– Боюсь, что ваша, комиссар, – отозвался коллега. – Похоже, что у нас здесь еще одна «счастливая жертва».
– Еду, – ответила она и завела наконец двигатель.
Еще одна жертва, а у них почти нет никаких зацепок, кроме Feuerbach Robotics и таинственного молодого человека, рассмешившего однажды Ребекку Хеллер. Марк обретался уже второй день в деканате Свободного университета Берлина, отыскивая его, словно иголку в стоге других иголок. Диана и Тезер продолжали опрашивать до сих пор неохваченных родственников и коллег, но Марк считал это ложным путем. Почему-то найти неизвестного студента ему казалось более важным. Особенно после интереса к Берни Ульману, проявленному Аталиком. Что-то в этом было такое, что Марк никак не мог объяснить, а Диана привыкла доверять его интуиции.
Они уже изучили всю известную биографию Ульмана, начиная с места рождения и заканчивая местом захоронения в Гамбурге. У него осталось множество родственников, в том числе две младшие сестры, которым давно уже перевалило за сорок, и пять племянников разного возраста. Никто из них не учился и вообще не имел никакого отношения к Берлинскому университету. И даже не проживал в Берлине или в его окрестностях. Так что внешнее сходство было, скорее, простым совпадением.
Путь до АФУСа занял у Дианы всего пятнадцать минут, несмотря на плотный будничный трафик. Когда-то здесь была гоночная трасса, и отец водил ее на настоящие гонки. Вообще, пока все нормальные девчонки играли в куклы, они с папой перебирали движки или настраивали выхлоп и потом тестировали результаты на сельских трассах. Детство Дианы пахло не сладостями и карамелью, а бензином и маслом, и все равно это были самые счастливые дни. И сейчас, когда она смотрела на раскинувшиеся перед ней ряды кресел, покрытые потрескавшейся краской и ржавчиной, ей слышались гул трибун и свист гоночных болидов, от которых захватывало дух, когда они проносились мимо.
Поэтому представшая перед ней картина казалась противоестественной и чужеродной – рассыпавшиеся по рядам криминалисты, полицейские и судмедэксперт Фольк. Его она узнала по широким плечам, которыми он загораживал весь обзор. Диана вытянула шею, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, и едва не споткнулась на влажных ступенях, разделявших трибуну на сектора.
В этот момент полицейский, стоявший рядом с Фольком, обернулся и двинулся ей навстречу.
– Холен, – протянул он ей руку.
Он оказался моложе, чем можно было предположить по голосу. Лет тридцать, не больше. Прямой нос с горбинкой, плотное телосложение и манера держаться выдавали в нем профессионального боксера. Но Диана спустилась ниже на одну ступеньку и все равно смотрела на него сверху вниз.
– Что скажете, офицер Холен?
– Смерть наступила позавчера между десятью и двенадцатью часами ночи.
– И она пролежала здесь почти полтора дня?
Диана пошла вдоль ряда кресел по направлению к жертве. С каждым шагом ее взгляду открывалось все больше и больше деталей, но первое, что бросилось в глаза – это непринужденность позы. Женщина полулежала в кресле, свесив ноги через подлокотник и запрокинув голову назад. Короткое синее платье задралось выше середины бедра, обнажив кружевной край чулок. Длинные, крашенные в черный цвет волосы почти касались соседнего сиденья.
– Нам еще повезло, что местная шпана решила забраться сюда сегодня ночью, – говорил тем временем Холен. – Последние ряды почти не видны с трассы, к тому же загораживают спинки кресел, а ходить сюда никто не ходит. Кто знает, сколько она могла здесь еще пролежать.
Они поравнялись с патологоанатомом.
– Доктор Фольк, – поздоровалась Диана.
– Комиссар.
Мужчина вежливо кивнул и отошел немного в сторону, предоставив ей возможность осмотреть жертву. Потеки туши, капельки конденсата и смех, застывший на губах. Вид завораживал, и, как и в случае с первой жертвой, Лизой Майер, Диана не могла не оценить красоту последнего момента ее жизни.
– Причина смерти? – тихо спросила она.
– Пока затрудняюсь ответить, – уклончиво сказал Фольк, снимая резиновые перчатки. – Признаков насильственной смерти нет, как и чьего-либо постороннего вмешательства. Более подробно – после вскрытия, – сообщил он и откланялся.
Диана посмотрела на лакированные туфли на шпильке, которые аккуратно стояли возле кресла.
– Документов, конечно же, никаких?
– Документов нет, но ее личность уже проверяют. Сейчас я как раз жду подтверждение из управления.
– Хорошо.
Диана достала телефон из кармана куртки и набрала номер. На другом конце тут же раздалось бодрое «доброе утро, Ди!», приправленное женскими смешочками на заднем плане.
– Не доброе, – отозвалась Диана. – Марк, у нас здесь очередная…
– Без головы? – с энтузиазмом перебил Марк.
– С головой, – недовольно поморщилась она.
Иногда его юмор совсем не к месту.
– Еду, – сразу посерьезнел он. – Диктуй адрес.
Закончив говорить, Диана нажала «отбой». Оставалось еще позвонить Аталику, но она медлила. Если кто-то и мог сказать что-нибудь интересное о жертве, то Тезер в их число не входил.
Впрочем, она и сама не видела в ней ничего особенного. Разве только то, что она не обладала особым вкусом в выборе одежды и особыми средствами для ее приобретения. Короткая курточка из кожзама, платье из стопроцентного полиэстера, и только туфли стоили как весь остальной гардероб вместе взятый.
– Криминалисты здесь уже закончили? – спросила Диана у успевшего заскучать Холена.
– Да, комиссар Кройц.
Она присела на корточки, достала из внутреннего кармана резиновую перчатку и, не надевая, осторожно взялась за край левой туфли. Каблук был стерт неравномерно, а черные полоски, которые непременно остаются по бокам, если задевать ими при ходьбе друг об друга, говорили о том, что, скорее всего, эти туфли носили два разных человека. Да и то, насколько аккуратно они стояли у кресла, вызывало некоторое подозрение, учитывая общую небрежность всего облика. Взять хотя бы чулки, натянутые на разную длину, непрокрашенные корни волос и неровно подведенные глаза.
Диана поставила туфлю на место и поднялась.
– Мне нужны записи с камер наблюдения Выставочного центра.
– Мы уже сделали запрос, – ответил полицейский, делая пометку в своем блокноте. – И… Прошу прощения, – отвлекся он на телефон.
Диана тем временем сунула руки в карманы и огляделась. Туман почти рассеялся, но водяная взвесь по-прежнему стояла в воздухе. Хорошо, что нет ветра, иначе можно было бы продрогнуть насквозь. Она выпустила облачко пара и зевнула.
– Извините еще раз, – обратился к ней офицер. – Мы установили личность жертвы.
Диана повернулась к нему.
– Ее зовут Маргарет Нельсон.
Глава 28
День в редакции пах кофе, бумагой и дождем, осторожно заглядывающим в приоткрытые окна, и, в общем-то, проходил как обычно. Эмма сидела за своим столом, положив пальцы на клавиатуру. Ее спина была выпрямлена, а ноги – плотно сдвинуты.
Иногда она поглядывала в сторону кабинета Герхарда Шульца. Жалюзи были чуть-чуть приподняты, и за ними виднелись стол и руки босса, перебирающие какие-то фотографии. Рядом с Шульцем стоял кто-то в красном вязаном свитере и время от времени тыкал пальцем в те или иные изображения. На них начальник задерживался особенно долго.
Вскоре обладатель красного свитера, который оказался Мартином Думкопфом, вышел из кабинета и, присвистывая, пошел вдоль столов. Проходя мимо Эммы, он сально усмехнулся и подмигнул ей.
Шульц остался в кабинете один. Он какое-то время продолжал разглядывать фотографии, принесенные Мартином. Казалось, что этот процесс длится уже несколько часов, но когда Эмма перевела взгляд на свои наручные часы, минутная стрелка почти совсем не сдвинулась. Поэтому она испытала своего рода облегчение, когда первая ассистентка, Эрика, сказала, что к ней пришли полицейские.
Они ждали ее в переговорной за большим стеклянным столом – женщина с высоким хвостом, которую Эмма видела недавно в участке, и мужчина восточной внешности с бородкой и маленькими тонкими усиками над верхней губой.
– Комиссар Кройц, – представилась женщина. – Это мой коллега, комиссар Аталик.
Мужчина кивнул и улыбнулся.
– Доброе утро, – поздоровалась Эмма и села напротив них, сложив руки.
На прозрачной поверхности остались влажные следы.
– Несколько дней назад вы написали заявление о пропаже вашей соседки.
Женщина сверилась с записями в своей папке.
– Маргарет Нельсон, верно?
– Да, – подтвердила Эмма.
– Скажите, она часто так пропадала?
– Нет, – помотала головой Эмма.
– Когда вы видели вашу соседку в последний раз, госпожа Бишоф?
– В понедельник, – после некоторой заминки произнесла девушка.
Прошло всего два дня, а кажется, будто неделя.
– Во сколько это было и где?
– Около шести вечера у нас дома.
– Было ли что-то странное в ее поведении?
Кроме того, что она была на меня зла как черт? Но в этом-то как раз и не было ничего странного.
– Нет, – вслух ответила Эмма.
Комиссар Кройц переглянулась с Аталиком и, наклонившись слегка вперед, попросила:
– Расскажите нам о Маргарет Нельсон.
Эмма молчала. Она могла долго говорить о Маргарет. Слишком долго. В основном разные гадости, но вряд ли это то, что нужно господам полицейским. Вместо этого она тихо спросила:
– Что случилось?
Комиссар отвела взгляд, погладила рукой папку и лишь затем произнесла:
– Маргарет Нельсон мертва.
Эмма хотела сглотнуть, но вместо этого закашлялась.
– Вы же не думаете, что это я ее убила? – вдруг вырвалось у нее.
Тезер почесал переносицу, а Диана склонила голову на бок.
– Вообще-то, не думали, пока вы нам об этом не сказали, – сузила глаза комиссар.
– Просто на меня столько всего свалилось за эти два дня…
Эмма покосилась на дверь. Среди привычного шума голосов, шагов и хлопающих дверей она услышала голос Шульца, спрашивающий о ней. Она потянулась к мужчине и едва не схватила его за руку.