— Да я примерно представляю, Вячеслав Семёнович, — я взгляда тоже не отводил, — Но я Вас внимательно слушаю.
— Анечка, твоя мама, была мне как родная дочь, её отец — мой старший брат, рано ушёл из жизни, и её воспитывал я, заботился о ней, и был крайне рад отдать замуж за твоего отца, ведь тогда ваш род был сильным и известным, да и любили они друг друга.
Я молча слушал историю старого графа, хотелось мне услышать мнение, отличное от бабушкиного.
— Сначала всё было хорошо, правда внуков Анечка с Николаем всё никак не могли родить, но однажды случилось чудо, и на свет появился ты, — было заметно, что графу тяжело даётся этот рассказ, — Я был просто невероятно счастлив, и ты не прав, говоря, что мы видимся в первый раз. В детстве родители привозили тебя периодически ко мне в гости, ты просто был слишком маленьким, и не запомнил этого.
— Не запомнил, Вячеслав Семёнович, это правда, — надо же, надо будет потом уточнить эту информацию у бабушки.
— Так вот, Виктор, услышь меня пожалуйста, я уже успел понять, что ты умный не по годам парень. Я безумно любил Анечку, и не мог простить Лавининых за то, что они допустили её смерть! Я был моложе, и не осознавал многого, я злился и ненавидел как уродов, которые это сделали, так и оставшихся Лавининых — старый граф плюхнулся на колени, по его щекам текли слезы, — Со временем я осознал, что поступил отвратительно, и обязан был предоставить помощь, но было уже поздно.
Я смотрел на происходящее со смешанными чувствами, с одной стороны я понимал старика, а с другой, обида всё же глубоко засела в моём сердце.
— А потом дела у нашего рода пошли из рук вон плохо, — продолжал плачущий старик, — И я уже не мог ничего поделать. Мне нужно было нести ответственность за других своих родичей. Прости меня пожалуйста, Виктор! Ты имеешь полное право меня ненавидеть, я это заслужил. Я должен был спрятать хотя бы тебя, но смалодушничал, испугался, и повесил всю ответственность на плечи старухи Лавинии.
Да уж, таких признаний я точно не ожидал сегодня услышать. Я просто пялился на стоящего на коленях графа, и не мог произнести ни слова.
— Теперь же я увидел тебя по телевизору и стал наблюдать. Чем больше я узнавал о тебе, тем больнее мне было больно глубоко в душе, — голос графа дрожал, и самого его тоже потряхивало. Такое невозможно сыграть. — Я был невероятно счастлив, когда узнал, что ты уничтожил сначала Успенского, потом Чернова, а теперь ещё и всю их оставшуюся шайку с князем во главе. Ты сделал то, что должен был сделать я, но не сумел. Ты отомстил за мою Анечку, внук! Я безумно благодарен тебе, Витя, и горд, что в таком славном и сильном человеке течёт так же и кровь моего рода! Ещё раз, прости меня, пожалуйста, если сможешь.
— Я тебя прощаю, дед, — я с большим трудом выдавил из себя эту фразу, — Зла не держу, и где-то даже понимаю, но если ты хочешь поддерживать со мной хорошие отношения в дальнейшем, тебе придётся объясниться перед бабушкой. Иного варианта я не приемлю. Вставай уже, негоже пожилому уважаемому человеку стоять на коленях.
— Спасибо, Витя, это очень многое для меня значит, — дед вытер слезы, и поднялся с колен, — Я боялся, что ты решишь, будто я захотел с тобой пообщаться только из-за того, что ты обрёл силу и статус. Я обещаю поговорить с Лавинией, как только она будет готова выслушать меня.
— Хорошо, дед, это не может не радовать, — всё-таки не зря приехал, этот разговор должен был когда-нибудь состояться.
— Виктор, я же хотел с тобой встретиться не только, чтобы попросить прощения. — граф вскочил, и принялся что-то судорожно искать в шкафу, — Вот, держи, — Вячеслав Семёнович достал небольшую коробочку, и отдал мне, — Это передала тебе твоя мать незадолго до своей гибели.
Сказать, что я был удивлён — не сказать ничего. Я повертел коробочку в руках, попытался открыть, но она никак не хотела открываться.
— Виктор, Анечка сказала тогда, что открыть коробку сможет только кровь Лавининых, — Светлый продолжал рассказывать историю, о которой я даже знать не знал. — Так что не спеши, посмотришь дома, у меня есть ещё кое-какая тема для разговора.
— Слушаю внимательно, Вячеслав Семёнович, излагай.
— Я понимаю, что не в праве просить тебя о чем-либо, но не могу поступить иначе, у меня просто нет выбора, — граф опять был готов упасть на колени, но я остановил его жестом, — Виктор, род Светлых сейчас находится на грани краха, и я не справлюсь своими силами. Мне нужна твоя помощь, выслушаешь?
— Хорошо, говори, Вячеслав Семёнович, но обещать ничего не могу, скажу сразу, однако, выслушать готов.
— Спасибо, внук, — граф Светлый глубоко поклонился, — Начну, пожалуй, издалека, чтобы тебе было понятнее.
— Род Светлых известен в Империи своими лекарствами. С давних времён мы производили лучшие немагические препараты для лечения различных болезней, и всё у нас шло достаточно неплохо, пока Самарское княжество не передали в управление новому князю. — Дед опустошил стакан до дна одним глотком, и продолжил, — Князь Травин довольно быстро решил, что такой прибыльный бизнес было бы неплохо забрать себе, и стал строить всяческие козни, поначалу безобидные, и мы могли спокойно отражать атаки подобного толка. Только вот недавно, буквально пять дней назад нам объявили войну два рода — Нестеровы и Гавриловы. Как мне удалось выяснить — это вассалы Травина. Он хочет захватить наши производства, и уничтожить род, и сил у меня, чтобы им всем противостоять, как ты понимаешь, нет.
— И ты хочешь, чтобы я выступил на вашей стороне? — я забарабанил пальцами по столу, — а мне это зачем, дед? Если отбросить внезапно возникшие родственные чувства.
— Понимаю, Витя, тебе нет резона вступать в новую войну, едва завершив предыдущие, — граф смотрел на меня каким-то невероятно грустным взглядом, в котором чувствовалась вся боль вселенной, — Но и у меня больше нет выбора. Мне некого просить о помощи, кроме тебя, если ты откажешь, то роду Светлых скоро придёт конец.
— Вячеслав Семёнович, ты же умный человек, и должен понимать, что любая война — это, в первую очередь, огромные финансовые траты. Зачем мне вступать в это противостояние? У меня есть куча дел, которыми нужно заниматься, я только-только задышал полной грудью, — я задавал эти вопросы для того, чтобы хорошенько прощупать старого графа, мне был интересен ход его мыслей.
— Виктор, если ты согласишься выступить на нашей стороне, я готов сегодня же признать свой род вассалами твоего! — а Светлый решил не мелочиться, однако, — Со всеми вытекающими. Ты станешь получать часть прибыли с наших производств, часть имперских очков, добываемых моими солдатами, и это сможет добавить твоей фигуре политического веса и влияния, я бы никогда не пошёл на такой шаг, если бы не безвыходное положение. Ты видел лица родичей за столом? Они ничего не понимают, и не видят дальше своего носа. Единственная, кто осознаёт всю тяжесть нашего положения — моя внучка Инга, твоя одногруппница, кстати. — граф тяжело вздохнул, — Мне стоило огромных усилий и финансов определить её к тебе в Академии, а результатов это не принесло, ты там не появляешься.
— Есть такой грешок, — я задумчиво почесал затылок, — Я подумаю, Вячеслав Семёнович, но пока ничего не обещаю. Дай мне время до завтра, и я тебе позвоню, озвучу своё решение. Нужно проанализировать ситуацию, посмотреть, что там у тебя за противники такие. Сам понимаешь, подобные решения не принимаются сиюсекундно.
— Хорошо, Витя, — старый граф протянул мне руку, — думай конечно, спасибо что не отказал сразу.
Руку я пожал, и на этом мы распрощались. Я сел в свой самолёт, и полетел в Лавинино. Как только борт взлетел, я тут же телепортировался в свой кабинет, ибо не хотел терять времени. Мне не терпелось посмотреть, что же такого оставила мне мама.
Я проколол палец, и приложил его к явно качественному магическому замку. Шкатулка открылась, и я увидел какой-то непонятный круглый предмет в защитном чехле и записку. Шар я пока отложил, взял в руки бумагу, и принялся читать. Руки мои предательски дрожали.
Здравствуй, Витенька, если ты читаешь это письмо, значит у нас всё получилось. В любом случае знай, что мы с папой безумно тебя любим, и делаем всё возможное, чтобы ты смог выжить.
Самим нам данная роскошь уже не по карману, к сожалению, ведь завтра мы оба должны будем погибнуть, но ты уже знаешь об этом. Я безумно хотела бы увидеть, каким ты станешь, сын, но уже сейчас знаю, что тебя ждёт великое будущее. И это не просто слова любящей матери, я видела своими глазами, как ты, будучи ещё младенцем, телепортировался из своей кроватки в нашу с папой. Мы старались скрывать этот факт ото всех, и вроде бы, нам это удалось.
Надеюсь, у Лавинии Петровны получилось воспитать из тебя достойного человека, и ты ни в чëм не нуждался. Наверняка, сейчас ты уже взрослый и сильный маг, возможно, уже сумел собрать сильнейшую в Империи гвардию, как предсказывала Марта.
Кстати, Марта — это твоя старшая сестра, и она предсказатель. Представляю, как ты сейчас удивился, но это чистая правда, сын.
Твой папа смог с помощью своего дара разума стереть память о её существовании абсолютно у всех, это был единственный для неё шанс на жизнь. Человек с таким даром невероятно ценен. Мы защищали её, как могли, но до конца не справились.
Марта сама попросила нас её спрятать, она видела много вариантов будущего, однако, единственным безопасным оказался тот, в котором о ней не знает вообще никто. Она сказала, что однажды ты найдешь её, и она будет тебя ждать, надеюсь, всё так и произойдёт. Вероятно, прошло уже много лет, и неизвестно, где она теперь, но могу сказать, что оставили мы Марту в деревне Колобки под Якутском. С ней должен был всегда находиться рядом Влад. Ты его, скорее всего не помнишь, но могу тебя заверить, что этому человеку ты можешь доверять на сто процентов, если он ещё жив.
Семья Влада с давних времён служила Лавининым, они были самыми преданными и верными нашими людьми, а буквально на днях, мы с Колей пошли на рискованный шаг, и приняли Влада в род. Так что считай, что у тебя есть ещё и дядя, Владислав Лавинин. Он обладает уникальным даром защитника, по сути, Влад н