целовав Нармору, он покрепче сжал ее в объятиях. — Когда-нибудь ему придется прекратить игры с женскими чувствами.
— Если его до этого не забьют разъяренные мужья-рогоносцы, — расхохотался Боиндил. — Он, должно быть, отлично бегает, ведь драться он не умеет.
Отдохнув, они приготовились к тому, чтобы вновь отправиться в путь. Тунгдил с волшебницей прервали свой разговор, и к ним подошел Джерун. Опустившись на колено, он сложил руки, и она уселась на них будто в кресло. Родарио покосился на Джеруна с неудовольствием, ведь теперь он опять сидел на лошади один.
Все следующие дни они двигались по заснеженным равнинам Вейурна, с трудом разбирая дорогу. Лошади проваливались в снег по грудь, а пони вообще не могли пройти. Джерун нес свою госпожу на руках, плывя над белым покрывалом чистого холода.
Не раз путникам приходилось возвращаться и искать дорогу получше, но Красные горы уже маячили впереди. В те редкие мгновения, когда лучи зимнего солнца пробивались сквозь серые тучи, их багряные склоны рдели и вспыхивали, будто объятые пламенем.
Наконец они обнаружили вход в узкую долину, примыкавшую к горам. У входа в нее, как и на всех ее изломах, ввысь взметались крепостные стены. Враги не могли проникнуть сюда так просто. Гномы племени Боренгар были настороже.
— Нам это удалось, — обрадованно воскликнул Тунгдил.
Златорукий устало провел ладонью по бороде, и тонкая корка льда, намерзшая вокруг рта, начала таять. Кожа была холодной, а ног он уже почти не чувствовал. Если бы он прикоснулся голой рукой к своей кольчуге, пальцы просто примерзли бы к железу. «Доброе пиво изгонит этот холод из моего тела и моих костей».
— Вон там, впереди, вход! — Он указал рукой.
Близнецы скептически покосились на шесть крепостных стен, преграждавших им путь.
— Интересно, зачем все эти меры предосторожности? — недовольно буркнул Боендал, обернувший косу, будто шарф, вокруг шеи, чтобы хоть немного согреться. — Можно подумать, что создания Тиона будут штурмовать переход с этой стороны, а не с той.
— А можем мы обсудить это уже внутри? — стуча зубами, поинтересовался Родарио. — Еще немного — и мои пальцы на ногах со звоном отскочат от тела, превратившись в лед. — Актерский нос украшала пара маленьких сосулек.
— Лицедеи словно маленькие девчонки, — презрительно отметил Баврагор. — Ну, или словно Серебробородый. Что в принципе одно и то же.
— Да напейся уже своей водкой так, чтобы свалиться в снег и издохнуть наконец, — в ярости прошипел Гоимгар. — Ох, чувствую, ты своими дрожащими руками для топора крепеж не изготовишь.
— Ты чувствуешь лишь давление на собственный зад, потому что у тебя полные штаны, малыш, — огрызнулся Баврагор, отворачиваясь.
Боендал указал на круглое сооружение впереди, и путники начали осторожно пробираться по долине. Наконец они добрались до первого занесенного снегом бастиона, возвышавшегося в сорока шагах перед ними. Железные ворота, покрытые рунами, преграждали путь. Первые не озаботились украшением внешних стен и возвели их из обычного камня.
Тунгдил громко прочитал древние письмена, врата засверкали, и их створы начали отворяться, позволяя путникам пройти.
— Если бы все в этом мире было настолько же простым, насколько просто чтение и кузнечное дело!
Механизм, открывавший ворота, отчаянно скрипел.
— Это для тебя просто, книгочей, — рассмеялся Боендал и занял место в конце процессии. — Ты вновь и вновь подтверждаешь эту мысль. Без тебя… — Звенья его кольчуги тихонько звякнули. Гном запнулся, и его глаза расширились. — Что, во имя Враккаса… — пробормотал он, оглядываясь.
Из его спины торчала черная стрела, а вторая уже со свистом разрезала воздух. Она пронзила его руку и доспехи, войдя глубоко в тело. Стрела была выпущена с такой силой, что ее острие показалось с другой стороны, и Боендал со стоном вывалился из седла.
— Стойте! — испуганно закричал Родарио, пытаясь привлечь внимание остальных, и дернул поводья.
Он услышал, как что-то пронеслось мимо его шеи, вонзившись лошади в голову. Заржав, конь упал, и актера накрыло белое облако снежной пыли.
Джерун обернулся, и в этот момент его тоже подстрелили. Стрела со странным звуком пробила его доспехи, не задев Андокай, но даже сейчас великан не издал ни звука, мгновенно среагировав и развернувшись, чтобы его госпожа осталась невредима.
Громко выругавшись, волшебница начала плести заклинание.
— Что случилось? — воскликнул Фургас, оглядываясь.
— Вон! — Нармора указала на высокую фигуру с длинными светлыми волосами, возникшую у входа в долину.
Альв как раз наложил следующую стрелу на тетиву длинного лука. Он целился прямо в Тунгдила.
Гном попытался выпрыгнуть из седла и избежать верной смерти, но запутался в стременах и не смог уклониться. Стрела со свистом подлетела к нему и замерла в воздухе в пяди от его сердца. Гном вздрогнул.
— Быстро поднимите Боендала и скачите вперед, — выдохнула волшебница. — Я не могу удерживать защиту долго.
— Проклятый альв! — закричал Боиндил, и безумие уже зажглось в его глазах. Он попытался пришпорить пони. — Вон еще один! Они мои!
— Нет, — попытался удержать его Тунгдил.
У входа в долину теперь действительно стояли двое альвов, ожидавших, когда же спадет защитное заклинание.
— Так ты выйдешь из-за щита Андокай, и тебя подстрелят. Твой брат важнее бессмысленной мести! — Тунгдил успел перехватить поводья пони.
— Прочь с дороги! — Боиндил взглянул на него, уже не узнавая, и замахнулся топором.
Боендал, истекая кровью, поднялся на ноги.
— Братишка, не надо! Не дай этому случиться еще раз, — простонал он, пытаясь устоять на ногах, опершись на молот, но ему это не удалось.
От боли по его лицу катились слезы. Гном умолк, и его тело обмякло.
— Нет! Враккас, не дай ему умереть! — Выпрыгнув из седла, Боиндил бросился к брату. — Его сердце еще бьется. — Поспешно срезав древко стрелы, он поднял брата на руки. — Нужно отнести его в крепость.
Уложив бесчувственное тело Боендала на пони, они погнали перепуганных животных к воротам. Ужас сжал сердце Тунгдила, когда он увидел пятно крови на белом снегу. «Даже воины могут найти свою смерть в пути».
Он оглянулся на альва, и ему показалось, что он узнал лицо Синторы. «Проклятое чудовище! Ему удалось выжить после боя с Джеруном в оазисе». Теперь он вернулся для того, чтобы отомстить за себя и свою возлюбленную, которую они убили в Зеленой Роще.
Сорвав цепочку с шеи, Синтора обернул ее вокруг следующей стрелы и прицелился. Расстояние между ними составляло двести пятьдесят шагов, но Тунгдил не сомневался в том, что стрела до них долетит. За первой стрелой последовала и вторая, выпущенная из лука спутника Синторы.
— Осторожно! — вскрикнул Тунгдил.
Ему не удалось проследить за стрелами, они летели слишком быстро. Магический щит, установленный Андокай, вспыхнул, когда его пробило первое черное жало. Вторая стрела вошла в спину Джеруна, пронзив металл.
На этот раз из-под забрала послышался глухой стон, и из раны хлынула ярко-желтая жидкость, будто острие пробило пузырь.
Тунгдил уже видел эту жидкость в Корольграде, после того как спасся от альва. «Так, значит, тогда его действительно ранили». Покачнувшись, Джерун помотал головой, но упрямо двинулся вперед. Теперь он двигался намного медленнее.
— Не останавливайтесь!
Они побежали ко вторым воротам. Тунгдил произнес формулу, и, когда створы врат закрылись за ними, путники наконец-то почувствовали себя в относительной безопасности.
— Быстрее! — поторопил их Боиндил, видя, как кровь брата стекает по шерсти пони.
Из раны Джеруна текла уже не желтая, а темно-серая жидкость. Он шел все медленнее и медленнее.
Гномы, люди и лошади проваливались в глубокий снег. К следующим воротам надо было спускаться.
Глядя вниз с вершины холма, Тунгдил вспомнил о горке неподалеку от штолен в Ионандаре, где они с Фралой и Суней зимой катались на санках. Решительно отобрав у Гоимгара щит, он опустил его на снег.
— Положите сюда Боендала. Мы скатимся, так будет быстрее.
Уложив на щит раненого, Тунгдил пристроился рядом, и они помчались по склону прямо к третьему проходу, который открылся перед ними.
Гладкая сторона щита скользила по снегу все быстрее, и Тунгдил не мог ни направлять его, ни притормозить. Он несся прямо на группу гномов, стоявших за воротами с поднятыми топорами.
Тунгдил приложил ладони рупором ко рту.
— Во имя Враккаса, мы гномы из племени Вторых, — крикнул он защитникам ворот. Из его рта клубами поднимался белый пар. — Опустите оружие!
Первые успели разглядеть гномов и расступились, пропуская странные сани. Удивительно, но все остались целы и невредимы.
Остальные, запыхавшись, тоже спустились к воротам. Стражники смотрели на них с подозрением. Доспехи и мех, защищавший гостей от холода, не позволял разглядеть их лиц. Длинные копья, топоры и молоты гномы все же держали наизготовку.
— Да благословит вас Враккас, наш создатель! Да не угаснет ваш огонь жизни! Меня зовут Тунгдил Златорукий, — запыхавшись, представился гном, опасливо оглядываясь, чтобы проверить, не преследуют ли их альвы. — Это мои друзья и спутники. Мы должны поговорить с вашим королем. Нас прислал Совет племен, чтобы обсудить с вами спасение Потаенной Страны.
Лес стали и железа расступился, и вперед вышел гном в кольчуге, кожаных штанах и роскошной белой накидке.
— Мы уже много солнечных циклов ничего не слышали о других племенах и кланах, и теперь, когда Мертвые Земли вновь творят бесчинства, к нам приходит столь пестрая группа из долговязых и гномов? — У этого гнома был какой-то странный голос.
— Почему ты так говоришь с нами, о гном, у которого, видимо, нет имени? — прорычал Баврагор, сделав шаг вперед. Он был выше Первого на голову. — Я Баврагор Молоторукий из клана Молоторуких, дитя Кузнеца из племени Бероин, равный тебе по рождению. Это такое у Первых гостеприимство?