Усталость лишила меня возможности мыслить и волноваться, я превратился в простой механизм, способный исполнять только простейшие команды. Так было легче — признать свои ошибки и забыться сладким сном физической боли.
Но даже этого меня лишили.
Сверху раздался мужской крик, он продолжался так долго, что я вышел из оцепенения. Меня звали, но зачем я им мог понадобиться? Мой разум скользнул в объятия горящего от боли тела, соприкоснулся с кровоточащими ранами души. Это было просто ужасно, ну почему меня заставляют вновь испытать всю эту боль? Почему я должен терзаться от осознания своей никчемности? Я хотел сбежать от этой реальности, где умирает Асани. Я пытался бросить ее и теперь сознавал и этот предательский шаг. Я рухнул на колени и разрыдался.
Сбежавший вниз слуга, принялся трясти меня за плечо, я долго не мог вырваться из замкнутого круга самоуничижительных мыслей.
— Что тебе? — выдавил я из себя.
— Идем! Там!
Мужчина был явно не в себе, казалось, что его глаза готовы выскочить из орбит, его трясло, и он продолжал бормотать что-то. Лишь повинуясь вялому любопытству, я смог заставить себя встать на ноги и подняться на палубу.
Моим глазам предстала чудовищная в своем масштабе картина, на миг я забыл и о своей боли и об умирающей Асани. К пароходу приближался тот самый корабль, для которого и были выстроены Доки. Единственный маяк всегда указывал ему нужное направление. Этим кораблем был Ковчег.
Когда-то на нем прибыли отцы-основатели Города, затем появились гномы, эльфы и множество других странных, порой не похожих на людей существ. Часть из этих скитальцев уничтожалась, часть — занимала какую-то нишу в жизненном укладе Города. Некоторые даже уходили в лес, чтобы организовать новые культы или ордена фанатиков. Ковчег привозил с собой в равной степени несчастья и радости для Города и всего этого мира. Его появление было сродни чуду, о котором рассказывают страшные сказки.
Ковчег всегда выглядел по-разному, единственное, что объединяло каждую его оболочку — гигантские размеры. Ни одно здание в Городе не могло сравниться с этой махиной, которая своим существованием нарушала все известные законы физического мира. В этот раз он предстал как летящий по мертвому морю парусник, но как бы я не пытался рассмотреть детали его корпуса или обшивки, у меня это не получалось. Весь корабль был окутан словно туманом, который ослеплял наш разум.
Я впервые в жизни встретился с морским скитальцем. Последний его визит в Город случился незадолго до моего рождения. В тот год он принес нам страшную болезнь, которая выкосила более трети населения. О тех временах до сих пор вспоминают с дрожью.
Что же могло заставить скитальца вновь направить свой курс к Городу?
Боюсь, что я знал ответ на этот вопрос. Он пришел за мной.
Корабль приближался, и волны вокруг него замирали, словно боясь потревожить гиганта. Наш пароход, казавшийся игрушечным в сравнении с Ковчегом, замер на месте, его паровая машина продолжала работать, но делала это как-то тихо, неуверенно. Время словно остановилось, мы оказались захвачены приближающимся кораблем. Скиталец заметил нас и неотвратимо направился к нам, похожий на живую гору.
Его движения не рождали волн, наоборот, он, казалось, вбирал в себя мощь морской стихии. Он поглощал все, что входило в соприкосновение с его духом. Этот корабль не был материальным объектом, Ковчег был воплощенным сном, бредом, миражом. И как любой мираж он жил собственной жизнью, его не заботили наши страдания, наши проблемы.
Корабль изменил направление и пошел параллельным с нами курсом, его невообразимо громадные борта нависали над нами неприступной скалой. Он грозил нам погибелью, стоит ему лишь чуть-чуть изменить курс. Я мог бы потрогать его, но боялся протянуть руку, у меня создавалось ощущение, что корабль затянет в себя. Я не мог понять, что это за существо такое, но видел в нем опасность.
Ковчег величественно плыл мимо нас, он казался бесконечностью или дорогой в бесконечность. Я видел множество надстроек, следы от повреждений или ремонта, чем ближе корабль подбирался к нам, тем он становился материальней. Ковчег из недоброго призрака превращался просто в странную и гигантскую машину, живущую по своим законам. Где-то в вышине на палубе корабля толпились люди, они смотрели на наше суденышко с любопытством. Мне даже казалось, что я слышу обрывки их слов — непонятных и чем-то пугающих.
— Что с нами будет? — простонал слуга Асани.
Я не ответил, но подумал, что в этот раз Ковчег не будет заходить в порт. Он вскоре остановится, и тогда мы узнаем, что ему от нас надо.
Так и вышло.
Ковчег, закончив красоваться, мгновенно остановился. Перед нами находилась надстройка в виде лестницы, которая вела на верхние палубы корабля. На надстройке стоял щупленький человечек, легко одетый и без оружия. Переговорщик, да? Я набычился, готовый отразить любую атаку, но человечек не спешил показывать свою силу.
— Квинт Феррат? — утвердительно спросил он.
Я кивнул.
— И его дочурка? — человек кивнул Куколке, она улыбнулась в ответ.
— Что вам надо? — спросил я.
— Мне? Ничего. Я только уточнил ваши имена. Пожалуйте на борт!
— А если я не хочу?
— А что вам остается, мастер. Вы вольны выбирать сами, но если вы сойдете на берег Города, вас уничтожат. Возможно, что и ваша возлюбленная погибнет. Солдатам будет недосуг разбираться с раненой. Если же вы пойдете с нами, то этот господин, — человек кивнул слуге Асани, — сможет доставить свою госпожу в безопасное место, где ей окажут помощь. Их никто не будет преследовать. Можете верить или нет, я всего лишь передаю послание.
— Это так? Ты сможешь доставить ее в безопасное место? — обратился я к слуге.
— Если вы покажете, как управлять этой машиной, — ответил он, кивнув на рубку управления, — то смогу. В Гончарне у госпожи Вейнтас есть несколько знакомых, которые должны ей. Они могут обработать ее рану и сохранить ногу.
Я кивнул, раздумывать времени не было, каждая минута промедления грозила необратимыми последствиями в теле Асани. Я не хотел, чтобы она умерла, не хотел, чтобы она страдала, но вынужден был причинить ей боль.
— Будь по-вашему, — я кивнул. — Сейчас я покажу ему как управлять пароходом.
— Конечно, мастер, мы не торопимся, в отличие от вас, — человечек улыбнулся, словно рядом с ним не умирала женщина.
Я и не думал попросить помощи у него, он сразу поставил свои условия. Ковчег никогда не помогал и не стремился делать зло, он просто существовал. Глупо было рассчитывать, что их корабельный врач осмотрит рану Асани, но я все же спросил:
— А вы можете ей помочь?
— Можем, но не будем, — ответил человек.
В его словах не было ни усмешки, ни сарказма, он просто констатировал факт. Кристальная честность. Я не стал допытываться, почему они не будут помогать нам, не имело смысла тратить на это время.
Я быстро показал слуге Асани как работает пароход. Он при мне подергал рычаги, я указал ему на некоторые моменты, которые сам успел понять во время нашей недолгой морской прогулки. Паренек был умный и быстро словил все тонкости, он сможет доставить Асани в безопасное место.
— Позаботься о ней, — попросил я его.
— Да, мастер, непременно.
Слуга хотел сказать что-нибудь еще, может ободрить меня или попросить остаться, но смолчал. Он так же как и я понимал, что эти слова бесполезны. Не тратя больше времени, я подобрал в рубке револьвер и пошел проститься с Асани. Требовалось огромное мужество и сила воли, чтобы уйти от нее, но страх за ее жизнь вынуждал меня торопиться. Я разрядил револьвер и вложил в ее руку, он будет напоминать ей обо мне, в этом оружие заключена часть моей души. Пусть эта часть защитит и согреет ее.
— Прости, — пробормотал я и поцеловал ее.
Асани шевельнула губами, но сделала это скорее неосознанно. Она бы попросила меня остаться, я знаю, но это был бы неверный поступок. Пусть живет, хотя бы так. Сняв плащ, я завернул в него Асани. Она потеряла слишком много крови, ей требуется тепло, а соленый ветер может растревожить ее раны.
Больше медлить нельзя было, с каждой секундой моя решимость таяла. Я торопливо развернулся, поманил за собой Куколку и направился к Ковчегу. Корабль стоял в воде, словно нарисованный, он не танцевал, не качался, он просто стоял. Не составило труда перебраться на надстройку, где нас ждали.
Я повернулся и пробормотал слова извинений, обращаясь к Асани. Надеюсь, она сможет меня простить, понять, почему я так поступил. Но сам я себя точно никогда не прощу, если моя жизнь не закончится на этом месте.
— Идемте, оставаться снаружи опасно, — обратился ко мне человек.
— Кто ты? — спросил я его, просто чтобы отвлечься.
— Кто я? А имя? Не берите в голову, мы больше с вами не встретимся.
Я кивнул и направился следом за ним.
Лестница, по которой мы поднимались, казалась бесконечной и ужасно неудобной. Ступени были узкими и скользкими от влаги, я держался за прогнивший деревянный поручень, который шатался и готов был развалиться в любой момент. Тут и правда оставаться было опасно. Поднимаясь все выше, я невольно оборачивался, пароходик превратился в небольшую точку, которая на всех порах приближалась к Городу. Двигался он удивительно быстро для такого суденышка, возможно, подталкивающие в карму волны, помогали ему развить такую скорость. Человек с Ковчега меня не обманул, стоило покинуть Асани, как ее жизни перестало что-либо угрожать.
Я шел, ссутулившись, усталость и непомерный груз отчаяния тянули меня вниз. Переставлять ноги было тяжело, но я не прекращал двигаться. Остановка выпускала мысли на волю, они начнут грызть и пожирать меня изнутри. Меня успокаивало только то, что Асани скоро окажется в безопасности. Собственная же судьба меня не сильно волновала.
Будь все иначе, я бы сгорал от любопытства. Шутка ли, сам Ковчег и я на его борту! Но теперь это казалось мне лишь необходимым шагом, на пути к смерти или чему-то подобному. Борта корабля были украшены удивительной резьбой, что казалось весьма необычно, учитывая размеры гиганта, но меня это не особенно привлекало. Огромные паруса, замершие в натянутом состоянии, казались бутафорией, но корабль продолжал двигаться вперед, точнее назад — прочь от Города.