Ральф и Хрюша лежали на песке, смотрели на костер и праздно швыряли камешки в его бездымную сердцевину.
– Эта ветка – уже все.
– Где Эрикисэм?
– Надо еще принести. Кончились зеленые ветки.
Ральф вздохнул и поднялся. Под пальмами на площадке не было теней; и странный свет бил сразу отовсюду. В вышине по вспученным тучам ружейным выстрелом ухнул гром.
– Дождь будет проливной.
– А костер как же?
Ральф сбегал в лес, принес зеленую пышную ветку и бросил в огонь. Ветка хрустнула, листья скрутились, и повалил желтый дым. Хрюша бесцельно водил пятерней по песку.
– Народу у нас мало для костра, вот беда. Эрикисэм – это ж одно дежурство. Они все вместе делают…
– Ну да.
– Это ж нечестно. Понимаешь? Они по очереди должны дежурить.
Ральф подумал и понял. Он лишний раз убедился, что совершенно не умеет рассуждать по-взрослому, и печально вздохнул. Этот остров все меньше ему нравился.
Хрюша глянул на костер:
– Скоро еще зеленая ветка понадобится.
Ральф перевернулся на живот.
– Хрюша. Что же нам делать?
– Ну, как-то справляться без них.
– Да – а костер?
Он хмуро оглядел черно-белое месиво, в котором лежали несгоревшие ветки. Поискал слов.
– Я боюсь…
Увидел, что Хрюша поднял на него глаза, и понес наудачу:
– Я не зверя боюсь. То есть его тоже, конечно. Но ведь никто не хочет понять насчет костра. Если б тебе бросили веревку, когда ты тонешь… Или доктор бы сказал: надо это принять, а то умрешь – неужели бы ты не принял? Ведь же принял бы?
– Ясное дело, принял бы.
– Неужели им непонятно? Ну скажи? Ведь без сигнала мы все тут умрем! Посмотри-ка!
Над золой зыбились горячие струйки – слюдяные, прозрачные. Дыма больше не было.
– Мы не можем поддерживать костер. А им все равно. И даже… – он заглянул в потное Хрюшино лицо, – даже мне иногда все равно. Ну вот возьму я и на все плюну. Что же с нами тогда будет?
Хрюша в смятении снял очки.
– Не знаю я, Ральф. Надо держаться, и точка. Взрослые бы держались.
Ральф, начав облегчать свою душу, уже не мог остановиться:
– Хрюша, за что?
Хрюша посмотрел на него удивленно:
– Ты это насчет… ну…
– Да нет… я вообще… почему у нас все так плохо?
Хрюша долго тер очки и думал. Когда он понял всю степень доверия Ральфа, он вспыхнул от гордости.
– Не знаю, Ральф. Наверно, он виноват.
– Джек?
– Джек. – Вокруг этого слова уже тоже витало табу.
Ральф веско кивнул.
– Да, – сказал он, – возможно, все из-за него.
Лес разразился ревом; бесноватые с красно-бело-зелеными лицами выскочили из кустов, голося так, что малыши с воплями разбежались. Краешком глаза Ральф увидел, как спасается Хрюша. Двое бросились к костру. Ральф приготовился защищаться, но они схватили полуобгоревшие ветки и помчались по берегу. Трое других остались, стояли и смотрели на Ральфа; и он понял, что самый высокий, весь голый, только краска да пояс, – Джек.
Ральф перевел дух и сказал:
– Ну?
Джек не ответил, поднял копье и заорал:
– Слушай – вы все! Я и мои охотники живем у плоской скалы на берегу. Мы охотимся, мы пируем, нам весело. Кто хочет присоединиться к моему племени – приходите. Может, я вас и оставлю у себя. А может, и нет.
Он умолк и огляделся. Маска спасала от стыда и неловкости. Он каждому заглянул в лицо. Ральф стал на колено у костра, как спринтер перед стартом, и лицо его скрывали волосы и грязь. Близнецы выглядывали из-за пальмы на краю леса. Возле бухты малыш зашелся плачем, а Хрюша стоял на площадке, прижимая к груди белый рог.
– Сегодня мы пируем. Мы убили свинью, у нас есть мясо. Если хотите, можете угоститься.
В вышине из облачных каньонов снова бабахнул гром. Джек и двое неопознанных дернулись, задрали головы и сразу успокоились. Все рыдал малыш у бухты. Джек еще чего-то ждал. Потом нетерпеливо шепнул дикарям:
– Ну, давайте!
Те зашептали в ответ, но Джек оборвал их:
– Ну!
Дикари переглянулись, оба разом подняли копья и хором сказали:
– Вы слушали Вождя.
И все трое повернулись и затрусили прочь.
Тогда Ральф встал и посмотрел туда, где исчезли дикари.
Эрик и Сэм подходили, шепча испуганно:
– Я уж думал, это…
– Ой, и я так…
– … испугался.
Хрюша стоял наверху, на площадке, и прижимал к груди рог.
– Это Джек, Морис и Роберт, – сказал Ральф. – Неужели им весело?
– Я думал, сейчас начнется астма.
– Слыхали про твою какасыму.
– Я как увидал Джека, сейчас решил, что он за рогом пришел. Даже не знаю почему.
Мальчики посмотрели на рог с нежной почтительностью. Хрюша положил его на руки Ральфу, и малыши, видя привычный символ, заспешили обратно.
– Нет, не тут.
Ральф взошел на площадку, чтобы соблюсти ритуал. Он пошел впереди, как ребенка, неся рог, потом очень серьезный Хрюша, потом близнецы, малыши и те, кто еще остались.
– Сядьте все. Они на нас напали из-за огня. Им весело. Только…
И тут мысли Ральфа заслонило завесой. Он что-то хотел сказать, и вдруг эта завеса…
– Только…
Все смотрели на него, очень серьезно, пока еще не омраченные никакими сомнениями в том, не зря ли его выбрали. Ральф отвел от глаз эти дурацкие патлы и глянул на Хрюшу.
– Только… Ах, ну да, костер! Ну конечно!
Он засмеялся, осекся, потом, наоборот, очень гладко заспешил:
– Костер – это главное. Без костра нас не могут спасти. Я и сам бы с удовольствием размалевался и стал дикарем. Но нам надо поддерживать костер. Костер – самое главное на острове, потому что, потому что…
Снова он умолк, и в наставшей тишине было теперь недоумение, сомнение.
Хрюша шепнул с нажимом:
– Без костра нас не спасут.
– Ах да. Без костра нас не спасут. Так что надо следить за костром и чтобы все время был дым.
Он умолк, и никто не сказал ни слова. После множества пламенных речей, произнесенных на этом самом месте, выступление Ральфа даже малышам показалось неубедительным.
Наконец за рогом потянулся Билл:
– Ну, мы не можем жечь костер наверху… потому что… мы не можем жечь костер наверху. И нам людей не хватает. Давайте пойдем к ним на их этот пир и скажем, что нам с костром, значит, не справиться. А вообще-то охотиться и всякое такое, ну, дикарями быть и вообще, наверное, адски интересно.
Рог взяли близнецы:
– Наверно, и правда интересно, как вот Билл говорит… и он же нас пригласил…
– на пир…
– мясо есть…
– поджаристое…
– … мясо бы я с удовольствием…
Ральф поднял руку:
– Может, лучше самим мясо добывать?
Близнецы переглянулись. Билл ответил:
– Нет, не пойдем мы в джунгли эти.
Ральф скривил губы:
– Он, между прочим, ходит.
– Он охотник. Они все вообще охотники. Это разница.
Помолчали, потом Хрюша бормотнул, глядя в песок:
– Мясо – это да…
Малыши сидели, страстно думая о мясе и глотая слюнки. В вышине опять бабахнула пушка, и на горячем ветру заколотились сухие листы пальм.
– Глупый маленький мальчик, – говорил Повелитель мух, – глупый, глупый, и ничего-то ты не знаешь.
Саймон шевельнул вспухшим языком и ничего не сказал.
– Что, неправда? – говорил Повелитель мух. – Разве ты не маленький, разве ты не глупый?
Саймон отвечал ему также молча.
– Ну и вот, – сказал Повелитель мух, – беги-ка ты к своим, играй с ними. Они думают, что ты чокнутый. Тебе же не хочется, чтоб Ральф считал тебя чокнутым? Ты же очень любишь Ральфа, правда? И Хрюшу, и Джека – да?
Голова у Саймона чуть запрокинулась. Глаза не могли оторваться от Повелителя мух, а тот висел прямо перед ним.
– И что тебе одному тут делать? Неужели ты меня не боишься?
Саймон вздрогнул.
– Никто тебе не поможет. Только я. А я – Зверь.
Губы Саймона с трудом вытолкнули вслух:
– Свиная голова на палке.
– И вы вообразили, будто меня можно выследить, убить? – сказала голова. Несколько мгновений лес и все другие смутно угадываемые места в ответ сотрясались от мерзкого хохота. – Но ты же знал, правда? Что я – часть тебя самого? Неотделимая часть! Что это из-за меня ничего у вас не вышло? Что все получилось из-за меня?
И снова забился хохот.
– А теперь, – сказал Повелитель мух, – иди-ка ты к своим, и мы про все забудем.
Голова у Саймона качалась. Глаза прикрылись, словно в подражание этой пакости на палке. Он уже знал, что сейчас на него найдет. Повелитель мух взбухал, как воздушный шар.
– Просто смешно. Сам же прекрасно знаешь, что там, внизу, ты со мною встретишься, – так чего же ты?
Тело Саймона выгнулось и застыло. Повелитель мух заговорил, как учитель в школе:
– Все это слишком далеко зашло. Бедное, заблудшее дитя, неужто ты считаешь, что ты умней меня?…
Молчание.
– Я тебя предупреждаю. Ты доведешь меня до безумия. Ясно? Ты нам не нужен. Ты лишний. Понял? Мы хотим позабавиться здесь на острове. Понял? Мы хотим здесь на острове позабавиться. Так что не упрямься, бедное, заблудшее дитя, а не то…
Саймон уже смотрел в открытую пасть. В пасти была чернота, и чернота расширялась.
– А не то, – говорил Повелитель мух, – мы тебя прикончим. Ясно? Джек, и Роджер, и Морис, и Роберт, и Билл, и Хрюша, и Ральф. Прикончим тебя. Ясно?
Пасть поглотила Саймона. Он упал и потерял сознание.
Глава девятаяЛицо Смерти
Над островом грудились тучи. Весь день поднимался с горы поток горячего воздуха и взмывал на десять тысяч футов вверх. Воздух был заряжен коловращением газов и готов взорваться. Под вечер солнце ушло с неба, и прежний ясный свет стал пронзительно медным. Даже ветер с моря был горяч и не свежил. С деревьев, с моря, с розовых скал смыло цвет, и на них давили черно-белые тучи. Только мухам все это было нипочем, они вытемнили своего повелителя, а сваленные кишки из-за них сделались похожи на груду блестящего угля. Когда в носу у Саймона лопнул сосудик и пошла кровь, они и тут им не заинтер