– Мы знаем, что стало причиной смерти девушек! – объявила она. – И вы в это не поверите!
Брек, сидящая за столом для совещаний вместе с Хейзелом, обернулась к ней.
– Я буду рада получить какую-то определенную информацию, от чего можно будет оттолкнуться, – сказала она, – потому что список сокольничих, имеющих лицензию Департамента охоты и рыболовства, абсолютно ничего не дал.
– Никаких совпадений? – спросил Перес, подходя к Нине.
– Мы прошлись по всей базе данных. – Брек сдунула с лица длинную прядь золотисто-каштановых волос. – Десять последних лет – и ни одного совпадения. Разумеется, преступник может заниматься этим нелегально. Нельзя сказать, что он строго соблюдает закон.
– Давайте выслушаем то, с чем можно работать, – обратился к Нине Уэйд. – Я очень хочу узнать, от чего умерли жертвы.
– Дурман обыкновенный, – сказала Нина. После того как Перес предоставил название токсина, она успела провести поиски в интернете. – Также известный как «дьявольская дудка», поскольку цветки у него длинные и тонкие. Это растение распространено по всей Аризоне и вообще по большей части Соединенных Штатов.
– Дурман? – спросил Хейзел. – Жертвы его курили?
– Судмедэксперт считает, что токсин попал в организм через рот, – сказала Нина. – Но дурман также можно курить и нюхать.
Кент, вошедший в комнату следом за Пересом, ткнул в экран своим телефоном.
– Научное название дурмана – Datura stramonium или Datura wrightii, и он содержит скополамин, который считается антихолинергическим средством, алкалоидом группы атропина.
– Мне больше по душе слово «дурман», – заметила Брек.
– Где его можно достать? – Этот вопрос Уэйд обратил к Пересу, который должен был знать местных наркоторговцев.
– По дороге сюда я уже справился в отделе по борьбе с наркотиками, – ответил тот. – Выращивание растения на территории Соединенных Штатов не регулируется, и дурман можно открыто купить в интернете, но он очень опасен.
– Как такое возможно? – удивился Уэйд.
– Тут главное – дозировка, – объяснил Перес. – По словам сотрудников отдела наркоты, с которыми я говорил, в небольших дозах дурман действует как успокоительное, делает человека послушным, но при передозировке может привести к смерти, как это и произошло в данном случае.
– Похоже, тут требуется опыт, – заметил Хейзел. – Кто может знать, как выделить препарат и определить дозировку?
Нине показалось, что она знает ответ.
– Мы сейчас находимся в техническом институте. Полагаю, здесь достаточно горелок Бунзена, тигелей, измельчителей и прочего лабораторного оборудования, чтобы приготовить любой препарат.
– А интернет подскажет, как именно его варить, – добавила Брек.
– Что происходит с человеком, подвергшимся воздействию дурмана? – спросил у Переса Уэйд.
– По-видимому, если доза правильная, он вызывает галлюцинации, сбивает человека с мыслей, делает его поддающимся внушению.
– В сочетании с лишением еды и прочими издевательствами это обуславливает то, что жертвой легко управлять, – заключил Кент.
Перес кивнул.
– Полное токсикологическое исследование покажет больше, но со слов судмедэксперта получается, что непр сознательно давал жертвам смертельную дозу, когда хотел их убить. Достаточно принять внутрь всего пятнадцать граммов, и смерть наступает в течение часа.
– Дурман можно использовать для быстрого воздействия на жертву? – спросил Уэйд.
– Нет, если верить доктору Пендергасту и нашим спецам, – сказал Перес. – Для того чтобы оглушить жертву, преступник мог воспользоваться чем-нибудь вроде кетамина или пропофола. А уже потом можно было перейти к дурману, чтобы подчинить ее себе.
– Судмедэксперт обнаружил следы каких-либо других наркотиков? – спросила Брек.
– Пока что нет, – ответил Перес.
– Что разумно ожидать, если преступник использовал что-то только чтобы похитить жертву, – сказала Нина. – Быстродействующий препарат быстро вымывается из организма. Так или иначе, для более полного анализа потребуется какое-то время.
Перес рассказал о черных волокнах, обнаруженных в волосах жертв.
– Криминалисты Финикса отправляют их в Квантико вместе с кусками белых бинтов и одним пером, однако особых надежд я не питаю, – признался Кент. – Я считаю, лучшее – это проникнуть преступнику в голову.
Нина была полностью с этим согласна.
– И мы должны сделать это быстро. Никакого общего рисунка нет, так что преступник может нанести следующий удар завтра, а может и через месяц. – Она повернулась к Кенту. – Ты был прав насчет того, что он чувствует себя неуверенно в общении с женщинами. Преступник нашел способ исключить возможность отказа, похищая своих жертв и принуждая их вступать с ним в половые отношения.
– Согласен, – сказал Уэйд. – Больше того, теперь, когда патологоанатом подтвердил, что преступник совершил сексуальное насилие в отношении по крайней мере одной жертвы, я склонен отнести его к категории властно-самоутверждающихся насильников.
– Так, минуточку! – вмешался Хейзел. – Черт побери, что такое властно-самоутверждающийся насильник и чем он отличается от всех прочих насильников?
Прежде чем пуститься в разъяснения, Уэйд задумался.
– По этому вопросу идет много споров, однако мои исследования и наблюдения говорят о том, что всех насильников можно разделить на четыре типа. Властно-агрессивные, гневно-ответные, гневно-возбуждаемые и властно-самоутверждающиеся. Властно-агрессивные насилуют, чтобы подчеркнуть свое мужское достоинство. Это законченные мачо, которые должны что-то себе доказать. Гневно-ответный насильник хочет покарать свою жертву. Как правило, сам он в детстве подвергался насилию, что породило в нем враждебные чувства. Свою враждебность он выражает через сексуальное насилие. Самый страшный кошмар – это гневно-возбуждаемый. Он будет истязать свою жертву, а в конечном счете убьет ее. Это тот, у кого есть набор для изнасилований, тот, кто оснастил свой минивэн для совершения серийных убийств. Он умен, изобретателен и нередко долго остается на свободе, прежде чем его схватят.
Остановившись, Уэйд оглянулся на Нину и смущенно кашлянул. Та какое-то время смотрела ему в глаза, затем, после того как они обменялись молчаливыми посланиями, опустила взгляд. Ее прошлое было известно Уэйду лучше, чем кому бы то ни было еще.
Нине еще никогда не приходилось слышать все это в таких стерильно-академических терминах, но она сразу же поняла, что Шифр, человек, который пытался ее убить, а позднее уничтожить, был гневно-возбуждаемым насильником. На занятиях в Квантико этими же словами описывали Теда Банди[13]. Несомненно, данное определение как нельзя лучше подходило тому извергу, который держал ее в неволе, когда ей было всего шестнадцать лет. Нина помнила, как смотрела в бездонные глубины его голубых, словно лед, глаз. Этот человек унижал ее всеми мыслимыми способами и не раз бывал на грани того, чтобы лишить ее жизни. Нина заглянула в лицо самого Зла и осталась в живых, чтобы рассказать об этом, однако остались шрамы, изуродовавшие ее тело и растерзавшие рассудок.
После неловкого молчания Уэйд продолжал:
– И, наконец, властно-самоутверждающийся насильник – именно с таким, на мой взгляд, мы и имеем дело сейчас. – Старательно не глядя на Нину, он тяжело опустился на стул и повернулся к Кенту. – Давай дальше ты расскажешь, что к чему.
Кент поколебался мгновение, переводя взгляд с Уэйда на Нину.
– Властно-самоутверждающемуся насильнику необходимо что-то доказать как себе самому, так и окружающему миру, – продолжил он. – Корни его поведения – в полном отсутствии уважения к себе. Ему приходилось жить – а может быть, он до сих пор живет – с властной доминирующей женщиной, рядом с которой чувствует себя бессильным, неполноценным. У него нет друзей, нет подруги, он представляет собой полную противоположность альфа-самцу. Такой насильник долго выслеживает своих жертв, наблюдает за ними, прежде чем совершить нападение, что неизменно происходит внезапно, когда жертва находится совсем одна.
– В плане географии, – добавил Уэйд, – насильник данного типа действует вблизи своего дома или работы. Обыкновенно свои нападения он совершает в том районе, где чувствует себя уютно.
– Принимая в расчет все то, что нам известно к настоящему моменту, – подытожил Кент, – я думаю, что наш непр обманывает себя, убеждая себя в том, что жертвы испытывают к нему влечение, что они его любят.
– Что делает его смертельно опасным, когда жертва каким-то своим поступком разбивает эту фантазию, – заметил Уэйд. – Это создает когнитивный диссонанс, который преступник разрешает, убивая свою жертву.
– Жертва не может его отвергнуть, если она мертва, – заключила Нина. Она мысленно перебрала тех, кого встретила в студенческом городке, теперь уже учитывая новые параметры подозреваемого. – Несмотря на то что говорит ИИ доктора Фельдмана, я не исключаю студентов, преподавателей и технический персонал. Если мы ищем человека, которому уютнее с вычислениями и компьютерами, чем с привлекательными женщинами, это как раз то самое место. В этом институте таких полно.
– Нам нужно сузить круг поисков, – заметил Перес, бросив взгляд на Уэйда, затем на Кента. – Что еще вы можете предложить?
– Полагаю, у преступника есть какой-то изъян, – медленно произнес Кент. – Быть может, дефект речи, нервный тик, бородавка на лице, хромота – что-то такое, что выделяет его среди окружающих. Возможно, этот изъян является следствием того, что в детстве он стал жертвой запугивания и издевательств. Преступник страдает от заниженной самооценки.
Нина уже была хорошо знакома с работой психологов и знала, какой вопрос задать дальше.
– Что могло послужить толчком? Что заставило его начать убивать?
– Любой момент, который усилил его неуверенность в себе, – ответил Уэйд. – Ссора, разрыв отношений. Насмешка над тем, что этот человек воспринимает как собственный недостаток. Также это может быть потеря близкого человека – например, смерть матери или какого-нибудь другого человека, который поддерживал его духовно или в финансовом плане.