Когда Савона извлекла мясистый комок геносемени из распотрошенного тела, она увидела Мерикса, проходящего через ближайший люк. Лающим голосом он бросал приказы воинам позади себя — ее воинам.
— Октавиан, возьми четырех бойцов и направляйся к следующему узкому проему. Беллеф, я хочу, чтобы переборки А — А — шесть — два — семь и А — А — шесть — два — девять были опечатаны. — Мерикс говорил быстро и уверенно, не осталось ни следа от его обычной вялости. Сейчас он действовал как настоящий профессионал. Как лидер. Внезапный всплеск ярости заставил ее опустить руку на болт-пистолет на бедре.
Один выстрел. Это все, что ей было нужно. Только один.
Пистолет сам оказался у нее в ладони, как только она об этом подумала. Всего один выстрел, и Мерикс перестанет быть проблемой. Да, какое-то время он был полезен, но теперь стал обузой. Как только он умрет, Савона окажется последней из числа Узников Радости. Она непременно должна была воспользоваться хаосом вокруг, чтобы устранить его, даже если сам Живодер не собирался этого делать прямо сейчас.
Савона поймала взгляд Беллефа. Тот дернул головой, но она проигнорировала его предупреждение и нажала на спусковой крючок. В тот же миг палуба яростно затряслась, сбив ее прицел в самый последний момент. Мерикса развернуло на месте, когда выстрел пробороздил его наплечник. Он обернулся и увидел Савону. Его глаза расширились. Савона выругалась и вскочила с места, забыв о генном семени, забыв обо всем, кроме необходимости прикончить его.
Однако не успела она пройти и двух шагов, как палуба опять содрогнулась. Тела сбились в кучу в тесном коридоре. Что-то случилось. Весь корабль корчился и вздымался, будто в агонии. Рядом возник Беллеф и вытолкал ее в боковое ответвление туннеля.
— Сейчас не самое подходящее время, миледи, — пробормотал он, пропуская мимо ушей ее проклятия. — Такое нетерпение не даст нам никаких преимуществ. Если раньше не был, теперь он постоянно будет настороже.
— Зачем ты остановил меня? — зарычала она.
— Обстановка далеко не лучшая, миледи. Посмотрите сами. — Он махнул рукой назад, и за его плечом она увидела, что торпеда, выступавшая центром атаки, ползет в обратном направлении, как будто что-то вытягивало ее. У края пробитого корпуса вырастали бледные волокна призрачной кости и, окутывая вторгшийся десантный аппарат, медленно, но верно выталкивали его наружу. Считаные мгновения спустя его выбросило в космос, и атмосфера стала улетучиваться. Тела сражающихся кубарем покатились мимо Савоны, пока разрыв не начал закрываться сам по себе.
— Проделки старшего апотекария, — сообразил Беллеф.
— Плевать. — Савона завертела головой в поисках Мерикса, но того и след простыл. — Он скрылся. Кретин, ты дал ему уйти! — Она с силой ударила легионера в грудь, отшвырнув его к стене. Он только засмеялся:
— Вам придется убить его позже, миледи. Ожидание и недоступность делают удовольствие еще слаще.
Как только пролом запечатался, уцелевшие воины в красных латах начали отступать, пытаясь перегруппироваться. Савона осклабилась и подняла булаву, забыв о Мериксе. Они могли убегать сколько угодно. Деться им все равно некуда.
— Возможно. Но немного потворства своим желаниям никогда не повредит.
Арриан шагал по коридору, приоткрыв воздушные клапаны шлема, чтобы вдыхать букет ароматов бойни, позволить им омыть себя и погасить бушующее внутри него пламя. Но только на мгновение. Всего на одно короткое мгновение. Вибрация от шума двигателей фрегата, передающаяся через палубу, подсказывала ему, что они снова мчатся на полной скорости. Вскоре они оторвутся от преследователя и оставят позади его больно жалящие орудия.
Тем не менее это вовсе не означало, что все уже закончилось.
Прямые пикт-передачи перекрывали друг друга на дисплее его визора. По всему кораблю орды мутантов наседали на захватчиков, давя их числом. Погибали десятками, но как только астартес в багровых латах падали под грузом тел умирающих, обезвредить их уже не составляло особого труда для Гончих. Арриан с удовлетворением наблюдал, как специальные клинки, усиленные и направляемые увеличенной мускулатурой, пробивали поддоспешники и сочленения, калеча космических десантников, пока им в шлемы не прилетали бронебойные пули. На каждого павшего таким образом воина приходилась дюжина мутантов, но там, откуда явились недолюди, их были еще сотни.
На глазах у Арриана захватчиков шаг за шагом оттесняли к запечатанным точкам прорыва, не давая врагу рассеяться. Понимая, что отступать им некуда, противники дорого продавали свои жизни. Коридоры стали алыми от крови мутантов и еретиков-астартес. Везде на борту разыгрывалась та же сцена, насколько он мог судить по поступающим трансляциям. Снова и снова незваные гости вступали в последний бой. Они дорогой ценой расплачивались за свое вторжение, пока «Везалий» удалялся от преследующего его крейсера.
Теперь это была не битва, а самая что ни на есть резня.
«И мы оба знаем, что Кхорн обожает резню, да, псобрат?»
Арриан проигнорировал Бриая и взглянул на одного из неповоротливых надзирателей, который переваливался рядом с ним.
— Активируйте болевые имплантаты.
Надзиратели были кастой мутантов, выведенных специально для боя, а потому их напичкали помпами для накачки всевозможными стимуляторами и одарили подкожной броней. Снаружи для защиты они носили грубые металлические пластины, выкованные из переплавленного палубного покрытия, и держали при себе различное оружие, а также приборы управления.
По команде Арриана надзиратели активировали эти устройства, посылающие сигнал рецепторам, имплантированным в черепа несвободников, которых они гнали перед собой. То были самые низшие твари: некоторые, кажется, состояли из одних костей, другие же походили на слизняков. Многие были отнюдь не двуногими. Все обладали лишь зачатками сознания. Ходячие нагромождения опухолей. Вопящие массы, лишенные какого-то конкретного облика.
«Пушечное мясо», — пробормотал Бриай.
— Тише, брат, — прошептал Арриан, постукивая по черепу. — У них есть предназначение, как и у всех нас.
Невольники без умолку кричали и всхлипывали, часто нападая друг на друга, подчиняясь примитивному позыву разорвать хоть что-нибудь. Только насилие помогало им притупить непреходящую боль.
«Ничего не напоминает, а, псобрат?»
— Немного, — ответил Арриан. Каждое из этих ничтожных существ носило капюшон из кортикальных имплантатов вроде тех, что были у него самого, хотя и гораздо более грубых по форме и функциям. Он хорошо это знал, потому что сам их и разработал.
Причинение боли было единственным способом контролировать таких чудищ, слишком тупоумных, чтобы на них можно было воздействовать иными стимулами. После активации болевые имплантаты жалили до тех пор, пока несвободники не настигали неприятеля. Импланты побуждали их бросаться в бой как можно скорее. Жестокое и эффективное средство подавления вражеских позиций, Арриан неоднократно применял его на практике.
Болтерный огонь каскадом накрыл туннель, превращая в решето мутантов-рабов. Многие попадали, но остальные не прекратили натиск — ползли по телам сородичей, чтобы добраться до жертв. Космодесантники были вынуждены сокращать свои стрелковые цепи в узком пространстве и отступать под напором сплошной массы тел.
Арриан отсчитал секунды, дав несвободникам достаточно времени, чтобы проделать брешь, а затем с утробным рычанием бросился вперед. Он вытащил фальксы, и духи его братьев тут же взвыли от возбуждения — среди них, как всегда, громче всех Бриай. Арриан пробился сквозь волну мутантов и дающих им отпор космодесантников и осмотрел коридор. Отряды прорывников обороняли точку входа, прячась за уменьшающейся стеной абляционных щитов, пока их братья пытались освободиться от наползающих на них мутантов.
Выставив клинки в стороны, Пожиратель Миров рванул с места и, рубанув по ближайшему щиту, резко вскочил на него, придавив его владельца. Застрочил болтер, и Арриан, скрестив мечи, вогнал их в линзы шлема упавшего противника. После он выдернул клинки, развернулся и вонзил их в бок другому космодесантнику, тем самым расширяя зазор в стене щитов. Этим шансом не преминули воспользоваться визжащие мутанты, проскользнув под щитами и вцепившись в их хозяев. Некогда организованная оборона гибла в беспорядочной свалке.
— Стоять! Умрите же с достоинством, о сыновья царей! — рев заглушал даже грохот битвы, и Арриан стал выискивать его источник. Им оказался стройный астартес в доспехе почти без каких-либо отличительных черт, за исключением строк вычурного письма, выгравированных на поверхности лат. Текста было так много, что местами броня казалась черной. Над шлемом поднимался конский гребень, а в руке воин держал позолоченный болт-пистолет, из которого с непогрешимой точностью отстреливал грязных мутантов.
«Чую высокородного, — зарычал Бриай. — Ты только погляди на него, спляши-ка с этой щепкой. А потом забери его череп, псобратец».
Когда Арриан направился к своей цели, неприятель обернулся, но сделал это недостаточно быстро. Апотекарий набросился на него в мгновение ока, и фальксы алчно впились в багровый керамит. Космический десантник взревел и прикладом пистолета ударил Арриана по голове, оглушив его. Пожиратель Миров толкнул клинки, высвобождая их и оттесняя противника. Воин попятился и выстрелил; Арриан не стал уворачиваться, положившись на прочность доспехов. Клинок метнулся сверху вниз и разрубил ствол пистолета.
Противник споткнулся о неровный участок палубы и отбросил ставшее бесполезным оружие. Арриан шагнул за ним, ухмыляясь под шлемом. Он чувствовал, как гвозди мясника вгрызаются в мозг, ощущал, как призраки его братьев толпятся вокруг него, нашептывая слова ободрения.
«Красная Тропа взывает к тебе, брат… Ты слышишь ее песню?»
— Я ничего не слышу, — громко сказал Арриан и покачал головой, пытаясь выкинуть их голоса из головы. — Лишь затихающий ропот дураков и чудовищ.
Его противник между тем коснулся изогнутого меча в ножнах на поясе, украшенных гривой.