Я еще не забыл, что, даже достигнув такого совершенства в механике, мой путь не оканчивался. Находясь за гранью человеческого восприятия, я видел, что этот путь бесконечен и труднообъясним. Я надеялся, что Асани последует за мной и увидит то, что я пытался ей описать словами. Это требовалось ей не меньше, чем мне. Последние шаги на пути освобождения.
Что же последует дальше? Я не знал, но уверен был, что только хорошее.
Как я мог быть столь слеп, что не замечал самого важного столь долгое время?! Ответ очевиден, но неприятен. Отвратительно сознаваться в своей слабости, признавать свои страхи, но я вынужден был сделать это, чтобы успокоиться. Я не имел права допустить те же ошибки в будущем, вот и вынужден был мурыжить себя, изводить упреками и бороться со страхами.
Разве мог быть у нас другой путь? У нас с Асани. Все это время я лишь противился судьбе, делая неправильный выбор. Работа бы от нашего союза не пострадала, я бы только выиграл. Харану не потребовалось бы лично встречаться со мной, я бы создал живой механизм, только уже по своей воле. И самое главное — раньше, не проходя через всю ту грязь, которую сам же и привнес в наши отношения.
Не погиб бы Джеронимо, не погибли бы другие слуги Асани и тот эльф из Гончарни. Было бы лучше, если бы я смог сделать единственно верный шаг сразу.
Но я не смог и теперь изводил себя. Это была добровольная экзекуция, попытка успокоить совесть, которая настойчиво тыкала меня носом в каждую ошибку. Теперь то я видел их, но исправить уже не мог. В моей власти было не допустить их в будущем, чтобы не причинить Асани боли.
Завтра наша жизнь изменится, это будет самый знаковый момент. Завтра я проснусь новым человеком, чтобы нести свет людям и, конечно же, самому главному человеку в моей жизни. Я засыпал, чувствуя умиротворение впервые за столь долгое время. Я засыпал, мечтая, чтобы быстрее наступило Завтра — поворотная точка в нашей судьбе.
И сон услышал мои мольбы, он поглотил меня и время, которое окружало мой дом. Я стремился в следующий день, потому спал мертвым сном, абсолютной чернотой — никаких переживаний и страхов. Я желал отдохнуть, чтобы накопить силы перед прыжком в новое.
Мне потребуется много сил, чтобы сделать Асани счастливой.
Глава 22. Пути к отступлению
Вой серены разорвал пелену сна, по мне рубанули как саблей. Я подскочил на кровати как ошпаренный, упал на пол и откатился в сторону, словно уходил от удара. Но в меня не стреляли и не пытались зарезать. Верещал входной страж.
Я спросонья заморгал, пытаясь понять, что происходит. Мозг отказывался работать, но сон полностью отпустил меня. Просто я был несколько ошеломлен сигналом. Несколько минут я приходил в себя, страж не умолкал все это время. Я перекатился на живот и одним движением поднялся на ноги. В голове заметно стучало, не вовремя прерванный сон не успел наполнить силой организм.
Захватив оружие, я торопливо спустился вниз. В дверь уже настойчиво стучали, этот звук я узнал сразу. Сложно перепутать звук ударов прикладами с чем-нибудь другим. Ко мне в дверь ломились солдаты, это было яснее ясного! Уверен, что страж был уничтожен метким выстрелом, вот он и оповестил весь дом о вторжении.
Не время было думать и анализировать, я быстро пробежался по дому, собирая самые важные вещи. Следовало уходить и как можно скорее.
В дверь несколько раз выстрели, очевидно, метя в замок, но это моим гостям не помогло. Я не дурак и внимательно подошел к вопросу о защите своего жилища. Замок нельзя было просто выломать, по сути, вся дверь представляла собой сложный механизм. Думаю, что именно поэтому Асани не посмела вламываться ко мне в дом. Она понимала бессмысленность этих попыток.
Неудача не остановила солдат, в дверь начали долбить чем-то крупным.
— Извините, ребята, но сегодня не приемный день, — прокричал я и хохотнул.
Выключатель активной системы защиты был под рукой, я перевел рычаг во включенное положение. Теперь этих глупцов сможет спасти только молитва. Я знал, что в этот момент под козырьком крыши открылись неприметные амбразуры, в которых скрывались небольшие пулеметы. Очередь из выстрелов заставила солдат прекратить свои попытки штурмом взять мой дом. Я знал, что они уже мертвы, но меня это не заботило.
Пулеметы стихли, когда последние враги были уничтожены или скрылись в укрытиях. Система была настроена так, чтобы реагировать на любое движение, в остальное время орудия молчали, экономя снаряды. И естественно, что пулеметы не были единственным сюрпризом, который я установил в доме.
Я бегом спустился в мастерскую, бросил вещи на пол и принялся переодеваться. Прочные штаны, плотная ткань шерстяной рубахи, поверх которой панцирь, на ноги тяжелые сапоги с мягкой подошвой, на руки перчатки, плащ с множеством потайных карманов — мой обычный наряд для путешествий в опасных водах Города.
Куколка уже начала шевелиться, она нервничала, но не понимала, откуда исходит опасность.
— Успокойся, успокойся, — зашептал я.
Услышав меня, она попыталась встать и подойти ко мне, но крепления не позволяли сделать этого. Я сам их убрал, когда закончил одеваться. Куколка рухнула в мои объятия, ей предстояло научиться ходить, а на это у нас не было времени. Ее вес был значительным, но я вполне мог ее нести.
— Давай попробуем сделать шаг, — предложил я ей, — смотри, как я это делаю.
Я показал, Куколка попыталась повторить. Сначала она двигалась неуклюже, затем все более уверено, она начала осознавать возможности своего тела. Это мне и надо было, выстрел из ручного оружия не сможет ей повредить, но я оставался уязвим для пуль. Я не думал прикрываться ею (как можно!), но мне требовалась подвижность, чтобы сбежать из своей норы, которую уже подпалили со всех сторон.
Убегая, я заметил, что некоторые солдаты попытались подобраться к гостиной под прикрытием сада. Их попытки были пресечены стрельбой спаренных пулеметов, установленных на третьем этаже. Оставался единственный выход — потайной ход через канализацию.
— Придется убегать, — сказал я, — следуй за мной и не думай отставать. Потом будем размышлять о нашем положении и любоваться окрестностями.
В крышу дома врезался снаряд, я почувствовал это по легкой вибрации. Стены мастерской были прочнее, они могли выдержать довольно мощный взрыв. Я планировал установить тут пулемет, который одолжил Асани. Теперь же у меня были другие планы.
Мой дом должен уцелеть, а мои наработки стать достоянием общественности. Часть записей я отдал Асани, и она их должна была сохранить. Я надеялся, что система пожаротушения защитит мои книги, но спасти их не мог.
Не оставалось сомнений, что Совет как-то прознал о моей работе. Кто меня мог выдать? Кроме Асани, но на нее я не мог подумать, ну, никак! Оставался только Харан, это смущало меня, но не сильно. Да и не было времени отвлекаться на это.
Я вооружился револьвером, схватил сумку с патронами и надел перевязь-патронташ. Уходить без меча я не мог, это мой верный товарищ, пусть даже я предпочитал пользоваться огнестрельным оружием. Уж клинок никогда не даст осечки. Дополнив свое снаряжение кинжалом, без которого ни один уважающий себя солдат не выходит даже помочиться, я бросился в сторону склада.
Растащив пустые коробки, я освободил люк потайного хода. Куколка неслышно шлепала босыми ногами за мной, куда бы я ни пошел. Такая преданность могла бы поразить, но я был центром ее мироздания, был стержнем, который придавал ей уверенность. Такой мощный механизм, по сути, оставался невинным младенцем. Пальба и взрывы ее только пугали, я старался двигаться менее порывисто, чтобы не пугать ее.
— Спустимся вниз, там хоть темно, но безопасно. Тебе ничто не угрожает.
— А вам?
Ее тихий шепот походил на слегка искаженный голосок Асани, я невольно заслушался.
— Со мной тоже все будет в порядке. Не из таких передряг выбирался, — я подмигнул и первым спустился вниз.
Куколка осторожно, боясь упасть, последовала за мной. Я помог ей спуститься, она слегка дрожала, но держалась молодцом. Вот и отлично.
Захлопывать крышку люка я не собирался, но скрыть этот путь следовало. На этот случай у меня был припасен маленький такой взрывоопасный сюрприз. И тоннель и эта часть склада будут разрушены, но мастерская не пострадает. Враги же не смогут преследовать нас.
Я выставил таймер, чтобы успеть уйти в безопасное место, и, потянув за собой Куколку, бросился бежать. Прощай мой дом, ты служил мне верой и правдой, я буду горевать по тебе!
— Устрой им веселенький денек, — пробормотал я на бегу.
Уж этот день солдаты запомнят на всю свою жизнь, он будет вписан кровавым росчерком в память всего Города. Штурм дома Асани покажется детской прогулкой. Никогда нельзя злить механиста! Тем более такого, как я. Меня расстраивало только то, что я не смогу насладиться музыкой своих механизмов. Потеря же дома и прошлой жизни не слишком меня расстраивали. С этим я смирился еще вчера, когда обминал Асани.
Право же, чем коротать свой век в железном доме, лучше прожить жизнь с любимой женщиной. Это был мой выбор.
Я опасался пользоваться светильниками, двигался больше на слух, полагался на интуицию. Путь я держал в Печь, в то самое место, где мы с Асани остались недовольны друг другом. Теперь же мне придется сидеть в том убежище вместе с ее дочерью. Или все же сестрой? Ай, не важно, человеческие понятия в данном вопросе не уместны.
С радостью приняв этот вызов судьбы, я спешил к убежищу. Начало штурма только заставило меня взбодриться, это был тот самый знак, что предвещал изменения в жизни. Я так долго его ждал!
Используя силы Асани, я смогу провести свою политику в Городе, подтолкнуть механистов к прогрессу и уничтожить цеховиков, которые тормозили развитие своими дурацкими правилами. Разве можно ограничивать мастера, когда его ведет вдохновение! Впрочем, цеховики давно забыли о своем мастерстве, став простыми винтиками в механизме Города. Это следовало изменить.