чтобы содержать хищных птиц и охотиться с ними, необходима специальная лицензия.
– Пожалуйста, скажи, что этот департамент находится в Финиксе, – взмолилась Нина. – Я не хочу ради этого разговора трястись пять часов в машине!
– Он здесь, – успокоила ее Брек, – но в противоположном конце города. Сегодня мы туда уже не успеем, но завтра он работает.
– Значит, завтра Кент отправляется туда вместе с Геррерой, – сказал Уэйд. – Возможно, ваша поездка добавит что-нибудь к психологическому портрету преступника.
– Я бы также хотел побывать там, – сказал Перес. – Быть может, информация о том, как сокольничие контролируют своих птиц, прольет свет на то, что этот тип делает со своими пленницами.
– Контроль… – Уэйд задумчиво почесал подбородок. – Вот что для него главное. – Он посмотрел на Кента. – Ты следишь за ходом моих мыслей?
– Этот тип – специалист по дрессировке, – подтвердил тот. – Он вырабатывает условные рефлексы. Подчиняет себе.
– Вот почему на жертвах нет никаких следов насилия, – возбужденно продолжал Уэйд. – Ни сломанных костей, ни ссадин, ни намека на то, что стало причиной смерти. Убийца контролировал их другим образом.
– Но это же не птицы, – заметила Нина. – Это человеческие существа.
– У которых также можно выработать поведенческие условные рефлексы, – напомнил Кент. – Особенно если держать их в положении пленников. – У него помрачнело лицо. – Мне приходилось это видеть, Геррера. Это очень действенно, и это опустошает.
Глава 22
Одна из его тайн раскрыта. Кадры выпуска новостей с полицейскими, копошащимися по всему парку, вывели его из себя. В какой-то момент он даже испугался, что полиция узнала все, но затем успокоил себя тем, что никто до сих пор не понял, как ему удалось это сделать. И кто он. Утрата священной погребальной камеры явилась серьезным ударом, однако она не помешает его планам.
Он так старательно разложил тела… Все эти девушки заслужили свою участь, но он постарался сделать все возможное, чтобы сохранить их красоту. Оглядываясь назад, он приходил к заключению, что закопать или сжечь трупы было бы гораздо безопаснее, однако он не смог заставить себя пойти на это.
Он мысленно представил себе каждую девушку по очереди, рассуждая о том, почему выбрал именно ее. Вспоминая, как разрабатывал для каждой идеальную ловушку. Как терпеливо работал с ними, не жалея времени, подстраивая свой подход под каждую конкретную личность. Ему даже удалось установить, какое у кого любимое блюдо, чтобы можно было искушать именно тем, что нравится больше всего. Он сделал все возможное, но в конечном счете все они разочаровали его, заслужив по черному перу из его коллекции.
Однако теперь у него есть Мелисса Кэмпбелл, и он был уверен в том, что ему не придется искать новое место, чтобы положить ее останки. В ней есть все, чего он только желал. Она идеальная.
С помощью органов управления он настроил видеокамеру так, чтобы видеть, как Мелисса бьется в своих путах. Он размышлял над тем, как продвигается каждый этап ее обучения. Первым делом Мелисса оказалась оторвана от всех и всего знакомого. Он стянул ей руки за спиной и завязал глаза, сделав ее беззащитной и полностью зависимой от него. Он надел опутинку ей на ногу и привязал к стене, после чего оставил ее одну и стал ждать.
После того как Мелисса провела много времени в полном одиночестве, в кромешной темноте, он вернулся к ней, снял повязку с глаз и дал ей возможность утолить жажду. Мелисса приняла его предложение. Теперь начался следующий этап.
Лишение. Мощный инструмент, которым он действовал очень четко. Громкие звуки начинали терзать Мелиссе слух, как только датчик движения регистрировал, что она остается неподвижной дольше десяти секунд, не позволяя ей поспать или хотя бы просто отдохнуть. Он поместил ее в камеру без окон, одинокая лампочка под потолком – единственный источник постоянного света.
Он предпочитал утонченность грубой силе – к этому тупому инструменту прибегают слабые умом, не знающие ничего другого. Его способ был гораздо лучше. Он больше не притронется к Мелиссе до тех пор, пока не решит, что она готова принять его ласки и сама желает этого.
И она уже была близка. Очень близка.
Он видел, как у нее в глазах угасает последняя искорка надежды. На какое-то краткое мгновение вкусив воды, Мелисса затем провела много времени без сна, без еды, полностью раздетая. Когда нарушится ее способность рационально мыслить и регулировать температуру собственного тела, она будет жаждать его возвращения.
И тогда они насладятся своей любовью. Он вернулся мыслями к предшественнице Мелиссы. Ее звали Хейли Гаррет. Хейли умоляла не столько о еде, сколько о тепле и возможности выспаться. Когда он наконец пришел к ней в холодную камеру после нескольких дней лишения, она буквально бросилась в его объятия. Он вспомнил прикосновение ее ледяной кожи. Хейли страстно желала человеческого тепла, и он с готовностью дал его ей. Она узнала цену, которую должна заплатить, и не колебалась ни мгновения, раскрывшись перед ним во всех отношениях.
В ту ночь у них была восхитительная любовь. Хейли отвечала на его поцелуи, нежно гладила его, шептала его имя, когда он проникал в нее.
А затем она раскрыла свою истинную сущность.
В то мгновение, когда он испытывал верх блаженства, Хейли ударила его ладонью по носу. Она дралась словно одержимая, и ему потребовалось приложить все свои силы, чтобы справиться с ней. Все предыдущее было лишь представлением. Хейли не полюбила его. И не собиралась любить. Она его обманула. Еще одно смазливое лицо, говорящее красивую ложь…
И посему Хейли заняла свое место рядом с остальными, чьи сердца были взвешены и признаны недостойными.
Оторвавшись от мрачных мыслей о прошлом, он снова стал наблюдать за Мелиссой. Скоро, очень скоро она в прямом и в переносном смысле будет есть у него с руки…
Мелисса расхаживала по тесной камере в тех пределах, в каких позволял ремень, привязанный к опутинке у нее на ноге. Вдруг она без предупреждения остановилась, запрокинула голову назад и крикнула в пустоту вокруг:
– Что вам от меня нужно?
После многих часов тишины ее охватило отчаяние.
– Мне нужна ты, целиком, – сказал он в микрофон.
Вздрогнув от неожиданности, Мелисса описала круг, стараясь определить источник этого бестелесного голоса. Он знал, что она ничего не найдет.
– Где вы? – Ее голос отразился эхом от стен из шлакоблоков вокруг.
Он ответил вопросом на вопрос:
– Ты хочешь есть?
На этот раз ответ прозвучал едва слышно:
– У-умираю от голода.
– Замерзла?
– Околела.
– Устала?
– Я даже не знаю, какой сегодня день, – сказала Мелисса. – Почему вы не даете мне спать?
– Ты отдохнешь, когда заслужишь это. То же самое касается еды.
Дрожа всем своим телом, Мелисса бессильно опустилась на пол. Он понял, что она всхлипывает: воля ее сломлена, надежд не осталось. Он облизнул губы в предвкушении того, что вновь прикоснется к ней…
Сегодня вечером он приручит свою самую новую птичку.
Глава 23
Нина посмотрела на Брек.
– Ты говорила о том, что поделишься с нами и другими находками, когда к нам присоединится Перес.
– Я уже здесь, – сказал Перес. – Что там у тебя?
Брек буквально вибрировала от возбуждения.
– Пока Геррера и Кент общались по видеосвязи с УПФ, а Перес занимался следовательской работой, мы с Уэйдом глубоко погрузились в историю Древнего Египта.
Пока Брек выводила изображение Тутанхамона в Большом египетском музее, недавно построенном недалеко от пирамид в Гизе, нить повествования перехватил Уэйд.
– Время мумифицирования варьировалось в зависимости от общественного положения умершего, – начал он. – На всех этапах процесса принимал участие жрец – обыкновенно одетый Анубисом, богом с головой шакала, – который совершал священные обряды и читал молитвы. – Уэйд указал на экран. – На то, чтобы мумифицировать тело фараона Тутанхамона, потребовалось семьдесят дней.
Брек снова ткнула в гладкую поверхность стола, вызывая изображение темно-коричневого сморщенного высушенного тела. По тому, что она видела в учебниках истории, Нина узнала распеленатую мумию.
– Как я уже говорил, – продолжал Уэйд, – после смерти жрецы извлекали головной мозг через ноздри. Внутренние органы удалялись, брюшная полость очищалась вином и ароматическими отварами, после чего заполнялась специями – в том числе содой, которой также посыпалось снаружи все тело. В более позднюю эпоху внутренние органы заворачивались и помещались обратно в брюшную полость.
Нина с удивлением отметила, что прежнее отвращение Брек, вызванное описанием жестоких ритуалов, испарилось в ходе поисков в интернете. Брек смогла совладать с ужасом, порожденным тем, что произошло с жертвами, ради того чтобы эффективно изучить все факты.
– Белые гранулы, которые мы видели на телах жертв, – сказала Брек, – представляют собой заменитель соды. В древние времена встречающийся в природе карбонат натрия использовался при бальзамировании для обезвоживания тканей. По своему действию он похож на смесь соли и пищевой соды, которую использовал непр.
Нина задумалась над вопросом времени.
– Если убийца повторил процесс, который использовался для мумифицирования тела фараона Тутанхамона – что весьма вероятно, поскольку этот процесс так хорошо задокументирован, – он должен был работать с каждым телом по семьдесят дней.
– После чего ему еще предстояло вымыть тела и запеленать их в льняные бинты, – подхватил ее мысль Уэйд. – Следовательно, можно предположить, что полностью спеленатые жертвы мертвы по крайней мере два с половиной месяца.
– Можно установить источник происхождения тканей, которые были использованы? – спросил Кент.
Все посмотрели на Переса.
– По дороге сюда я переговорил с начальником криминалистической лаборатории, – сказал тот. – Она ответила, что эксперты попробуют найти что-либо более определенное, но первый анализ показывает, что полосы шириной шесть дюймов, использовавшиеся для пеленания, были отрезаны от обычных белых хлопчатобумажных простыней, которые можно купить в любом универмаге. – Следователь пожал плечами. – На них не было ни клейма, ни этикетки.