Нина была полностью согласна с логикой его рассуждений.
Преступник привлек бы к себе ненужное внимание, если б его заметили разгуливающим на территории студгородка после того, как он уволился, или до того, как его приняли на работу.
– Далее мы пройдемся по всем и отсеем тех, кто на момент одного из похищений находился в отъезде, – сказал Кент.
– Полагаю, нельзя отбрасывать тех, кто был просто свободен от дежурства, – задумчиво произнесла Нина. – Любой сотрудник мог в свободное время прийти в кампус, не привлекая внимания.
– А если б возникли какие-либо вопросы, он запросто придумал бы какой-нибудь предлог, объясняющий его нахождение там, – пожал плечами Кент.
– Таким образом, потенциальных кандидатов остается всего трое, – торжественно объявила через несколько минут Брек, разворачивая компьютер экраном к собравшимся.
Все прочитали фамилии, перечисленные в алфавитном порядке.
– Я могу вам сказать, кто должен быть на первой строчке списка, – тихо произнес Перес. – Лейтенант Стэн Хейзел.
Глава 36
Нина всмотрелась в красивое лицо Переса, черты лица которого стали твердыми.
– Почему ты считаешь, что Хейзел подходит лучше всех? – спросила она. – Но только не говори, что он тайно увлекается египтологией.
– Если и увлекается, то я об этом не слышал, – признался Перес. – Однако есть кое-что нехорошее, чего вы о нем не знаете.
Кент шумно поставил контейнер с едой на кофейный столик.
– И ты говоришь нам об этом только сейчас? – Он подался вперед. – Все это время Хейзел находился рядом с нами. Ты не задумывался над тем, что нам следовало бы знать, что с ним что-то не так? Нам приходится работать с сотнями сотрудников правоохранительных органов. Мы просто не можем досконально изучать всю подноготную каждого!
– Это связано с работой Хейзела в УПФ, – сказал Перес. – И я ничего не говорил потому, что это не имело никакого отношения к пропавшим девушкам, сексуальным домогательствам и любым насильственным преступлениям.
– В таком случае что делает его в настоящий момент главным подозреваемым? – озадаченно спросила Нина.
– Когда Брек сократила список до трех фамилий, среди которых оказалась и фамилия Хейзела, все встало на свои места, – сказал Перес. – До тех пор я связи не видел.
– Выкладывай, что у тебя есть, Перес, – сказала Брек, закрыв компьютер и взяв со стола палочки для еды. – Что такого тебе известно о Хейзеле, чего мы не знаем?
– Начнем с того, что он досрочно уволился из УПФ, не дожидаясь, когда его выгонят вон, – сказал Перес. – Два года назад Хейзел завалил анализ мочи.
– Наркотики? – спросила Нина.
– Он и еще несколько человек принимали запрещенные препараты, – хмуро подтвердил Перес. – Всем пришлось уйти.
Нина вспомнила накачанные мышцы Хейзела, какие редко можно увидеть у мужчины, которому далеко за пятьдесят.
– Он принимал стероиды. – Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.
– До того как перейти в отдел расследования грабежей, Хейзел занимался наркотиками, – кивнул Перес. – Он использовал свои источники, чтобы доставать препараты. Никто не может сказать, как долго это продолжалось, до тех пор пока он однажды не попался на случайной проверке.
– Возможно, Хейзел пытался наверстать упущенное, – предположил Уэйд. – В настоящее время у него крепкое телосложение, но мне хотелось бы знать, как он выглядел, когда ему было восемнадцать лет, как и большинству жертв.
В бытность свою на службе в полиции Нине довелось недолго поработать в отделе по борьбе с наркотиками, и сейчас ее больше интересовали не психологические вопросы, а каналы получения препаратов.
– Хейзел должен уметь обращаться с наркотиками, – сказала она. – Он смог бы получить экстракт дурмана, и он знал бы, как определить нужную дозу в соответствии с весом жертвы.
– Ему известно все о камерах видеонаблюдения. – Брек выпрямилась в кресле. – Он запросто мог бы испортить записи, притворяясь, будто помогает расследованию. – Она прикоснулась пальцами к губам. – И он также мог использовать систему, для того чтобы заранее следить за жертвами, отбирая их.
Нина поставила на место еще несколько элементов мозаики:
– Ему знакомы протоколы службы безопасности, он имеет доступ во все здания, и он знает, как заметать за собой следы после совершения преступления.
– Помните его реакцию, когда мы на самом первом совещании спросили, почему он не привлек к расследованию полицию Финикса? – подхватил Кент, заражаясь ее возбуждением. – Хейзел свалил все на ректора, однако я уловил в его реакции враждебность по отношению к ведомству, в котором он раньше работал.
– Да, Хейзел расстался с нами по-плохому, – подтвердил Перес. – Он считал, что его вынудили уйти, и были те, кто с ним соглашался.
– Ты случайно не знаешь, он женат? – спросил у него Уэйд.
– Четырежды разведен, – ответил тот. – Когда у него спрашивали, зачем он так упорно ходит к алтарю, Хейзел отшучивался, что ему очень нравится свадебный торт.
– Неспособность поддерживать стабильные отношения, – сказал Кент, обращаясь к Уэйду. – Посвятил жизнь профессии, в которой доминируют мужчины; это ведет к гипертрофированному сознанию мужской исключительности, которое еще больше усугубляется применением стероидов.
– Как я уже говорил, – согласился Уэйд, – он пытается наверстать упущенное.
– То есть вы оба считаете, что Хейзел соответствует составленному вами психологическому портрету? – спросила Нина, перебивая его заумные рассуждения.
– Соответствует, – подтвердил Уэйд. – Но мне хотелось бы узнать больше о его прошлом.
– Давайте завтра пригласим Хейзела на беседу, – предложил Перес. – Я хорошо его знаю и пойму, какой будет его реакция.
– Но он тебя терпеть не может, – возразил Кент. – Я это сразу же заметил.
– Мне приходилось допрашивать множество людей, которые меня терпеть не могли, – мрачно усмехнулся Перес.
– Легко в это верю, – пробормотал Кент.
Уэйд поднял руку, останавливая пререкания.
– Я предлагаю подождать. – Это замечание было обращено к Пересу, формально возглавлявшему расследование, поскольку дело теперь находилось в ведении УПФ, а он возглавлял в нем «убойный» отдел.
Перес долго молча смотрел на Уэйда, прежде чем ответить.
– У нас нет веских оснований для задержания. И для ордера на обыск. И даже на установку устройства прослушивания или «маячка». Проклятье, в настоящий момент мы даже не можем вызвать его на допрос! – Он скрестил руки на груди. – Для того чтобы взяться за Хейзела, вам нужно найти какие-либо доказательства.
– Решено, – согласился Уэйд. – Если мы слишком рано раскроем свои карты, Хейзел натравит на нас адвокатов, а сам тем временем надежно спрячет все то, что может его изобличить.
– Он опытный следователь и умеет вести допросы, – добавила Нина. – Расколоть его без чего-либо определенного будет очень трудно, а блеф он почует за двадцать шагов. Нам нужны рычаги.
– И как мы будем их получать? – спросила Брек.
– Нам нужно провести обыск без ордера, – сказал Кент. Все вопросительно посмотрели на него, и он добавил: – Законно.
Нина подняла указательный палец.
– Чрезвычайных обстоятельств нет. – Она подняла средний палец. – Мы не преследуем опасного преступника. – Вверх отправился безымянный палец. – Хейзел не арестован, у него при себе или в машине нет ничего явно подозрительного. – Пожала плечами. – Нам остается только получить его согласие, однако просить у него мы не хотим. – Она опустила руку. – Не вижу, как такое может произойти.
– Ты уже слишком долго работаешь в Бюро, – усмехнулся Перес, – и успела забыть, что такое быть простым полицейским.
Нина ждала от него разъяснений, однако он лишь молча смотрел на нее, надеясь, что она сама придет к другому заключению. Наконец ее осенило.
– Мы обыщем его рабочее место! – торжествующе сказала Нина, и лицо Переса растянулось в широкой улыбке.
– Поумерьте свой пыл! – вмешался Кент. – Разве Хейзел не вправе рассчитывать на определенную личную неприкосновенность, особенно если у него в здании службы безопасности института есть отдельный кабинет или хотя бы шкафчик?
– Именно это он и имеет в виду. – Нина кивнула на Переса. – Когда я поступала на работу в полицию, я подписала соглашение, подтверждая то, что не жду личной неприкосновенности в том, что касается служебного имущества, включая автомобиль, шкаф, письменный стол, кабинет и сотовый телефон. – Она широко развела руки. – Служба внутренней безопасности и любой проверяющий могли в любой момент осмотреть любую мою вещь – и для этого не требовался ордер на обыск, если речь шла о казенной собственности.
– Так, подождите! – сказала Брек, откладывая палочки для еды и снова беря свой ноутбук. – Помнится, я видела что-то похожее в личных делах сотрудников ТИА, что может нам пригодиться. – Постучав по клавиатуре, она развернула компьютер экраном к остальным. – Вот то, что нужно.
Все подались к экрану. Хейзел действительно подписал документ, очень похожий на тот, про который говорила Нина.
– Только обо всем этом молчок, – сказал Уэйд. – Если мы что-нибудь найдем, это должно иметь юридическую силу. – Следующие свои слова он адресовал Пересу: – Ты должен поговорить с ректором и получить у нее письменное разрешение.
– Умный ход, – согласился следователь. – Ректор публичного учебного заведения имеет полномочия разрешить обыск, а мы будем действовать от ее имени.
Оба они намеревались действовать предельно осторожно. Несмотря на то что Хейзел, по сути дела, отказался от права на личную неприкосновенность, нанимаясь на работу, перед досмотром служебного имущества лучше будет заручиться официальным согласием того, кто за это имущество отвечает.
– Мы конфискуем компьютер Хейзела, если он был выдан ему администрацией института, – Уэйд повернулся к Брек, – но в систему войдем только после того, как получим ордер на обыск.
Нина поняла, что Уэйд надеется найти какие-либо обличающие улики, достаточные для того, чтобы дать письменные показания под присягой и пойти с этим к судье.