– Ну что? Посмотри мне в глаза! Впусти меня!
Марк дернулся, но Аксель изо всех сил ударил его головой в лоб. Затылок Марка сделал небольшую вмятину в дверце, и он медленно сполз на пол.
Аксель исчез… Вернее, не так. Аксель стал частью его… Нет, снова не так. Аксель всегда был частью его.
С этим осознанием Марк провалился в темноту.
Глава 44
Тезер спешил как мог. Что-то в голосе Дианы встревожило его, но он никак не мог понять, что именно. Вроде и говорила она спокойно, и просила просто заехать, когда появится время. Вот только каким ветром ее занесло в Lion’s Court? Может быть, именно это и заставило его сорваться из дома, где его малолетние разбойники оказывали последнее сопротивление и никак не хотели ложиться спать, и ехать через полгорода, а потом бежать, перепрыгивая через две ступеньки к кабинету господина Лиона.
Хозяин кабинета вышел ему навстречу, застегивая белоснежную рубашку.
– Добрый вечер, господин Аталик, – приветливо поздоровался он, протягивая руку.
– Добрый вечер, – произнес в ответ Тезер, но пожимать протянутую ему руку не стал. – Комиссар Кройц просила меня приехать.
– Ты быстро.
Диана вышла из смежной комнаты. Не нужно быть сыщиком, чтобы сложить два и два. Тезер неодобрительно посмотрел на ее бордовые бриджи, свободно ниспадающую блузу и мокрые концы волос, тихонько цокнул языком и покачал головой. В его взгляде так и читалось: «Лучше бы ты ковырялась в своей машине, Диана».
– Зачем ты меня позвала?
Диана прошла по мягкому ковру босыми ногами и забралась на тахту, обитую красным атласом. Лион устроился рядом с ней, обнял одной рукой за плечи, а второй указал Тезеру на тахту напротив. Тезер скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на Диану.
– Спасибо, я постою.
– Расскажи ему то, что рассказал мне, – попросила она, склонив голову на плечо Лиона.
Тот провел ладонью по ее колену и заговорил:
– До смерти Марии Шнайдер я считал, что «Ангелы ночи» – это обычная банда. Они ездили на мотоциклах, промышляли мелкими грабежами, торговали наркотиками, угоняли автомобили. В общем-то, ничего особенного. Они собирались здесь, – показал Лион указательным пальцем вниз, в пол. – В середине девяностых здесь был бар – «Ястребиный коготь» или «Ястребиный глаз», что-то вроде того, я уже и не помню. Он перешел ко мне по наследству от дяди. Потом, когда началось расследование, многие стали думать, что я их крышую, но на самом деле мы просто мирно сосуществовали. Я не лез в их дела, а они платили за выпивку и не портили мне мебель. В конце концов, я не знал другого способа выживать в те годы, когда либо ты молчал, либо тебя съедали, а всех моралистов я посылал и буду посылать по одному всем известному адресу.
Он погладил Диану по голове и продолжил:
– Уже потом я узнал, что они называют себя вампирами и пьют кровь, чтобы жить вечно. В конечном итоге им это не очень-то и помогло – насколько я знаю, большинства из них уже нет в живых. Конечно, до настоящих вампиров им было далеко.
Лион замолчал и облизнул пересохшие губы.
– Я тоже не верил Марку, когда он говорил, что его папа вампир и что он убил его маму. Не верил, пока десять лет назад ко мне не приехал один мой друг, с которым мы учились вместе в университете и которого давным-давно похоронили… а он ничуть не изменился и даже, кажется, еще помолодел. Я говорю о Берни Ульмане.
– Я догадался, – хрипло ответил Тезер.
Диана закрыла глаза и, кажется, задремала.
– Берни был моим другом, одним из самых близких, а по сути, наверное, единственным. И сейчас это по-прежнему так, хотя мы находимся по разные стороны баррикад… Этот имидж… – провел он рукой по все еще влажным волосам. – Этот имидж придумал Марк. Так мы хотели привлечь внимание вампиров – настоящих вампиров, – но они не спешили раскрываться, хотя теперь мне доподлинно известно, что они знают о моем заведении. На самом деле, может быть, их и правда очень и очень мало. Но все эти годы Берни был практически единственным вампиром, которого я знал. А имидж… он стал частью меня, моего образа жизни. Я превратил третьесортный бар в элитный клуб, стал проводить вампирские вечеринки и понял, что мне все равно, что происходит за этими стенами. Моя жизнь отныне была здесь… Марк приходил ко мне постоянно и сейчас приходит. Только вот… он не знает об этом, – взглянул Лион на Тезера. – Кто бы мог подумать, что его воображаемый друг выльется в расстройство личности.
Аталик напряг скулы и осторожно присел на край тахты.
– Ему было около четырнадцати, когда он пришел ко мне и сказал, что теперь его зовут Аксель. Ну Аксель так Аксель. Такой уж возраст. Пускай паренек ищет себя и свое место под солнцем. Хотя бы так. Бывает и хуже.
– Хотите сказать, что у него раздвоение личности? – недоверчиво нахмурился Тезер и погладил бородку. – Сколько уже лет? Пятнадцать?
– Примерно так, – прикинул Лион.
– И это что, клинически подтвержденный диагноз? Как он живет с этим? Как его взяли в полицию? Почему вы об этом знали и… молчали?
– Я не знал, – почти шепотом ответил Лион, – пока вы не пришли ко мне и не сказали, что Марк Шнайдер – член вашей команды. Я не знал, что он стал полицейским. Для меня он немного балбес, конечно, но довольно успешный художник, хотя я и не слишком ценю и понимаю современное искусство.
– И вдобавок ко всему охотник на вампиров, – добавила Диана, не открывая глаз.
– Об этом он мечтал всю сознательную жизнь – найти того, кто сделал его отца, таким и свести с ним счеты. И он достаточно далеко продвинулся в этом.
– А теперь самое интересное…
Диана села ровно и посмотрела на Лиона, потом на Тезера. Лион покачал головой и усмехнулся.
– У него есть катана.
Тезер откинулся на спинку тахты и схватился за голову.
– Так это что, он тот самый парень, которого мы ищем? – выдохнул он. – Это что же, он отрубил голову Ребекке Хеллер? Тогда он опасен!
Лион поморщился и почесал кончик носа.
– Ну чисто технически она была уже мертва к тому моменту, – сказал он.
Тезер вскочил на ноги.
– Все равно, мы должны его найти! Где он может быть?
– У меня есть предположение, но я не могу утверждать со стопроцентной…
– Ну найдем мы его, – перебила Диана, – и что дальше, Тезер? Арестуем? Это же Марк! Черт, – она качнулась вперед и назад, – комиссар Дамен был прав насчет него.
– Хотя бы поговорим с ним. Он там один, и кто знает, насколько вообще стабилен.
– Он не один, – сквозь зубы сказала Диана и опустила голову. – С ним Эмма Бишоф.
Аталик сжал кулаки и выругался, потом выругался еще раз.
– Говорите, где его искать, Лион. Если он что-нибудь с ней сделает, клянусь, я сам его убью.
Диана встала с тахты.
– Тезер, подожди, я поеду с тобой, дай мне только одеться.
Аталик шумно выдохнул через нос и махнул рукой, мол, иди, я жду.
Когда Диана ушла, он пристально посмотрел на Лиона и спросил:
– Он знает о том, что он…
Тезер замешкался, подбирая нужное слово, хотя на языке вертелось только «сумасшедший».
– Не уверен, но он переживает трудный период. Он готовился, но не смог предотвратить ни одного убийства, а я ничем не смог ему помочь.
Лион помолчал, а потом посмотрел на Тезера так, что у того по рукам побежали мурашки.
– Я хочу, чтобы вы знали, господин Аталик. Я не говорил бы вам всего этого, если бы Берни не рассказал мне сегодня вечером, как едва не лишился головы, и если бы я не видел, как Диана беспокоится о нем.
Диана вошла в комнату, застегивая на ходу кожаную куртку.
– Я готова. Позвонила Хуберу, чтобы он отследил номер, с которого звонил Марк. Идем?
Она остановилась и вопросительно посмотрела на Тезера.
– Мы как семья, господин Лион, – произнес он, не обращая на нее внимания. – И Марк мне как брат. Но иногда и братьев нужно ставить на место.
Глава 45
Сознание возвращалось постепенно, словно нарезка из разных фильмов, которая постепенно складывалась в общую картину. Затылок болел, и боль от него разливалась по всей голове.
– Господи, какой же я идиот, – произнес Марк вслух и открыл наконец глаза.
Из трубы под перекосившейся раковиной капала вода, и на кафельном полу уже собралась небольшая лужа. По зеркалу пошла небольшая трещина. Он устроил такой погром! Странно, почему до сих пор никто не пришел?
Эмма сидела, забившись в противоположный угол и подтянув к себе колени. Между колен виднелось дуло пистолета.
– Ты хоть знаешь, как им пользоваться? – спросил Марк и поднялся на ноги.
Левое плечо неприятно ныло.
Эмма прикусила губу и только сильнее сжала пистолет, все еще пытаясь осознать то, что она только что видела. Катана лежала рядом с ней на полу.
В дверь постучали. Настойчиво и требовательно.
– Минутку!
Марк глянул на себя в зеркало и протянул руку Эмме. Девушка посмотрела на него снизу вверх. Грудь ее поднималась часто-часто. Он опустился на пол рядом с ней.
– Наверное, я тебя здорово напугал. Знаешь, я и сам испугался.
В дверь постучали еще раз.
– Открывайте!
– Идем, идем! – крикнул Марк и повернулся к Эмме. – Пойдем.
Он поднял с пола катану и забрал из ее дрожащих пальцев свой пистолет, а потом вдруг потрепал Эмму по щеке.
– Извини, не смог удержаться, – усмехнулся он, помогая ей встать.
В дверь колотили уже не переставая. Марк надел валявшуюся на полу куртку, спрятал катану в заплечный чехол, а пистолет – во внутренний карман и, обняв Эмму за плечи, щелкнул замком. Рассерженный охранник едва успел остановить занесенный кулак.
– Ну не дадут уже с девушкой уединиться, – недовольно проворчал Марк, проходя мимо него.
Эмма, чьи щеки и так горели, вспыхнула еще больше и опустила глаза. Марк обнял ее покрепче и прибавил шаг. Услышав за спиной окрик охранника, который, вероятно, заглянул в туалет и увидел царящий там беспорядок, они побежали.