Спустя несколько дней, во время которых Тралл упрямо продвигался сквозь заросли, ветер вдруг сменил направление и донес до его ноздрей сладкий аромат жарящегося мяса. Он глубоко вдохнул, словно мог насытиться одним только запахом. Охваченный чувством сильнейшего голода, орк повернул ему навстречу.
Впрочем, хотя его тело требовало пищи, Тралл не позволил голоду затмить себе рассудок. Это оказалось весьма кстати, поскольку едва он ступил к опушке леса, его взору предстали сразу десятки людей.
День выдался ясным и теплым. Один из последних таких дней в эту осень, и люди весело готовили себе пир, от которого у Тралла потекли слюнки. Здесь были буханки свежеиспеченного хлеба, корзины свежих фруктов и овощей, горшки с вареньем, маслом и паштетами, круги сыра, бутылки вина и меда, а в центре всего – два поросенка, медленно прокручивающихся на вертеле.
У Тралла подкосились колени, и он медленно опустился на землю, с упоением уставившись на всю эту пищу, разложенную перед ним, словно чтобы его подразнить. На поляне дети забавлялись с обручами, флажками и другими игрушками, названия которых были Траллу неизвестны. Матери кормили грудью младенцев, а девушки чинно танцевали с парнями. То была картина счастья и довольства, и Траллу хотелось быть ее частью даже сильнее, чем насытиться.
Но здесь ему было не место. Тралл был орком, чудовищем, существом с зеленой кожей, черной кровью и сотней других неприятных эпитетов. Поэтому он просто сидел и наблюдал, как крестьяне пировали и танцевали, пока не опустилась ночь.
Взошли луны – одна белая и яркая, другая синевато-зеленая и прохладная. Вещи, тарелки и остатки еды были собраны и уложены. Тралл следил за тем, как крестьяне уходили по извилистой тропинке, а вскоре в крошечных окнах их домов зажигался свет. Он все выжидал и выжидал, наблюдая, как луны медленно смещаются по небу. И лишь спустя много часов после того, как последняя свеча в окнах погасла, Тралл встал и бесшумно прокрался к деревне.
Нюх у Тралла всегда был острым, а сейчас, когда он почуял аромат пищи, стал еще сильнее. Он шел на запах, приближаясь к окнам и выхватывая буханки хлеба, которые заглатывал целиком, вскрывая корзинки с яблоками, выставленные у дверей, и жадно сгрызая эти маленькие сладкие фрукты.
Сок стекал по его голой груди. От этого кожа стала липкой, и он рассеянно вытирал ее большой зеленой рукой. Голод начал мало-помалу отступать. Тралл брал что-то из каждого дома, но отовсюду старался выносить понемногу.
В одном окне Тралл увидел людей, спящих у гаснущего очага. Он быстро отпрянул, подождал мгновение, а затем медленно приник к окну снова. Это оказались дети – они спали на соломенных матрасах. Их было трое, плюс один в люльке. Двое мальчиков, третья – девочка с золотистыми волосами. Пока Тралл наблюдал, она перевернулась на бок.
Вдруг Тралла словно кольнуло. Будто и не было всех прожитых лет, его разум перенесся назад в тот день, когда он впервые увидел Тарету, когда она ему улыбнулась и помахала рукой. Крестьянская девочка была так на нее похожа – те же круглые щечки, те же золотистые волосы…
Резкий звук заставил его вздрогнуть. Тралл повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него бросилось какое-то темное четвероногое существо. Прямо возле его уха щелкнули зубы. Повинуясь инстинкту, Тралл стиснул обеими руками горло животного. Может быть, это был волк, из тех, с кем дружили его сородичи?
У зверя были стоячие острые уши, продолговатая мордочка и острые белые зубы. Он напоминал тех волков, которых Тралл видел в книгах, но отличался окрасом и формой головы.
Теперь проснулся весь дом, и Тралл услышал крики. Он сжал руку, и зверь обмяк. Бросив тело, орк заглянул в окно и увидел девочку – она смотрела в ужасе, широко раскрыв глаза. И пока он глядел на нее, малышка указала на него пальцем и закричала:
– Чудовище, папа, тут чудовище!
Ненавистные слова из ее невинных уст ранили Тралла до глубины души. Он повернулся, собираясь бежать, но быстро понял, что испуганные крестьяне успели его окружить. Некоторые держали в руках вилы и косы – единственное оружие, что имелось под рукой.
– Я не причиню вам вреда, – начал Тралл.
– Оно говорит! Это демон! – крикнул кто-то, и все бросились в атаку.
Тралл среагировал инстинктивно – сказалась многолетняя выучка. Когда один из крестьян ткнул его вилами, орк ловко выхватил импровизированное оружие и использовал его, чтобы повыбивать остальные вилы и косы из неуклюжих рук. В какой-то момент в нем взыграла жажда крови – издав боевой клич, Тралл замахнулся вилами на нападавших.
Остановился он за миг до того, как проткнуть упавшего мужчину, который в ужасе глядел на него.
Эти люди не были ему врагами, пусть даже боялись и презирали его. Они были простыми земледельцами, жившими за счет урожая, который выращивали, и животных, которых разводили. У них были дети. Они его страшились, только и всего. Нет, это были не враги. Его истинный враг мирно спал на своей перине в Дарнхольде. Закричав от презрения к себе, Тралл отшвырнул вилы на несколько метров и, воспользовавшись брешью в круге людей, устремился в лес.
Крестьяне не стали устраивать погони; впрочем, иного Тралл и не ожидал. Они желали лишь жить в мире. Пока он бежал по лесу, растрачивая порожденную в стычке энергию, Тралл пытался, хоть и безуспешно, стереть образ светловолосой девочки, кричащей в ужасе и называющей его «чудовищем».
Тралл пробежал весь следующий день и ночью, наконец, упал от изнеможения, погрузившись в мертвый сон без сновидений. Перед рассветом его что-то разбудило, и он сонно заморгал.
Когда его кольнуло в живот чем-то острым, Тралл проснулся окончательно. На него уставилось восемь сердитых орочьих лиц.
Он попытался подняться, но орки набросились на него и связали прежде, чем он успел оказать какое-либо сопротивление. Один из них приблизился к Траллу, так что до его огромного, сердитого лица с желтыми клыками оставался какой-то дюйм, и что-то неразборчиво пролаял. Тралл покачал головой. Орк нахмурился еще сильнее, схватил его за ухо и произнес еще что-то на своей тарабарщине.
Догадавшись, о чем тот мог говорить, Тралл ответил на языке людей:
– Нет, я не глухой.
Тут все орки сердито зашипели.
– Че-ло-ве-чес-кий, – проговорил крупный орк, судя по всему, бывший среди них главным. – Ты не говоришь по-орочьи?
– Немного, – ответил Тралл на их языке. – Меня зовут Тралл.
Орк изумленно уставился на него, затем открыл рот и захохотал. Дружки тут же к нему присоединились.
– Человек, похожий на орка! – воскликнул он, указав на Тралла пальцем, на котором красовался черный ноготь. А затем, перейдя на орочий, приказал: – Убейте его.
– Нет! – вскричал Тралл, тоже по-орочьи. Лишь одно в опасной встрече вселяло в него надежду: эти орки были готовы драться. Они не брели в отчаянном изнеможении, не выглядели такими апатичными, как орки в лагере, не способные перескочить через невысокую стену. – Хочу найти Громмаша Адского Крика!
Крупный орк застыл.
– Зачем найти? – спросил он на ломаном человеческом. – Послали убить, да? От людей, да?
Тралл покачал головой.
– Нет. Лагеря… плохо. Орки… – он не мог подобрать подходящих слов на чуждом ему языке, поэтому глубоко вдохнул и опустил голову, стараясь изобразить тех жалких созданий, которых встретил в лагере. – Меня хотеть орки… – Он поднял связанные веревкой руки и прокричал: – Громмаш помочь. Нет лагеря. Нет орки… – И снова изобразил унылость и безнадежность.
Набравшись смелости, он поднял голову, чтобы проверить, сумел ли передать то, что хотел, на своем ломаном орочьем. По крайней мере, теперь его уже никто не пытался убить. Другой орк, чуть меньшего роста, но столь же устрашающего вида, как и первый, проговорил что-то грубым голосом. Главный орк горячо ему ответил. Они немного поспорили, после чего большой орк, вроде бы, уступил.
– Трагг говорить, может быть. Может быть, ты увидеть Адского Крика, если ты достойный. Идем.
Его подняли на ноги и погнали вперед, подгоняя тычками копья в спину. Но даже связанный и окруженный враждебно настроенными орками, Тралл ощутил прилив радости. Он шел на встречу с Громмашем Адским Криком, орком, сохранившим свою храбрость. Быть может, вместе они сумеют вызволить плененных орков, побудить их к действию, напомнить о правах, что были даны им при рождении.
Хотя Траллу было трудно подбирать нужные слова на орочьем, понимал он гораздо больше, чем мог сказать сам. Поэтому он помалкивал, слушая других.
Орки, пока вели его к Адскому Крику, удивлялись его рвению. Тралл заметил, что у большинства были карие либо черные глаза, а не те странно-красные и горящие, что он видел у заключенных. Келгар упоминал, что между горящими глазами и странным безразличием, охватившим плененных орков, могла существовать некая связь. Что это было, Тралл не знал, но надеялся выяснить, слушая их разговор.
Увы, орки не упоминали о красных глазах, зато вовсю обсуждали ту равнодушную вялость. Значение многих незнакомых Траллу слов можно было понять по тону, каким они произносились. Оказалось, он был не единственным, кто питал отвращение к тому, как некогда легендарные воины опустились ниже домашнего скота. Ведь даже бык нападал на обидчика, если его раздразнить.
О своем великом предводителе орки говорили с гордостью и благоговением. Рассуждали они и о Тралле, гадая, был ли он каким-нибудь шпионом, посланным, чтобы обнаружить логово Громмаша и привести к нему людей. Тралл отчаянно хотел найти способ убедить их в искренности своих слов. Он был готов пойти на что угодно, лишь бы это доказать.
В какой-то момент группа остановилась. Главный, которого, как понял Тралл, звали Рекшак, развязал пояс, стягивавший его широкую грудь. Затем, взяв его обеими руками, шагнул к Траллу.
– Ты быть… – он проговорил что-то по– орочьи.
Тралл его не понял, но и так было видно, что Рекшак намеревался сделать. Тралл покорно опустил голову – он был выше остальных орков, – и позволил завязать себе глаза. Пояс пах свежим потом и застарелой кровью.