Патменх что-то промычал в ответ, пытаясь выплюнуть кляп, но Нехси ещё глубже засунул тряпку ему в рот и нравоучительно произнёс:
– Молчи, несчастный, и знай, что в этом твоё спасение. Конечно, сначала ты получишь парочку зуботычин, но потом правитель поймёт, что ты не Ануб. Ты назовёшь своё имя. Всё выяснится, и тебя освободят… Я на это надеюсь.
– А ну-ка помогите Патменху переодеться, – скомандовал Нехси своим воинам. Те не замедлили исполнить его приказ. Капитан Хапи жестом прекратил инсценировку обыска корабля.
Патменха отвязали от мачты, одели в рубище Ануба, связали по рукам и ногам и поднесли к борту.
– Эй, префект! – окликнул Нехси правителя Мейдума. – Ты был прав. У нас на борту был посторонний. Мы нашли и связали его. Взгляни, тот ли это человек, которого ты ищешь? Есть у тебя его приметы?
– Да, – ответил правитель. – Судя по приметам, это Ануб. Опускайте его в лодку.
– С одним условием, – ответил Нехси.
– С каким?
– Поклянись, что этого человека довезут до берега живым, что его не казнят без суда и следствия. Вдруг это не тот, за кем ты охотишься?
– Тот, тот, – заулыбался правитель. – Опускайте его. Я клянусь честью, что не допущу самосуда. Я даже выслушаю его, если он захочет со мной говорить.
– Ладно, префект, получай своего Ануба, – сказал Нехси, и два воина стали на верёвках опускать пленника в лодку.
– Сам Осирис* не проявил бы больше заботы об этом Патменхе, – пробормотал Нехси себе под нос, а потом крикнул:
– Эй, префект! Прикажи рыбакам погасить факелы и отплыть подальше!
– Конечно, конечно, – ответил правитель, жестом приказывая пропустить «Сокол».
Минут через пять рыбацкие лодки остались далеко позади. Ветер крепчал, наполняя парус, и гребцы получили долгожданную передышку.
– Такого от Ранхора не ожидал даже я, – сказал Клаус Ивану. Теперь Рюгге щеголял в одежде матроса, и был чрезвычайно этим доволен. – Надо же было до такого додуматься: задержать наш корабль силами местных рыбаков!
– Но ведь нас задержали только на полчаса, – ответил Иван.
– Да. А могли задержать до ночи. Или до утра. Могли устроить пожар на палубе. Но префект, слава Богу, оказался честным и мягкосердечным человеком. Наш генерал на него надавил, взял инициативу в свои руки, и вот результат: Патменха выдали за меня, а мы плывём дальше, как ни в чём не бывало… Да, надо отдать должное изобретательности генерала. А я и не знал, что Патменх так похож на меня.
– Клаус, как ты считаешь, на сколько часов Ранхор нас опережает?
– Часов, наверно, на пять. Но он не сможет скакать всю ночь. И лошадь сменить ему до утра будет негде. Так что в Ра-Сетау он появится всего на час раньше нас.
– Но ведь Ранхор сейчас на правом берегу Нила, а пирамиды – на левом. Сколько времени потребуется ему на переправу?
– Минут пять, не больше… Ты забываешь, Ваня, что в Ра-Сетау через Нил переброшен неплохой мост. Через оба рукава Нила. Так что Ранхор переправится быстро, даже не замочив ног.
28. Тюремный призрак
Константин Макарович впервые в жизни попал в тюрьму. И не в какую-нибудь, а в страшную тюрьму Сетнанха. Очутившись в тёмном сыром подземелье, без связи и без надежды на освобождение, он принялся размышлять о причине и возможных последствиях своего провала. Времени на это теперь было достаточно.
«Мне ещё повезло, – успокаивал он себя. – Могло быть намного хуже: допрос с пристрастием и мгновенная казнь. Впрочем, рассчитывать на снисхождение не приходится. Просто Сетнанх почему-то отсрочил допрос. Хорошо ещё, что я успел подать сигнал тревоги. В Хроноцентре сейчас, конечно, переполох, суета. Шутка ли: сам Жуков попался на крючок Сетнанху. Ахмед аль-Ахрам меня, конечно, не бросит – выручит. Задействует схему, разработанную для спасения Рюгге. Но мой провал для него – подарок судьбы, отличная возможность продемонстрировать свои профессиональные наработки. И уж конечно, меня – «спасённого» – вряд ли оставят при дворе нового фараона. Скорее всего, вежливо попросят уйти из Разведки. А моё место займёт какой-нибудь способный ученик Ахмеда».
«Как там Катя? – вздохнул профессор. – Я ведь не успел сообщить ей, чтобы она уходила. Будем надеяться, что за меня это сделал кто-то другой. А что касается Ахмеда, то он, скорее всего, уже руководит спасательной операцией. Не удивлюсь, если один из его агентов освободит меня в ближайшие полчаса. Ведь у них, в принципе, всё подготовлено. Разница только в том, что вчера собирались спасать доктора Рюгге, а сегодня будут спасать самого Жукова».
«Разумно ли я поступил, отправив царевне письмо? Имел ли я право вмешиваться в ход исторического процесса? Допустим, что так. А вот попадать в лапы Сетнанха я не имел права. Как и настаивать на проведении операции по моему сценарию. Надо признать, мой план спасения Рюгге рухнул, как карточный домик. Нельзя было брать в Прошлое ни Ивана, ни, тем более, Катю. Нужно было прислушаться к доводам Ахмеда аль-Ахрама и действовать согласно его плану. Тогда, вероятно, Хатшепсут никуда бы не поплыла. Нехси остался бы во дворце. И тогда… Впрочем, разве угадаешь, какие события произошли бы в этом случае? Похоже, что и я, вслед за Рюгге, на каком-то этапе операции принял необдуманное решение, и История изменилась. Да! Именно! История изменилась. Она, как норовистая река, вышла из берегов и покинула своё русло. Виноват в этом, конечно, я сам. И кому, как не мне, следовало вернуть всё на круги своя? Сообщая царевне печальное известие, я очень надеялся на её возвращение. На то, что вернувшись в Фивы, она исправит мою ошибку, примет волевое решение, свергнет Сетнанха и тогда река Истории вернётся в своё русло».
«Мог ли кто-то другой известить Хатшепсут о смерти её отца и брата? Вряд ли. Это должен был сделать я, и я это сделал…»
Ожил эфир: в спайфоне послышались звуки музыки. В тот же миг в темноте на щёку профессора села муха. Константин Макарович шлёпнул себя ладонью по лицу и вдруг услышал в спайфоне раздражённое покашливание.
– Ай-ай, профессор, этак вы мне всю аппаратуру поломаете, – произнёс невидимый Ахмед аль-Ахрам.
– Извините, это я машинально, – сказал профессор в темноту.
– Ничего, сейчас я размещу насекомых, и мы сможем поговорить нормально.
Прошла минута, и в центре тюремной камеры вспыхнул растр ГВФ. Константин Макарович увидел своего начальника, удобно расположившегося между двух мониторов в виртуальном кабинете.
– Извините, профессор, что занял ваше место, – улыбнулся Ахмед аль-Ахрам. – Надеюсь, это ненадолго. Лично к вам у меня нет никаких претензий. Вы всё делали правильно. Не вижу причин, по которым вы не смогли бы продолжить вашу работу во Времени.
– Спасибо на добром слове, – поблагодарил профессор. – Как там Катя?
– Я распорядился вернуть её в Наше время. Послал Джафара. Кстати, он же придёт и за вами.
– Надеюсь, ваша операция будет изящней моей.
– Я тоже на это надеюсь.
– Джафар работает в аппарате Сетнанха?
– Да.
– Молодец. Быстро закрепился. А ведь ещё вчера сдавал экзамен на пажа… Помнится, у вас был ещё один кандидат в пажи – тот, которого вы никому не показывали. Если не секрет, где он сейчас?
– В храме Амона, – нехотя ответил Ахмед аль-Ахрам. – Он жрец.
– Неужели?! – удивился Константин Макарович. – Какая удача! И что же, его вот так сразу – без испытательного срока – взяли в храм?
– Профессор, должен сознаться, – Ахмед аль-Ахрам вздохнул. – Этого жреца я подготовил давно. Он уже три месяца работает в Прошлом. Поэтому испытательный срок позади и он стал не просто жрецом, но хранителем храмовой библиотеки. Извините, что держал это в тайне от вас…
– Значит, я не видел его в Центре только потому, что его там никогда не было, – Константин Макарович покачал головой и вдруг рассердился: – Вы всё скрытничаете, Ахмед, а это вредит нашему делу.
– Профессор, я десять раз пожалел, что послушался вас! Если бы не ваш план, Джафар давно бы освободил Рюгге, а в конкурсе пажей победил бы Сенмут. Но царевна никуда бы не поплыла, а Нехси давно бы уже расправился с Сетнанхом… Повторюсь, лично вас я ни в чём не виню. Виноват только Рюгге. Если бы не он, золотые пластины атлантов никогда не попали бы в руки Хатшепсут.
– Кстати, нет ли каких известий от Рюгге? – спросил Константин Макарович.
Ахмед аль-Ахрам понял, что профессор в первую очередь беспокоится о внуке.
– Вчера «Сокол» миновал Антеополис, – ответил он. – Наш человек видел Ивана и Рюгге на палубе. С ними пока всё хорошо.
– Слава Богу! – облегчённо вздохнул профессор.
– Непонятно, как мы будем их возвращать. Приход к власти Сетнанха может спровоцировать гражданскую войну. И пока я не знаю, как её избежать.
– Для предотвращения войны все средства хороши.
– Конечно, – согласился Ахмед аль-Ах-рам. – На завтра назначена церемония оглашения наследника. Как вы думаете, профессор, чего нам ждать от Сетнанха? Позволит он молодому Тутмосу короноваться? Или возьмёт власть в свои руки?
– Не теряйте из виду ни царевича, ни Сетнанха, – посоветовал Константин Макарович. – Сегодня между ними должна состояться окончательная беседа, после которой станет ясно, кто из них наденет корону. Мы должны знать планы этих людей. Постарайтесь не упустить ни одного слова, ни одного жеста…
В темноте послышался лязг отпираемого засова. По сигналу тревоги «мушки» мгновенно отключили ГВФ-передачу. Разговор оборвался на полуслове.
Дверь приоткрылась, и по стенам подземелья заплясали отблески пламени. Кто-то с факелом в руке вошёл в тюремную камеру. Чей-то голос тихо позвал:
– Профессор, вы здесь?
Константин Макарович вышел на свет.
– Я здесь, юноша. Вы за мной?
– Выходите, профессор! – сказал Джафар. – У нас буквально пять минут. Я проведу вас по коридору и тут же вернусь. Минут через пять придёт Сетнанх, и я буду присутствовать при допросе.
– Ох, молодёжь, молодёжь, любите вы театральные представления! – улыбнулся Константин Макарович.