Какое-то время Эмма продолжала смотреть на закрывшуюся дверь спальни, прислушиваясь к звукам. Скрипнула один раз кровать, а потом снова настала тишина. Она думала, что после этого уже точно не уснет, но вскоре снова забылась сном и проснулась только утром под звук работающего блендера.
Марк в этот раз был при полном параде, даже его подбородок, еще вчера заросший щетиной, сегодня был гладко выбрит, и из-за этого он казался моложе лет на пять. Он стоял за кухонной стойкой, обняв Кристину и нашептывая ей что-то на ухо, отчего девушка постоянно улыбалась и даже иногда хихикала. Ее наряд состоял из одного только белого атласного халатика.
Понаблюдав эту полную идиллии картину, Эмма встала с дивана и отправилась в ванную. Ей тоже не мешало бы привести себя в порядок. Со смесью зависти и восхищения она оглядела стройные ряды скрабов, шампуней, гелей и пенок, а потом разделась и залезла под горячий душ, намереваясь злоупотребить гостеприимством Кристины на полную катушку.
Тем временем Диана бродила по центру Кельна. Она уже нашла нужный ей адрес, но решила, что заявляться к людям с расспросами в девять утра в воскресенье не очень правильно.
Хотя Диана не была ни знатоком архитектуры, ни большим любителем достопримечательностей, с каждым пройденным шагом она все больше убеждалась, что это один из самых скучных городов, в которых ей доводилось бывать. Единственным интересным местом здесь был собор, но и в него она не попала. Во-первых, потому что там шла служба, а во-вторых, Диана пожалела шесть евро, которые можно потратить на что-то более полезное.
Например, на круассан и кофе в соседней кофейне или три круассана и два кофе в кофейне на другой стороне Рейна. Как раз там, где проживал комиссар Гюнтер, ради которого она и проделала весь этот путь.
Диана посмотрела время на экране телефона и решила, что пора. Часы показывали без пятнадцати десять.
Ровно без пяти десять она позвонила в домофон. Сначала никто не отвечал, потом сонный мужской голос произнес:
– Да?
– Могу я поговорить с господином Гюнтером?
– Минутку.
В динамике громко зевнули и отключились.
На деле прошло минуты две или три, прежде чем входная дверь открылась и из нее выглянул взъерошенный молодой человек в махровом халате. Подслеповато приглядевшись к Диане, он улыбнулся и спросил:
– Вы спрашивали Гюнтера?
– Я, – кивнула и подошла ближе Диана.
– Вот его номер телефона, – протянул он ей листок. – Позвоните ему. Его семья здесь больше не живет.
– Спасибо, – поблагодарила Диана.
Когда молодой человек скрылся в подъезде, она набрала номер. Ответили сразу, Диане даже показалось, что не прозвучало ни одного гудка. Голос на этот раз принадлежал женщине.
– Доброе утро, могу я поговорить с господином Гюнтером?
– А кто его спрашивает?
– Меня зовут комиссар Кройц, я из полиции Берлина.
На другом конце помолчали, потом спросили:
– Вы звоните из Берлина?
– Нет, я звоню из Кельна. Я бы хотела встретиться с комиссаром Гюнтером по…
– Где вы находитесь? – перебила женщина.
– Я стою у его бывшего дома. А вы, простите…
– Ждите там.
В трубке раздались короткие гудки.
– Ладно, – произнесла Диана, спрятала телефон в карман куртки и вышла на набережную, где была припаркована машина.
Со стороны реки дул влажный прохладный ветер, вдалеке виднелись черные шпили собора.
Ждать пришлось недолго, Диана даже не успела замерзнуть. Какая-то женщина подошла сбоку и посмотрела на нее снизу вверх. Диана повернула голову и окинула ее взглядом. На вид ей было около пятидесяти, но, возможно, ее старил наряд – коричневое драповое пальто и широкополая фетровая шляпа.
– Вы комиссар Кройц?
– Да.
– А вы не похожи на комиссара полиции, – заметила женщина.
Диана улыбнулась. Ей твердили об этом постоянно.
– А вы?..
– Могу я увидеть ваше удостоверение?
После тщательного изучения удостоверения женщина пристально поглядела на нее и спросила:
– Зачем вы ищете Пауля?
Терпение Дианы подходило к концу.
– Могу я узнать, кто вы?
– Я его супруга.
– Где же ваш супруг, госпожа Гюнтер? Мне нужно поговорить с ним об одном деле.
– Говорите со мной.
– Вряд ли вы осведомлены так же хорошо, как он. Вы работаете в полиции? Почему вы не хотите, чтобы я встретилась с комиссаром Гюнтером?
– Это невозможно, – тихо ответила женщина. – Пауль умер четыре месяца назад.
Диана почувствовала, как кольнуло в груди.
– Мои соболезнования. Как это произошло?
Женщина схватила Диану за воротник куртки, наклонила к себе и быстро-быстро зашептала:
– Говорят, сердечный приступ, но у Пауля было железное здоровье, хоть ему и исполнилось весной шестьдесят пять.
– А его коллеги? Вы знаете, с кем он работал в девяносто девятом?
– В девяносто девятом?..
Женщина немного отстранилась, и Диана заметила, что по ее щеке стекает капелька пота.
– Почему вы спрашиваете про девяносто девятый? Он тоже спрашивал про девяносто девятый, а потом бедного Пауля не стало…
– Кто спрашивал? – почему-то тоже перешла на шепот Диана.
– Был у нас прошлой зимой один парень. Не помню, как он назвался, но спрашивал про одно дело, которое Пауль расследовал в девяносто девятом. Три девушки умерли за две недели. Судмедэксперт говорил, что от передозировки, но Пауль знал, что дело нечисто, ведь одна из девушек была католичкой. А это грех, – перекрестилась женщина. – Грех!
– Но он все равно закрыл это дело…
Диана осторожно потянула куртку, пытаясь вытащить свой воротник из цепких пальцев, но женщина схватила ее крепче.
– А что оставалось бедному Паулю, когда на него давили со всех сторон?
– Кто давил?
– Все давили, – расплывчато ответила женщина и посмотрела вдаль.
Диана вгляделась в ее лицо и поежилась. Кажется, у этой госпожи не все дома.
– А коллеги? С кем он работал по этому делу?
– Умерли все.
Женщина отпустила Диану и поправила шляпу, но на самом деле только сдвинула ее набок, и теперь она сидела криво. Диана сунула руки в карманы и сделала шаг назад.
– Спасибо, госпожа Гюнтер.
– Так о чем вы хотели поговорить? – встрепенулась женщина.
– Уже ни о чем. До свидания.
Диана развернулась и быстро зашагала прочь. Она очень сильно опасалась, что женщина пойдет за ней, но та осталась стоять у парапета с задумчивой улыбкой на лице.
Глава 41
– Эй, шалунья! Я собираюсь ехать. Если хочешь со мной, советую поторопиться.
Голова Марка просунулась в дверной проем, и Эмма спешно прикрылась шторкой для душа. Он смотрел прямо на нее и не думал отворачиваться.
– Я сейчас, – ответила Эмма и добавила, когда Марк закрыл дверь с другой стороны: – Мог бы и извиниться.
Когда она вышла из ванной, Марк заканчивал разговаривать с кем-то по телефону. И хотя Эмма не успела расслышать ни одного слова, изумленное недоумение, читавшееся на лице Кристины, весьма ее заинтриговало. Но вместо того чтобы спросить, что случилось, она кашлянула.
Марк положил ладонь на шею Кристины и, прижавшись лбом к ее лбу, поцеловал в губы.
– Не поминай лихом, – улыбнувшись, прошептал он.
– Ты мне должен ужин при свечах.
Девушка слегка ткнула его кулачком в бок и улыбнулась, но глаза ее при этом оставались очень серьезными.
Марк повернулся к Эмме.
– Ты готова?
– Да.
– Тогда едем.
Он еще раз поцеловал Кристину, потом перепрыгнул через кресло и, схватив Эмму за руку, практически выбежал из квартиры, так что ветровку девушке пришлось надевать на ходу и практически на улице. И хорошо, что кроссовки она обула заранее, потому что ничуть не сомневалась, что иначе пришлось бы бежать босиком.
– Куда мы спешим? – спросила Эмма, плюхаясь с размаху на автомобильное сиденье.
На самом деле ей хотелось сделать это более красиво, но грациозность, как обычно, подвела.
– Никуда, – ответил Марк, трогаясь с места.
Они выехали с парковки и медленно поехали прямо по улице. Какое-то время Эмма смотрела, как он переключает передачи со второй на третью, с третьей на четвертую и снова на первую, потому что пришлось остановиться на светофоре.
– А давно вы с Кристиной встречаетесь? – вдруг вырвался у нее вопрос.
– Мы не встречаемся, – с улыбкой ответил он, нажимая на газ.
– Ну а как же вы вчера… – начала она и осеклась, чувствуя, как щеки заливает румянец.
– Как взрослые люди, Эмма. Как взрослые люди…
Обратная дорога до Берлина отняла у Дианы шесть часов и последние силы. Чтобы хоть как-то сохранять бодрость духа, она подпевала во весь голос Брету Майклзу[11] и была готова подписаться почти под каждым словом. Она тоже не появлялась дома уже три дня, и ее состояние походило на жутчайшее похмелье, но от горячего душа и теплой постельки ее отделяло еще одно очень важное дело – дом, рядом с которым в ночь с пятницы на субботу видели машину Марка. Дом, в котором прошло его детство.
Диана сделала круг по кварталу, чтобы изучить обстановку. Патрульных не было видно, похоже, что за домом никто не следил. Он стоял особняком за высоким металлическим забором, одичавший и заброшенный. Голубая краска кое-где облупилась, а на крыше колосилась пожухлая трава. Яблоневый сад, разбитый перед домом, теперь разросся, и чтобы попасть к крыльцу, Диане пришлось идти, пригнувшись под низко склонившимися ветвями.
Входная дверь оказалась опечатана полицией. Тогда Диана пошла вдоль стены, проверяя окна. Одна из рам подходила неплотно. Приложив немного усилий, женщина смогла открыть окно и, схватившись за подоконник, забраться внутрь.
Комната, в которой она очутилась, была кухней и выглядела так, словно ее просто оставили как есть. На обеденном столе все еще стояли салфетница и фарфоровая подставка для соли и перца, сделанная в виде двух обнимающихся кошек, а на плите – чайник и сковородка. Лишь толстый слой пыли говорил о том, что в доме давно никто не живет.