К тому времени Яварла уже закончила и нетерпеливо стояла у кровати.
- Найдите свои самые дорогие драгоценные камни и все монеты, какие сможете, в этой комнате, - сказал ей Эльминстер.
Она подняла небольшой сундучок, который держала в руках.
- Мне… мне не позволялось иметь собственные деньги, а его монеты были заперты не здесь, а в хранилищах внизу.
Эл кивнул и дал ей знать бросить сундучок на кровать ко всему остальному. Она подчинилась, и он обернул толстое одеяло, с его сверкающей поверхностью из мерцающей ткани вокруг толстых шерстяных полотенец, обёрнутых вокруг собранных ею пожитков. Узел был почти с неё саму величиной.
- Не сопротивляйтесь, - сказал он, устроив узел на ноге и обхватив другой её за талию. – Оставайтесь неподвижной.
Она подчинилась, и это дало его рукам достаточную свободу, чтобы прочесть заклинание телепортации и унести их обоих в переулок, который начал становиться чересчур знакомым.
Эл осмотрел обе стороны погружённого во мрак переулка. Никого не увидев, он быстро развязал узел на грязных камнях под ногами в таком месте, где на него падали прямые лучи лунного света.
- Встаньте сюда, разденьтесь и облачитесь в свою лучшую одежду, - приказал он, торопливо стягивая одежду с себя.
Дрожащая Яварла посмотрела на него широкими от нарастающего страха глазами.
- Что… кто ты такой? – прошептала она.
- Друг, - ответил Эльминстер. Его лицо и тело начало плавиться и меняться под её взглядом. Разошедшаяся по швам одежда Снила упала на мостовую или повисла лохмотьями.
Яварла сдержала крик. В следующее мгновение она смотрела на женщину того же размера и сложения, что и она сама, вполне обыкновенную женщину, которой она никогда не видела прежде.
- Это… это та… я вижу ту, которой ты являешься на самом деле? – выпалила она.
- Нет, - сухо отозвалась незнакомая женщина. – Мы все носим необходимые маски.
В этот момент Яварла почувствовала, что её собственная плоть начинает зудеть и меняться…
Она закричала и попыталась убежать, но ловкие руки обхватили её, поставили обратно под лунный свет и бросили на землю.
Она тяжело упала на колени, охнула от новой боли, потом задрожала. Снаружи ночью было холодно…
- Поторопись, - сказал ей на ухо её спаситель – или захватчик? – Я помогу; что тебе нужно в первую очередь? Бельё? Детма?
Чувствуя себя ошарашенной, Яварла сдалась, одевшись намного торопливее, чем когда-либо за прошлые годы. Она едва заметила, что всякий раз, когда она выбирает предмет одежды, женщина – или это был мужчина, в обличье которого он впервые предстал перед ней? – натягивает один из двух похожих предметов одежды, которые она не выбрала. Всё это происходило в суматошной спешке, и она едва успела спокойно вздохнуть, прежде чем оказалась полностью одетой, в плаще, и рука её странного сопровождающего, который нёс значительно уменьшившийся свиток, твёрдо направляла её по переулку.
Они вышли на улицу и повернули направо. Несмотря на царившую вокруг глубокую ночь, вокруг целеустремлённо шагали куда-то другие прохожие, молчаливые и скрытные, положив руки на рукояти оружие или встречаясь бок о бок спиной к стене здания, откуда они могли осматривать все подходы, приглушённо обсуждая дела, которые проворачивали. Несколько женщин в плащах и капюшонах молча распахивали свои плащи, демонстрируя голую ногу или бедро при их приближении, но никак не реагировали, когда они спешили пройти мимо.
Знатная дама дрожала, возможно задумавшись, не светит ли и ей в будущем участь отчаявшейся уличной девки. Эльминстер не оставил ей времени на размышления; фонари постоялого двора, который он искал, светили всего в одном квартале.
Он прижал её к себе на мгновение, чтобы прошептать на ухо:
- Сейчас ты не леди Сарбахо. На самом деле, Яварла, ты вообще забыла, как разговаривать.
Она не ответила, но робко пошла за ним и стояла в капюшоне, молча, пока некрасивая женщина, в которую превратился её спутник, торопливо снял комнату для них двоих, проворчав, что они были вынуждены сбежать из места, в котором остановились, после «вторжения мужчин, сражающихся друг с другом, да ещё и с волшебниками и заклинаниями!»
Они оказались за запертой дверью и внутри защитного заклинания, подобного которому по силе Яварла никогда не встречала, прежде чем она увидела зеркало – и у женщины перехватило дыхание, и к горлу снова подступили слёзы. Лицо, смотревшее на неё из зеркала красными глазами, было чужим.
- Ты украл у меня даже моё «я», - всхлипнула она.
- Только на время, - буркнула женщина позади неё, взяв её под руки, как будто чтобы удержать от падения. – Поспи, Яварла.
И Яварла упала в огромную тёмную шахту, в бесконечную бурлящую бездну кричащих от ненависти, затем стонущих от боли и ужаса Амбрамов, падение, из которого было не сбежать… никогда…
Когда Яварла очнулась, сочившийся через грязное окно свет сказал ей, что сейчас почти полдень, и она лежит в кровати на постоялом дворе, отвечая на вопросы. Шепча длинные, подробные, сложные ответы о каждом Тёмном пути, известном ей, об их владельцах, имена благородных домов, которые удерживали эти врата, а также название и местонахождение палат в стенах особняков, которые вмешали мерцающие порталы. Не то, чтобы она много знала, но услышала, как жадно рассказывает любой намёк, сплетню и кусочек услышанной мимоходом возможной правды, который только помнила, и намного больше, чем ей казалось, что она помнит.
- Ты… ты используешь меня, - охнула она, полностью придя в себя и глядя в глаза… очередного незнакомца.
Бородатого мужчины, чьи глаза иногда были голубыми, как небо ясным днём, а в другое время – серебристо-серыми, как лезвие обнажённого меча в тумане, и чаще всего – были где-то посередине.
- Да, так и есть, - мрачно отозвался он, - поскольку это необходимо. Взамен я предлагаю тебе новую жизнь вдали от холодной Зентильской Твердыни с её жестокими лордами и ещё более жестокими волшебниками. Там. Где тебе никогда не придётся опасаться смерти за убийство мужа или чувствовать боль от предательства Мэншуна – прежде чем это предательство тебя убьёт.
- Я… Я… - что-то поднялось в Яварле в этот миг и хлынуло из неё, оставляя её плакать, когда она резко вскочила и закричала на него: - Нет! Никогда! Я их Твердыни, это мой дом, и это… Мэншун никогда…
Она говорила, но знала, что это неправда. Этот холодный и мягко улыбающийся мужчина сломал бы её в мгновение ока, помешай она любой, самой пустой его причуде. Он уже использовал её куда хуже, чем использовал этот незнакомый Яварле мужчина, и, и…
Слёзы снова одолели её, и она закрыла лицо ладонями, пытаясь удержать их, борясь с ними до тех пор, пока ярость не заставила слепо колотить её кулаками по кровати и кричать:
- Я способна на большее, чем просто плакать, будь прокляты все боги!
- Спокойно, подруга, - сказал мужчина, нежно касаясь её щеки. Боль, которая была там с тех пор, как кожу рассекло кольцо Амбрама, исчезла, а вместе с болью – и её горе, под огромной волной усталости, за которой последовало легкомысленное веселье, возникшая из ниоткуда эйфория с запахом лимонов и смутными видениями зелёных деревьев, пятен солнечного света и смеха…
- Магия, - спокойно сказала она. – Ты используешь на мне магию.
- Да, использую. Ты нужна мне спокойной и счастливой, Яварла. Чтобы ты могла выбирать с ясной головой.
Яварла сделала глубокий, судорожный вдох и твёрдо сказала:
- Я спокойна. Я могу выбирать. И если ты не намерен быть моим тюремщиком, я скажу тебе ещё раз: Зентильская Твердыня – мой дом. Я не хочу новой жизни где-то далеко. Я прекрасно знаю, как опасно это может быть, я знаю, что люблю первого лорда и что меня он не любит… но я хочу остаться. Я из Твердыни, даже если это означает мою смерть.
- Да будет так. Ты останешься. Или, точнее, вернёшься в Вирмову Гавань – если ещё осталась Вирмова Гавань, куда можо вернуться – через пару дней, когда я закончу создавать шторм, что запросто может смести тебя, если не проследить за твоей безопасностью. Значит, думай об этом как об отпуске.
Свет вокруг Яварлы изменился, и кровать под ней превратилась в холодную плитку каменного пола где-то в лесу под открытым небом, с огромными деревьями, возвышающимися вокруг и тянущимися в просторные зелёные дали. Узел из её одеяла мерцающей ткани лежал у её ног, и высокая, красивая и среброволосая женщина откладывала арфу, чтобы встать с камней и наклониться над Яварлой в приятно удивлённом приветствии. Она носила кожаную одежду лесников и не обладала возрастными морщинками, что приходили вместе с серебром волос.
- Здравствуй, госпожа. Я Шторм Среброрукая, котелок только что закипел, и скоро подоспеет горячее печенье с маслом. Будете чай?
И Яварла поняла, что зверски голодна.
Пока она пыталась улыбнуться и найти слова для ответа, склонившаяся над нею женщина слышала другие слова у себя в голове.
Шторм, это Яварла Сарбахо из Зентильской Твердыни. Она только что убила своего мужа – по хорошей причине. Дай ей хорошо поспать при помощи своих трав и заклинаний, и оставь её в таком состоянии на сегодня, и возможно на завтра.
У себя в голове Шторм улыбнулась.
Конечно, Эл. Если ты, разнообразия ради, решил что делать дальше, вместо того, чтобы бросаться вперёд и делать.
Справедливо, Штормистая. Справедливо.
И это действительно было так. Кроме того, печенье оказалось изумительным.
Пока что полуденная трапеза шла лучше, чем он ожидал. Глаза Фзула Чембрила ясно сказали Мэншуну, какую ярость до сих пор испытывает жрец Бейна из-за того, что Мэншун захватил власть, но гость первого лорда, очевидно, решил сохранять вежливость. Пока что, по крайней мере.
- Я никогда не собирался решать все вопросы и править Братством самостоятельно, - осторожно сказал Мэншун. – Я хочу, чтобы ты был – мне нужно, чтобы ты был – полноправным партнёром во всех моих решениях. Поэтому мы встретились не только ради того, чтобы объедаться этим превосходным сыром и ягодным желе – прошу, отведай ещё, пожалуйста – но и ради того, чтобы решить, как действовать дальше.