— Поверьте, дорогая, что мне не свойственно приглашать дам в локанды, пусть даже такие шикарные, как эта, я мало хожу на приемы, но не потому, что мне этого не хочется. Я просто не нахожу для этого времени.
— Я не ожидаю, что самый уважаемый из шести Повелителей ночи Венеции ведет активную светскую жизнь, — я возгордилась, произнеся эту вежливую фразу.
Официант снова прервал молчание, подав дымящееся ризотто с мелкими креветками из лагуны. Я что-то говорила, глупое и ненужное, и в конце концов сморозила полную чушь. Кто дернул меня за язык? Я сказала, что он может не опасаться меня, я совсем не стрега, не ведьма, как Грациана, соблазнившая в XV веке одного из его предков с помощью приворотного зелья. Я так явно дала понять, что наводила о нем справки…
Но Карло нежно тронул мою руку, снова улыбнувшись своей невероятной улыбкой. Мне хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался!
Но нам опять помешали, явился один из стражей с запиской для Карло.
— Я надеялся, что мы сможем спокойно поужинать, но ничего не получится. Наслаждайтесь десертом, я знаю, что Марта ждет вас на улице, но уже стемнело, и я приставлю к вам одного из стражей, я хочу быть уверенным, что вы доберетесь домой в безопасности.
Наверное, случилось что-то серьезное. Почему-то я начинаю волноваться. Или так всегда, когда ты любишь, то всегда волнуешься?
Глава 10. Венеция, 1623 год
Дело, лишившее магистрата приятного ужина, так же лишило трапезы и посетителей локанды Ла Монтина.
⠀ Отец Грегорио Бартоломени пересек риа деи Санти Апостоли, чтобы зайти на чашечку горячего шоколада в давно любимую им таверну.
Что лучше согреет в холодный декабрьский день, чем горячий бархатный напиток!
⠀ Закутанный в черный плащ с капюшоном с белой подкладкой, тучный священник убыстрил шаг, чтобы поскорее добраться до вожделенного заведения.
⠀ Слабо освещенная тесная таверна с грубыми столами как всегда полна народа, никто не обратил внимания на вновь прибывшего.
⠀ Через пару минут официант уже нес на подносе дымящуюся чашечку, вкусы отца Грегорио здесь знали давно.
⠀ Священник размешал сахар и только собирался поднести горячий напиток ко рту, как молодая женщина с копной кудрявых черных волос оступилась, толкнула его руку и чашка упала. Он растерянно смотрел на темную лужу на полу — все, что осталось от напитка, который должен был согреть его в этот вечер.
⠀ — Простите, падре! Это моя вина! — женщина пыталась стереть капли шоколада с деревянной столешнице. — Но я отдам вам мою чашку, смотрите, я даже не успела снять ее с подноса! Пожалуйста, выпейте!
⠀ Отец Грегорио, смущаясь под взглядами соседей, привлеченных шумом, кивнул, взял чашку, размешал сахар.
— Странный вкус сегодня у их шоколада… Гвоздика… разумеется, гвоздика… и еще миндаль. — Он вскочил, напугав соседей, опрокинул стол толстым животом, прижал руки к горлу, захрипел и рухнул на пол.
⠀ Официанты и посетители с ужасом отскочили в сторону и смотрели, как толстый священник корчится на полу таверны.
Никто не сделал ни шага вперед, наоборот, напуганные, они отступили еще дальше.
⠀ — Кто-нибудь, вызовите врача! — опомнился один из посетителей.
⠀ Лицо падре Грегорио посинело, зрачки расширились и он обмяк на полу.
⠀ В таверну вошли двое стражей, привлеченные шумом. Старший наклонился над телом, пощупал пульс. Покачал головой.
⠀ — Что тут произошло?
— Он вскочил… — ответила дорого одетая дама.
— Он ничего не сказал, только захрипел и упал, — добавил другой посетитель.
— Но сначала, — сказал пожилой мужчина в черном костюме, — я видел, как молодая женщина уронила его чашку и предложила заменить своей.
— А где эта молодая женщина?
⠀ Оказалось, что никто не видел куда и в какой момент исчезла дама. Ситуация становилась подозрительной.
⠀ — Кто он? Кто его знает?
⠀ Официант шагнул вперед:
— Это падре Грегорио Бартоломени из монастыря Сан Джованни и Паоло. Я его немного знаю, потому что он постоянный клиент, приходит сюда пару раз в неделю. Надо уведомить приора монастыря.
⠀ Старший стражник прекрасно знал, что в Венеции правосудие Светлейшей имеет приоритет над каноническим правом, как минимум в отношении таких преступлений.
⠀ — Всем оставаться на местах. Горе тому, кто попытается уйти. Никому не входить и не выходить. Это дело Повелителя ночи.
⠀***
Когда Повелитель ночи в сопровождении стражей вошел в кафе, он чуть не расхохотался. Посетители и официанты стояли прижавшись к стенам, словно застывшие статуи.
Увидев фигуру в черном плаще и маске они попытались слиться со стеной, растворится, боялись смотреть не только на магистрата, но даже друг на друга.
⠀ Не нужно быть врачом чтобы догадаться — синюшный цвет лица священника, явственный запах миндаля… падре несомненно был отравлен.
⠀ Он не успел дать указания стражам. Распахнулась дверь и в таверну вошел человек в священническом облачении, с распятием, чашей со святой водой.
За спиной его виднелись двое монахов-доминиканцев. Человек поднял руку в благословении.
Они никогда не встречались, но знали друг о друге — самый известный магистрат и самый известный проповедник Венеции.
На проповеди отца Габриэле, настоятеля монастыря Сан Джованни и Паоло, по воскресеньям собирались толпы. Сейчас он кого-то смутно напомнил магистрату, впервые увидевшему вблизи знаменитого приора.
— Как вы узнали о происшествии? — Поинтересовался магистрат.
— Пути Господни неисповедимы, — пробормотал приор. — Я полагаю, нам с вами есть о чем поговорить, eccellenza. Зайдите ко мне на днях. И пусть Господь просветит вас.
— Минуточку. Вы понимаете, что я не могу отдать тело монастырю.
— Я понимаю… человеческое правосудие — ничто перед божественной справедливостью, но вы должны исполнить свой долг. Полагаю, вы подозреваете насильственную смерть.
— Это больше, чем подозрение. Но без заключения врача я не могу сказать уверенно.
— Вы знаете, что Церковь против вскрытий, поэтому и не называете при мне этого слова. Но не волнуйтесь. Кто я, чтобы мешать Повелителю ночи! Прощайте, eccellenza. — Приор перекрестил тело и удалился.
Помощники магистрата выдохнули — конфликта не случилось! И начали свою работу. Одни опрашивали посетителей и должны были отобрать всех, кто сидел близко к несчастному падре. Другие искали в кухне все, что могло сойти за яд.
Хозяин таверны метался вдоль котлов и заламывал руки:
— Вы же не думаете, я могу иметь отношение к отравлению? Разве я мог бы убить клиента прямо посреди своего заведения? Все мои работники приехали их деревни. Что они могут знать о ядах?
Магистрат не сомневался, что трактирщик не причем. Без сомнения он бы добыл у аптекарей медленно действующий яд, а не травил падре у всех на глазах. Во всяком случае тщательный обыск не дал результатов. Ничего подозрительного не нашли.
⠀ — Это определенно яд. — Важно изрек приглашенный хирург. Завтра я проведу вскрытие.
— Яд мог быть в шоколаде?
⠀ Хирург показал мешочек:
— Я собрал осколки с пола. Если яд был в чашке, мы это сразу установим. Спасибо алхимикам, такие опыты давно уже стали обычной рутиной.
⠀ Трое посетителей, ближе всего сидевших к падре, не сказали ничего интересного. Все они заметили странную молодую женщину, которая уронила чашку священника и предложила ему свою. Когда инцидент был исчерпан, они отвернулись и никто не заметил куда делась женщина.
⠀ — У вас не сложилось впечатления, что они были знакомы?
— Наоборот. Было похоже, что раньше они не встречались.
⠀ — Я заметил эту девушку с того момента, как вошел, — сказал пожилой посетитель. Она сидела вон там. Было в ней что-то… неестественное.
⠀ — В каком смысле?
— Она странно себя вела. Я подумал, она ждет кого-то. Долго сидела, помешивала шоколад, но не пила его. И потом… черные волосы, черная шляпа… ее лицо было скрыто, словно специально. Она могла просто надеть маску, но оделась именно так. Там, где было видно лицо, я заметил толстый слой грима. Я даже подумал, что… что это молодой человек, переодетый в женщину.
⠀ — Ваше превосходительство! — Помощник протягивал что-то на ладони. — Смотрите, он завалился в щель в полу, я чудом заметил!
⠀ Точно такой же медальон, что нашли у тела монахини.
— Завтра я попрошу аудиенции у дожа. Второе убийство священнослужителя за несколько дней. И теперь появилась связь — медальон. Обыщите мост и все вокруг на месте убийства Альвизе Дзанина. Конечно, такая вещь долго не пролежит, ее давно уже прибрали прохожие, но вдруг вам повезет! Связь с монахиней у Альвизе тоже есть — инициалы на шляпе, и кухарка узнала головной убор своего господина. Но прежде, чем извещать Совет Десяти я хочу переговорить с дожем.
⠀ — Странные символы на этом медальоне…
— Я показал медальон монахини сведущим людям. Эти символы не являются ни масонскими, ни современными, ни египетскими. Они вообще ничего не означают. И это сказали мне люди, которые являются лучшими специалистами по символике.
***
Франческо Контарини, или Контарин на венецианском диалекте, девяносто пятый дож Венеции, просматривал документы, когда ему объявили о прибытии Повелителя ночи.
Дож встал, улыбаясь, навстречу родственнику.
— Светлейший князь… — почтительно поклонился магистрат.
— Забудь о титулах, дорогой Карло. Надеюсь, добрые ветра привели тебя ко мне? Мы давно не виделись, значит, тебя привело что-то важное.
— Я не хотел отнимать ваше время, светлейший князь…
— Мое время… боюсь, оно не принадлежит мне. Однажды, мой мальчик, ты убедишься в этом сам.
— О чем вы, светлейший князь?
— Об этом кабинете. Фамилия Контарин дала Венеции самое большое количество правителей, и даст еще, так что однажды ты займешь это место.
— Надеюсь, этого не случится.
— Тебе не спросят, когда придет время. Почти тысячу лет с 697 года во главе Венецианской республики стоит фигура дожа. Увы, древние герцоги, а затем выборные верховные магистраты со временем утратили власть и стали лишь символом. И все же, все зависит от мудрости человека… Но не будем о грустном, что привело тебя ко мне сегодня?