Когда мы вернулись на тропу, стало совсем светло. Мглецов уже точно можно было не опасаться, а вот шептокрыл мог появиться в любой момент. Но несмотря на это, я решил факелы на щите не поджигать, и немного пройти без максимальной защиты.
По мере нашего продвижения к гнезду шептокрыла тропа постоянно сужалась — в одном месте скала выдвинулась вперёд так, что пришлось идти боком, прижимаясь грудью к камням. Было неприятно. В пропасть старались не смотреть. Шум ветра, дующего снизу, добавлял напряжения.
Но опасный участок оказался не очень протяжённым, а сразу после него открылась довольно широкая площадка, где мы решили перевести дух и поджечь факелы на щите. Пока я их поджигал, Горек решил меня немного просветить.
— Ты осторожнее с поручами, — произнёс королевич, глядя, как я лихо верчу в руках здоровенный щит. — Они не делают тебя сильнее! Они лишь перенаправляют все силы твоего тела в руки. И помогают не чувствовать при этом усталости. Но это ненадолго. Нужно помнить об этом, потому что иначе наступит момент, когда сил просто не останется, и поручам будет нечего поддерживать. И тогда ты просто рухнешь на землю.
— И как узнать, когда этот момент настанет? — спросил я.
— Объяснить трудно, — ответил Горек. — Всё приходит с опытом. Пока тебе не о чем переживать, ты не сильно напрягал руки, к тому же ещё и выпил каменной воды, но я должен был тебя предупредить.
— Спасибо, буду иметь в виду. Но я очень надеюсь, что мы уже скоро доберёмся до гнезда.
— Мы почти до него добрались, — заметил Крушек. — Саженей через сто стропа повернёт за скалу, и оттуда уж будет видно гнездо.
— Тогда не вижу смысла терять время, — сказал я, закончив с факелами и поднимая щит.
Крушек не ошибся: примерно через сто саженей — двести метров тропа обогнула выступ скалы, и мы увидели гнездо шептокрылов. Оно было массивным и огромным — размером с небольшой сарай. Сплетённое из толстых веток и обломков деревьев, оно по форме напоминало глубокую чашу, вросшую одной стороной в каменный выступ и полностью перекрывающую проход по тропе. Шептокрылов видно не было: возможно, уже улетели на охоту, а может, ещё спали на дне гнезда. Первое, конечно, было предпочтительнее.
До гнезда было примерно триста метров. Две трети этого пути — довольно широкая тропа, по которой вполне можно было идти, прикрывшись щитом, а в случае чего и отбиваться от летающего ящера. Но вот дальше тропа сужалась, да так сильно, что пройти по ней можно было лишь по одному, сильно прижимаясь к скале. Разумеется, там в случае атаки шептокрыла, дать ему какой-либо отпор было невозможно. Вот с того места — где тропа сужалась, Ясне и предстояло стрелять.
Я уже давно шёл первым, когда до сужения тропы осталось около пяти метров, я остановился, положил щит на пол и сказал:
— Ну вот мы и пришли, с чем я вас всех и поздравляю. И надеюсь, совсем скоро смогу поздравить с успешным выполнением миссии. Ясна, доставай стрелы, а все остальные, прячьтесь за щит и готовьтесь отбиваться. Если шептокрылы в гнезде, они не будут просто так смотреть, как мы его сжигаем.
— Кто-нибудь, помогите, — попросила Ясна, доставая первую стрелу и вкладывая её в лук. — Держите факел рядом, будете стрелы поджигать.
— Я буду держать! — заявил Горек, видимо, ему очень хотелось принять максимальное участие в уничтожении гнезда.
Королевич взял факел и встал рядом с юной княгиней. Зарек и Крушек покрепче сжали топоры в руках и приготовились драться. Я не стал доставать меч, потому что в случае нападения шептокрыла моей задачей было бы — держать щит. Ясна прицелилась, слегка натянула тетиву и сказала:
— Поджигай!
Горек тут же поднёс факел к наконечнику стрелы и произнёс:
— Ветра почти нет, это хорошо. Точно не промахнёшься.
— В такую громадину с этого расстояния и при сильном ветре трудно промахнуться, — заметила Ясна.
Юная княгиня спокойно, как будто не в первый раз стреляла по гнезду чудовищ, дождалась, когда пропитанная жиром и смолой обмотка хорошо разгорится, сильно натянула тетиву и выпустила стрелу. Та с лёгким свистом взвилась в воздух и ударила в гнездо — примерно в середину обращённой к нам стороны. Ясна сразу же достала вторую. Подожгла. Выпустила. Затем третью.
Вторая стрела воткнулась в гнездо буквально в нескольких сантиметрах от первой, а вот третья — в верхнюю часть, в самый край плетёной чаши. Когда Ясна поджигала четвёртую стрелу, Горек сказал:
— Повезло нам, что шептокрылы куда-то улетели.
Однако не успел королевич договорить, как воздух сотрясли два диких крика — резких, мощных и невероятно громких. Донеслись они почти одновременно, значит, в гнезде было как минимум два ящера. И тут же один из них вскарабкался на край чаши и, расправляя крылья, принялся осматриваться. Сразу же заметил нас, взмахнул крыльями и покинул гнездо. А на его месте появился другой — немного меньше размером, видимо, самка.
Первый шептокрыл взмыл вверх, поднялся довольно высоко и сделал широкий круг над гнездом, высматривая тех, кто осмелился нарушить его покой. Разумеется, он сразу же заметил нас, сделал ещё один круг — поменьше, после чего начал пикировать в нашу сторону. Второй гнездо пока не покидал.
— Все к скале! — заорал я, хватая щит и выставляя его вверх, словно отгораживаясь от ящера. — Бросайте топоры, берите згарники!
Гораны быстро выполнили оба моих приказа: все трое подбежали к скале, а Зарек с Крушеком достали згарники и ядра для них. Ясна не стала выпускать четвёртую стрелу в гнездо — оставила её для шептокрыла и тоже встала к скале. Я присоединилась к отряду и прикрыл всех щитом.
Гарантий, что ящер, взбешённый нападением на его жилище, испугается огня, не было. Шептокрыл вполне мог в порыве ярости наброситься на щит, выбив его из моих рук и сбросив в пропасть. И так как он летел на нас, не снижая скорости, я уже начал готовиться к наиболее паршивому исходу.
Однако на подлёте к тропе ящер всё же притормозил и завис буквально в пяти метрах над нами, хлопая своими огромными крыльями и изрыгая жуткое рычание. Видимо, так много огня его если не напугало, то как минимум насторожило.
— Стреляйте! — заорал я. — Чего ждёте?
И тут же горящая стрела вонзилась чудовищу в грудь, а две пылающие магические сетки накрыли левое крыло и правый бок. Шептокрыл издал совсем уж жуткий вопль и снова взмыл вверх. А его самка тем временем избавилась от всех трёх стрел, выпущенных в гнездо. Она аккуратно хватала их зубами за оперение, вытаскивала и сбрасывала в пропасть. А следом туда же сбрасывала успевшие загореться ветки, когтями выцарапывая их из гнезда. Похоже, эти ящеры были довольно умными.
— Вы видите, что она делает? — удивлённо воскликнул Горек.
— Видим, — сказал я. — Надо совместить стрелы и згарники. Может, тогда у нас появится шанс.
— Згарник отсюда туда не добьёт, — сказал Зарек. — Я могу подойти ближе, но успею сделать максимум два-три выстрела, пока меня не сожрёт зверь. Этого хватит?
— Два выстрела нас не спасут, — отклонил я с ходу предложение горана-камикадзе. — Но о гнезде мы будем думать, когда решим главную проблему. Вы вверх-то посмотрите.
А смотреть было на что: шептокрыл, каким-то чудом сбив с себя огонь згарников и избавившись от стрелы, не спеша спускался и делал это как-то уж слишком уверенно. После того как его самка избавилась от горящих стрел, можно было ожидать от ящера не просто тупого нападения, а какой-нибудь хитрого хода. И это, признаться, пугало. Ясна вставила в лук и подожгла очередную стрелу, гораны приготовили ядра и запасы, я со всех сил сжал ручки щита.
Насчёт хитрого хода я ошибся — шептокрыл постепенно ускорился и, как в прошлый раз, пошёл в лобовую атаку. Только теперь он не притормозил на подлёте к тропе, а раскинув крылья почти на всю ширину и выставив мощные лапы когтями вперёд, шёл на нас, несмотря ни на что — ни на очередную стрелу, вонзившуюся в грудь, ни на новые огненные сетки на шее и правом крыле.
Огромная туша влетела в нас с такой силой, что я не удержался на ногах и упал, едва не выпустив щит из рук. Ящер же попытался схватить его когтями — видимо, зверь понимал, что, забрав эту защиту, он без проблем добьёт нас. Только вот шептокрыл немного не рассчитал и правой лапой схватился прямо за горящий факел, тут же издал истошный вопль и взлетел. Невысоко — буквально на три метра. Чтобы снова наброситься на нас.
Ещё одна стрела и две новые огненные сетки не заставили ящера поменять намерения. Он уже ничего не боялся — ярость затмила у зверя чувство страха и самосохранения. Он издал жуткий вопль, бросился на нас и… встретился с зачарованным топором.
Зарек успел выхватить оружие у королевича и выскочить навстречу чудищу. Удар пришёлся на левую лапу. Хороший удар. Такой бы да по уязвимому месту нанести — было бы совсем здорово. Но до уязвимого места у такого здоровенного ящера Зареку было не дотянуться. По крайней мере, пока зверь был в воздухе.
Воодушевлённый удачным ударом горан бросился добивать зверя, если, конечно, в этой ситуации уместно было употреблять слово добивать. Ящер от неожиданности аж отпрянул — не ждал от такой наглости. Шептокрыл отлетел немного назад и завис над самым краем тропы — примерно в полутора метрах выше её уровня. Он широко размахивал крыльями, громко рычал и, похоже, готовился броситься на Зарека. Шансов отбиться у горана при этом было не так уж и много, а помочь мы ему ничем не могли.
— Возвращайся к нам! — заорал я изо всех сил.
— Иди сюда! — поддержал меня Горек.
Но Зарек никак на это не отреагировал — он решил принять бой. И, похоже, он придерживался мнения, что лучшая защита — это нападение. Горан не стал дожидаться, пока ящер обрушит на него всю мощь своих сильных когтистых лап, и ударил первым. Сам по себе момент для удара был идеальным — ящер висел в воздухе чуть ли не напротив горана, он широко расставил крылья, открыв уязвимую грудь. И лишь один минус был во всём этом — шептокрыл висел надо пропастью. Однако Зарека это не смутило.