- Обновим заклинание, - спокойно сказал Мэншун, проводя ножом по наружному краю своей руки. Проступила тёмно-красная кровь, и он поднял руку, позволяя ей стекать по пальцам и капать в кубок, а тем временем дочиста облизал нож и толкнул его по столу Кадатену.
Тот ловко прижал его рукой, поднялся и подошёл к кубку, нанёс себе похожую рану, облизал нож и осторожно опустил его рядом с Мэншуном. Его руки едва заметно дрожали.
Когда кубок наполнился, быстрый жест и тихое слово хозяина пробудили заклинание крови. После того, как они оба испили из кубка, любые травмы, полученные Мэншуном, немедленно должны были передаваться Кадатену.
Побледневший волшебник прошептал:
- Зачем это нужно, господин? Снова?
Мэншун улыбнулся.
- Считай это предосторожностью, которая совершенно не навредит преданному Кадатену, но отплатит коварному в мыслях или поступках Кадатену его же монетой. Мне необходимо твоё молчание, однако при этом нужно, чтобы ты знал мой план и мог управлять делами на улицах и в поместьях, чтобы они произвели нужный эффект. Так что слушай внимательно.
Он прочитал заклинание, они оба испили из мерцающего кубка, и Мэншун взмахом приказал Кадатену усаживаться обратно.
Только когда по-прежнему бледный волшебник снова устроился на стуле, Мэншун добавил:
- Повелители путей будут сломлены – или истреблены – при помощи чар, которые я только что довёл до совершенства и которые вскоре будут наложены на все Тёмные пути. Любой, кто пройдёт через эти порталы, погибнет – ужасной смертью и в мгновение ока, поскольку моё заклинание превратит кровь в их венах в мощную кислоту.
Кадатен казался заинтригованным, но обеспокоенным.
- Но разве Тёмные пути не могут представлять для нас пользу – в будущем?
- Могут. Как двери, которые открываются по моему приказу, а не двери, стоящие всегда нараспашку и позволяющие армиям наёмников из Сембии хлынуть в самое сердце Зентильской Твердыни, когда какой-то богатый сембиец или кто-то другой решит, что наши драгоценности и руды стоят того, чтобы заняться грабежом. Даже созерцатели способны разделаться лишь с ограниченным числом солдат, прежде чем их задавят числом и порубят на куски. И если этот чёрный день настанет, волшебники вроде тебя – и меня – проживут гораздо меньше, чем старшие глазные тираны вроде Арглота и Ксаланкслана.
Кадатен заморгал и кивнул.
- Поэтому путешествие через Тёмные пути будет смертельным, за исключением тех случаев, когда я буду снимать свои заклинания, - промурлыкал Мэншун. – И только я буду знать, кто это случится. А значит, я стану слишком ценным для Зентильской Твердыни, чтобы можно было меня убить. Люблю быть незаменимым.
Дождь прекратил хлестать по ставням, и наконец-то засиял лунный свет.
Усталый, но очень довольный лорд Белландер приподнялся на локтях и выглянул в окно.
- Ах, - прошептал он. – Лоскутная луна.
- Действительно, - отозвалась обнажённая и прекрасная старшая жрица, лежащая в постели рядом с ним. – Поэтому я здесь.
Белландер поднял бровь.
- О? Не ради меня?
Невеста мрака Орлфарла торопливо села.
- Бог Ужаса открыл священному лорду Фзулу, что следующая лоскутная луна принесёт огромную угрозу дому Белландер. Я здесь, чтобы сохранить тебе жизнь до утра.
- А после этого?
- После этого, лорд Белландер, - холодно сказал Орлфарла, - ваша жизнь будет только в ваших руках. Последние наши видения говорят, что бы будем слишком заняты, пытаясь не позволить Зентильской Твердыне погрузиться в пучину гражданской войны..
Раздался тяжёлый стук многочисленных копыт и топоров, разбивающих двери – точно в намеченный срок. Его нанятые громилы прекрасно рассчитали время.
В ответ закричали и забегали стражники. Мэншун тонкогубо улыбнулся и прочитал заклинание, которое заставило их кричать по-настоящему.
Они превзошли самих себя. Некоторые из них завопили и бешено помчались через весь особняк, врезаясь в столы и опрокидывая скульптуры и комплекты доспехов.
Сплетённая им иллюзия созерцателя, угрожающе направляющегося вперёд, размахивая всеми своими глазными отростками, закружила по комнате, в которой он сейчас находился.
Комнате, в которой мерцал и сверкал оставшийся в одиночестве и без охраны Тёмный путь повелителя путей Форнлара Дарлтрета.
Его более важное заклинание не потребовало много времени: он читал его уже в десятый раз. Когда он закончил, Тёмный путь на мгновение ярко вспыхнул, как будто разгневанный магией, затем снова успокоился и начал мерцать в точности как и раньше.
Первый лорд Зентильской Твердыни сардонически отсалютовал им и улыбнулся, позволив кольцу перенести его в следующий особняк.
Большинство повелителей путей отсутствовали в своих владениях, собравшись в «Доме Харлстранда», обладавшим лучшим винным погребом и самым величественным пиршественным залом в городе, чтобы обсудить, что делать с выскочкой Мэншуном и его возрастающей властью в городе. Снил очень хорошо сделал свою работу: один-единственный встряхнувший путевых повелителей кризис, созданный быстрее, чем можно было разделаться с хорошим ужином.
Сейчас он оказался в весьма прохладной комнате, завешенной мрачными гобеленами и занятой ещё одним Тёмным путём – и двумя изумлёнными стражниками, поднявшими копья и устремившимися к поднимающему тревогу гонгу.
Мэншун взмахнул рукой и погрузил их в сон. Его солдатам потребуется время, чтобы пересечь улицы и добраться до входа в этот особняк; будет лучше, если тревога не поднимется до того момента, как они начнут штурмовать двери.
Всё шло очень гладко. Он подошёл туда, где мог встать над стражниками и оглядел их на предмет полезной магии, которую мог у них изъять.
- Да начнётся жатва, - произнёс он вслух, - и пускай от путевых повелителей отвернётся удача.
- Чужак! – проревел старший констебль Иннарлита. – Выйди вперёд!
По обеим сторонам его широких, закованных в сверкающие доспехи плеч стояла троица бесстрастных констеблей – в таких же сверкающих доспехах и с жезлами в руках. Лучше как следует подготовиться, когда бросаешь вызов волшебнику.
Старший констебль Лорельд обрушил свою булаву на дверь – скользящий удар оставил отметину, но не проломил её, однако в палате за дверью раздался отразившийся эхом грохот.
- Эльминстер! – проревел он. – Тебя застали за кражей королевских красок и кистей, и ты принёс их сюда! Выходи, вор!
Дверь распахнулась.
Из расположенного за ней озарённого тусклой лампой сумрака выступил высокий, худой, белобородый мужчина – босоногий, и, на самом деле – тут глаза констебля вылезли из орбит – одетый лишь в сотни мазков высохшей краски и дамскую полупрозрачную ночную рубашку, натянутую на тело. Он с небрежным видом опёрся о дверной косяк, приняв позу, которую можно было описать лишь как праздную – и даже беспечную.
- Да? Ты принёс вино?
Старший констебль Лорельд слегка побагровел у висков. Его ноздри раздулись. Констебли вокруг него сменили бесстрастный вид на суровое выражение, торопливо нацелив свои жезлы на мужчину в дверном проёме.
- Ты стоишь в королевской крепости, волшебник! – закричал Лорельд. – Именем Сперенцы, королевского наместника Иннарлита, я арестую тебя, чтобы заставить предстать перед правосудием! Ты украл её художественные принадле…
Эльминстер издал грубый звук и показал ещё более грубый жест.
- Ба! Ничего такого я не делал.
- Ты… ты что, смеёшься надо мной? – старший констебль не мог поверить своим глазам. – Ты весь покрыт красками Сперенцы – с головы до пят! Ты что же, думаешь, я слеп?
- Нет, - процедил Эльминстер, - ты просто глуп.
Он присмотрелся к гостям, чтобы убедиться, что никто из констеблей не сжимает графин у него за спиной, затем добавил:
- По крайней мере, слишком глуп, чтобы принести вино.
- Я не стану обмениваться с тобой колкостями, волшебник! Я требую твоего немедленного подчинения – встань на колени и протяни запястья для кандалов! Ты предстанешь перед Её Превосходительством для понесения наказания и…
- Наказания? Наверное, сперва ты хочешь определить мою вину? А может быть, мою невиновность? Или в Иннарлите нет иного закона, кроме прихотей его старшего констебля?
Лорельд стал уже фиолетовым и весь дрожал.
- Ты… ты действительно заявляешь, что не крал художественные принадлежности, когда свидетели – больше двух десятков слуг и придворных – видели тебя за этим занятием?
- Именно это я и заявляю. Я ничего не крал. И я могу предоставить собственных свидетелей, которые подтвердят моё заявление.
- О? Чужеземцев у тебя на службе? – оскалился старший констебль.
- Нет, персон, о которых могло слышать даже такое толстолобое брехло, как здешний старший констебль. Позвольте мне начать с самой Сперенцы. Затем некий городской лорд-волшебник, Ульдимар Броннет – он может быть известен вам под именем Маркуварл; их сын, принц Хайорн, о да, а ещё принцессы Амельра и Маринтра.
- Ага. Ты знаешь, что дача ложных показаний против королевской семьи Иннарлита – само по себе очень серьёзное преступление?
- Знаю, - подтвердил Эльминстер с улыбкой. – Думаю, ты увидишь, что они с радостью подтвердят мою невиновность по данному вопросу.
Абсолютное недоверие старшего констебля ясно было написано у него на лице.
- О? И, надо полагать, лорд-протектор тоже выскажется в твою защиту?
- Нет, боюсь, что нет, - мрачно ответил Эльминстер. – Однако оба его подчинённых – герцоги Хеннет и Порландур – присутствовали и могут засвидетельствовать…
- Даже не сомневаюсь, - ухмыльнулся Лорельд. – Даже не сомневаюсь. На самом деле, волшебник, я готов даже поставить на это свою карьеру. Если ты не сможешь добиться, чтобы все эти достойные люди поклялись в правдивости твоих слов, ты сгниёшь до костей, посаженный на цепь у самой холодной и сырой стены в самой глубокой из наших темниц, куда приходят умирать крысы! Я сам отведу тебя туда без промедления! Выходи из дверей, иначе мои люди сразят тебя!