— Не могу тебе сказать, — сказала Лара. — Сегодня впервые за долгое время поняла, как, в сущности, мало я знаю, Магнус. Кажется, вопросов всегда больше, чем ответов. — Она засмеялась. — И это унизительно.
— Не унижай себя слишком сильно, жена, — посоветовал он. — Мне нравится твое высокомерие.
— Я не высокомерна! — возмутилась Лара и шлепнула мужа по руке. — Почему ты так говоришь? Это ты высокомерный!
— Но я же доминус Теры, — рассудительно ответил он.
— Ты высокомерный доминус! — не уступала Лара. — И всегда был таким.
— А ты? «Я Лара, домина Теры, дочь Джона Быстрый Меч и Илоны, королевы лесных фей!» — писклявым голосом стал дразнить Магнус, и в его глазах плясали веселые огоньки. Но это веселье быстро сменилось удивлением, когда Лара дернула доминуса за волосы. — Ах ты, ведьма! — взвыл он.
— Поделом тебе! — ответила Лара, повернулась и убежала прочь.
Магнус усмехнулся и побежал за ней через сад.
Догнав Лару, он пообещал:
— Ты поплатишься за неуважение ко мне, жена! — и попытался схватить ее за руку.
Но Лара мгновенно исчезла. Магнус остался, глотая ртом воздух.
Потом он услышал звонкий смех и озорной голос Лары:
— Найди меня, мой господин!
Дверь замка открылась и почти сразу закрылась. Магнус понял, что Лара ушла из сада, и поспешил вслед за ней. Когда он шел по коридору, фитили в шарах-светильниках вдоль стен при его приближении горели сильнее. Двери в их покои распахнулись сами, но закрылись прежде, чем он успел дойти до них. Добравшись наконец до них, он сам открыл двери, прошел через просторную комнату и вошел в их с Ларой спальню. Она лежала, вытянувшись на их постели.
— Почему ты так задержался? — лукаво спросила она.
Магнус бросился на кровать, прижал ее голову к своему лицу и тихо ответил:
— Ты не всегда играешь честно.
— Я Лара, домина… Он прервал ее крепким поцелуем и сам договорил за нее:
— «…домина Теры, дочь Джона Быстрый Меч и Илоны, королевы лесных фей». Но прежде всего ты моя любовь и жизнь, Лара, домина Теры, — и поцеловал ее снова.
Лара обняла его за шею и сказала:
— А ты моя единственная любовь и моя жизнь, мой милый муж.
Их губы соединились снова. На этот раз поцелуй был долгим и нежным, словно губы пробовали друг друга на вкус, а языки играли один с другим. Два тела, вытянувшиеся рядом на кровати, словно прилипли одно к другому. Большая ладонь Магнуса нежно гладила маленькое, в форме сердца лицо Лары. Она уже вздрагивала всем телом, предвкушая то, что будет дальше.
Лара на мгновение оторвала свои губы от губ мужа и сказала: «Робес, эвапорате!», что означало: «Одежды, испаритесь!» — и одежда мгновенно исчезла с обоих тел.
Большая ладонь немедленно переместилась на грудь и стала теребить ее, тянуть за соски, нежно пощипывать. Магнус чуть приподнялся, опустил голову и, взяв грудь Лары в рот, начал сосать. Она ощутила прилив любовной жажды и глубоко вздохнула от удовольствия. Это было начало наслаждения. Когда сосок набух и стал влажным, Магнус занялся вторым. На этот раз одна ладонь ласкала грудь, а вторая начала любовную игру, поглаживая кончиками пальцев мягкую чувствительную плоть.
Лара задрожала от удовольствия, предвкушая наслаждение. Магнус просунул руку между нежными складками, нащупал бугорок любви и играл с этой драгоценностью, пока Лара не начала извиваться под ним и глухо стонать. Он наблюдал за сменой выражений на ее лице. Пальцы начали вращаться внутри влагалища и двигались все быстрее, пока она не начала всхлипывать от удовольствия и желания одновременно. Магнус горячо прошептал ей в ухо:
— Скажи мне, чего ты хочешь, Лара.
— Тебя! — воскликнула она. — Ох, Магнус, скорее! Скорее!
Он накрыл собой ее извивающееся тело и медленно вошел в него. Лара беззвучно ахнула и ухватилась за него. Она казалась очень хрупкой, но была воплощением силы, когда обвилась вокруг него и вошла в ритм. Магнус сильно нажал, и она приподнялась, чтобы встретить его, их губы соединились и стали пробовать друг друга на вкус.
Они сосали и лизали друг друга, он то входил, то выходил из нее. Ее пальцы впились ему в плечи, потом скользнули вниз по спине, царапая кожу ногтями. Лара тихо вскрикнула, Магнус застонал, и вместе они в полной гармонии воспарили в небеса наслаждения. Потом разъединились, но их руки и ноги продолжали переплетаться.
— Если бы я сегодня согласилась на твое предложение и зачала сына, мы не смогли бы наслаждаться любовью, пока он не родился бы, — сказала наконец Лара.
— Почему нет? — спросил Магнус. — Мы иногда занимались любовью, когда ты вынашивала Загири. — Он наклонился и поцеловал грудь Лары. — Я еще не удовлетворен, жена.
«Почему я это сказала?» — подумала Лара. Она никогда не отказывала в любви ни первому мужу, ни нынешнему, когда была беременна их детьми. Конечно, им приходилось быть осторожными, но она утоляла свою любовную жажду до самых родов. Ей не хотелось заниматься любовью первые недели после рождения ребенка, когда она поправлялась. «Почему я сказала именно так?» — снова подумала она и в недоумении пожала плечами. Потом наклонила к себе голову мужа, поцеловала его и прошептала:
— Ты жадный мужчина, Магнус Хаук. Но когда ты достаточно отдохнешь, я снова утолю твой аппетит.
Этой ночью она увидела во сне какое-то темное место и услышала голос, который звал ее по имени. Она мгновенно проснулась, вся мокрая от пота. Рядом похрапывал Магнус. Ее ум пытался что-то уловить. Лара почти чувствовала, как он пытается поймать что-то, но хватает пустоту. Она встала, прошла в свою ванную комнату, обтерлась прохладной водой с ароматными добавками, вернулась в постель и снова уснула. Ей казалось, что больше она не видела снов, но утром вспомнила тот странный обрывок сновидения.
В следующие несколько дней Лара составляла заклинание, с помощью которого можно было вызвать нескольких хетарских женщина на равнину снов. Там она намеревалась поговорить с ними свободно и убедить, что Тера и она сама не угрожают Хетару, а Гай Просперо лишь хочет нажиться и приобрести большую власть за счет своего народа, ради чего, собственно, даже готов погубить Хетар.
Она собрала вместе листья и цветы таких растений, которые действуют сильно, но мягко.
Клевер, лаванда, ромашка, мята. Лара измельчила их в мелкий порошок в ступке из темно-зеленого агата. Затем пересыпала большую часть порошка в хрустальный флакон, подожгла листок полыни и бросила его в ступку. Остаток смеси быстро загорелся, выделив маленькое облачко дыма. Тогда Лара произнесла:
Старшая госпожа гильдии женщин для удовольствий Джиллиан!
Заклинаю, вызываю, ко мне приди!
Не пугайся, нет причины для беспокойства,
Мы будем с тобой, словно две сестры.
После этого Лара легла на простую койку, стоявшую в ее рабочей комнате, закрыла глаза и мгновенно уснула, а когда открыла глаза, то оказалась среди тумана на равнине снов. Сквозь туман она смутно разглядела, что к ней кто-то подходит.
— Кто меня звал? — спросила госпожа Джиллиан, высокого роста женщина, с темно-каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами. Она держалась величественно, как королева.
— Лара, домина Теры, — спокойно ответила Лара своей собеседнице, которая успела подойти ближе и теперь стояла перед ней.
На красивом лице Джиллиан на миг отразилось страдание. Это были не боль и горе, а озабоченность и тревога.
— Чего вы хотите от меня, домина Теры? — спросила она.
— Я не хочу вам вреда, — быстро ответила Лара. — Я просто хочу поговорить с вами. Решайте сами, госпожа, останетесь ли вы со мной здесь, на равнине снов. Я не могу и не хочу подчинять вашу волю своей.
— Говорят, вы хотите использовать свою магию во вред Хетару, — сказала Джиллиан.
— Тера не враждует с Хетаром, госпожа, — ответила ей Лара. — И я бы не стала применять свою магию для темных дел. Трудности Хетару создают те, кто им правит, и я думаю, вы это знаете. Хетар не предназначен быть империей. Он всегда был доброжелательной страной. Высший совет честно управлял ею по согласию большинства, а не по воле одного человека. Но теперь Хетаром правит себялюбие. Госпожа, тот, кто называет себя вашим императором, собирается снова втянуть вас в войну. Неужели никто в Хетаре не помнит зимнюю войну? Потери, которые хетарианцы понесли тогда, ничтожны в сравнении с теми, которые ожидаются, если Хетар попытается воевать с Терой.
— Вы угрожаете мне? — спросила Джиллиан, и ее взгляд стал суровым.
— Нет, госпожа, не угрожаю. Я задаю вам вопрос, почему хетарские женщины молчат в приближении такой трагедии?
Судя по лицу госпожи Джиллиан, этот вопрос ее ошеломил.
— Почему у женщин нет голоса в делах управления страной? — продолжала Лара. — Женщины, несомненно, доказали, что они способны править. В Хетаре они теперь управляют Домами удовольствий, а некоторые из них даже держат лавки, принадлежат к купеческому сословию и успешно ведут свои дела, хотя гильдия торговцев не принимает их в свои ряды. Женщины лечат больных и учат детей. Простолюдинки, даже самые бедные, поддерживают порядок в своих лачугах и семьях. Но в Высшем совете ни одна провинция не представлена женщинами. Вы молчите, а в это время император и знать повышают цену на самые необходимые товары. Я знаю, вам, как Старшей госпоже гильдии женщин для удовольствий, известно, что Дома удовольствий приносят все меньше прибыли, потому что теперь деньги, которые можно было бы потратить на вечерние развлечения, идут на то, чтобы прокормить семью. Вы видели, какого качества товары продаются в последнее время в лавках и на рынках? Они далеко не так хороши, как раньше, госпожа… Но вы продолжаете молчать…
— Плохие дешевые товары появились на наших рынках как раз по вашей вине, — возразила госпожа Джиллиан. — С тех пор как мы узнали, что короли Прибрежной провинции — торговцы, а не ремесленники, каковыми мы их считали, вы посылаете нам некачественные вещи.