушения и анархии. Мы находимся там, где когда-то властвовали Повелители Хаоса. Значит, вот кто наши враги! Книга Мертвых Богов представляет собой огромную ценность, от нее зависит будущее не только этой планеты, но возможно, галактики и всей Вселенной.
Мунглам удивленно посмотрел на своего спутника.
— Что ты хочешь этим сказать, друг Эльрик? — спросил он.
— Многие колдуны и философы убеждены в том, что две силы — Закон и Хаос — правят во Вселенной, бесконечно сражаясь одна с другой. Люди обычно называют эти силы Добром и Злом. Сторонники Хаоса утверждают, что там, где они правят, все возможно. Противники Хаоса, — те, кто служат Закону, — говорят, что в отсутствии Закона ничто невозможно. Я, как большинство волшебников, стою в стороне, считая, что истина — в равновесии сил. Однако теперь мне стало ясно, что нас вовлекли в вечный бой между Законом и Хаосом. Книга имеет колоссальное значение и для той, и для другой стороны, и я думаю, слуги Хаоса обеспокоены тем, что мы станем слишком могущественны, если Книга окажется в наших руках. Насколько мне известно, они не могут лично вмешиваться в дела людей, и только поэтому мы их не видели. Теперь, быть может, я найду, наконец, ответ на вопрос, существует ли абсолют, высшая сила, которая правит и Законом, и Хаосом.
Эльрик решительно вошел в пещеру. Чуть поколебавшись, Мунглам и Шаарилья последовали за ним.
— Видимо, путь нам предстоит долгий, — сказал альбинос, напряженно вглядываясь в темноту. — Что ж, будем идти, пока не натолкнемся на какую-нибудь преграду.
— Надеюсь, преградой окажется не бездонная пропасть, — иронически заметил Мунглам.
Они пошли вперед, медленно спускаясь вниз по наклонному полу. Становилось все темнее и темнее. Звуки их шагов гулко звучали под каменными сводами.
— Это не пещера, — прошептал Эльрик. — Мы находимся в тоннеле, и я не знаю, куда он ведет.
В течение нескольких часов путешественники шли в полной темноте, держась друг за друга, опасаясь, что в любую секунду они могут свалиться в какую-нибудь трещину в скале. Тоннель уходил вниз, идти становилось все труднее. Эльрику казалось, что он спит и видит непонятный сон. Будущее было настолько неопределенным, что он старался ни о чем не думать. В конце концов у него возникло такое ощущение, что движется пол, а сам он стоит на месте.
Иногда Эльрик спотыкался, в полной уверенности, что сейчас полетит в пропасть, но когда он падал, то всхлипывал от облегчения, чувствуя под собой твердую холодную поверхность.
Ноги его продолжали механически подниматься и опускаться, хотя он и не был уверен в том, что двигается. Время перестало существовать.
Внезапно Эльрик понял, что где-то далеко забрезжил голубой свет. На мгновение остановившись, он побежал вперед и тут же, испугавшись, перешел на шаг. Чем-то странным и зловещим веяло в холодном воздухе. Альбиноса охватил страх, хотя он и не смог бы объяснить, чем он вызван.
Его спутники тоже почувствовали что-то неладное. Они не произнесли ни слова, но Эльрик знал, что им тоже было не по себе. Медленно, осторожно, путешественники приближались к голубому сиянию, пульсирующему далеко внизу.
И наконец, они вышли из тоннеля и остановились, в изумлении глядя на удивительный, неземной пейзаж. Вокруг них дрожал и переливался голубой воздух. Они стояли на черном выступе скалы, внизу расстилался серебристый пляж, мерцающий все тем же голубым светом. Темное море волновалось, словно гигант, беспокойно ворочающийся во сне. Повсюду валялись обломки невиданных кораблей, потерпевших крушение. Горизонт отсутствовал, небо было черным, как смоль. Мороз стоял такой, что щипало кожу. Волны беззвучно накатывали на пляж, повсюду царила мертвая тишина. Несмотря на близость горы, в сухом воздухе не чувствовалось запаха соли.
— Что будем делать, Эльрик? — спросил Мунглам, дрожа от холода.
Эльрик покачал головой и долгое время стоял, не отвечая; в голубом свете его белые руки и лицо выглядели ужасающе.
— Нам ничего другого не остается, как переправиться на другой берег, — сказал он в конце концов. — Возвращаться нет смысла. — Голос альбиноса звучал глухо, словно он не слышал собственных слов.
Каменные ступени, вырезанные прямо в скале, вели к пляжу. Эльрик начал спускаться; Мунглам и Шаарилья последовали за ним, с восхищением и ужасом глядя по сторонам.
Глава четвертая
Они шли по серебристому пляжу, усыпанному хрустальным песком, и звуки их шагов нарушали мертвую тишину. Внезапно Эльрик остановился, уставился своими красными глазами на берег моря, зловеще улыбнулся, тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от наваждения, и молча вытянул руку по направлению к небольшому боту, резко выделявшемуся среди обломков кораблей. Выкрашенный в желтый и красный цвета, бот выглядел более чем вульгарно на фоне окружающего его пейзажа. Он был деревянным, но такого дерева путешественникам никогда не доводилось видеть. Мунглам провел по нему пальцами.
— Тверже железа, — пробормотал он. — Неудивительно, что этот бот не сгнил, как остальные. — Коротышка перегнулся через борт и задрожал. — Что ж, владелец не станет возражать, если мы отправимся на его судне в плавание.
Эльрик и Шаарилья поняли, о чем он говорит, проследив направление его взгляда. На дне бота лежал неестественно искривленный скелет. Эльрик наклонился, поднял его, бросил на хрустальный песок. Скелет рассыпался, кости покатились по пляжу, череп подпрыгнул и остановился у самого моря, уставившись пустыми глазницами на беспокойные волны.
Пока Эльрик и Мунглам старались столкнуть бот с берега, Шаарилья окунула руку в море, сразу же отдернув ее.
— Это не обычная вода, — сказала она.
Альбинос нахмурился, но ничего не ответил.
— Нам нужен парус, — пробормотал он спустя несколько минут, снял с себя плащ и прикрепил его к мачте. — Ничего другого не придумаешь. Придется держать его за концы с двух сторон, чтобы хоть как-то управлять судном.
Стараясь не замочить ног, путешественники оттолкнулись от берега и забрались в бот. Ветер мгновенно надул самодельный парус, и они помчались вперед с огромной скоростью, словно их подгоняла неведомая сила. Эльрик и Мунглам с трудом удерживали края плаща.
Вскоре серебристый пляж скрылся из виду. Путешественники плыли почти в полной темноте — лишь небо слабо фосфоресцировало голубым светом. Внезапно они услышали, как над их головами захлопали крылья, и невольно посмотрели наверх.
На бот опускались три крылатых существа, похожие на обезьян. Шаарилья узнала их, вскричала в ужасе:
— Клакеры!
Мунглам пожал плечами, выхватил саблю.
— Не все ли равно, как они называются? Лучше скажи, как нам побыстрее их прикончить. — Но он не получил ответа, потому что в это время вожак обезьян стремительно спикировал, обнажив острые желтые клыки в уродливой пасти. Мунглам отпустил край плаща, нанес удар, но клакер резко отвернул в сторону, сделал круг и вновь ринулся в атаку.
Эльрик выхватил из ножен рунный меч, замер от неожиданности. Черное лезвие не сверкало, не пело своей обычной песни. «Повелитель Бурь» слегка задрожал в руке альбиноса, который вместо обычного прилива энергии почувствовал лишь легкое покалывание в пальцах. На какое-то мгновение его охватило отчаяние: он знал, что без помощи «Повелителя Бурь» очень быстро потеряет силы. Но сейчас ему некогда было задумываться, и, справившись со своим страхом, он поднял меч и нанес удар одной из обезьян.
Клакер схватился за лезвие, пригнул его вниз, повалил Эльрика на дно бота и взвыл от боли. Его отрезанные пальцы, извиваясь, со стуком упали на палубу. Альбинос уцепился за борт, с трудом поднялся на ноги. Крича от ярости, обезьяна вновь накинулась на него, и Эльрик, собравшись с силами, взял «Повелителя Бурь» двумя руками, высоко поднял над головой и одним ударом отрубил клакеру крыло. Искалеченный зверь рухнул на дно бота, и альбинос в ту же секунду пронзил ему сердце.
Тем временем Мунглам отбивался от обезьян, атаковавших его с двух сторон. Он стоял на одном колене, и сабля его мелькала в воздухе. У одного из клакеров в черепе зияла большая рана, но он продолжал нападать.
Эльрик сделал выпад, пропорол обезьяне брюхо. Схватившись за лезвие обеими руками, она свалилась за борт. Какое-то время труп ее оставался на поверхности, затем начал медленно тонуть. Альбинос изо всех сил держал рукоять меча, который — и это было невероятно! — уходил под воду вместе со зверем. Эльрик вспомнил, как однажды «Повелитель Бурь» воткнулся в море, как в дерево. Сейчас же он тонул, как самый обычный железный меч.
С большим трудом удалось альбиносу вытащить лезвие из трупа крылатой обезьяны. Он чувствовал, что теряет остатки сил. Какие же законы правили этим подземным миром? Все мысли Эльрика сосредоточились на одном: если «Повелитель Бурь» не даст ему свою энергию, он погибнет.
Искривленная сабля Мунглама нанесла смертельный удар третьей обезьяне. Коротышка ухмыльнулся, посмотрел на Эльрика.
— Неплохо мы подрались! — заявил он.
Эльрик покачал головой.
— Нам необходимо как можно скорее добраться до берега, — сказал он. — Иначе мы погибли. Я потерял свою волшебную силу.
— Что? Почему?
— Этого я не знаю. Быть может, потому, что мы очутились в мире, где правит Хаос… Поторопись, рассуждать будем после.
Мунглам молча взялся за край плаща. Дрожа от слабости, Эльрик последовал его примеру. Шаарилья села с ним рядом, помогла править самодельным парусом. Она смотрела на альбиноса с состраданием и любовью.
— Кто они такие, эти летучие обезьяны? — спросил Мунглам.
— Клакеры, — сказала Шаарилья, — далекие предки моего народа, который считается самым древним на нашей земле.
— Посоветуй тем, кто пытается нас остановить, друг Эльрик, придумать что-нибудь новенькое. — Мунглам ухмыльнулся. — Они действуют крайне однообразно.
Ни Эльрик, ни Шаарилья не улыбнулись в ответ. Альбинос находился в полубессознательном состоянии, девушка думала только о том, как облегчить его страдания.
Мунглам пожал плечами, обернулся, неожиданно воскликнул:
— Земля!
Бот мчался вперед с огромной скоростью. Эльрик с трудом выпрямился, сказал заплетающимся языком:
— Убери парус!
Мунглам отвязал плащ от мачты, но скорость бота не уменьшилась. Он буквально влетел на еще один серебристый пляж и, резко остановившись, угрожающе накренился. Путешественников швырнуло на борт.
Мунглам и Шаарилья подняли обмякшее тело Эльрика, вынесли его из бота, пошли по хрустальному песку и вскоре очутились у подножья высокого холма. Бережно положив альбиноса на землю, они обеспокоенно смотрели на него, не зная, что делать дальше.
Эльрик попытался приподняться, но тут же упал.
— Не волнуйтесь, — прошептал он, — я не умру. Но зрение мое уже начало ослабевать. Быть может, на берегу мой меч вновь обретет свою силу…
С огромным трудом он вытащил «Повелителя Бурь» из ножен и чуть не заплакал от облегчения. Рунный меч застонал, по его лезвию заструилось черное сияние. Энергия вливалась в тело Эльрика, он чувствовал необычайный прилив сил. В глазах его отразилась невыразимая тоска.
— Без моего черного меча я — никто, — простонал он. — Неужели мне никогда от него не избавиться? Кем же я стану?
Мунглам и Шаарилья промолчали. Оба они жалели альбиноса и одновременно боялись его.
Дрожа всем телом, Эльрик поднялся на ноги, начал подниматься по крутому склону холма к огромному отверстию высоко наверху, в которое проникал не голубой, а обычный дневной свет. Видимо, это был выход из подземной пещеры. Сбоку от него, прячась в глубоких тенях, возвышался черный каменный замок, поросший темно-зеленым мхом, словно защищавшим его от непрошеных гостей. В многочисленных башенках замка не было окон, вход в него закрывала решетка из толстых металлических прутьев, выглядевших раскаленными, но холодных наощупь. А над входом ослепительно горел янтарный Девиз Повелителей Хаоса: восемь стрел, расположенных по периметру круга. Казалось, он висел в воздухе.
— Я думаю, наше путешествие подошло к концу, — угрюмо сказал Эльрик. — Либо Книга находится здесь, либо ее вообще не существует.
Мунглам пожал плечами.
— Мне непонятно, зачем она тебе понадобилась. Но если тебе удастся ее выгодно продать, надеюсь, я получу свою долю!
Эльрик невольно улыбнулся, хотя внутри у него все похолодело.
— Нам надо войти в замок, — сказал он.
Словно в ответ на его слова металлические прутья стали таять в воздухе… исчезли.
Мунглам вздрогнул.
— Мне это не нравится, — хрипло сказал он. — Совершенно очевидно, нас хотят заманить в ловушку. Неужели они думают, мы такие простачки, что попадем в нее?
— А что нам остается делать? — спокойно спросил Эльрик.
— Вернуться… или продолжить путь. Уйдем отсюда, не искушай Того, кто сторожит Книгу! — Шаарилья схватила Эльрика за руку, умоляюще на него посмотрела. — Забудь о Книге Мертвых Богов, Эльрик!
— Забыть? — Альбинос откинул голову, рассмеялся. — После того, что нам пришлось испытать? Никогда! Быть в двух шагах от цели и вернуться? Лучше умереть, Шаарилья!
Девушка отпустила руку Эльрика, плечи ее поникли.
— Мы не сможем победить слуг Хаоса, — сказала она безнадежным тоном.
— Возможно, нам не придется с ними драться, — невольно вырвалось у Эльрика. Он и сам не верил своим словам; губы его презрительно искривились, красные глаза зажглись мрачным огнем.
— Шаарилья права, — неожиданно произнес Мунглам, глядя на бескрылую женщину из Миирна. — Ничего, кроме разочарования, а возможно, смерти, не ждет нас за этими стенами. Давайте лучше поднимемся наверх по этим ступеням: быть может, они выведут нас из пещеры. — Он указал рукой на высеченную в камне лестницу, ведущую к отверстию, из которого проникал дневной свет.
Эльрик покачал головой.
— Нет. Уходите без меня.
Мунглам скорчил гримасу.
— Ты упрям, друг Эльрик. Что ж, если твой принцип — все или ничего, я, пожалуй, пойду с тобой, хотя, должен признаться, мне всегда больше нравились компромиссные решения.
Эльрик пошел вперед. Мунглам и Шаарилья, неуверенно переглянувшись, последовали за ним. Во дворе замка стояла высокая фигура, объятая холодным алым пламенем. Альбинос подошел к ней почти вплотную, остановился.
Гигант громко расхохотался, языки пламени взмыли вверх. Он был абсолютно гол, безоружен, но от него исходила такая сила, что трое путешественников вынуждены были отойти назад на несколько шагов. Кожа его была покрыта тусклой лиловой чешуей; он стоял, чуть согнув ноги в коленях и играя мощными мускулами, его маленькие голубые глаза без зрачков под высоким покатым лбом сверкали, как две голубые искорки. Смеялся гигант радостным, счастливым смехом, а вдоволь насмеявшись, сказал:
— Приветствую тебя, Эльрик, Император Мельнибонэ! Я восхищен твоим упорством!
— Кто ты? — вызывающе спросил альбинос, положив руку на рукоять меча.
— Меня зовут Орунлу Хранитель Истины, а ты находишься в замке Повелителей Хаоса. — Гигант цинично улыбнулся. — Ты гордишься тем, что имеешь власть над некоторыми духами, считаешь себя волшебником. Тебе нет нужды так нервничать и хвататься за свой жалкий меч, ведь ты должен знать, что сейчас я не могу причинить тебе вреда.
— Значит, это правда? — возбужденно спросил Эльрик. — Слуги Закона и Хаоса не имеют права лично вмешиваться в дела людей?
— Я не смею… раз уж мне не удалось помешать тебе дойти до цели. Но должен признаться, твое глупое упрямство удивляет меня. Зачем тебе Книга? Я охранял ее тридцать тысяч лет, и у меня ни разу не возникло желания заглянуть внутрь, чтобы узнать, зачем мои Повелители спасли ее от уничтожения и спрятали в этом скучном мире, населенном недолговечными тупыми шутами, которых вы называете людьми.
— Я ищу истину, — ответил Эльрик, чувствуя себя достаточно глупо.
— Истина — в вечной борьбе, — с глубоким убеждением сказал гигант, объятый алым пламенем.
— В таком случае, кто управляет Законом и Хаосом? Кто вершит судьбы не только смертных, но и богов?
— Этого я не знаю.
— Что ж, пусть Книга ответит нам обоим на этот вопрос. Пропусти меня и скажи, где она лежит.
Гигант отступил, иронически улыбнулся.
— В центральной башне замка. Я поклялся, что никогда в Нее не войду, а то я проводил бы тебя. Иди, если хочешь, я выполнил свой долг.
Эльрик, Мунглам и Шаарилья направились к открытым дверям замка, но прежде чем они вошли в него, гигант предостерегающе произнес:
— Мне было сказано, что знания, содержащиеся в Книге, могут нарушить равновесие сил, помочь Закону. Это тревожит меня, но куда меньше, чем другая вероятность.
— Какая? — спросил Эльрик.
— Если великие тайны будут открыты, Вселенная может погрузиться в Хаос. Мои Повелители не желают этого, потому что тогда погибнет все живое. Мы существуем только для борьбы и хотим сражаться, а не победить в вечной битве.
— Мне это безразлично, — сказал Эльрик. — Я ничего не теряю, Орунлу Хранитель Истины.
— Что ж, тогда иди. — Гигант повернулся, вышел из ворот замка и исчез в темноте.
Бледный свет озарял винтовую лестницу, ведущую в центральную башню. Эльрик молча поднимался по ней, словно движимый какой-то неведомой силой. Мунглам и Шаарилья шли за ним следом; они были печальны и, казалось, покорились своей судьбе.
Лестница поднималась спиралями все выше и выше, и наконец, они очутились у небольшой двери и вошли в комнату, залитую ослепительным светом.
Потрясенные до глубины души, путешественники застыли на месте, глядя на Книгу Мертвых Богов, переплет которой был усыпан драгоценными камнями, переливающимися всеми цветами радуги.
— Наконец-то! — прошептал Эльрик. — Наконец-то я узнаю истину!
Спотыкаясь, как пьяный, он сделал несколько шагов, дрожащими руками схватил Книгу, ради которой претерпел столько невзгод. Затаив дыхание, Эльрик раскрыл ее… переплет упал, драгоценные камни, пылая разноцветными огнями, покатились по полу.
Пальцы Эльрика были покрыты сухой, желтой пылью.
— Нет! — Казалось, от душераздирающего крика альбиноса сотряслись стены замка. — Нет! — Слезы хлынули у него из глаз, лицо перекосилось, глухие рыдания вырвались из груди. Время уничтожило Книгу Мертвых Богов, которую так никто и не читал в течение тридцати тысяч лет. Погибли сочинившие ее мудрые и могущественные боги, канули в небытие собранные ими знания.
Они стояли на склоне высокой горы, глядя на зеленые долины внизу. На голубом чистом небе сверкало солнце. Позади путешественников зияло отверстие пещеры, в которой находился удивительный подземный мир Повелителей Хаоса.
На измученном лице Эльрика застыло страдальческое выражение. С тех пор, как Мунглам и Шаарилья вывели его из центральной башни замка, он не произнес ни единого слова. Сейчас он поднял голову, посмотрел на своих спутников и, словно издеваясь над самим собой, сказал:
— Теперь я буду жить, не зная зачем. — Голос альбиноса звучал резко, пронзительно, как крик одинокой чайки. — Интересно, если бы Книга сохранилась, поверил бы я тому, что в ней написано? Я — скептик, вечно сомневающийся в том, что действую по своей воле, что мною не движет какая-то высшая сила. Я завидую людям, которые знают, зачем живут. Теперь мне остается только отправиться на поиски Истины, веруя, что когда-нибудь я найду ее, и одновременно понимая, что это невозможно.
Шаарилья взяла его за руку. Глаза ее были полны слез.
— Эльрик, позволь мне утешить тебя.
— Лучше б мы никогда не встречались, Шаарилья, или Танцующий Туман, — с горечью сказал альбинос. — Ты подала мне надежду, я думал, что наконец-то смогу обрести покой, а в результате потерял даже то душевное равновесие, которое имел. Нельзя надеяться на спасение в мире, где правит злой рок. Прощай. — Он начал спускаться по склону горы.
Мунглам посмотрел на Шаарилью, перевел взгляд на Эльрика, затем быстро вынул из кошелька какой-то небольшой предмет и сунул его девушке в руку.
— Удачи тебе, — пробормотал он и побежал за альбиносом.
Не замедляя шага, Эльрик обернулся, услышав за собой топот ног, и, несмотря на свое мрачное настроение, спросил:
— В чем дело, друг Мунглам? Что ты хочешь от меня?
— Мы проделали долгий путь, и я не вижу причин прерывать наше путешествие, — весело заявил коротышка. — Кроме того, в отличие от тебя, я — материалист. Не можем же мы с тобой не кушать.
Эльрик нахмурился, но на душе у него потеплело.
— Что ты хочешь этим сказать, Мунглам?
— Я стараюсь извлечь выводу из любого положения, даже самого безнадежного. — Коротышка ухмыльнулся, полез в кошелек, вытащил оттуда сверкающий драгоценный камень. — У меня их несколько, и каждый стоит целого состояния. — Он взял альбиноса за руку. — Пойдем, Эльрик… какие новые страны хочешь ты посетить, чтобы обменять эти безделушки на хорошее вино и милых женщин?
Шаарилья, стоя на склоне горы, тоскливо смотрела им вслед. Огромный изумруд выпал из ее пальцев, сверкнул на солнце, затерялся в высокой траве. Когда Мунглам и Эльрик скрылись из виду, девушка повернулась и через мгновенье исчезла в черной пасти пещеры подземного мира.