Алисон рассеянно смотрела на оживленные улицы, думая о своем, и очнулась, почувствовав только, что Джафар стоит сзади. Они остались вдвоем — очевидно, Джафар отослал танцовщиц и музыкантов. Но шум, доносившийся снизу, тем не менее действовал на и без того издерганные нервы Алисон.
— Это и есть пример твоих необузданных празднеств? — осведомилась она, видя, что Джафар молчит.
— Да. Танцы часто исполняются на открытом воздухе. А потом иногда сопровождаются ритуалом Leilat el Gholta — Ночь Ошибок.
— Ошибок? Что это означает?
— Никому не известно. Это берберский обычай, восходящий к древним мистическим верованиям. Участники выбирают любовника на одну ночь и предаются самому бесстыдному разгулу.
Алисон неудержимо покраснела, но все же осмелилась посмотреть в глаза Джафару.
— Хочешь сказать, что твой праздник немногим лучше оргии?
Несколько бесконечно долгих мгновений он смотрел на нее, пристально и мрачно. Но его улыбка была ослепительно прекрасной.
— Ты права, дорогая, конечно, настоящая оргия.
Алисон затаила дыхание, потрясенная не столько смыслом его слов, сколько неожиданно дерзкой мыслью, пришедшей ей в голову.
Она чувствовала, что вся дрожит, ведь ночь была довольно холодной. Как обычно бывает в пустыне, температура после захода солнца резко понизилась. Девушка сжалась, когда Джафар потянулся к ней, чтобы поплотнее укутать в бурнус.
— Пойдем, ты замерзла. Я возьму тебя…
Почему Джафар осекся? Он хотел сказать «домой», в этом Алисон была уверена. Однако Алисон не могла подавить чувственные картины, вызванные его незаконченной фразой. Он возьмет ее.
Алисон мысленно встряхнулась, стараясь взять себя в руки. Джафар вовсе не это имел в виду. Он просто проводит ее в шатер, как вчерашней ночью, а сам уйдет, оставив ее одну терпеть невыносимую боль неутоленного желания и крушения надежд. А сам, без сомнения, вернется в объятия экзотических куртизанок племени Аулед Нейл, которые рады оказать услугу богатому клиенту.
Если только Алисон не остановит его.
Алисон вне себя от ревности стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони. Однако девушка не могла уклоняться от правды. В этом отношении она ничем не лучше этих шлюх, потому что тоже хочет Джафара, хочет отдаться ему, испытать до конца ту страсть, вкус которой узнала в его объятиях той ночью.
И тут, услышав крики на улице, Алисон перегнулась через парапет, намеренно избегая глядеть на Джафара, и тихо спросила:
— А неверным тоже позволяется участвовать в Ночи Ошибок?
— Думаю, да. А почему ты спрашиваешь?
Алисон набрала в грудь побольше воздуха. Не в первый раз она позволяла своему неистовому буйному сердцу взять верх над разумом.
— Потому что, — почти небрежно бросила она, — мне понравилась мысль об оргии. Правда, что участники выбирают партнера по собственному желанию?
Затылком она ощущала пронизывающий взгляд Джафара.
— Да. Нет правил, определяющих любовные игры. И не важно, женаты ли они или только встретились.
— А важно, кто делает выбор, мужчина или женщина?
После долгого колебания Джафар покачал головой.
— Нет.
— Тогда, — медленно ответила Алисон, каким-то образом умудряясь говорить спокойным, ровным голосом, несмотря на возбуждение, кружившее голову, бурлившее в крови, — если это так, я выбираю тебя.
Глава 17
Праздничная суматоха была в самом разгаре, когда Алисон и Джафар пробирались назад в лагерь по людным улицам. Однако, не обращая внимания на шум, оба молчали. Джафар ничего не ответил на ее смелые слова и вообще не произнес ни слова с той минуты, Как Алисон объявила о своем решении.
Девушка никак не могла понять, о чем он думает. Лицо Джафара было непроницаемым. Однако она знала, что он неравнодушен к ней — недаром же обнял ее за плечи, чтобы защитить от толчков. Другая рука покоилась на рукоятке кинжала. Джафар был так близко, что она ощущала, как напрягаются его мышцы.
Сама Алисон чувствовала странное спокойствие и одновременно ощущала горевшее внутри пламя возбуждения. Сегодняшней ночи суждено стать совсем иной. Сегодня она не будет спать одна.
К тому времени, когда они наконец добрались до шатра Джафара, шум постепенно улегся и стало так тихо, что Алисон слышала стук собственного сердца. Зажженная лампа бросала приветливые отблески на стены и устланный коврами пол шатра. Джафар проводил ее в комнату и, немного помедлив, молча повернулся к выходу.
Алисон почувствовала, как внутренности стянуло тугим узлом.
— Джафар… подожди!
Джафар замер на месте, напряженный, настороженный. Алисон судорожно сцепила руки. Все ее мысли были об одном: сейчас он вернется к этим женщинам и станет осыпать ласками их, а не ее, Алисон.
— Пожалуйста… не уходи.
Прошла, казалось, вечность, прежде чем он снова медленно повернулся к ней лицом. В прищуренных, желтовато-карих глазах нестерпимо ярко сверкали золотистые искры.
— Я уже говорил, Эхереш, что не нуждаюсь в твоей благодарности.
Он по-прежнему считает, что Алисон предлагает ему себя как плату за спасение жениха. Но в этот момент ее чувства были далеки от благодарности. Все это время она даже не думала о Эрве, что, вероятно, было не менее постыдным, чем ее теперешнее поведение.
— Нет, — покачала головой Алисон. Она действительно благодарна Джафару за то, что он не убил Эрве, но испытывает сейчас нечто совершенно другое. — Нет, — повторила она громче. — Дело не в благодарности. Я хочу… хочу, чтобы ты стал моим возлюбленным.
«Как может он не верить ей?» — с отчаянием думала Алисон, затаив дыхание. Сейчас решится ее судьба.
Вместо ответа Джафар задернул занавесь, прикрывающую вход в шатер и отделившую их от всего остального мира.
— Я и не думал уходить, — тихо ответил он.
Воздух со свистом вырвался из легких Алисон, сердце вновь начало свой хаотический ритм. Шагнув к Алисон, Джафар осторожно откинул капюшон бурнуса с ее лица и почти благоговейно погрузил пальцы в гриву каштановых волос, перебирая шелковистые пряди. Но его пристальный взгляд был устремлен на рот Алисон.
И тогда он наклонил голову. В поцелуе не было нежности, лишь палящий жар, зловещая опасность, мрак… голод, так похожий на ее собственный. И, хотя Джафар сжимал ее лицо ладонями, не давая возможности шевельнуться, Алисон не сопротивлялась. Мягкие губы раскрылись под его губами в безмолвной мольбе, руки инстинктивно поднялись, обвивая его сильную шею.
Джафар слегка прикусил ее нижнюю губу, нежно, нетерпеливо, словно поддразнивая, вбирая ртом чувствительную плоть. Тихий, неудержимый стон вырвался из горла Алисон.
Услышав его, Джафар словно обезумел. С трудом оторвавшись от губ Алисон, он осыпал лихорадочными поцелуями тоненькую, грациозно запрокинутую шею и, перегнув девушку через руку, стиснул в объятиях. Жадный рот сомкнулся на крошечном соске, едва прикрытом тканью платья.
Алисон затаила дыхание. Даже сквозь скользкий шелк она ощущала обволакивающее тепло его губ и мгновенный отклик своего тела — сосок сжался, окаменел, словно тугой розовый бутон, и наслаждение кинжальным ударом пронзило Алисон. В каком-то отдаленном, незамутненном уголке мозга возникла мимолетная мысль: как другие женщины Джафара способны были вынести это невероятное наслаждение? Но стоило ли думать об этом сейчас, гадать, сколько женщин до нее нашли рай в его объятиях. Сегодня она просто станет наслаждаться ошеломляющим сознанием того, что именно она — та, кто сумела возбудить в нем желание.
Девушка, не помня себя, судорожно схватилась за тюрбан Джафара, сбив его на пол. Беспокойные пальцы запутались в густых рыжевато-золотистых волосах, и Алисон, забыв обо всем, самозабвенно отдалась неукротимому восторгу его объятий, чувственному волнению ласк.
Лишь спустя несколько долгих минут, Джафар наконец прерывисто вздохнул и выпрямился.
Потрясенная, ошеломленная, очарованная Алисон подняла глаза. В этих янтарных глубинах не было и намека на нежность — лишь всепожирающее пламя.
— Раздень меня!
Резкие, гортанные нотки в голосе обожгли натянутые нервы сладострастным огнем.
— Не здесь! — покачал он головой, когда она потянулась к его поясу. Алисон, едва дыша, подчинилась и, взяв Джафара за руку, повела в темную спальню, где неуклюже, путаясь в складках одежды, вытащила кинжал и уронила его на пол, а потом развязала пояс. Дрожащие пальцы не слушались, она не видела, что делает, потому что не отрывала глаз от Джафара. Сейчас, с растрепанными волосами, лицо его выглядело грубовато, варварски красивым и таким откровенно чувственным, что Алисон показалось: она умрет, если он не поцелует ее.
Она слишком долго, мучительно долго возилась с его джеллабой, и Джафар, сгорая от нетерпения, отступил и одним рывком стянул широкое одеяние, оставшись обнаженным до пояса. Потрясенная совершенством его тела. Алисон нерешительно подняла руку. Не коснуться его было так же трудно, как не дышать. Пальцы, нерешительные и одновременно дерзкие, распластались на мужской груди. Под шелковистой горячей кожей перекатывались упругие мускулы. Алисон охватила сладостная боль желания.
Ее прикосновение подействовало на Джафара, словно удар кнута. Когда она дотронулась до плоских твердых сосков, Джафар, словно в невыразимой муке, сцепил зубы и, прошептав тихое проклятие, отступил, чтобы сбросить остальную одежду.
— Теперь твоя очередь, — хрипловато шепнул он.
С трудом сознавая, что делает, Алисон нагнулась, сняла туфли, развязала кушак, но, когда пришла пора сбросить платье, заколебалась, стыдясь остаться голой перед мужчиной.
Теперь Джафар не мог позволить ей отступить и держал в плену ее пристальным, настойчивым взглядом, словно хотел выведать и разгадать все ее тайны. Алисон, трепеща, выполнила его безмолвный приказ. Сегодняшняя ночь не для тайн.
И когда ее стройное тело открылось его глазам, Джафар задохнулся. Однако девушка нашла в себе мужество встретить его дерзкий, жадный взгляд, шаривший по ней, ласкающий куда смелее и интимнее, чем руки. На миг в этих хищных глазах мелькнуло мягкое выражение, тут же сменившееся властным взором обладателя и господина.