— Тебе известно мое имя. Вежливость требует, чтобы ты открыл свое. — Фабий напрягся, едва существо вышло на свет. Оно отличалось более витиеватой и тяжелой броней, чем другие конструкции, и носило мантию с капюшоном. Оболочку ее украшали золото и лазурь, а на лишенном плоти лице как будто застыло насмешливое выражение. В одной руке оно сжимало высокий посох с короной из клинков, увенчанной сверкающей сферой.
— Прошу простить мне мою бестактность. От долгого уединения я совсем забыл о манерах. Меня зовут Тразин, хотя некоторые обращаются ко мне «Неисчислимый». Я старший археовед галерей Солемнейса. Хозяин Редких Мгновений, Повелитель Великой библиотеки. — Тразин указал посохом на гостя. — И отныне, Фабий Байл, ты принадлежишь мне.
Глава 24: Неисчислимый
Евангелос умер первым.
Волкообразный мутант сопел во главе поискового отряда, выискивая малейшие признаки врагов своего хозяина. В огромном пространстве ангара выстрел прозвучал как удар грома. Евангелос рухнул навзничь с развороченной головой.
— Рассредоточиться и укрыться, — велел Мерикс, поводя болт-пистолетом в поисках целей. Его последователи стали искать укрытия среди боевых катеров и топливных бочек.
Последовал второй выстрел, в этот раз со стороны, откуда они пришли. Один из космических десантников качнулся вперед — половины черепа недоставало. Он медленно и неуклюже развернулся и пальнул из болтера наугад в ответ на убивший его выстрел.
Когда астартес повалился на спину, Мерикс увидел первого из мутантов, выходящего из скопления машин.
— Мишени, схема «альфа-сейдж», — взревел он, открывая огонь из пистолета. Уродливые существа устремились к Детям Императора бурлящей рекой плоти. Загрохотали автопистолеты и пулевики, посылая низкоскоростные снаряды, которые стучали по ярко окрашенному керамиту, расплющиваясь об него и не причиняя вреда. Воины Мерикса спокойно пережили начальный залп, но мутанты превосходили их числом в десять раз, а то и более. И не все среди них были низкорослыми и слабыми: некоторые представляли собой здоровенных чудовищ с толстыми костяными панцирями и большими острыми костями. Эти великаны с кровожадным воодушевлением врезались в космических десантников, пытаясь разорвать их на куски.
Дети Императора встретили нападавших с таким же рвением. Завывая и смеясь, они топтали, рубили и отстреливали уродливых подлюдей, которые старались утащить их вниз. Легионеры убивали их толпами, поскольку один космический пехотинец стоил дюжину, если не сотню меньших врагов.
Медленно, но верно чаша весов в битве клонилась в пользу Детей Императора, как вдруг среди мутантов появилось что-то новое, и космодесантники начали умирать один за другим. Мерикс с растущим ужасом смотрел на то, что бушевало на взлетной палубе в рядах его бойцов. Гигант, одетый в примитивные доспехи, окрашенные в королевский пурпур. Его клинок был не более чем массивным тесаком, но он орудовал им с мастерством и изяществом, противоречащими внешней грубости оружия. Зазубренное лезвие без труда погружалось в керамит, разгрызая плоть и кость. Одного из астартес подбросило ввысь обратным взмахом клинка; в полете по отсеку его тело распалось на куски.
Дети Императора бросались в атаку, но в последний момент необъяснимо застывали в нерешительности, и это делало их уязвимыми. Даже те, что всегда отличались меткостью, допускали как будто намеренные промахи. И Мерикс знал почему — он чувствовал то же самое, что и они. Пугающее, давящее чувство узнавания противника, рождавшееся из того, как он двигался, как дрался. Но это представлялось невероятным. Невозможным. Этого просто не могло быть… не здесь… и не сейчас.
Что-то ударило его по плечу. Мерикс стремительно развернулся, хотя это движение отдалось болью, и в гуще свалки увидел Игори с сюрикенным пистолетом в руке. Она свирепо ухмыльнулась и выстрелила снова, целя в грудь. Мерикс отшатнулся, открывая ответный огонь и радуясь противнику, с которым все было просто. Она нырнула в его сторону и стала продираться через массу сражающихся, перемещаясь гораздо быстрее любого обычного человека. Автоприцел на его дисплее пытался зафиксироваться на ней, но безрезультатно.
Мерикс стрелял навскидку, стараясь предугадать ее действия, но вместо нее замертво падали только мутанты с лопнувшими грудными клетками или черепами. Она скользнула к одному из космодесантников со спины и, несмотря на ведущийся по ней огонь, вонзила нож в стык между шлемом и горжетом воина, вспоров ему горло. Кровь из раны забила фонтаном. Выпущенные Мериксом пули изрешетили нагрудную пластину легионера, и тот начал заваливаться назад. В следующий миг Игори была вынуждена отскочить в сторону, чтобы ее не придавило, но из-за этого случайно выпустила из рук сюрикенный пистолет.
Мерикс шагнул к ней навстречу, проталкиваясь сквозь дерущихся. Он снова открыл огонь и чуть не отстрелил ей ногу. Игори споткнулась о щель в палубе и растянулась на полу, но быстро перекатилась и вскочила на ноги. Как только она поднялась, он накинулся на нее и выбил у нее из руки нож, хватая за горло. Неумолимо он протащил ее вперед и впечатал в стену. Она молотила его по торсу и рукам, оставляя лишь кровавые отпечатки.
Он приставил ствол болт-пистолета к голове старухи: ее кожа сразу покраснела и начала тлеть от прикосновения раскаленного оружия.
— До этого не должно было дойти, — проговорил он. — Вы могли бы служить нам, как служили ему.
— Ни за что, — ощерилась и плюнула она.
— Ну и ладно, у нас достаточно рабов.
Прежде чем он успел нажать на спуск, что-то стиснуло его шлем сзади. Уплотнители заскулили и лопнули, когда керамит поддался. Мерикс отпустил Игори и вслепую выстрелил назад. Мощный удар выбил пистолет из его руки, заодно переломав ему кости.
Спустя мгновение его оторвали от земли и швырнули прочь с неимоверной силой. Он врезался в борт космолета, оставив на нем вмятину, и рухнул на палубу. Значки урона замерцали на ретинальном дисплее, когда его боевое облачение заработало в аварийном режиме. Ощущение было такое, будто в него попал артиллерийский снаряд.
Гигант шагнул к нему, и палуба содрогнулась от его поступи.
— Ты не причинишь ей вреда. Ты никому не причинишь вреда. — Голос существа не нуждался в искусственных усилителях, он раздавался на всю палубу, заглушая звуки битвы. Все равно что звон колокола, грохот пушки или шум прибоя. Звук этот пробирал Мерикса до мозга костей, раня больнее любого физического удара.
Он знал этот голос. Каждый сын III легиона знал его так же хорошо, как свой собственный. Этот голос, певший в их крови и шептавший в глубинах рассудка, принадлежал тому, кто в равной степени мог называться богом и их отцом. Тому, кто освободил их из рабства и привел в страшную пустыню свободы. Когда голос затих, сражение завершилось. Некоторые Дети Императора отступали. Но другие… другие опускались на колени, бормоча одно имя. Имя Фулгрима. Воспрянувшего Феникса.
Мерикс восстанавливал равновесие, пытаясь подняться на ноги, но великан не дал ему времени. Крепкая рука схватила его за горло и подняла в воздух. Мерикс стал задыхаться, когда его опять начали вбивать в корпус космолета. Сквозь забрало примитивного шлема на него посмотрели лавандовые глаза и вперились в душу.
— Ты мучаешься. Позволь мне облегчить твои страдания.
Мерикс выругался, когда хватка на горле сжалась. Он вцепился в свой шлем протезной рукой, открепил его от армированного горжета и сбросил на палубу с глухим лязгом. Лицо генетического отца смотрело на него. Совершенные черты были искажены гримасой гнева.
— Не может быть, — вымолвил Мерикс, повышая голос. — Ты не он!
— Он самый, — отрезал Фулгрим и начал неумолимо сжимать его шею, как в тисках. Мерикс не мог ни дышать, ни говорить. Его слова неверия так и остались невысказанными, не слетев с губ. Он не мог даже попросить прощения.
Когда тьма обволокла Мерикса, нерожденные уже ждали его, чтобы поприветствовать.
Все пошло наперекосяк, и очень быстро, думал Арриан, пробираясь на командную палубу в сопровождении колонны мутантов. Боевые действия развернулись по всему кораблю в результате вмешательства Игори и остальных. Они устраивали стремительные нападения на Детей Императора, мало заботясь о том, кому те верны, — главное, что они носили цвета Третьего.
Недели разочарования и унижений в итоге вылились в насилие, чего так надеялся избежать старший апотекарий. По крайней мере, пока что все складывалось для них удачно. Лично Арриан был доволен таким исходом. Уж лучше так, чем притворство и ненастоящие поединки. Проще перебить всех и положить конец неприятностям.
Тем не менее возникли кое-какие трудности. Как бы ни были сильны неолюди, они не были ровней космическим десантникам. Они могли легко утащить отставших воинов, но когда дело доходило до открытого противостояния, с каждым разом все становилось для них только хуже. На данный момент они еще держались, но это не могло продлиться долго.
Арриан между тем намеревался взять под контроль командную палубу, которую занимал Алкеникс и где можно было загнать его в тупик. Арриан считал, что это хороший план. Он уже держал его в голове, когда поощрял Игори следовать своим инстинктам. Старший апотекарий явно не одобрит такое решение, но поймет его необходимость.
Порой Фабий был невыносимым перфекционистом. Как и весь его легион, он разжевывал стратегию, как жесткое мясо, грызя ее снова и снова, растягивая процесс до последнего момента. Таким же был и Алкеникс. Арриан прочитал это по его движениям во время тренировочного боя. Необходимость порисоваться, сделать грандиозное заявление из простого смертельного выпада всегда были слабостью Третьего. И после окончания Легионных войн все только усугубилось. Они копались среди пепла в поисках мельчайших осколков прежней славы.
Вольвер ожидал и приветствовал его.
— «Везалий» недоволен, — заявил смотритель, положив руку на болт-пистолет в кобуре на поясе.
— Очевидная реакция, — спокойно сказал Арриан, проскользнув мимо него и направившись в сторону кафедры тактикума. Мутанты, которых он привел, быстро рассредоточились по мостику, чтобы обеспечить его безопасность. — И я лично со всем разберусь прямо сейчас.