Механизм была способная воспринимать не только три вида волн, а еще и четвертый, который я принимал за ложный сигнал! Этот глаз способен был видеть тепло! Я уже молчу, потому что не нахожу слов, о других не менее уникальных свойствах прибора. И почему я раньше не брался за оптическую науку?!
Я работал всю оставшуюся ночь и даже захватил кусочек следующего дня, но потраченное мною время не пропало зря — я сумел закончить автоматического стража в рекордно короткий срок! Впору требовать себе какую-нибудь бесполезную награду и гордо поставить ее на камин. Если так пойдет и дальше, то свою девочку я закончу, может быть, к концу месяца, а, может, и к завтрашнему вечеру. Никто не знает пределы своих возможностей, если они есть, конечно, я вполне могу свершить еще одно маленькое чудо, которое затеряется во время создания большего чуда!
Это, конечно, была добрая самоирония, но машину я изготовил молниеносно. Честно сказать я даже не могу вспомнить точный порядок своих действий, когда именно я плавил металл, когда я изготавливал литейные формы, когда я, в конце концов, собирал устройство! Такое ощущение, что мне захотелось показать себя во всей красе, я же творил в своей любимой мастерской под незримым оценивающим взором спящей девушки. А как утверждают наши волшебники — даже во сне человек воспринимает окружающий мир.
Но верну я мысли в первоначальное русло — автостраж.
О, он уникален! Два механических глаза были вставлены в медную маску, которую с радостью надел бы любой модник в Городе. Я изобразил в металле лицо одной из моих любимых скульптур, хранящихся в Музее — Страж Кулетов. Уникальная статуя, сохранившаяся с тех благостных времен, когда наши поселения доходили до Черного озера. В те далекие, казалось бы, времена я еще патрулировал окрестности поселка со своим верным карабином.
Такие скульптуры, ставились на границах наших поселений в лесу и исполняли функцию тревожного колокола, оглушая окрестности ужасным воем в тот момент, когда какой-нибудь дикарь пытался нарушить границы. Редкий сплав мастерства каменщика и мага, к сожалению, ныне утрачено это искусство. Возможно, где-то в недрах леса все еще стояли брошенные Стражи, естественно, с разбитыми лицами и стертыми магическими символами — дикари любят разрушать наши творения, это их самое любимое развлечение — полностью покрытые ядовитым мхом и ползучими растениями-душителями, забытые и одинокие, бесславно умирающие воины забытой войны.
Я явственно представил себе одну из забытых статуй, словно находился не в своей мастерской, взирая на спокойное лицо автостража, а внезапно переместился в тот Богом забытый поселок.
Я потер виски, эх, воспоминания. Порой они чудесны как ромашки на лугу, а порой ужасны как проросшее в человеческом теле растение-паразит. Все-таки весьма символично, что мой дом будет сторожить старый приятель из прошлой жизни, надеюсь, история не будет повторяться и жестокий лес не проникнет в Город. Лучше перестать думать обо всем этом, у меня на столе готовое творение, ожидавшее, когда его наконец-то поставят на должное место. Вот этим я и должен был заняться.
Время близилось к полудню, солнце уже вовсю поливало жаром каменные улицы, и, как всегда в это время года, все жители города стремились поскорее скрыться в тени. Как удачно я закончил свою новую машину, не придется ждать ночи, чтобы установить ее. Я осторожно перенес к входной двери все необходимые инструменты, затем обследовал стену снаружи и внутри дома, выбрал место, где будет находиться страж и "логистик" — устройство, которое я так назвал, было думающей машиной, которая должна была принимать решения в зависимости от того, что обнаружит не спящий взгляд стража.
Начав установку, я воровато оглянулся, пусть это было и совершенно бесполезным действием — высокая ограда защищала меня от любых нежелательных взглядов, а жаркое время суток гарантировало, что на улице никого не будет. Даже фабрики Города сейчас закрыты до прихода спасительной прохлады, которая к слову соизволит пожаловать через пару часов. Бешеная смена температуры воздуха любимая черта Госпожи Осени. Но даже столь логичные умозаключения не могли избавить меня от неведомо откуда взявшейся паранойи, я ревностно хранил таинство своего мастерства и не желал делиться им с кем-либо еще. Я мог бы сравнить это ощущение с теми, что испытывают жрецы, когда прячут свои реликвии подальше от нечестивых глаз людей. Для меня подобной реликвией было мастерство, которое воплощалось в лучшем и, я уверен, любимейшем творении!
Отступив на шаг от входной двери, я полюбовался установленной головой автостража. Палящее солнце пыталось растопить мягкую медь и раскрошить хрупкие линзы, но его попытки были тщетны. И казалось, что на спокойном лице стража играет усмешка, возникшая от этих бесполезных попыток. Я улыбнулся в ответ, наглая попытка атаковать охранное лицо будет пресечена тяжелым арбалетным болтом.
Я всегда забочусь о своих творениях и не опасаюсь, что смертоносная машинка может сработать неправильно — оружие, которым переполнен мой дом, не посмеет нарушить мои требования и будет молча исполнять охранные функции. Никто из гостей не догадывался, сколько орудий могут излить свой гнев на них за любое опрометчивое действие. И хорошо, что они не догадывались, а то бежали бы в ужасе от меня до главных городских ворот!
"Логистика" я устанавливал уже не так суматошно, опасаться было нечего, в моем доме кроме меня никто не мог бы находиться. Кроме некоего эльфа, конечно же! Я от досады скрипнул зубами, потом усмехнулся, сейчас его Высокородное Длинноухость точно не стоит у меня за спиной, но на всякий случай я оглянулся. Правда, нет Харана у меня за спиной. С этой работой я точно сойду с ума.
Ах, любовь, она сводит нас с ума…
Чьи это были слова? Не все ли равно, тот умник давно уже сгорел в памяти времени.
Я аккуратно присоединил хорошо изолированные провода головы стража к его мозгу и питающему проводу, а затем спрятал их в выдолбленной канавке в стене, которую замаскировал шкафом для верхней одежды. Моих сил хватило на то, чтобы перетащить одному весь шкаф с его содержимым, все же я был кузнецом, а не задохликом в магической мантии. Никто не обратит внимания на небольшую перестановку, все равно в моем доме предметы мебели постоянно меняли свое положение.
Я включил стража, прибор приятно застучал шестеренками, совсем тихо и от этого так очаровательно. Судя по звуку, он был исправен, теперь необходимо поглядеть в глаза медноликому. Он тоже должен исправно функционировать, но я привык тестировать свои устройства. Это ведь так приятно — смотреть, как созданное тобою работает.
Автостраж исправно перемещал свое лицо то направо, то налево, заметив, как я вышел из дома, он мгновенно и бесшумно передвинулся и уставился на меня. Секунду подумал, дождался сигнала от своего "мозга" и продолжил патрулировать окрестности. Теперь я уловил в выражении его лица — некую грозную сосредоточенность.
Я отошел к ограде, страж на мое перемещение не прореагировал, он уже признал меня. С того места, на котором я стоял, можно было рассмотреть машину во всей ее первозданной красе — медь лица, сталь защитной оболочки, стеклянная синь взора и латунный козырек для защиты от непогоды. Прекрасное творение и такое удобное, следует заметить! Но вот будь я проклят, если вспомню, как я работал над мозгами этой машины!
Я не помнил, как сумел настроить "логистика", мог только предполагать: световой сигнал, полученный глазами стража, преобразовывался в электрический сигнал в голове стража, который отправлялся в "логистик", где в зависимости от вида этого сигнала принималось правильное решение. Все просто, а если предложить эту задачу цеховику? Невозможно! Но как верно сказал вчера Харан: "просто твори". Если для меня это возможно, то оно возможно и для других? Я все же не какой-нибудь доморощенный бог.
И все же, какая красота! От солнечных лучей в этих синих глазах гуляли, казалось бы, живые искорки, приятный шепот двигателя, трение подшипников, я мог расслышать даже эти незначительные детали. Они создавали картину целостности, законченности произведенного мной творения!
— О-о, вижу, ты обзавелся новой игрушкой, я впечатлена! — раздался голос у меня за спиной.
Я медленно обернулся, не торопясь по той причине, что голос был мне знаком. Асани была, мягко говоря, слегка поражена. Я ее мог понять, я сам был поражен! А может быть, я не дернулся потому, что заинтересованность стража, возникшая от появления нового объекта в поле его зрения, мгновенно пропала. Он все же был настроен на изображение этой змеюки. И пусть неосознанно, но я заметил его реакцию и не испугался.
Асани стояла, просунув свои тонкие руки сквозь прутья решетки, которую я горделиво называл калиткой. Лбом она упиралась в одну из моих кованых роз, украшающие воротца, их шипы служили прекрасной защитой от таких вот наглых облокачиваний.
— Не боишься уколоться деточка? — саркастично сказал я.
— Не боишься, что эта хреновина будет верещать каждый раз, когда кто-то посмеет пройти мимо твоего дома? — гораздо более язвительно спросила она.
— Ваш яд, сударыня, не испортит броню моих аргументов! Это устройство реагирует только на появление объектов в моем дворе. Вроде ваших скелетообразных ручонок.
— Ой, как мы заговорили, словно на поэтическом собрании завсегдатаев борделя, — Асани презрительно фыркнула, сморщив свой наглый носик.
— Вы имели честь там присутствовать?!
— Я всех и везде имела, в том числе и тебя…
— Как грубо…
— Может, впустишь даму, дикарь? Кто тебя только манерам учил!
Пришлось отойти от калитки, чтобы высокоморальная дама сумела ко мне зайти. Дама несколько минут потратила на пристальное изучение моей новой машинки, страж ответил ей не менее пристальным взглядом — вдруг сломать захочет. Я подавил легкую панику, боясь, что арбалет сработает, такое ощущение у меня возникает часто, когда новая механика еще не обжилась в доме. И как всегда все прошло как надо: Асани насмотрелась вдоволь, страж успокоился и продолжил скользить взором по окрестностям.