Следует ли задавать еще вопросы? Не проще ли прийти утром, когда в мир вернется немного прагматичной логики? Не думаю, что следовало продолжать эту игру в слова, у меня уже руки чесались от желания разорвать призрак гермафродита на отдельные куски.
— Раз ты оказался таким бесполезным мешком с мясом, изволь убраться с моей дороги!
Я уверено зашагал на гнома, тот даже не шелохнулся.
— А зачем тебе? Не пустим к Ней.
— Добавь немного эмоций в свой голос, а то уснуть можно, такой ты скучный, — сказал я гному и отодвинул его в сторону, словно пустую бочку.
Я проник в дом к Асани, миновав гнома. Внутри было на удивление пусто, ни картин, ни дорогущих ковров, ни даже дыбы и колодок с кровоподтеками — главные атрибуты любого властного человека! Не ожидал, что Асани аскет.
Высокий потолок без фресок или иных украшений терялся в вышине, его поддерживали на себе ряд тонких с детскую ручку колон, которые были хаотично разбросаны по всему залу без намека на логику. Неужели этот гном сумел меня околдовать, не зря же он грозился не пропустить меня. Не верилось, что Асани будет жить в подобном месте. Не верилось мне, что оно вообще могло существовать в реальности. Словно я находился в какой-то пещере, глубоко под землей, только эта пещера создана инструментами не природы, а человека.
Я долго шарил взглядом по залу, выискивая путь или наверх или в соседнюю комнату, но зал, казалось, был бесконечен. Только входная дверь у меня за спиной все так же оставалась единственным украшением пустого пространства. Не хотелось уходить от нее, вдруг я никогда не смогу вернуться, чтобы, свершив подвиг, выйти из этого дома.
Ладно, чего мне тут бояться, в крайнем случае, пробью стену лбом, это хоть чуть-чуть украсит окружающее пространство.
Я пошел прямо вперед, гордо осматриваясь по сторонам: мрамор, мрамор, мрамор, всюду этот холодный гулкий камень. Будь я в сапогах, тут бы создавалось чудовищное эхо, способное раздавить любого нарушившего тишину. Думаю, гному надо защищать хозяйку не от внешних врагов, а от самой себя.
Наконец-то мне повезло — в самом дальнем темном углу зала спряталась лестница, ведущая наверх. Не знаю, что у меня случилось со зрением, но казалось, что эта лестница убегает вверх до самого неба. Немного эгоцентризма как понимаю? Не зря же вдоль перил этой лестницы разбросаны различные статуи и картины, на первой из них изображен младенец, оповещающий о своем появлении на свет. Судя по рисунку — это девочка, а судя по гневности младенческого личика — это Асани.
Что ж, я проследовал вверх по лестницы чужой души, стараясь не глядеть по сторонам. О прошлом своей дорогой соседки я могу узнать в любой момент от нее же самой и без всей этой вычурной символичности.
Топать пришлось долго, мрамор ступеней сменялся то колючим железом, то гниющим деревом (мне посчастливилось почувствовать, как я раздавил мокрицу и не одну), то дорогим ворсистым ковром (как удачно — вытру ноги). На вершине лестницы скрывалась небольшая комнатка с пустой комнатой, да — детская. Опять символы?
Глупости какие, можно было обойтись и без этих фокусов, и так ясно, что даже такая женщина как Асани тайно мечтала насладиться радостями материнства.
На миг я устыдился своих мыслей, как можно насмехаться над чужими мечтами, лучше молча последовать дальше, тем более вот она комната самой хозяйки этого веселого особняка.
Огромная белая кровать, пустая гигантская комната и женская фигурка, спрятанная под тонкой простыней. Неужели ей так противно все ее окружение, что оно представлялось ей подобным образом? Эх, узнать бы, чем я мог помочь. В самом деле, не предлагать же заполнить ту маленькую комнату, меня за такие предложения навсегда причислят к врагам рода Вейнтас.
Я приблизился к спящей Асани. Она пусть и лежала неподвижно, выглядела все же живым человеком, а не зарисовкой из анатомического атласа. Готов поспорить, ей даже сны никакие не снились сейчас, а может быть и никогда в жизни. Это грустно, сны это веселое времяпровождение, доказательством чему может служить мое ночное путешествие.
Пошарив у себя в карманах, я немедленно остановился и оглядел себя, точнее то, что мог увидеть. Да, я внезапно оделся. Ухмыльнувшись — безумный мир, значит, безумные законы — я продолжил обшаривать свои закрома в поисках… поисках… чего?! А вот нашел! Себе в руку я положил миниатюрную шкатулку, подаренную Асани лет пять тому назад, и не вспомнить уже по какому случаю. Это не важно, важно другое — сколько лет прошло, а эта вещь все не смогла стать вещью Асани.
Я хорошенько отчитал спящую женщину, ей-то все равно, а мне приятно высказать свое возмущение. Закончив удовлетворять страсть к разговорам во сне, я отворил шкатулку, в ней на звездном фоне летел небольшой воздушный кораблик. Такой искусный, что он выглядел как настоящий, ничем не хуже своих больших братьев, гуляющих по небесам. А сонный морок только усиливал ощущение волшебности шкатулки.
Мне захотелось сотворить небольшое чудо, что мне стоило. Обшарив свои карманы еще раз, я отыскал ключик от заводного механизма. Настолько он был миниатюрен, что вызывал умиление у каждого, кто мог увидеть его. Я вставил ключ в потайное отверстие и двумя пальцами осторожно стал заводить механизм. Сначала я насторожился, казалось, ключ проскальзывает, как будто пружина внутри была сорвана или изломана, но потом он стал уверенно заводить механизм шкатулки. Значит, мне показалось, я облегченно улыбнулся.
Из шкатулки полилась тихая умиротворяющая музыка, чем-то она напоминала шум листьев поздней осенью, когда земля готовилась отойди к долгому зимнему сну.
Прекрасная мелодия для спящей женщины, как мне кажется.
Я припомнил, что изготовил эту шкатулку, по заказу Асани, когда она жаловалась на плохой сон. Что же она тогда не пользовалась моим устройством? Зря не пользовалась! Вот как на нее эта музыка повлияла — лежала себе, нагло улыбалась и даже не хотела открыть глаза и поблагодарить меня такого находчивого! Я осторожно погладил ее по щечке и тихо убрался из этого дома. Уходя, утащил несколько картин с лестницы, сделал я это машинально и сам не понял зачем. Гном — великий стражник — не посмел мне ничего сказать, когда я проходил мимо него, неся в руках несколько свернутых полотен. Они принадлежали и принадлежат мне, навсегда.
Глава 10. Тайны Вейнтас
Я проснулся в своей кровати. Снова.
На этот раз пробуждение оказалось более приятным, чем во сне. С удовольствием потянувшись, я порыскал взглядом в поисках присвоенных ночью картин, ничего не нашел. Было бы смешно, если бы они обнаружились у меня в золоченых рамах и с подписью автора — Асани Великая и Премудрая.
Я ничуть не удивился тому, что этот ужасный бредовый сон мне так хорошо запомнился, точнее часть этого сна — как я бродил по улице, как беседовал с гномом и посещение беззащитной дамы в ее спальне. Я даже не удивился, что этим утром проснулся в постели, а не в кресле. Чему тут удивляться? Кресло осторожно донесло меня до кровати и сгрузило прямо на нее. Вот и синяк на ноге оттого, что мой транспорт неудачно протиснулся сквозь дверной проем.
Глупости, конечно. Я рассмеялся. Этот синяк я сам поставил себе дня два назад, неудачно уронив несколько тяжелых коробок в мастерской, да так и не обратил на него внимания из-за нахлынувшего в тот момент вдохновения. Но само пробуждение в кровати было небольшим чудом, наверное, сильнейшие маги способны летать без помощи механики, только умело это скрывают от посторонних. Для них подобные трюки обычное дело, а для меня? С каких пор я стал летать во сне?
Ерунда, бред, самообман! Я всего лишь дошел сюда в полусонном состоянии, ноги сами привели меня к кровати, когда я проснулся посреди ночи из-за естественных потребностей. Это же очевидно! И не надо выдумывать.
Быстро приведя себя в порядок, я проследовал в гостиную. Часы стояли на положенном им месте и показывали то время, которое порядочные люди используют для визитов в гости. Следует повторить ночное путешествие наяву, закрепить, скажем так, успехи.
Манерам меня не учили, так что о своем визите я не собирался сообщать и подарков не прихватил. Асани все равно не оценит, а мне таскать лишний груз на себе очень не хотелось. Надеюсь, сегодня она решит остаться дома, чтобы я лишний раз не пугал ее стражу своей неземной красотой и скверностью характера. Меня не сильно заботило их душевное состояние, но не хотелось терять время, объясняя, кто я собственно такой.
Улица меня встретила уже привычной тишиной, пусть вдалеке и слышались отзвуки чьей-то бурной деятельности, у моего дома жизнь замирала и на цыпочках перебегала из тени в тень. Я и не особо стремился нырнуть в этот бурный поток, слишком уж много там подводных течений, лучше я буду купаться в своем озере. Но эти отдаленные звуки все же как-то завораживали, манили узнать, что там творится. Пусть и немножко, но чувство легкого интереса имело место быть, не стану отрицать.
Я отвлекся от посторонних звуков и уверенно направился в логово Змеи, ее родового гнезда, где не один и не два выводка хладнокровных торговцев появились на свет. Приятно было слышать звук своих собственных шагов — тяжелые удары твердой подошвы сапог, а не мягкие шлепки босых ступней, как во сне. Один только этот звук возвращал сознанию веру в реальность, а мне это очень требовалось после произошедших недавно событий.
Слишком много на меня свалилось за последнее время. Я и рад, и не рад этому, если бы не моя стальная воля, давно бы уже стал почетным членом клуба сумасшедших.
Я шел по унылой улице, с обеих сторон закованной в камень стен без единого деревца или кустика, даже вездесущая трава не смела пробить каменную кожу дороги. Наши умельцы маги хорошенько постарались, чтобы вытравить опасную зелень из всех мало-мальски значимых районов города. Кто может знать, сегодня этот одуванчик желтым пятнышком украшает дорогу, а завтра он вполне может отрастить несколько особо ядовитых шипов, поджидающих нежных ног горожан. Так что приходилось терпеть этот унылый пейзаж, абсолютно безлюдный и безжизненный. С другой стороны в окружающем скрывалось своеобразное очарование — суровая непобедимость камня и укрощенная природа. Прекрасные декорации для моего обиталища, зря я так недовольно отозвался об окружающем меня камне. Как хорошо, что я передумал селиться в Печном районе, с его мрачными темными фабриками и мастерскими, паровыми трубами и котлами на каждом перекрестке. Не для меня это все же, пусть я и мастер-механист.