— Маэжи сказала, вам не здоровится. — Глаза высшего на долю секунды задержались на моём декольте — видать, там искал истоки болезни — и снова вперились в моё лицо, бледное не только от слабости, но и от гнева.
— Вашими стараниями, — буркнула я, надеясь обогнуть Грэйва на достаточном расстоянии и пройти мимо. Куда — и сама не знала. Лишь бы оказаться от него подальше.
А вместо этого, не сумев сделать и пары шагов, оказалась в цепких объятиях.
— Ну что вам ещё от меня нужно? — Если вчера близость высшего будоражила, заставляла сердце учащённо биться от безумного наваждения, то теперь оно колотилось, как ненормальное, но только уже от страха. Я боялась Эшерли. Боялась, потому как даже не представляла, чего от него можно ожидать в следующую минуту. Что ему мешает психануть и выбросить меня на улицу. Или наплевать на наш уговор и сделать своей наложницей в полном смысле этого слова. — Пустите!
Но руки мага сжимали мои запястья не хуже его металлических игрушек.
— Ива, посмотрите на меня, — встряхнул легонько.
Пришлось вскинуть голову и встретиться с хмурым, потемневшим, явно от раздражения, взглядом.
Ох, когда-нибудь ты доиграешься, Ива, и отправишься обратно к мадам Луари.
К моему огромному облегчению и удивлению, Эшерли и не думал раздражаться. Заговорил спокойным голосом, в котором проскальзывали нотки сожаления:
— Боюсь, Маэжи права. Вчера я немного переусердствовал. Впредь постараюсь быть осторожней.
На том бы и разошлись, но слух царапнула последняя его фраза, и меня снова захлестнуло паникой и негодованием.
— Впредь? То есть вы и дальше намерены поить меня этой вашей отравой?
— А вы и дальше планируете наполнять мой дом негативными эмоциями?
Отпустил. И даже отошёл, позволив мне облегчённо выдохнуть.
— Я не могу заставить себя радоваться, когда с ума схожу от тревоги, — проронила тихо. Поколебавшись, всё же добавила: — Саре не удалось сбежать.
— Жаль вашу подругу, — ни один мускул не дрогнул на лице Грэйва, оно так и осталось бесстрастным, и я поняла, что его светлость ни капельки мне не сочувствует. Наверное, он просто неспособен был испытывать это чувство. — Но я не могу ждать, пока вы справитесь со своей скорбью. И мадам Луари возвращать вас теперь уже поздно. Так что терпите, Ива. За здоровье своё не беспокойтесь. Я и Маэжи будем за ним следить. А сейчас собирайтесь на прогулку. Вам необходим свежий воздух. — Сказав это, развернулся и генеральским шагом направился к выходу.
А я, как самая настоящая кисейная барышня, рухнула на кровать. Схватка с высшим забрала те немногочисленные силы, что у меня оставались.
Вскоре вернулась Маэжи. Поскреблась тихонько и, получив в ответ еле слышное: «Войдите», проскользнула в комнату.
— Ива, поверьте, после прогулки вам станет значительно лучше. Вот увидите. — Девушка скрылась в гардеробной, чтобы вернуться оттуда через пару минут с моим утренним туалетом.
— Что скажете?
Я безразлично пожала плечами. А Маэжи, расценив это как согласие, сбросила ворох одежды на кровать и потянула меня за руку.
— Ну же, вставайте. Ничто не поднимает так настроение, как утренний променад. А ещё магазины, — подмигнула мне заговорщицки. — Его светлость разрешил нам ни в чём себе не отказывать. У вас красивые платья, но их так мало. Я буду рада, если сегодня мы немного пополним ваш гардероб.
Не знаю, откуда взялся этот живчик, но кукситься, когда на тебя смотрят с такой ласковой, искренней улыбкой просто невозможно. Определённо, новая Маэжи мне нравилась значительно больше. Да и развеяться не помешает. Я с ума сойду, если дни напролёт буду торчать в этом доме, зная, что где-то совсем близко находится Эшерли. Уж лучше парк и магазины.
Что угодно, но только не общество высшего. Неизвестно, какая ещё блажь взбредёт в его светлую голову.
А потому безропотно позволила обрядить себя в бежевую юбку, расчерченную коричневой клеткой, и белоснежную блузку с жабо и пышными рукавами три четверти. Ярким акцентом служил широкий пояс из вишнёвого атласа — имитация корсета, и точно такого же цвета оборка на юбке. Уложив мои волосы в незамысловатую причёску, Маэжи довольно оглядела результаты своих стараний и побежала в гардеробную за шалью и остальными аксессуарами, без которых ни одна уважающая себя леди не смела выйти на улицу.
Вскоре мы уже спускались по лестнице. Я молила святых, чтобы не допустили очередной встречи с его светлостью, но, видно, святые в тот день предпочли прикинуться слепоглухонемыми.
Раздался стук в дверь. Эшерли, как раз показавшийся из коридорчика, что вёл на кухню, ринулся открывать. Как уже успела заметить, в этом доме особо не заморачивались правилами этикета.
Распахнув дверь, маг остолбенел. Превратился в изваяние, высеченное изо льда. Я тоже запнулась, замерла на ступеньке, с волнением глядя на гостя.
Понимая, что если будет ждать приглашения войти, то имеет все шансы его не дождаться, дознаватель переступил порог. Посмотрел на меня. Я внутренне напряглась, до боли сжала перила.
Бастиан ещё ничего не сказал, а я уже всё поняла по его лицу.
ГЛАВА 13
Дни, однообразные, невыносимо долгие, тянулись, словно траурная процессия. Та, что должна была провожать Сару в последний путь.
Но похорон не было. Здесь, в Верилии, убеждены, что пришлые недостойны подобных почестей. После нескольких дней в морге тело Сары кремировали, а прах развеяли по ветру. От моей подруги не осталось ничего.
Так же, как и от моего сердца. Если раньше его согревала дружеская любовь, то теперь оно превратилось в ледышку. Эшерли нужны были эмоции, но после смерти Сары я разучилась чувствовать. Меня словно опустошили, и уже ничто не способно было восстановить мой эмоциональный резерв.
Разве что волшебное пойло Грэйва.
Помню, как после ухода дознавателя, принёсшего страшную весть, я заперлась у себя. До самого вечера просидела возле окна, как зачарованная глядя на купола собора, возвышавшегося над белокаменными особняками, своими шпилями пронзавшего дымчатые облака. Наверное, следовало помолиться за подругу, а может даже, порадоваться, что Сара наконец обрела покой и стала свободной. Но на ум приходили только проклятия. Проклятия в адрес чёртовых верильских богов. Если бы не их дар, ничего бы этого не произошло.
Эшерли появился, когда на смену вечерним сумеркам пришла тьма. Незаметно она прокралась в комнату, а маг, распахнув створки, прогнал её, впустив тёплый свет бра. Усилием воли заставив себя обернуться, я увидела высокую фигуру высшего и золотую дорожку, стелившуюся из будуара в спальню.
Выразив свои соболезнования — пара стандартных фраз, произнесённых спешно и без особого участия, маг пригласил меня в столовую. Я безропотно покорилась, тенью последовала за ним. А когда его светлость, наполнив бокал до краёв, пододвинул его ко мне, не стала воплощать в жизнь свою недавнюю мечту и выплёскивать вино Грэйву в лицо. Вместо этого выпила залпом всё до последней капли.
В тот вечер мне как никогда хотелось забыться. Испытать радость, пусть и не настоящую. И чтобы боль, терзавшая сердце, хоть на какое-то время его покинула. Чем закончился ужин, помнила смутно.
Каждое утро ко мне заглядывала Маэжи, приносила завтрак, справлялась о моём самочувствии. На прогулки больше не звала, видела, что мне не до променадов. Иногда заглядывал его светлость, притаскивал с собой какие-то техномагические побрякушки, цеплял их на меня или ставил в изголовье кровати, сам усаживался рядом и ждал. Чего — я не спрашивала. Тогда мне было абсолютно безразлично, что со мной делают и как долго это продлится.
И если мне было наплевать на саму себя и на всё, со мной происходящее, то Эшерли, как ни странно, моё состояние не давало покоя. Наверное, он уже сто раз успел пожалеть о своём выборе, но вслух претензий не предъявлял.
Как мог пытался меня приободрить. Регулярно таскал из кондитерских красиво упакованные шоколадные наборы. Появлялись в моей комнате и иные коробки: маленькие — с украшениями, побольше — со шляпками, перчатками и прочими милыми женскому сердцу безделушками. А однажды вместо очередного подарка маг привёл портниху, чтобы та сняла мерки и нашила для его куклы шикарных платьев.
Милая женщина так и этак пыталась меня расшевелить, показывала эскизы, желая понять, к чему у её клиентки душа лежит. Увы, с общением у нас в тот день не сложилось. Вскоре швею увела Маэжи, сказав, что сделает выбор за меня.
На этом его упрямая светлость не остановился. В одно далеко не радужное утро, серое и промозглое, пожелал меня выгулять. Спорить я, как обычно, не стала, послушно собралась и тряслась с высшим в паромобиле добрые полчаса, пока мы ехали к мориярскому парку, в котором маг намеревался устроить пикник. Но припустил дождь, поднялся сильный ветер, начал безжалостно обрывать охровую листву с деревьев. Пикник пришлось отложить до лучших времён, скорее всего, до весны. Обратный путь тоже прошёл в неловком молчании, непринуждённого разговора у нас так и не получилось.
А вчера Грэйв меня окончательно добил. Решил презентовать мне… лошадь. Самую настоящую живую лошадь! Полагал, конные прогулки пойдут его рабыне на пользу. В пансионе нас, конечно, учили держаться в седле, но из меня, увы, не вышло бравой наездницы. Тем более что это животное доверия не вызывало. Нетерпеливо трясло смоляной гривой, рыхлило копытом землю и так свирепо фыркало, что я даже приблизиться к нему не решилась.
Вежливо поблагодарив его светлость за щедрый подарок, попросила отвести вороного красавца в городские конюшни, пообещав в ближайшем будущем попробовать себя в качестве укротительницы строптивого жеребца.
Наверное, с прежними наложницами этот номер — забрасывание подарками — всегда прокатывал и все проблемы решались при помощи очередной коробочки с серёжками либо модного платья. Увы, для герцога Уайнрайта я стала досадным исключением. Большим-пребольшим разочарованием.