Конрад уже был готов выпустить спасительную для Франтишека иглу, когда тот вдруг с головы до ног озарился голубым свечением.
Конрад испустил крик ужаса и провалился в темноту. Послышался щелчок и звук падения чего-то тяжелого. И снова раздался крысиный писк.
Выпучив глаза, обливаясь потом, Франтишек срывал с себя последние веревки, которые сгорали дотла, стоило ему прикоснуться к ним светящимися пальцами. Все тело колдуна почти полыхало. Такой разбушевавшейся, вырвавшейся на волю магической энергии Григорий не видел ни разу за свою долгую жизнь.
Зрелище было настолько кошмарно, что о нем хотелось забыть в самое мгновение его созерцания.
Все новые и новые крысы перебегали круг тусклого света. Тереза вскрикнула: две из них возжелали перебежать через нее. Ее вскрик привлек внимание обезумевшего Франтишека, который как раз в это время освободился от веревок, стягивавших его туловище. Взгляд его устремился к спутнице Григория, потом метнулся к самому Григорию. В прищуренных глазах злого мага зажглись искорки разума.
— Дай мне руку, Николау!
Неужели Франтишек и правда считал, что он настолько глуп?
Видимо, считал, поскольку повторил свою просьбу и протянул руку своему противнику. Поняв, что Григорий его мольбе не внемлет, он перевел глаза к Терезе, а потом уставился куда-то мимо нее, в темноту.
И тогда из тьмы выскочила целая стая напуганных, полуживых крыс и устремилась к Терезе Дворак.
Тереза отреагировала на это чисто инстинктивно. Она вырвала руку из пальцев Григория и попыталась откатиться в сторону от мохнатой и зубастой волны. Николау протянул руку ей вслед, но не дотянулся.
— Тереза! Нет!
Тереза катилась по полу прямо к Франтишеку. В последнее мгновение она осознала свою ошибку и попыталась изменить направление. Лишившись защиты Григория, Тереза потеряна способность сопротивляться воле злого мага.
Франтишек встал, выпрямился, оказавшись еще выше ростом, чем ожидал Григорий, и протянул руку к Терезе.
Григорий снова закричал, окликая свою спутницу, поднялся, бросился следом за ней. А кончики пальцев Франтишека уже касались руки Терезы.
Собрав все свои силы, Григорий сумел-таки обрести власть над крысами и направить их в атаку на их былого господина.
Эта крысиная бомбардировка оказалась более эффективной, чем он ожидал. Франтишек оторвался от Терезы, чтобы закрыть руками лицо. Григорий не прекратил нападения даже тогда, когда Тереза отползла к нему. Остановись он сейчас, Франтишек снова бы взял бедняжку в оборот. Нужно было выдержать противостояние, покуда рука Терезы не окажется снова в его руке.
Но сил у Григория оставалось все меньше, и атака с каждым мгновением выдыхалась. Тереза уже была совсем близко, а крысы все мчались вперед, не разбирая, на кого нападать. Десятки зубастых тварей напрыгивали на несчастную женщину.
Словно сотня пушек разом дала залп в мозгу у Николау. Он чуть было не упал, но Тереза успела поддержать его. По его ноге до колена взобралась здоровенная крыса, но тут же отцепилась и упала на пол замертво. Крысы подыхали одна за другой.
Петер Франтишек испустил вопль, в котором смешались злоба и страх. Тело его пылало, но не сгорало.
И снова взгляды двух магов встретились. В глазах Франтишека полыхали неприкрытая ненависть и жуткий голод.
А потом тело его словно начало дымиться. Франтишек завертелся подобно поднимающемуся над землей смерчу — правда, его лицо и фигура при этом не расплылись, были видны отчетливо. Взгляд серо-голубых глаз устремился вверх…
…И злой маг исчез.
Григорий не сразу пришел в себя после этого душераздирающего зрелища, но опомнился, когда темница начала сжиматься. Быть может, простой смертный этого бы и не заметил, но Григорий чувствовал, как сдувается, словно проколотый иглой воздушный шарик, мирок, созданный колдовством Франтишека. Как это было похоже на связанного мага… сделать так, чтобы все, созданное им, погибло с ним вместе. Какое бы заклинание ни делало эту комнату размерами больше, чем на самом деле, оно перестало действовать, а это означало, что вскоре она вообще лишится каких-либо измерений.
Григорию вовсе не хотелось стать свидетелем этого момента.
— Тереза! — крикнул он. — Держись крепче!
Вид у Терезы был ошеломленный, но она послушалась. Несколько крыс все еще слонялись возле Григория и его спутницы. Николау постарался забыть о них. Он уже чувствовал, как давят, сжимаясь, стены. Вот ведь ирония судьбы: находящиеся снаружи и не заметят, что с домом произошло что-то необычное.
Под сотрясавший его мозг орудийные залпы Григорий призвал на помощь всю волю, какая только у него осталась, присоединил к ней силы Терезы и всем сердцем пожелал оказаться подальше отсюда.
И они исчезли из мрачного подземелья в тот самый миг, когда стены сомкнулись.
XVIII
Прожив большую часть своей долгой жизни в ту эпоху, когда путешествия по воздуху были всего лишь недостижимой мечтой, Григорий и не подумал о том, чтобы телепортироваться в один из чикагских аэропортов. Сам он прилетел в международный аэропорт О’Хара, знал о Мидуэе, но прежде всего ему на ум пришло путешествие, которое можно было проделать, не отрываясь от земли. Более знакомы ему были кареты и лошади, но он успел привыкнуть и к поездам. Отыскать вокзал труда не представляло.
Им повезло. В той толкучке, что царила на вокзале Юнион, никто и не подумал обратить внимание на парочку, которая возникла посреди толпы словно из воздуха.
Григорий протолкался сквозь толпу и нашел для себя и Терезы места в зале ожидания, ближе к стене. Хорошо, что он помнил, где находится вокзал, но еще лучше было то, что, пребывая в том состоянии, в коем пребывал, он не зашвырнул себя вместе с Терезой в реку Чикаго. После того, что с ним произошло в результате бегства от Конрада, Николау предпочитал прибегать к телепортации только в случае крайней необходимости.
Усевшись, он посмотрел на Терезу. Та по-прежнему была бледна, и это встревожило Григория.
— Тебе не лучше?
— Немного… не очень. — Тереза посмотрела на него измученными глазами. — Все кончено?
— Что касается Франтишека, я бы сказал: да. Думаю, дом его в конце концов заполучил.
В итоге Петера не спасли ни заколдованное кресло, ни путы. Григорий сожалел об участи, постигшей Франтишека, но не забыл о том, что этот человек желал именно такой участи ему.
— Но не случайно же зов послышался именно в этот миг, правда? Все было подстроено? — спросила Тереза.
— Да, — кивнул Григорий и рассказал ей о том, как очнулся в больнице, и о том, как там его посетил грифон. — А как только Фроствинг исчез, я оказался на улице прямо напротив дома Франтишека. Я еще тогда понял, что меня для чего-то используют, но это уже не имело для меня значения.
— Из-за меня? — вяло улыбнулась Тереза, и все же улыбка осветила ее лицо.
— Из-за тебя.
— А я все думала о тебе, и вот… — Она не договорила. Глаза ее снова затуманились, взгляд стал отсутствующим.
Григорий пересел ближе к Терезе.
— Тереза! — прошептал он. — В чем дело? Что случилось?
— Башня… Она так черна… Но они уже идут, а заклинание не произнесено до конца… Где же этот треклятый кусок камня?.. — Голос ее вдруг стал властным, царственным: — Вы плоть от плоти моей, все до единого! Будьте благодарны мне за то, что я прогоняю вас сегодня… прогоняю вас… — Рука грезившей наяву женщины поднялась, но Григорий поспешно опустил ее, положил на колени.
— Я дал вам поручение, дети мои, поручение, ради которого вы родились на свет, мои драгоценные…
— Тереза! — прошептал Григорий как можно громче, надеясь, что она услышит его.
— Крылатый… кости земли и кости человеческие… — Она часто заморгала. Взгляд ее перестал блуждать. — Григорий?
Он прижал ладони к ее щекам. Он так боялся за нее!
— Тереза, что произошло с тобой?
— Я… я не знаю. Я видела этот… что-то вроде замка. Там были высокие холмы, а может быть, даже горы. А потом — поток воспоминаний. — Она помедлила. — Я все еще слышу, как дом зовет меня, Григорий. Я не могу избавиться от этого, вот ведь проклятие! Вспомни, что случилось с Франтишеком. А он был такой могущественный!
Николау тоже слышал призывный голос дома. Время от времени и его память тревожили воспоминания, подобные тем, что сейчас пережила Тереза. Но, похоже, ее воспоминания были более яркими, более живыми. Франтишек сболтнул что-то насчет кровной связи. Родство…
Все это только подстегивало его решимость. И вокзал этот он выбрал не случайно. Смуглокожий маг посмотрел в глаза своей подруги и сказал негромко и спокойно:
— Слушай меня внимательно, Тереза. Тебе выбирать. Мы должны покинуть этот город хотя бы на время и уехать как можно дальше. Вот почему я перенес нас сюда.
— Ты… предлагаешь уехать на поезде? — Тереза окинула взглядом зал ожидания, по которому сновали люди, расходившиеся в разные стороны, к той или другой платформе. — Просто… вот так — взять и уехать?
— Да. Я понимаю, я требую от тебя многого. Я бы понял тебя, если бы предпочла какой-то другой выход, но сейчас я ничего, кроме бегства, не могу тебе предложить. Притом на земле мы будем в большей безопасности, чем в воздухе.
Взгляд Терезы вернулся к Григорию.
— Я больше так не могу. Я готова отправиться куда угодно, лишь бы только всему этому пришел конец.
— Этого я обещать не могу, но, думаю, у нас прибавится сил, если мы уберемся подальше отсюда. Тогда я сумею лучше защитить и тебя, и себя.
— Но ведь зов звучит по всей Земле. Ты ведь помнишь: многие прибыли сюда издалека.
— Ну а какой еще у нас есть выбор? — обреченно пожал плечами Григорий.
Она поняла, что он прав.
— И куда же мы отправимся?
Григория порадовало, что Тереза так быстро согласилась бежать с ним, хотя в глубине души искренне сожалел, что ее привычная жизнь перевернута с ног на голову. Это было несправедливо. Тереза по сравнению с ним была просто невинна.