— Это ж надо, клятвопреступник — причем дважды, не меньше, — без задней мысли смеется в лицо своему благодетелю. Впрочем, ты никогда не отличался дальновидностью. Ты просто импульсивная скотина, не способная в полной мере пользоваться преимуществами данного тебе высокого интеллекта.
Скалагрим оскалился; теперь рассмеялся уже Фабий: — Дворняжка все лает да лает. Вот только осмелится ли укусить?
Скалагрим дернулся было вперед, но Арриан остановил его, поспешно выставив руку.
— Спокойней, брат. Старший апотекарий прав. — Бывший Пожиратель Миров стремительно выхватил один из фальксов и приставил к горлу Скалагрима: — Но если ты вдруг решил покинуть наше братство, я с радостью добавлю твой череп в свою коллекцию.
Тот фыркнул и отодвинул лезвие подальше от горла.
— Для тебя, Пес Войны, я готов в любое время. Но не сейчас. Я уступаю. — Он склонил голову в знак притворного извинения; Фабий пренебрежительно махнул рукой.
— Если вы двое закончили, может, мы продолжим? — Не дожидаясь ответа, Байл всмотрелся в панель управления авгурами, проводившими сканирование галереи и помещений за ее пределами. Начинка его доспеха была куда совершеннее непримечательной оболочки: встроенная электроника могла сканировать и анализировать огромные пространства в разы быстрее, чем потребовалось бы другим. Эхолокационные сигналы проносились сквозь тьму и отображали на дисплее все окружающее.
Рукотворный мир был мертв, не считая присутствия самых элементарных форм жизни. Недоделанные военные машины беспомощно висели в сборочных люльках, оружие лежало нетронутым на стойках. Что бы здесь ни случилось, это произошло так быстро, что оставило крайне мало признаков разорения, которое, несомненно, имело место. Демоны не трогали замолкший корабль, для них тут не было ничего интересного, — и теперь он превратился в гробницу, тихо плывущую в Паутине. И, как всякая гробница, он хранил сокровища.
— Что мы ищем на этот раз? Опять трухлявые пергаменты, над которыми вы так трясетесь? — Скалагрим беззаботно разрубил попавшуюся ему на пути высокую скульптуру из хрусталя, и Фабий бросил на него сердитый взгляд. С того момента, как они прибыли сюда, хтониец уже успел проложить дорожку из оскверненных и разрушенных ксеноартефактов.
— Да, но не только, — ответил Фабий, увеличивая охват сенсоров. — Альдари далеко превосходят нас в области геноткачества, и я намерен применить на практике каждую крупицу оставленных ими знаний, — при этом он показал на дюжину мутантов, которые следовали за ними.
Уродливые существа тащили цилиндрические контейнеры с диковинными особями, несли большие свитки из необычайно тонкой бумаги, добытые в библиотеках рукотворного мира, или толкали грависани, нагруженные образцами призрачной кости, которую усеивали потускневшие камни душ. Обитатели мира-корабля либо не успели активировать его бесконечную психоцепь, либо им просто не дали этого сделать. Так или иначе, Фабий сорвал большой куш.
Впереди он услышал тихий свист — близнецы что-то нашли.
— След паука, Благодетель, — сообщила Майшана, когда он подошел к ним. Ищейка подняла ствол оружия, демонстрируя прилипшие к нему пряди, блеснувшие на свету. Фабий развернулся, обводя широкую галерею лучом встроенного в его доспех фонаря, как вдруг резкий свет от чего-то отразился.
— Там, — тут же выпалил Майша, указывая на огромную кристаллическую паутину, растянувшуюся среди затененных арок и разрушенных портиков. Нити паутины мягко мерцали, равно как и крошечные агрессивные пауки, которые соткали ее. Они активно ползали по ней в поисках добычи.
Майша потянул из ножен нож.
— Мне?..
— Не надо, — отрезал Фабий и позвал: — Арриан!
— Да, старший апотекарий, — откликнулся его прислужник, обнажая клинок. Пока Арриан двигался к паутине, Фабий решил изучить ее. Оптика его шлема увеличила изображение и сфокусировалась на одном из пауков. Эти существа, как правило, населяли бесконечный контур каждого искусственного мира и помогали поддерживать его в исправном состоянии, существуя в своеобразном симбиозе с ним. Теперь же, когда мир умер, они распространялись по его пустым залам, наполняя тишину слабым постукиванием тонких, но твердых лапок. Когда они заметили присутствие Арриана, пощелкивание участилось.
Пожиратель Миров ловко извлек прядь кристаллической паутины, игнорируя пауков, перебежавших на его доспехи, и побрел обратно к группе, смахивая арахнидов. Разбросанные кости и сломанные доспехи хрустели под его тяжелыми подошвами.
Саккара оказался прав. Корабль был гробницей. К тому же населенной привидениями. Едва различимые обрывки давних передач все еще циркулировали по корабельной сети связи. Иногда лепет искаженных голосов заглушал рабочие частоты и накладывался на вокс-сообщения. Вопли призраков прошлого теперь всегда будут отдаваться в будущем. Что, вероятно, в каком-то смысле уместно. Подобно фантомным сигналам, случившееся с эльдар служило предупреждением, к которому, однако, никто никогда не прислушается.
Шум помех заставил Фабия вздрогнуть.
— Они здесь…
Арриан напрягся и крепче сжал клинок, но апотекарий жестом приказал ему убрать его.
— Это просто эхо, Арриан. Мы первые живые существа в этих чертогах за многие тысячелетия.
— Его беспокоят вовсе не живые, — пояснил Скалагрим. Перебежчик присел рядом с покрытым грязью скелетом, приподнял хрупкий череп и сделал вид, будто осматривает его, хотя тот рассыпался у него в руке. — Скажи мне, Пес Войны, что тебе говорят призраки, обитающие в этих чертогах? Еще не жалеешь, что не остался на борту «Везалия» вместе с Саккарой?
Прежде чем Арриан смог ответить, раздался звук, похожий на далекий гром или приглушенный взрыв. Фабий огляделся, пытаясь определить его источник. Эхо распространилось по всей галерее и затихло. Гончие и космодесантники замерли, насторожившись, также пытаясь понять, откуда исходил этот шум.
Звук повторялся снова и снова, но с каждым разом все тише, как будто источник отдалялся. Проходя через призрачную кость, реверберации распугивали причудливых созданий, выгоняя их на свет. Скуля тонко, на грани ультразвука, по открытым галереям поскакали длинноногие, похожие на собак существа, а высоко над головой, прямо под иззубренными краями разрушенных куполов, закружили птицеподобные животные.
Когда рассеялись последние перекаты эха, на участке, освещенном встроенными в снаряжение Фабия прожекторами, обнаружилось целое скопление медуз, которые выглядели как комки свободно плавающего мозгового вещества и ганглиев; они испускали мягкое свечение, отбрасывавшее необычные тени в темных залах мира-корабля.
— Хораг, не соизволишь ли? — Фабий кивком указал на эту поистине редкостную находку, обнаруженную по чистой случайности благодаря шуму.
Хораг тихо рассмеялся и, повысив голос, отдал команду Пац’уцу. Раздутое чудовище рывками поползло вперед, оставляя за собой полосу едкой слизи. Фабий поморщился, но ничего не сказал. В конце концов, Хораг ни за что не стал бы спускать зверя с поводка, если бы существовала хоть малейшая вероятность, что тот навредит диковинному созданию.
Демоническое отродье набросилось на самого медлительного представителя роя и придавило существо к земле. Медуза не издала звука, но стала вырываться из хватки Пац’уца, ее синеватые нервные узлы запульсировали в тревоге. Покрытая плесенью лапа прижимала ксеноса к полу, пока не подоспел Хораг в скрипящем и стонущем на каждом шагу доспехе. Он схватил извивающееся существо, не обращая внимания на мельтешение хлестких жгутиков.
— Довольно маленькая особь, Фабий, может, отпустим, а?
— Размер не имеет особого значения, главное, чтобы экземпляр был здоровый, — сказал старший апотекарий. Вокс-помехи искажали его голос, создавая эхо обратной связи. Он увидел, как Хораг постучал себя по шлему, и понял, что его слова не дошли до бывшего Могильного Сторожа.
— Они подбираются все ближе…
Гвардеец Смерти задергал головой, инстинктивно пытаясь наладить связь. Что-то в прокатившемся по кораблю эхе показалось Фабию знакомым, как будто он уже раньше слышал этот голос. Он напрягся, когда его вдруг озарило. Апотекарий действительно уже слышал его прежде. Фабий начал медленно поворачиваться, позволяя датчикам брони пройтись по разным частотам сканирования.
Тот факт, что его заклятые враги могли быть здесь сейчас, представлялся невероятным, но не невозможным. Приглушенный грохот раздался снова, но уже ближе. Неужели внутренняя структура рукотворного мира наконец сдалась под натиском энтропии? Звук, однако, был слишком частым, слишком ритмичным. Как при череде управляемых взрывов.
Затрещал вокс, и в ухе послышался неразборчивый шипящий голос Саккары. Несущий Слово явно был взволнован. Ничего странного, но, учитывая обстоятельства, это крайне настораживало. Быстрый жест привел Савону и ее бойцов в повышенную готовность. Засады в Паутине устраивались нередко, так как извращенная родня эльдаров с искусственных миров рассматривала подпространство как личную вотчину и всякий раз агрессивно реагировала, когда сталкивалась с нарушителями границ. Однако непохоже, чтобы это были они. Им нравилось изводить незваных гостей вблизи, а не на расстоянии.
Вокс внезапно противно запищал, отчего в ушах закололо. В следующий миг застрочил болтер, откалывая куски изгибающейся стены. Наверху что-то промелькнуло, до апотекария донесся смех. Рука Фабия легла на игломет.
— Мы тут не одни, Живодер, — оповестил Скалагрим, болт-пистолетом отслеживая чье-то движение. — Я едва могу их различить.
Невероятно тонкие тени растягивались и извивались в лучах фонарей. Бледные лица проглядывали сквозь неровные трещины в стенах или появлялись внутри забытых проходов, пока подобно дождю лилась мелодичная песня. По связи раздался крик, и Фабий увидел, как один из воинов Савоны пошатнулся: его тело окутала паутина из моноволоконной проволоки.
Ренегат пятился от затененной арки, пытаясь бороться с тугими нитями, разрезающими керамит и плоть. Вскоре космодесантник повалился лицом вперед в облаке крови, и его быстро утащили обратно во тьму. Его гневные крики сменил визг боли. В следующую секунду очереди из болтеров разогнали мрак: товарищи сгинувшего космодесантника открыли огонь по теням.