редан.
Теперь она знала его полное имя. Говорят, случайностей не бывает, и девушка почти не удивилась узнав, что в интересующий ее период Повелителем ночи района Дорсодуро был Карло Контарин. Его родство с дожем несколько раз встретилось в судебных протоколах. Как причудливо сплетаются нити истории… она приехала в Венецию благодаря графине Контарин и узнала историю ее предка так, как не знает ее никто. Но Саша никому не собиралась показывать дневник. Это не ее тайны!
Профессор удивился.
— Таких выпускных работ еще никто не писал. Обычно пишут о церквях и произведениях искусства, о важных событиях, а вы — о расследовании! Собственно, это не совсем по теме, я даже… слегка растерян. Но вы проделали такую работу, нашли столько исторических деталей. Неужели вам никто не помогал?
Саша покачала головой.
— Только вы профессор. Ваш сборник протоколов инквизиции. — Она чуть не сказала, что помогала подруга, ведь без дневника незнакомки ничего бы не вышло!
— Но почему именно тот период, почему начало XVII века?
— В память о графине Контарин… Professore, можно задать вопрос?
— Конечно, юная леди!
— Скажите, ведь сохранились архивы, можно узнать… вступил ли человек в брак в XVII веке?
— Да, думаю, такие сведения имеются, но кто именно вас интересует?
— Герой моей работы, Повелитель ночи.
— Деточка, да это же совсем просто! Я скажу вам безо всяких архивов!
Сердце подскочило и забилось, словно ей предстояло узнать что-то жизненно важное.
— Вы же знаете, что ваш герой стал дожем? Да, готов согласиться, ваша работа имеет отношение к истории Венеции.
— А когда его избрали?
— В 1655 году. Вы же знаете, юная леди, что дожами выбирали людей уже не молодых. Ему было 75 лет и, к сожалению, он занимал этот пост всего год, как и многие его предшественники, через год он скончался. Карло стал шестым дожем из семьи Контарин.
— Так он женился?
— Конечно. Этот брак принес ему не только значительное приданое, но и семейное счастье. У них родилось восемь детей, четыре мальчика и четыре девочки. Догарессу очень любили в Венеции. В отличии от прочих жен дожей, догаресса никогда не появлялась на публичных церемониях. Она сильно располнела и считала себя очень некрасивой, боялась, что «приветствия населения не будут иметь своего обычно лестного характера», и что ее будут высмеивать из-за внешности. Кстати, бюсты обоих супругов работы Джузеппе Гоккола можно увидеть на фасаде церкви Сан-Видаль.
— Вы не сказали самого главного. Ее имя!
— Ох, простите, юная леди. Ее звали Паолина Лоредан.
***
По дороге домой Саша зашла навестить лейтенанта Пизани. На сей раз он не хмурился и не показывал всем видом, как сильно не рад Александре.
— А что будет с прорицателем Орацио? Его же обвинят в ограничении свободы племянницы?
— Боюсь, что нет. Свидетельства двух женщин, одна из которых психически нездорова, а вторая стала соучастницей убийства, суд вряд ли примет во внимание. Любой хороший адвокат разобьет их показания в пух и прах. Но у нас есть другой вопрос к синьору Бедин. Дело в том, что… его не существует.
— В каком смысле?
— Орацио Бедин умер шестьдесят лет назад в десятилетнем возрасте. Биометрия пришла в нашу жизнь не так давно, так что лет сорок назад кто-то удачно воспользовался метрикой умершего и получил паспорт. У нас есть его отпечатки пальцев, но установить, кому они принадлежат на самом деле, мы не можем: в базе нет совпадений.
— А что говорит сам прорицатель? Как-то объясняет?
— Он исчез. У нас нет оснований для его задержания, но мы сообщили во все соответствующие инстанции, что паспорт фальшивый.
— Но ведь есть банковские карты, он же на что-то жил!
— Вчера Орацио Бедин снял все деньги со своего счета. Там лежала немалая сумма.
— А что он говорил по поводу племянницы?
— Говорил, что хотел оградить ее от опасностей этого сумасшедшего мира. А получилось, что…
— Что опасной для мира стала она, — закончила фразу Саша. — А сестра? Если он не настоящий Орацио Бедин, то как у него может быть настоящая сестра?
— Мы нашли свидетельство о смерти Авроры Каррутти. Но сами понимаете, что после смерти ее паспорт уничтожили и мы не сможем установить, была ли она, как вы выразились, «настоящей».
— А если запросить сведения о рождении, прочие документы?
— Кто позволит тратить на это средства? Она не имеет никакого отношения к сегодняшним преступлениям. Убийца задержана.
— Она ведь может быть не племянницей, а дочерью!
— Боюсь, этого мы уже не узнаем. Кстати, прежде чем снять деньги со счета прорицатель купил дом на юге и записал его на имя Теи, он передал все документы нотариусу, который будет следить за судьбой девушки. Если однажды Тея выйдет из лечебницы, ее будет ждать дом на море.
— Надо же… значит он действительно заботился о ней.
— Но ненавидел всех остальных. Он выел нам мозг своими разглагольствованиями, что города не существует, от него остались лишь камни, за которыми ничего нет. Поэтому он, дескать, и спасал племянницу от мерзостей этого мира.
— Ну, так думают многие. Погодите… как он сказал? Прямо такими словами?
Саша прекрасно помнила слова приора, занесенные в протоколы, правда, переданные свидетелями, ведь приора так и не сумели отыскать и допросить. Его дело рассматривали инквизиторы и вынесли приговор, девушка хорошо это знала, она писала свою работу о судебной системе Венеции на основании старинного дела о трех убийствах. А если… Холод поднялся откуда-то изнутри, даже руки замерзли, хотя в помещении было тепло.
— Когда вы в последний раз видели прорицателя?
— Я говорил с ним вчера, но вторую часть денег он снял сегодня утром, сразу после открытия банка.
Саша попросила у карабинера листок бумаги, написала на нем три адреса.
— Днем, опасаясь прохожих, он не решится там появиться, будет ждать ночи. Значит, он еще в городе. Он может появиться по этим двум адресам.
— Но здесь только улицы и мост. Что это за адреса?
— Я не могу объяснить… просто догадка, что-то услышала там, в его доме… Он может там появиться.
— Странные адреса… Нет, улицу любви между друзьями я знаю, она короткая. А мост? Где он должен появиться — на мосту?
Саша смущенно молчала. Действительно, зря она передала адреса карабинеру.
А тот что-то вбивал в компьютер, пожимал плечами, потом поднял голову:
— Третьего адреса вообще не существует! Такой улицы в Венеции нет!
Девушка развела руками.
— Забудьте.
***
Выйдя со станции карабинеров, Саша направилась в университет. Хоть бы профессор Барлетти был на месте!
Ей повезло, она застала профессора в кабинете. Пожилой преподаватель встретил ее с улыбкой.
— Я как раз вспоминал вас, юная леди. Вы интересовались догарессой Паолиной, и я вспомнил… вот, записал для вас адрес. Это в гетто, маленькая антикварная лавочка. Ее хозяин, Флàвио Корнѐр, мой хороший друг. У него есть две монеты… не на продажу, в личной коллекции. Монеты с портретами дожа Карло Контарина и его догарессы. Это единственное изображение Паолины, если не считать бюста на Сан Видаль, но там вы толком ничего не разглядите. Зайдите, он вас ждет. Скажите, вас прислал Массимилиано.
— Grazie, professore… Скажите… вы слышали венецианскую легенду о трех тайных дверях, ведущих в другие миры?
Профессор рассмеялся, встал, нашел на полке книгу.
Девушка взглянула на обложку: Хьюго Пратт. Корто Мальтезе. «Fable of Venice». Графический роман на английском языке.
Он перелистал книгу, остановился на одной из страниц и прочитал вслух:
«В Венеции есть три волшебных и скрытых места: одно на Калле дель Амор деи Амичи; второе возле Понте делле Мераведжи, третье на Калле деи Маррани в Гетто. Когда венецианцы устают от этого города и его властей, они идут в эти три секретных места и, открыв тайные двери, навсегда отправляются в прекрасные места и другие истории».
— То есть, это просто выдумка? — У Саши даже голос стал несчастным.
— Кто знает? В Венеции не бывает четких ответов, когда речь идет о тайнах. Здесь возможно все! Но если первые два места — это реальные места, то третьего адреса не существует.
— Как это?
— Если верить этой книге — но это просто вымысел, мы же с вами понимаем! — то калле дѐи Маррàни находится возле церкви Сан Джеремѝя в гетто. Но такой улицы не существует. И Сан Джеремия расположена на достаточном расстоянии от нынешнего гетто.
— Вы пытались ее искать?
— Грешен, — профессор рассмеялся, подняв руки вверх, словно сдаваясь. — Было дело по молодости.
Глава 19. Венеция. Между временем и пространством
Здесь все не так, как в прочей Венеции. Безлюдно на узких улицах с обшарпанными фасадами и висящим кое-где бельем, можно подумать, в темноте и сырости оно может высохнуть! Никаких достопримечательностей, которые осматривают туристы, восхищенно цокая языками и сверяясь с путеводителями.
Даже антикварная лавочка пряталась за обычной дверью, ни вывески, ни рекламы. Видимо, в сторонних покупателя здесь не заинтересованы.
Внутри тоже не оказалось предметов, способных заинтересовать случайного прохожего с толстым банковским счетом, настоящее барахло: серебряные рыбы, полка со старыми книгами, подсвечники непонятного возраста и целый уголок с православными иконами и наперстными крестами сомнительного качества. Единственное, что сразу бросалось в глаза — большое мутное зеркало в таком богатом, кружевном серебряном окладе, что дух захватывало.
Саша подумала, что настоящие сокровища как раз и прячутся в таких лавочках, просто не на виду.
Потом уставилась на картину в потускневшей раме.
— Какой ужас…
— Эта отвратительная маска со следами страдания изваяна у подножья барочной колокольни церкви Санта Мария Формоза.
— Зачем вы повесили здесь эту картину?
— Это символ. Символ упадка Венеции начиная с Эпохи Возрождения. Вы не читали Рёскина? — Флавио Корнер оказался маленьким сгорбленным старичком, какими в кино изображают часовщиков или ювелиров. — Да-да, я понял, кто вы, Массимилиано предупреждал, что вы зайдете.