Шилхара указал на изящное строение посреди долины.
— Ивехвенн.
Охваченный красными лучами послеполуденного солнца Ивехвенн сиял, как драгоценный камень на ложе из зелёного бархата. Замок — скромное строение с высокими изящными шпилями и изогнутыми арками из перламутрового камня — переливался всеми цветами радуги. Вдоль садовых дорожек выстроились деревья, чьи ветви клонились до самой земли от тяжести всевозможных плодов. Каскады воды из фонтанов орошали цветы, распустившиеся пышными гроздьями всевозможных оттенков. Трава в долине зеленела и густела, не тронутая засухой, опалявшей землю позади неё.
Мартиса лишилась дара речь от открывшейся перед ними картины, до боли впившись пальцами в бока Шилхары.
— Как красиво! Кажется, что оно нереально.
— Так и есть. Но все неодарённые видят Ивехвенн именно таким. Такова сила ловушки. Приглядись.
Пока он вёл Комарика вниз по склону, Мартиса щурилась и моргала. Усыпанные драгоценностями замок и сады колыхались пред её взором, словно мираж в полуденном зное. Живописная и соблазнительная на первый взгляд, иллюзия рассеялась, обнажив чёрный, искривленный пейзаж. Как и Нейт, Ивехвенн представлял собой руины. Только в отличие от дома Шилхары, здесь пахло смертью. Фруктовые деревья и цветы, пышно разросшиеся под властью иллюзии, были не более чем уродливые, сгнившие ветви и спутанные сорняки. Неровные следы давнего пожара оставили шрамы на северном фасаде замка, словно в него несколько раз ударила молния, и он сгорел. В одном крыле обрушилась крыша. Оставшееся цеплялось, как древняя кожа за скелет искорёженных стропил. Полосы травы исчезли, превратившись в потрескавшуюся землю и расколотый камень.
Более того, от гнетущей тишины долины Мартису пробил озноб. Даже в поражённом засухой и выбеленном солнцем Нейте пел хор жизни. Жужжание насекомых, непрерывное карканье везде снующих ворон, блеяние и фырканье скота на ферме — всё это делало Нейт живым. Даже лес, покрытый проклятой магией, обладал своей жизнью. Здесь всё было по-другому. Ивехвенн выглядел нарывающим гнойником, который опустошал землю вокруг него, пока не осталось ничего, кроме плоского неба и зла, которое никогда не дремлет.
— Спокойствие, ученица. Я бывал здесь раньше и вышел целым и невредимым. Этот раз не станет исключением.
Шилхара крепко сжал вожжи внезапно занервничавшего Комарика. Мартиса оторвала пальцы от рёбер Шилхары и сделала глубокий вдох. Она не хотела терпеть ужасную смерть от рук пожирателя душ. Страницы, ради которых они рисковали своими душами, должны быть достойны опасности.
Они всё медленнее и медленнее спускались по склону холма, пока Комарик не прижал уши к голове и отказался сделать дальнейший шаг.
— Отсюда пойдём пешком. — Шилхара подождал, пока Мартиса спустится со спины мустанга, и последовал за ней. — Я не стану силой загонять животное в Ивехвенн. Комарик никуда не уйдёт.
Он отвязал и зарядил арбалет, привязал колчан с болтами за спину и засунул два длинных ножа в ножны за пояс. Мартиса вытерла влажные ладони о брюки. Никогда ещё охота за сокровищами не была такой смертоносной. Она посмотрела на стоящего перед ней Шилхару, вооружённого до зубов. Несмотря на уверенный тон, он не хотел рисковать. Сильная магия — его величайшая защита, но лишний острый нож или даже два никогда не помешают.
Шилхара поднял арбалет.
— Он бесполезен против лича, но бандиты, которых он заманил в свою паутину, тоже опасны, если ещё живы. В Ивехвенне нас может поджидать не только пожиратель душ.
— Как будто его одного мало. — К собственному удивлению, Мартиса сорвалась до пронзительного визга.
Бесстрашная улыбка Повелителя воронов придала ей смелости.
— Считай это испытанием. — Он дотронулся до ножа. — Знаешь, как обращаться с этой штукой?
Она покачала головой, отчаянно желая дать другой ответ.
— Скот я закалывала, а вот людей — нет.
Шилхара пожал плечами.
— Разницы особо никакой. И всё же ты представляешь большую опасность для меня и для себя, если я доверю тебе оружие.
Он наклонился и вытащил маленький кинжал, спрятанный в сапоге.
— Вот. Найди место, куда его засунуть. Тебе лучше вооружиться чем-нибудь. — Он наклонил голову, и его ухмылка стала шире. — Если ничего не поможет, ты всегда можешь запеть.
В любое другое время Мартиса рассмеялась бы над его шуткой, но в этот раз лишь слабо улыбнулась. Она взяла нож и пустой мешок для сбора урожая, который ей протянул Шилхара.
— Я думала, мы просто пришли за бумагами.
Он накинул поводья на шею Комарика и направил коня обратно к холму.
— Именно. И молись всем богам, чтоб эти бумаги всё ещё были в библиотеке, а не использованы ныне почившим вором, чтобы подтереть себе задницу. — Он сделал ей знак следовать за ним в долину. — Там могут быть и другие книги, тома, ценность которых ты можешь быстро определить. Тебе будет легче нести их в мешке.
Как только они достигли развалин сада, Шилхара остановил её.
— Дай руку. — Он нетерпеливо вздохнул, заметив её нерешительность. — Мне нужно прикоснуться к тебе, чтобы сработало заклинание плаща.
Она вложила свою руку в его ладонь и ахнула. Вибрация силы в его пальцах поднялась вверх по её руке и сосредоточилась в груди. Мартиса чуть не отдёрнула руку. От напряжения в рёбрах пришлось схватиться за бок. Что-то проснулось, некое осознание, но независимое от её контроля. Ощущение пронзило тело, ища и хватаясь за заклинание, которое связывало её с Шилхарой. Прежде чем она успела усомниться в его присутствии, ощущение исчезло, как будто кто-то захлопнул и запер дверь.
Тёмные глаза мага задумчиво заблестели.
— Ну-ну. Какую тайну ты только чуть не раскрыла? — Тёплые и пленительные, его пальцы сжали её ладонь.
— Даже не знаю. — Она потёрла место над грудью. — Я никогда не испытывала ничего подобного. — Почти умершая надежда робко зажглась в сердце. — Может, это мой дар?
Она сжала пальцы Шилхары, и трепет при входе в крепость лича сменился нарастающим возбуждением.
Он пожал плечами.
— Возможно. И он не мог выбрать худшего времени, чтобы проявить себя. — Он отпустил её ладони, оставив после себя покалывание в руке и ореол золотого света на кончиках пальцев. — Сосредоточься на бумагах. Когда мы доберёмся до Нейта, у нас будет достаточно времени, чтобы узнать, что именно вызвало моё заклинание.
Они шли по извилистой тропинке через сады, избегая колючих чёрных лоз, усеивающих дорожки. Ноздри Мартисы дрогнули. Здесь витал запах старой смерти. Не вонь разлагающегося трупа, а сухой, удушливый запах осквернённой могилы и только прах мёртвых приветствовала незваного гостя. Она вздрогнула, когда они прошли мимо мужчины, лежащего у разбитого фонтана. Превратившись в пугало из хрупких костей, обмотанных шерстяными лохмотьями, скелет уставился на них пустыми глазницами. Челюсть отвисла, руки вцепились в череп, как будто он всё ещё кричал.
Шилхара схватил её руку. Тёплый шёпот коснулся уха:
— Приготовься, Мартиса. Таких, как он, в Ивехвенне множество.
После этого она следовала за ним по пятам, несколько раз наступая на пятки, пока Шилхара не бросил на неё угрожающий взгляд. Мартиса до боли сжала зубы, лишь бы те не стучали от страха. Закутанная в защитное заклинание, сопровождаемая могущественным и хорошо вооружённым магом, Мартиса никак не могла избавиться от желания сбежать. У спокойно пасущегося на склоне холма Комарика было больше здравого смысла, чем у них.
Темнота хлынула как кровь из входа в крепость. Большие двери, всё ещё сохранившие остатки былой красоты под расщеплённой древесиной, косо свисали со сломанных петель. Шилхара подул на пальцы. Три точки зелёного колдовского огня поднялись из его рук и поплыли в воздухе перед ним. Они расширялись и сливались, образуя полыхающий факел.
Он остановился в дверях.
— Смею предположить, мне не нужно напоминать, чтобы ты держалась рядом. — Он не смотрел на неё, говоря это, но веселье в его голосе напомнило ей, что она практически его обнимает. Мартиса залилась краской и попятилась. — Если разделимся, я, возможно, никогда тебя не найду, а ты, возможно, никогда не выберешься отсюда. Залы и комнаты этого замка ведут не только в комнаты.
Несмотря на летнюю жару, по рукам Мартисы побежали мурашки. Они вошли в замок, ведомые парящим факелом Шилхары и его воспоминаниями о первом набеге на Ивехвенн. Мартисе захотелось заткнуть рот, когда по коже заструилось прикосновение и прогорклый запах чёрной магии. Колдовской свет не столько прогонял тьму, сколько удерживал на расстоянии. В этой части замка крыша всё ещё сохранилась, и Мартиса почти ничего не видела, кроме зелёного свечения. Когда они двинулись вперёд, она мельком заметила покрытый толстым слоем пыли кафельный пол, усеянный непонятным набором предметов: бурдюками, свёрнутыми одеялами, потухшим факелом, оружием всех видов. Вещи, брошенные давно сгинувшими со свету путешественниками.
Они миновали троицу путников у лестницы. Как и их несчастный двойник в саду, все трое растянулись на полу клубком костей и истлевшей одежды. Сломанные игрушки, выброшенные злобным ребёнком. Защищённые от стихий, на их телах сохранились следы мумифицированной плоти, которая тянулась тонким пергаментом над черепами, окружёнными спутанными волосами. Тень предсмертного крика отпечаталась на иссохших лицах.
Снаружи замок казался скромных размеров, но, как сады и сама долина, всё это было иллюзией. Внутри он превратился в бесконечный лабиринт. Мартиса потеряла счёт коридорам, по которым они прошли, и лестницам, по которым поднялись. Они проходили через залы, то утопающие в тени, то купающиеся в красном свете заходящего солнца. Шилхара ни разу не замедлил шаг, не остановился, чтобы проверить своё местоположение. Казалось, он так же хорошо знаком с лабиринтом Ивехвенна, как и с лабиринтом Нейта. Мартиса уже собралась спросить его, сколько им ещё идти, когда он замер у приоткрытой двери.
Она чуть не врезалась ему в спину. В какой-то момент их блужданий она схватила его сзади за рубашку, чтобы не потерять. Он потянул за одежду, пока она не ослабила мёртвую хватку.