Хотя, с другой стороны, это бы отразилось на Эшерли. Так что, может, и лучше, что судебного разбирательства не будет. По крайней мере, Сара отомщена, и теперь я могу её отпустить.
— Последней жертвой Эйрона стала проститутка, возвращавшаяся в бордель от клиента, — тем временем продолжал полицейский. — Это было спонтанное убийство. Герцог сказал, в тот день они с братом повздорили.
Наследством Уайнрайтов распоряжается Эшерли. В средствах леди Офилия с сыном стеснены не были, но на покупку рабыни для Эйрона, о которой тот уже не раз заикался, денег Грэйв не давал. Это-то и стало причиной ссоры. В результате которой пострадала ни в чём неповинная девушка. Эйрон выместил на ней свою злость. Красивого убийства не получилось, но бабочку всё равно оставил на теле пришлой. В тот день он прихватил её из кабинета Грэйва.
— Одна из коллекционных игрушек Маэжи, — вспомнила я, как бедняжка убивалась по поводу пропажи. — Думаете, Эшерли догадывался о садистских наклонностях брата? Потому и не хотел покупать ему рабыню?
Бастиан пожал плечами:
— Грэйв утверждает, что нет. Хотя, признаться, я и тут ему не верю. Не зря же подарил брату часы, на деле оказавшиеся следящим артефактом. Именно с его помощью мы вас и нашли. В противном случае… — так и не закончил фразу высший, не пожелав озвучивать более трагичный исход событий.
И снова молчание. Взгляды, украдкой бросаемые друг на друга. В них отражаются недосказанность, сомнения. Надежда. Бастиан ещё не знает, что перед ним новая Ива. Свободная. А я не уверена, что хочу ему об этом рассказывать. Появятся новые вопросы, на которые у меня пока что нет ответов.
— Не желаете прогуляться, мисс Фелтон? — Дознаватель поднялся. Приблизившись к моему креслу, галантно протянул руку, в которую я вложила свою ладонь.
— С удовольствием, — потянулась за пальто и шляпкой.
В этой части города и в погожие дни прохожих немного, магазинов нет, увеселительных заведений тоже. Так, пара кондитерских и кофеен, булочная, возле которой приятно останавливаться, чтобы раздразнить обоняние запахом горячей сдобы, да старенькая церквушка, добраться до которой можно было через небольшой сквер. Туда мы и направились, чтобы побродить среди заснеженных скамеек и клумб, фонарей в ореоле золотистого свечения, разгоняющего оседавшие на город сумерки, и редких статуй некогда великих, а ныне позабытых людей.
— Часто задаюсь вопросом, как бы всё сложилось, забери я вас тогда с собой. — Бастиан шёл, чуть слышно постукивая тростью по припорошенной снегом дороге.
Одна его рука покоилась на набалдашнике из чернёного серебра, за другую держалась я. Шлейф тёмно-фиолетового платья уже порядком напитался влагой и медленно, будто с неохотой, стелился за мною следом, как бы говоря, что время для прогулки совсем не подходящее и пора возвращаться домой.
Теперь уже и не вспомнить, когда стала считать тот угрюмый особняк своим домом, а его не менее угрюмого хозяина частью своей жизни.
— Вы даже не представляете, сколько раз о том же самом спрашивала себя я. Но случилось то, что случилось. — Взглянув на графа, хранившего, как всегда, невозмутимое выражение, осторожно произнесла: — Надеюсь, вы не слишком злитесь на меня за своих друзей.
Высший остановился. Повернувшись ко мне, заглянул в глаза. Его в полумраке казались почти чёрными, и в них отражались золотые блики газового фонаря, возле которого мы сейчас стояли. Так близко друг к другу, что со стороны могло показаться, будто он и я — влюблённая пара.
Так ли это было на самом деле — головоломка, которую у меня не получилось разгадать.
— Если кто и заслуживает моей злости и моего презрения, так только они, — гипнотизируя меня своим внимательным тёплым взглядом, сказал дознаватель. — И Идена, и Шейна, и Реджинальда следовало наказать. Хотя, конечно, я бы предпочёл, чтобы с ними разбиралась по закону полиция, а не вы, мисс Фелтон. Вы не такая.
— Вам бы очень хотелось в это верить, — грустно улыбнулась я. — Хотелось бы видеть на моём месте ту прежнюю беззащитную Иву, которую вы когда-то вывели из-под удара. Которой протянули руку помощи. Думаю, именно ей вы сделали предложение там, в церкви, и именно её хотели бы назвать своей любимой. — Бастиан не спешил меня останавливать, с напряжённым видом вслушивался в мой тихий голос, и это молчание было красноречивее любых слов. — Она осталась в ваших мечтах и моих воспоминаниях. А между вами и теперешней мной… Слишком многое лежит между нами. Ваши друзья, то, что они сотворили со мной, и то, что я сделала с ними. Недосказанность. Ваша репутация, которую мне совсем не хотелось бы испортить. Да и целое верильское общество, которое наверняка воспротивится этому союзу. А на любой другой я не соглашусь.
А вот теперь он пытался мне возразить, но я его остановила.
— Вы благородный человек, мистер Мар, и всегда поступали по совести. Наверное, один из лучших, которых мне довелось повстречать в этом и в другом мире. Но счастливы вместе мы не будем. Да вы это и сами понимаете. Глядя на вас, я буду вспоминать о кошмарах прошлого. Нет, ни в коем случае не стану вас винить, — поспешила заверить мага, заметив, как по его лицу скользнула тень горького сожаления, и закончила тихо: — Просто забыть не смогу.
— Сумеете ли вы когда-нибудь простить меня, мисс Фелтон?
Нет, он неисправим. Снова себя ругает.
— Мне не за что вас прощать. Все обиды в прошлом и какой-то части меня больно от того, что мы не сможем быть вместе. Возможно, в какой-нибудь другой жизни…
Он проводил меня до особняка. В молчании, в котором больше не ощущалось неловкости. Обнял на прощание, наплевав на правила, которым так любил следовать. Даже коснулся поцелуем моей щеки, оставив на память прикосновение холодных губ и теплое дыханье.
— Наверное, это справедливо, — оказавшись за кованым узором ворот, услышала я тихий голос графа. — Эмилия выбрала меня, вы — его.
Обернувшись, подарила высшему прощальную улыбку и от всей души мысленно пожелала ему, человеку, изменившему мою жизнь, большого счастья.
Кто-кто, а Бастиан его заслужил.
— Всего хорошего, мистер Мар. — Не оглядываясь, поспешила к теплу, что сулили мне мелькавшие в окнах золотые блики света.
Грэйва застала в кабинете. Маг медитировал над очередным непонятным прибором, с таким сосредоточенным видом следил за бегом шестерёнок, что заслышав мои шаги, лишь на мгновение приподнял голову, а потом снова сфокусировался на своей игрушке.
— Как прогулка?
— Бодрит. — Стащив перчатки, подула на заледеневшие ладони и проговорила вкрадчиво, гадая, как же его светлость отреагирует на моё заявление: — Помнится, мистер Грэйв, вы обещали мне дом и мужа в придачу. От мужа я, пожалуй, откажусь, а вот собственное жилище приму с большой благодарностью.
Не увидела, скорее, почувствовала его улыбку.
— Завтра же займусь поисками, мисс Фелтон.
— Спасибо, мистер Грэйв.
Неловко потопталась на месте, понимая, что разговор получился дурацким, как и тот, что состоялся сегодня днём. Но Эшерли, этот непонятный, невозможный, невыносимый (список можно было продолжать до бесконечности) мужчина, был явно не в настроении вести задушевные беседы. Старательно делал вид, что ничто, кроме очередной техномагической финтифлюшки, его в этой жизни не интересует.
Ну раз не интересует, значит, не интересует.
Не желая более отвлекать высшего от его чрезвычайно важной работы, бесшумно выскользнула в холл и притворила за собой дверь.
Эпилог
Полтора года спустя
Над дверью звякнул колокольчик — это леди Лафрон и её слуга, этакий аналог вьючного мула, нагруженный чехлами с платьями и коробками со шляпками, покинули магазин готовых нарядов госпожи Мейси.
Кстати, госпожа Мейси — это я. С подачи его светлости, разумеется. А леди, только что опустошившая мой маленький, но всей душой любимый магазинчик, — искренне обожаемая мной клиентка.
Ещё бы мне её не обожать! На свою персону баронесса средств не жалеет и всякий раз, желая обновить гардероб (а желание это у неё возникает с завидной регулярностью) просаживает на шмотки суммы, которые, если честно, у меня язык не поворачивается озвучить. Я уже давно отнесла шопоголизм леди Лафрон к самым положительным её качествам. Что же касается отрицательных — болтать высшая любит без умолку. Миссис Кук по сравнению с ней тихоня.
Горожане заглазно величают баронессу первой сплетницей Флитвуда — городка на юге Верилии, в котором я живу припеваючи вот уже почти полтора года. В Флитвуд влюбилась с первого взгляда, ведь именно о таком месте я и мечтала: тихом, спокойном, да ещё и с красивейшей набережной, по которой так приятно прогуливаться прохладными летними вечерами, вслушиваясь в шум прибоя.
Зимой, правда, здесь бывает тоскливо. В это время года жизнь в Флитвуде замирает, и случайный приезжий не найдёт ничего, кроме пустынных, как будто погруженных в спячку улочек. Набережной, пронизанной холодными ветрами, и беснующегося океана. Но даже скверная погода не способна разрушить безмятежную, немного сонную атмосферу города.
Не знаю кому как, а мне скучать не приходится. С утра обычно встречаюсь с портнихами или мистером Сэйлом, поставщиком тканей и фурнитуры. Потом целый день вожусь в магазине. Уделить внимание нужно каждой клиентке, а от них в последнее время нет отбоя. За что огромное спасибо Маэжи. Именно по её эскизам шьются наряды, которые приводят в восторг моих покупательниц.
Ну а вечером… Вечером в мою квартирку, что находится здесь же над магазином, регулярно наведывается его светлость. Видите ли, ему скучно, а я хорошо готовлю. Вот и мотается из города в город через переходы, якобы чтобы ублажить желудок.
Можно подумать, миссис Кук его голодом морит.
С приходом весны Флитвуд стряхивает с себя сонливость и преображается. Ну а летом предстаёт во всей своей красе. В жаркое время года жизнь здесь бурлит, как лава в вулканическом кратере. И всё благодаря высшим, облюбовавшим Флитвуд и окрестные города для отдыха. В такие месяцы приходится нанимать помощницу, потому как одна я в магазине не справляюсь.